Кубок огня, льда и желаний

1 неделя до начала учебного года       Исгерд Черных из Ледяных Дев — нынешняя Хозяйка Гнезда, бывшая наёмница гильдии природных волшебников, которых правительство выделило в отдельную группу как друидов. Хороший друид пользовался спросом в современном магическом обществе, как и легилимент или метаморф, но они частенько придерживались старообрядчества и брезговали высшими материями волшебной науки, предпочитая традиционную и древнюю магию любой другой. Опасность же их ремесла заключалась в том, что волшебники попросту могли не укротить стихию, и она в свою очередь поглощала неосторожных магов.       Даже Исгерд. Да, она была сильной заклинательницей и даже владела довольно редким даром аудиала, с помощью которого могла колдовать не только заклинаниями, но и звуками, особенно на холоде. Исгерд обладала недюжинным талантом, и он с лёгкостью открыл бы ей двери в мир знаменитых волшебных музыкантов скальдов, но друид предпочла славу приключений гламуру и вступила в гильдию Заполярье, или Северную гильдию. Так Исгерд стала упорно тренироваться, чтобы перепрофилировать свои таланты и стать достойной волшебницей, пока однажды она не потеряла счёт времени за отработкой заклинаний и не исполнила слишком много мелодий льда подряд, отчего ненадолго застыла. В виски впилась острая боль, пропали зрение и слух, ноги примёрзли к земле, и даже течение крови замедлилось в венах.       Исгерд передёрнула плечами, вспоминая тяжёлые последствия юношеской неосторожности. Тогда её размораживала целая бригада колдомедиков, а после она провела несколько мучительных дней в лазарете, так как никакие обезболивающие заклинания и зелья не могли унять боль от гнева стихии… Говорят, её тело чуть ли не стало ледяным скелетом, волосы выпали, а глаза поблёкли, в то время как медики боролись за её жизнь. Исгерд повезло выжить, её случай послужил уроком для многих молодых друидов, и его даже зарегистрировали в медицинских журналах.       Но она справилась, отбилась от цепких оков холода и вернулась в профессию. Тот случай и определил её дальнейшую судьбу: Исгерд приняла решение стать ликвидатором проклятий, чтобы помочь волшебникам освободиться от смертного приговора, как когда-то помогли и ей.       Со Львом же она познакомилась четверть века назад в Заполярье после выполнения очередного контракта. Она только хотела отоспаться, когда за окном послышалась громкая ругань, которая прогнала сон всех наёмников. Причиной переполоха оказался наследник Черных и его свита, которые собрались во дворе поместья гильдии и довольно громко и грязно ругались с охраной, требуя руководство. Грубому волшебнику отказали в аудиенции, и он чуть ли не силой потребовал пропустить его по праву древнего рода.       Исгерд помнила, словно это происходило вчера, как наблюдала за ним с лестничной галереи. Его чёрные, чуть тронутые сединой волосы, развевались на ветру, пока синие глаза были покрыты нездоровой пеленой, как его измученное, но мужественное лицо было так напряжено, словно он только недавно испытал приступы боли, о которой Исгерд так хорошо знала. К нему вышла глава гильдии, прорицательница Бааба.       — Ты проделал долгий путь от ближайшего города, да ещё и в такую непогоду, — спокойно произнесла она, держась на расстоянии от неуравновешенного мага. Бааба не прогнала его, но всем видом показывала, что буянам в Заполярье не рады. — Ну, и кому из семьи Черных понадобилась магия природных наёмников?       Лев убрал палочку и почтительно поклонился главе гильдии, хоть движение и далось ему с трудом. Он ответил напряжённым голосом:       — Защита Северной Гильдии нужна мне… — прохрипел он, став выпрямляться, чтобы встретиться с взглядом с Баабой. — От себя, от моего… безумия.       И, не сумев выпрямиться, пал на колени. Прорицательница не спеша подошла ко Льву и прижала большой палец к центру его лба.       — Вижу, что-то туманит разум твоего рода, — заключила глава. В её тоне не было жалости или издёвки, она лишь бесстрастно озвучила его диагноз. — Гильдия поможет тебе — конечно, за плату. Найми заклинательницу Исгерд, одну из сильнейших духом. Она отвадит недуг и станет верной опорой.       Услышав своё имя, Исгерд вышла из укрытия и спустилась по лестнице. Чувствуя опасность, она не отрывала взгляд от потенциального клиента и ловила каждый клуб пара, который срывался с его узких губ, каждую искру безумия в глазах, каждое тяжёлое движение широкой груди. Его взгляд сразу метнулся к ней.       — Идём со мной… — пророкотал он.       