Кубок огня, льда и желаний

      Рваное дыхание, капелька пота стекает по виску и падает на пол…        — Сколько ещё? — проскрежетал Седрик, даже слова давались ему с трудом.        — Почти, — отрезала Валерия, пытаясь сконцентрироваться на своих ощущениях. — Только не говори, что ты всё.       Спутанные волосы, перед глазами мелькают чёрные точки.        — Пф-ф, я только начал, — качнул он бедрами, меняя угол.        — Так-то лучше! — удовлетворённо вздохнула девушка и, убедившись, что Седрик на правильном пути, закрыла глаза.       Прошли минуты, и в комнате раздался девичий полустон.        — Может, сдашься? — последовал самодовольный смешок, — в этот раз ты точно будешь первой.        — Лучше помолчи и не отвлекайся!       Всё тело натянулось струной, внутри появилась приятная спираль. Валерия отбросила лишние мысли и ухватилась за это сладкое ощущение. Но насколько же ей будет приятнее, если она не поддастся искушению сразу, если она доведёт себя до предела?       Волшебнице открывался прекрасный вид на тело Седрика. За время тренировок он подсушился и сбросил немного мышечной массы, что очень шло его высокому телосложению. Его плечи оставались широкими, а мышцы грудной клетки, казалось, высечены из камня. Его руки были рельефными, но не перекаченными, а мышцы гипнотически перекатывались с каждым движением. А как он отвлекал её обнажённым торсом, особенно его косые мышцы живота, которые под углом устремлялись к его…        Валерия мотнула головой и сконцентрировалась на дыхании Седрика, которое становилась всё более и более неравномерным. Девушка знала, что он уже близко.        — Да что же это! — вознегодовал он, обрушившись на пол, а вместе с ним и несколько книг, которые парили в воздухе.        — Признаюсь, ты превзошёл все мои ожидания! — плавно вышла Валерия из планки и поднялась. Она прошла к полотенцу и промокнула еле проступивший пот с лица, а затем осушила стакан воды. — Ты достаточно долго продержался в статической позе, при этом контролируя несколько заклинаний. Отличный результат! Даже не знаю, чему ещё могу научить тебя.       Седрик еле-еле поднялся с пола и подошёл освежиться, всё равно недовольный своим результатом. Моргана, порой пуффендуец был невыносимо неугомонным, будто он совершенно не умел щадить себя.        — Как ты можешь хвалить меня? — упрекнул он, обтираясь своей майкой, которую следом досадно скомкал и зашвырнул куда подальше. Это была одна из его плохих привычек, чтобы выпустить накопившийся пар: устраивать беспорядок на эмоциях, только чтобы потом ворча прибрать его. Главное — не смеяться над ним в подобные моменты, чтобы он не взорвался. — Ты даже не вспотела, а я к концу упражнения вспоминал предков!       Неукротимый огонь полыхнул в камине в такт восклицанию раздосадованного парня, норовя обжечь любого, кто окажется поблизости. Валерия в очередной раз сосчитала про себя до десяти и спокойно, но доходчиво пояснила:        — У меня за спиной несколько лет физической подготовки Дурмстранга, у тебя же экспресс курс, да ещё и после каникул. Думаешь, я не заметила, как ты бегаешь каждое утро сквозь снег и сугробы, превозмогая себя?       Даже другие студенты подметили старания Седрика: ранее некоторые мальчишки старались увлечь его поиграть в квиддич, но он отказался. В отместку они преследовали его на метлах, пока Седрик бежал, проваливаясь в вязкий снег, и подшучивали над его страданиями в тяжёлых погодных условиях, обменивались насмешками и посылающими жестами.        — И всё равно я должен стать лучше! — не отступал он.        — Должен. Но для второго испытания, думаю, достаточно, — норовила убедить его она со всей невозмутимой честностью, на которую были способны взрослые в беседе с детьми. В этом заключался своеобразный баланс их отношений: Седрик распалял её, когда она остывала к миру и становилась совершенно отрешённой от реальности, Валерия же остужала волшебника, когда он чересчур кипятился. — Осталось всего пару дней, пора экономить силы. Самое худшее, что может произойти — это если ты перегоришь и надорвёшься, — протянула она ему стакан воды.       