Кубок огня, льда и желаний

      Полночь с тринадцатое на четырнадцатое июня Седрик снова встретил с Валерией у себя в спальне. Он эгоистично хотел первым поздравить её с Днём рождения, устроил небольшое застолье на полу, как они и любили, преподнёс ей обещанную рукоять для палочки. Девушка мило сидела в первые минуты праздника, но было заметно, что она была не в настроении и скорее терпела, чем получала наслаждение. Возможно, она из тех, кто чувствительно относился к прибавке цифры к возрасту или просто не праздновал день взросления. В конце концов, она становилась старше его на год — ненадолго, но всё равно это станет поводом для его шуточек.       — …и я так рад, что встретил тебя… — Не дав ему закончить поздравления, Черных перелезла через тарелки и кубки и повалила парня в явном намерении.       Диггори оставалось лишь подчиниться её желанию. В последнее время так часто происходило: секс стал её потребностью, и она часто вылавливала его для быстрой разрядки. Конечно, он давал ей желаемое. Но это не отменяло его беспокойства о причине её столь повышенной тревожности; вот только каждый раз, когда он пытался притормозить напористые ласки и уточнить, всё ли в порядке, она только больше злилась и всё равно брала своё, только более грубо. Соревноваться со спортивной Валерией в выносливости тяжело, но Диггори быстро просёк, что оргазмы девушки — его верные помощники в её успокоении. Он с готовностью отдавал ей всего себя, без остатка, просто зная, что в противном случае она озвереет и задушит его.       Не то чтобы он возражал… но ему было скорее приятнее дарить ей моменты счастья и спокойствия, чем быть средством для снятия стресса. Вот и сейчас он с некой досадой растирал место укуса-засоса на плече, что Валерия оставила, когда он лишь немного отстранился во время секса.       Получая своё, растрачивая свою энергию, она отрубалась. Только тогда Седрик находил и свой покой: когда она размеренно спала на его привспотевшей груди, а он невесомо перебирал её спутавшиеся пряди волос. К его приятному открытию, Валерия никогда не спала в строгой позе, а находилась в объятиях Морфея в положении морской звезды, при этом мило посапывая, периодически срываясь на храп — что нисколечки не смущало Диггори. Ему нравилась её спокойная, нежная умиротворённость; а ещё больше ему нравилось, когда именно он дарил ей подобное состояние.       Он наслаждался последними моментами их неги, нетронутыми реальностью. Скоро рассвет. Значит, Валерия вот-вот проснётся, снова вспомнит о чём-то неотложном и снова покинет его, напоследок наказав ему тренироваться. Она такая скрытная в последнее время, неуловимая…       В подтверждение его мыслей, Валерия распахнула глаза. Как по часам. Он так и видел, как понеслись мысли позади ледяных глаз, как поменялось её выражение с сонливого на сосредоточенное.       Быстро встала для скорого душа, чтобы смыть следы их совместной ночи. Седрику ничего не оставалось, кроме как проводить её. Он встал, попутно оборачивая простыню вокруг бёдер, когда она уже выходила из ванной, одетая.       — Увидимся позже сегодня? — спросил Седрик, когда она вздумала уходить, даже не взглянув на него. Девушка вздрогнула, несколько раз удивлённо проморгалась, словно не ожидала, что он с ней заговорит.       — Я… — казалось, Валерия только вспомнила, кто она, что она здесь делала и кем они друг другу приходились. Она смущённо кивнула ему, прижимая к себе чистомёт. — Да. Но ты тем временем…       — Занимайся. Я помню. — Махнул он головой в сторону заготовленного списка программы.       Она снова утвердительно кивнула, наложила на себя заклинание невидимости. Седрик убрал стекло окна для её «побега» и почувствовал поверхностный прощальный поцелуй невидимки, прежде чем она его покинула.