Седрик с благодарностью принял его и в миг осушил, остужая себя изнутри. Прислушавшись к разумному суждению, он вроде как успокоился.        — Если ты так говоришь… — сдался он, расслабляясь и отпуская напряжение. Мозг окончательно вышел из режима работы, переключившись на предстоящий отдых… как и на обещанные поощрения. Лениво улыбнувшись, Седрик отставил стакан и достал чистую одежду, а следом указал на камин. — Тогда я в душ, а ты можешь устраиваться на подушках.       Одно предложение Седрика добилось того, чего не смогли долгие полчаса планки — пульс девушки участился, а сердце пустилось вскачь. Едва он закрыл за собой дверь, как Валерия в панике подорвалась к зеркалу и попыталась привести себя в порядок.        — Чёрт, чёрт, чёрт! — захныкала она, завидев свой внешний вид.       Волосы спутаны, рубаха и штаны смяты, губы вообще потрескались. По закону подлости, именно сегодня она забыла расчёску. Девушка наспех перезавязала хвост, пощипала и похлопала щеки и губы, прошлась пальцем по зубам, пригладила волосинки, использовала заклинание, чтобы разгладить форму… На всё ушло меньше минуты, но вид у неё всё равно оставался несчастным, будто её загнали в угол, и, увы, коварное зеркало отнюдь не собиралось убеждать её в обратном. Поняв, что ничего лучше она с собой не сможет сделать, Валерия неуклюже опустилась у камина и попробовала обложиться подушками так, чтобы они прикрывали большую часть её тела, и принялась ждать.               — Да проще пережить несколько часов физических нагрузок, чем пытаться казаться привлекательной! — не переставала она ныть, уткнувшись лицом в одну из подушек, которая как назло пахла Диггори. Да уж, капризный тон парня был заразительным.       Ветер гулял по полу, забираясь под ткань рубашки ледяными пальцами и разнося будоражащие мурашки, тревожил плотные занавеси, что открывали вид на высокие горы.       Полмесяца назад, когда Валерия предложила ввести поощрения за сдвиги в тренировках, он попросил её о том, чего она совершенно не предвидела. Черных была готова к услугам, просьбам, даже допускала стать девочкой на побегушках, но вместо этого Седрик попросил… Выделять ему полчаса наедине после занятий, на протяжении которых он мог делать всё, что пожелает.       Будь это кто-то другой, а не Диггори, Валерия бы моментально отказалась. Но её доверия волшебнику не было предела, и она согласилась. Прогресс Седрика не заставлял себя ждать: юноша всё лучше и эффективнее справлялся с её заданиями, и каждый раз удивлял, когда просил о мотивационных поощрениях. Сначала он просто предложил ей присоединиться к его тренировкам — так, за компанию; затем попросил разрешить ухаживать за ней. И что же он придумал? Седрик в прямом смысле этого слова ухаживал за ней: кормил, причёсывал, разминал шею, читал ей.        В первые встречи нового формата Валерия паниковала и не знала, как вести себя, но мало помалу стала расслабляться и позволять ему делать то, что пожелает. Со временем это стало их рутиной: сначала Седрик выполнял все её упражнения, а затем баловал её. Она настолько привыкла к рукам Седрика, что сама стала ждать их встреч с нетерпением. Где-то в глубине ей крайне не хватало заботы, и она чуть ли не с щенячьей радостью принимала нежность и ухаживания чуткого волшебника.       В прошлый раз, когда он выдержал её часовое испытание под водой в ледяном бассейне, он совсем выдохся и смог лишь дойти до неё, рухнуть на скамью и попросил дать поспать на её коленях. Тогда Валерия забыла как двигаться, что и говорить о дыхании. Выдохшийся волшебник вырубился, стоило его голове соприкоснуться с её коленями. И ей было всё равно, что он совсем мокрый, отчего её форма стала сырой. Она могла лишь неподвижно сидеть и любоваться его сном, тем, как капельки воды медленно сползают по его прядям его мокрой челки, как его синеватые губы принимают здоровый оттенок, как подрагивают его замёрзшие пальцы, вцепившиеся в её колени. Тогда она приобняла его плечи с оправданием, чтобы он не упал, но на самом деле девушка хотела поделиться своим теплом. Тот момент был настолько интимным для неё, что она наконец-то начала осознавать: её лёгкие боли в груди в его присутствии — не пустые переживания, что нужно подавить, а самые настоящие эмоции, которым ей давно пора отдаться.       Мгновения с Седриком приносили ей тишину и покой, в которой нуждалась её израненная безумная душа. Не подозревая, он неосознанно лечил изнутри, отодвигая приступы недуга. Их ласковая, приятная близость умиротворяла и дарила гармонию.       И вот сейчас он за стеной, в душевой, готовится к очередному сеансу с ней, и Валерии остаётся лишь гадать, что он попросит в этот раз. Наконец, дверь отворилась, и Седрик вышел в сменной домашней одежде. Он не сразу направился к ней, нет — сначала парень подошёл к столу, чтобы сделать какие-то заметки. Валерия попробовала унять лёгкую панику, смешанную с предвкушением, и задала отвлечённый вопрос.        — Как ты себя чувствуешь? — её голос слегка дрогнул, вынуждая прочистить горло. — Уверен в своих силах?        — Конечно, — незамедлительно ответил он, сортируя свитки и учебники, — я уладил все беспокоящие вопросы с семьёй, обрёл поддержку Хогвартса. Знаешь, Флитвик практически каждый день поджидает меня в библиотеке, чтобы намекнуть на то или иное полезное заклинание. Ну и конечно же, ты, — наконец оторвался он от рабочего стола и медленно приблизился к ней, — и твоя незаменимая поддержка.        — Я не знаю, что и добавить, Седрик. Ты готов. В тебе всегда была эта сила, я лишь помогла раскрыть её.       Седрик рухнул перед ней на колени, и сердце Валерии пропустило удар.        — А тебе и не надо ничего говорить. Расслабься, остаток нашей встречи веду я, — и протянул к ней руки, — иди ко мне.       Голос, низкий, негромкий, от которого внутри дрогнуло волнение. Она повиновалась и приняла его приглашение. Седрик осторожно развернул её к себе спиной и притянул в объятия, затем облокотился на подушки и наклонил её сверху на себя. Каждое движение было аккуратным, ненавязчивым — он приглашал, а она выбирала, следовать ли за ним. Так девушка оказалась полулежа в его объятиях, чувствуя спиной его торс, дыхание на волосах, ноги сплетены. Валерия была отнюдь не миниатюрной девушкой, но в руках Седрика она ощущала комфорт и защиту, и ей нравилось расслабиться на нем. Ощущать опору оказалось... приятно. Особенно такую — большую, теплую. И всё в этой ситуации казалось столь правильным. Девушка потёрлась щекой об мужское плечо, позволяя себе совсем размякнуть. Думать не хотелось, да и было не нужно. Лишь чувствовать.       Кажется, парень опять почти заснул позади неё, но при этом его пальцы продолжали в полудрёме поглаживать участки её тела. Тёплые, слегка шершавые, они путешествовали по плечам, по рукам, по верхней части бедра. Валерия ощущала себя сахаром, который растворяется в горячем кофе. Который очень хочет растаять… особенно когда он снова обнял её вокруг живота, где руки случайно скользнули под рубаху. Его прямое прикосновение буквально опалило её, разжигая огонь внизу живота. Валерия немного изогнулась, показывая, что не против продолжения, как его руки замедлились, пока не обмякли полностью.       Девушка обернулась и поняла — юноша спит. Из груди вырвался смешок от неожиданного поворота событий и разочарования. Она развернулась и осторожно оседлала его, чтобы не разбудить, осмотрела сверху. Валерия каждый раз любовалась, когда он попадал под разные световые блики: будь то лучи солнца или золотистый свет из загадочной шкатулки-яйца. Сейчас же отражения языков пламени камина плясали на бледной коже и густых русых волосах Седрика, подсвечивая его изнутри. Он был словно тёплое солнце, а её пальцы мотыльками тянулись осыпать его невесомыми прикосновениями. Седрик всегда был ярким юношей, он светился жизнерадостностью, обволакивая лучами всех вокруг. И чувства очага мятежного сердца Валерии танцевали в такт переливам огня, что отражались на его лице.       Девушка воздела вверх руку, и холодная кожа соприкоснулась с горячей. Её пальцы самовольно порхали по его острой челюсти, выпирающему сухожилию шеи, выраженной острой ключице. Как же она хотела, чтобы они стали ближе.        — Мой, — прошептала она, наклоняясь к его шее, когда комнату покинули последние краски заката.