***

      Четырнадцатое июня. Лето. И хоть оно достаточно свежее и приятное в Шотландии, Черных не могла отделаться от удушающего чувства. Сегодня был день её рождения. Казалось бы, лучший день в году. Утром она получила поздравления от друзей (вроде как сердечные, даже учитывая их недавний разлад), а Каркаров даже вручил ей письма от родителей без цензуры и обещал передать им нетронутый ответ.       Но все эти радости имели обратный эффект на настроении девушки — один за другим, они напоминали о том, что её время уходит. Валерия чувствовала его, словно ускользающий сквозь пальцы песок, который она не в силах остановить. Готовая потерять самообладание от очередного поздравления, Черных испытала необходимость сбежать и выбрала особое место — Зал Трофеев Хогвартса.       Прогуливаясь между стеллажами, которые гордо блестели золотом наград учеников, Валерия невольно задавалась вопросом: а сделала ли она всё, что было в её силах? Дала ли она Седрику всё, что могла, чтобы он проявил себя на турнире?       «Иногда наши жизненные пути пересекаются, мы просто не подозреваем об этом. Будь то случайность или толчок судьбы, наша встреча оказывается неизбежной. Странник, заблудившийся во время шторма, вырученный другой одинокой странницей. Разные жизни и события, сблизившиеся… чем? Случайностью? Или некой высшей силой, что дёргает за ниточки? — Валерия не знала. — Но в то время связь с Седриком вселила в меня надежду. — Из Валерии вырвался смешок. — Только представьте себе это. Вот только после слов Баабы, я и сама не знаю, к чему готовила его»…       Размышления Валерии были долгими, глубокими. Она обходила один экспонат за другим, рассуждая о достигнутом за последний год и о том, что ей предстоит совершить в следующем. В один момент она даже внезапно вернулась к фантазии на тему того, какой бы стала её жизнь, будь у неё возможность стать чемпионом Дурмстранга — но, так и не придя ни к чему вразумительному, девушка снова горько усмехнулась.       Взгляд притянуло мягкое сияние Кубка Огня, что гордо восседал на почётном центральном пьедестале зала. Следом Валерия осмотрела и золотую россыпь наград сбоку от Кубка «За особые заслуги перед школой» девяносто пятого года, самая первая из которых была предназначена Седрику. Она уже хотела порадоваться, как услышала вежливый кашель позади.       — Не помешаю?       Обернувшись, девушка увидела Крама. Он выглядел бледнее обычного, но кроме внешних признаков усталости держался, как всегда, непоколебимо. Волшебник стоял на расстоянии, давая личное пространство, руки были согнуты за спиной для идеальной осанки.       — Что ты, Виктор, конечно нет. Кстати, неважно выглядишь.       Парень проигнорировал комментарий и поравнялся с ней, смотря на Кубок.        — Я часто прихожу сюда в поиске ответов на вопросы.        — Каких же?       Его глаза потухли, казалось, они смотрели сквозь трофей, стараясь не видеть его.       — Я давно не чувствую себя чемпионом… Соревнование всё чаще кажется мне… грязным. Особенно, когда лабиринт поставили последним этапом.        — Ты имеешь что-то против лабиринтов?        — Участвовал я в подобном испытании. Оно жестоко. И дело не в ловушках, а в том, что оно делает с нами. Заблудшие в лабиринте становятся минотаврами, Валерия. И Кубок — свидетель, я с удовольствием поменяюсь местами с кем угодно, лишь бы не входить в него и не стать чудовищем. — Он замолчал, погрузившись в свои мысли. — Так значит… ты и Диггори?       Полюбопытствовал он без тени претензии, даже наоборот, с теплотой.       — Да. Я люблю его.       Виктор наконец-то перевёл свой добрый взгляд на Валерию. Когда на тебя смотрел так сам душевный Крам, сильнейший эмпат, все проблемы словно испарялись, и ты знал, что всё будет хорошо.        — Надеюсь, Хогвартс не разобьёт и твоё сердце. С Днём Рождения, Черных. — Он предложил ей кулак, который она дружелюбно стукнула своим, заряжаясь потоком хороших эмоций.       Виктор подбадривающе ухмыльнулся и удалился, оставляя её наедине с трофеем. Что говорить, Крам умел поднять настроение. По-своему.        — Ну и заварил же ты кашу, — шутливо пожурила она Кубок, но тот не ответил.       Валерия бросила последний взгляд на волшебный артефакт и уже хотела возвращаться к жизни замка, как заметила нечто необычное: на окантовке кубка были выгравированы знакомые ей руны Старшего Футарка, вот только их последовательность была полностью нарушена и не имела никакого смысла. А в рунах, особенно скандинавских, Валерия разбиралась исключительно хорошо.       — «ᛏᚠNᚹᚾᛃᛞᛖ»… Какая несуразица, — потянулась она к окантовке Кубка, чтобы проверить руны, — это фальшивка? Или артефакт заколдован?       Девушка почти прикоснулась к его стеклянной поверхности, как в последний момент заметила в отражении луч оглушающего заклинания, летящего ей в спину. Она едва отразила его, но неимоверно больно ударилась локтём о пьедестал.       — Руки прочь от Кубка, Черных. — Из-за укрывающего стеллажа вышел Волоход. Несмотря на грубую речь, его лицо выражало некое изумление, даже радость их встрече. — Предателям института запрещено даже приближаться к предметам славы!       — Не тебе решать, — отчеканила она, ни разу не боясь его громких фраз.       — Поспорим?       За ним показался Ян, затем ещё один дурмстрангец, и ещё. По команде Лазара они окружили Валерию; значит, спланированная засада. Взмах руки вождя, и в неё полетели оглушающие заклинания.       «С днём рождения меня»! — лишь успела подумать Валерия об иронии своей удачи, прежде чем закружиться в вихре защиты.       Как бы она ни старалась, численный перевес пленил её в ловушке. Особо проворные парни схватили её за руки и завели за спину, а когда Лазар приблизился, и его кулак безжалостно соединился с её виском.       Перед глазами полетели искры, и Валерии пришлось собрать все силы, чтобы не потерять сознание. Она проорала боль, пытаясь сосредоточить взгляд на враге.        — Знакомый почерк крыс Дурмстранга, — попыталась она заговорить ему зубы, отдышавшись, отчаянно ища глазами что-то, что поможет ей спастись из засады. — Помнится, в прошлом году в институте было совершено несколько подобных нападений, но виновных так и не вычислили. — Она злорадно улыбнулась. — Что, не хватает силёнок выяснить отношения один на один?       Лазар грубо взял её за волосы и запрокинул голову назад. Удивительно, как столь красивый юноша может выглядеть так отвратительно, стоит ему показать свой внутренний мир.       — Ты отравила меня непростительным, сука! — обвинил он её, встряхнув за волосы. Брызги его слюны угодили ей на лицо. — Я очистился от твоего Империо на каникулах и вспомнил всё. Пришло время расплаты.       — Только не говори, что тебе не понравилось вести себя хорошо, — сладко проворковала она ему точно также, как когда он звал её в свою постель. — Знаешь, я же могла заставить тебя долбиться головой об стену вместо утренней зарядки, или сделать своим рабом, но вместо этого лишь приказала оставить меня в покое.       Смесь её пленённости, боли и непокорности завела Лазара, и он впился в её губы грубым поцелуем, терзая укусами рот и язык. Вкус крови отрезвил девушку, и она со всей силы ударила его лбом по носу. Ей показалось, что она услышала хруст, но её голова слишком трещала для адекватного восприятия происходящего.       — Мразь! — Он снова замахнулся для наказывающего удара, как в арочном проёме трофейного зала раздался визг ученицы.       Хоть зал трофеев и не был самым популярным местом Хогвартса, он не являлся изолированным. К тому же, рядом проходило совещание старост, которые моментально сбежались на возглас девочки.       Помещение наполнилось Диггори, Фарли, Кристалл, Уизли и другими, которые поспешили застать происходящее. Воцарился хаос, который начала слизеринка — Джемма мигом смекнула, что происходит, и атаковала удерживающих Валерию парней.       Освободившись из захвата, Черных отшатнулась и попятилась к ближайшей опоре, едва имея силы сосредоточиться и уследить за схваткой — её сознание затуманилось, вполне вероятно, она получила сотрясение. Но она знала, что если отключится, то проиграет бой, поэтому отчаянно цеплялась за реальность, хоть она и казалась бредовой.       Она уловила, как кто-то подхватил её на руки, унося из эпицентра сражения.        — Держись, — услышала она шепот Седрика, едва начала пинаться, — больничное крыло не близко, но я поспешу… Да что не так с этими придурками? — Он еле увернулся от заклинания, выбегая из зала. — Дерутся так, словно хотят покалечить.       Валерия старалась оставаться в сознании, но из-за тряски бега оно время от времени проваливалось в темноту. Она отдалённо слышала звуки очень быстрых шагов, его беспокойное дыхание, тихие заверения о том, что всё позади, скрежет передвигающихся лестниц. Валерия совершенно перестала ощущать пространство и время, когда они стали взбираться по лестницам часовой башни, у которой располагался лазарет. Момент забытья, и в её нос вдарил ошеломляющий эфир лечащих зелий.       — Мадам Помфри, сюда! — Седрик положил он Валерию на кушетку, и девушка простонала, когда её голова коснулась подушки.       — Что произошло? — расплывчато услышала она вопрос школьной медсестры.       — Драка. Какие-то озлобленные парни Дурмстранга решили применить насилие, чтобы доказать свою точку зрения.        — Возмутительно! Я сразу сообщу Дамблдору, чтобы их наказали по заслугам. Как же так… её голове необходим покой, я должна временно ввести её в сон.       Валерия засопротивлялась, но в её рот влили содержимое пузырька, которое окончательно отправило её в тошнотворную темноту.

***

      Валерия проснулась, когда уже стемнело. Она опасливо вздрогнула, оказавшись в незнакомом месте, но быстро успокоилась, заметив спящего на стуле рядом Седрика, который держал её руку. Так странно… Ещё этим утром она проснулась в его кровати, а потом, по своей же вине, угодила в больничную койку. Возможно, это её наказание за то, что она не провела особый день с особым человеком.       Седрик моментально открыл глаза, стоило ей пошевелиться.        — Дорогая… — сонно шевелил он губами, — тебе уже лучше?       Он совсем недавно начал так её называть. Немного старомодно, но ей нравилось. Так тепло, так искренне… прямо как он.       — Намного, — провела она пальцами по его жёстким отросшим волосам, — нет ничего, с чем не справится лечебный сон.       — Но что произошло? — сразу взял он обеспокоенный тон, пытаясь понять, во что Валерия угодила, чтобы как можно скорее помочь ей справиться с проблемой. — Я понятия не имел, что дурмстрангцы могут быть настолько озлобленными, почти одержимыми. Даже слизеринцы выглядели шокированными, а они-то знают толк в подставах.       «Он так волнуется», — могла лишь влюблённо думать Валерия, поглаживая его плечи. Ей не хотелось вспоминать драку. Она была внезапной, да и не по правилам, но она вполне могла устроить достойный ответ с ковеном. Сейчас Черных не могла подставлять Диггори под удар — Дурмстранг не прощал, когда в их дела вмешивались чужаки.       — Обычные склоки института, — равнодушно пояснила она, не предавая произошедшему значимости, — Хогвартс не должен был их застать.       Почуяв фальшь, Седрик отстранился.       — Как ты можешь говорить об этом, как о чём-то обыденном? — горько спросил он, с болью на глазах нажав подушечкой большого пальца на ссадину на её губе. — Дамблдор обязан убедить Каркарова разобраться с обидчиками. Ублюдкам лучше прятаться на корабле, или я самолично их закопаю.       — Седрик, оставь.       — Как я могу?..       И вот Валерия поняла, что пора. Пора озвучить все мысли, весь её план, который она вынашивала для них двоих в последние месяцы. Момент был подходящим как никогда.        — Я давно хотела спросить у тебя, ещё с нашего возвращения в Хогвартс…       Диггори подозревал, что она хочет перевести его внимание от драки, но не нашёл в себе сил возразить ей.       — Спрашивай. Я давно заметил, что тебя что-то тревожит, и ждал, когда ты захочешь поговорить об этом.       Он приложил её ладонь к своим губам, пытаясь забрать нежной лаской внутреннюю боль. Как он вырос за полгода… растерянный юноша превратился в защитника, готового стать её щитом и отвадить все невзгоды.        — Давай сбежим, — наконец решилась предложить она, успокаивающе поглаживая его ладони своими, словно уже знала, какой будет его реакция.       Парень замер в неожиданности, словно его окатили ледяной водой.        — Повтори?        — Давай сбежим от Турнира, от всех страстей. Возьмём академический отпуск, а потом сдадим экзамены, может, даже в другой школе… я видела Кубок — он заколдован, обойти его магический контракт не составит труда… — видя, что он всё равно откажется, она кротко добавила, воспользовавшись правом своего Дня рождения: — это то, чего я больше всего хочу…       Но он уже не слушал её: давно забытая ревность проникала в Седрика, охватывая льдом от кончиков пальцев и подбираясь к его центру. Уставившись в одну точку, он не мог поверить, что его возлюбленная усомнилась в нём и просит сбежать. Горечь сковала горло, угрожая высосать рассудок.       — Нет. Исключено. — Он стремительно поднялся, да так, что табуретка со скрипом отлетела в сторону. — Мы так долго готовились, так долго шли к этому… и наши тренировки с Крамом, Поттером и Делакур, и твои указания, которые я выполнял со скрежетом зубов! И теперь, когда я готов как никогда, когда я готов проявить себя, показать всему магическому миру, на что я способен, ты хочешь, — он остановился для вздоха, не веря, что вот-вот озвучит свой страх, — чтобы я от всего отказался? Выбросил в мусорку?       — Никто не говорит, что ты недостоин, — попыталась заверить его Валерия, морщась тупой боли от травмы головы. Седрик тут же уложил её обратно, и она встретила взгляд, полный беспокойства и сомнений. Он колебался. — Хогвартс уже признал тебя. Сегодня я видела твою награду «За особые заслуги перед школой» в зале Трофеев, которую ты получишь в любом случае, даже если не выиграешь чемпионат.       Он зажмурился, будто вместо её слов услышал самый неприятный скрежет.       — Ты же не серьёзно сравниваешь простой знак отличия с первым Турниром за двести лет?!       И вот, у неё иссякли аргументы. Они подобрались к решающему моменту. Собрав остатки сил, Валерия прибегнула к самому крайнему методу, которым надеялась никогда не воспользоваться: принуждению клиента через контракт гильдии.       — Седрик, ты откажешься от участия, — вкрадчиво скомандовала девушка, чувствуя натяжение в мизинце, через который они были связаны. — Оно слишком опасно, и целый ряд предзнаменований указывает на катастрофу. Министерство не отходит от арены, у Крама плохое предчувствие по поводу лабиринта, с Кубком не всё в порядке…       Юноша схватился за голову, сопротивляясь её принуждению, пока его воля к победе не взяла вверх.       — Нет, ни за что! — прокричал он, запыхавшись. — Тебе не понять, что Турнир значит для меня! У меня ничего нет за спиной, ни-че-го! И отказаться от шанса получить признание, стать хозяином своей жизни, подарить тебе достойное будущее, в конце концов! Как ты смеешь…        — Седрик… — Валерия хотела встать и успокоить его, но в теле всё ещё была слабость.        — Нет, Валерия, довольно, — прервал он её, не в силах услышать от неё очередной вздор, который вгонит его в ещё большее отчаяние. — Я люблю тебя, но твои слова ранят меня в самую душу. Просто… — запнулся он, не зная, как поступить правильно, — просто не говори со мной до конца Турнира. Я заполучу первое место и посвящу его тебе, и, может, после этого ты наконец-то посмотришь на меня, как на равного.       Валерия через силу упрямо подняла подбородок. Прошло время извинений и объяснений. Она не сожалела о предложении, и ничто на свете не заставит её отказаться от побега, даже его признание в любви, которое она тайно ждала.       Седрик всё понял без слов. Его голова совсем поникла в неизбежности выбора, он развернулся и торопливо вышел из медицинского крыла, не оборачиваясь назад. У девушки тоже, тоже болела душа, и отчего-то она знала, что именно его стремление победить и погубит Седрика.        — Мне остаётся лишь надеяться, что ты простишь меня… — прошептала она в ночную тишину, готовая предпринять последнюю попытку изменить свою жизнь.