И она пошла. Это было двадцать пять лет назад. Излечившись от безумия, Лев предложил Исгерд стать его наложницей. Тогда она рассмеялась так, как не смеялась ни разу в своей жизни. Лев в свою очередь едва не обезумел снова и решил взять её в жены, а в качестве свадебного подарка заколдовал часть своего имения в вечную зиму, связав магию леса с магией далёкого Заполярья. Конечно, у Домов были вопросы к варварской родословной Исгерд, но никто не хотел лишний раз связываться с безумным Черных. Сначала Исгерд подарила ему наследника, Арктура, которого назвала и по обычаям семьи мужа в честь звезды-хранителя медведицы, и в угоду себе, чтобы имя сына напоминало о далёких холодных краях. Спустя несколько лет Исгерд родила и дочку. Лев чувствовал, что малышка выбрала природную магию и отвергла наследственные дары Черных ещё в утробе, поэтому не возражал, когда Исгерд приняла решение рожать Валерию в древней волшебной пещере Заполярья, посвящённой богам Севера, и воспитала её по традициям Ледяных Дев.       Сейчас же Исгерд вела дочь к месту обряда перед началом учебного года. Хоть Дурмстранг и прекрасно справлялся с обучением боевых магов, она была не очень-то согласна с методами школы, поэтому закаляла тело и дух Валерии перед каждым началом осени. В этом году она решила провести ритуалы в самое тёмное время суток — перед рассветом.       Ранним утром они отправились в зимнюю часть поместья к замёрзшему озеру. Темнота окутала двух женщин, ветер гулко гулял среди частых стволов деревьев, и лишь глухой треск снега под ногами нарушал звонкую предрассветную тишину Чёрного леса.       Исгерд изящно разулась и ступила босиком на ледяную гладь озера, закрыв глаза. Она медленно направилась к центру, с каждым шагом прислушиваясь к ощущениям под ногами.       — Вот здесь! — сказала она, почувствовав нужное течение силы.       Женщина приподняла подол юбки, замахнулась ногой и вонзила пятку в ледяную поверхность. От её удара стремительно разошлась резкая вибрация, послышался треск, и вокруг ноги Исгерд проломился лёд. Ведьма с помощью палочки расширила прорубь и отлевитировала мешающие льдины, затем игриво поманила Валерию.       — Дорогая моя, ты хорошо помнишь ритуал?       — Да, — коротко ответила та. — Можем приступать.       Валерия разулась и аккуратно сложила мантию у образовавшейся проруби, оставшись лишь в тонком летнем платье. Исгерд подняла голову к ветру, прислушиваясь к потокам окружающей их магии и настраивая заклинание. Она поднесла волшебную палочку к горлу и начала распевать гласные, при этом натаптывая ритм, который становился всё более громким и звонким, пока не напомнил звук размеренных ударов по кожаным барабанам. Другой рукой она подвела Валерию к проруби и помогла опуститься. Исгерд убрала палочку от горла, но гласные звуки продолжали звучать в воздухе. Не произнеся ни слова, она тщательно расчесала тёмно-серые волосы дочери, которые вышли цветом как у её мужа, только вечно покрытые изморозью. Она обратилась к дочери.       — Помни, тебе необходимо погрузиться под воду с открытыми глазами. Слушай мой голос и не потеряйся в магии стихии. — Исгерд немного сжала руку дочери, убеждая, что будет с ней до конца.       — Я справлюсь, — ответила Валерия, решительно свесив ноги в непроглядную прорубь.       — Конечно! — Исгерд мягко поцеловала её в лоб, затем поднялась и вернула палочку к горлу. Валерия услышала, как к её пению присоединились ещё несколько голосов: женских и мужских, пожилых и молодых. Девушка всмотрелась в тёмное небо и заметила, что первые лучи зари вот-вот тронут озеро. «Пора».       Валерия перенесла вес на руки и скользнула по пояс в чёрную гладь. Исгерд, не отводя от неё свой взгляд, приступила к ритуалу. Валерия, ведомая песней заклинания, стала постепенно сгибать руки в локтях, опускаясь всё ниже и ниже, и, вдохнув поглубже, полностью окунулась в воду, не закрывая глаз.       Подо льдом её ждала тёмно-зелёная бесконечность. Валерия начала медленно идти ко дну, едва отпустив кромку проруби. Ей не было холодно, но она опасалась потеряться в беспросветном вакууме, который медленно затягивал её. Валерия всё ещё слышала ритуальные песнопения, но с каждым ударом сердца они казались всё более отдалёнными. Она осмотрелась по сторонам, надеясь уловить признаки магии природы, и вдруг услышала потусторонние подводные звуки — низкочастотный гул, переплетающийся с высокочастотными щелчками и свистом. Мелодия казалась жуткой и красивой одновременно, но ничего так и не происходило. Валерии оставалось только ждать, пока ей не ответит природа, и она ждала… и тонула. Она прислушалась к далёким словам песни, неуверенная, откуда они раздаются: Кто будет петь мне, Когда лёд пронзит глаза, Кутая меня в сон вечный?       Валерию вдруг резко засосало вниз, она дёрнула головой и оглянулась по сторонам. Духи меня потянут в Хель, И мне станет холодно, так холодно       Ледяная судорога пронзила тело девушки, она изогнулась. Когда боль отступила, Валерия поняла, что больше не тонет, а парит… к северному сиянию. С широко раскрытыми глазами она наблюдала, как невидимый поток несёт её всё ближе и ближе к эфемерным, переливающимся ало-зелёным лентам. Девушка расслабилась и отдалась этому мистическому, непредсказуемому и красивому феномену.       Она на секунду моргнула, и перед её глазами пронеслись образы жизни её предков. Она видела следы босых волшебниц на сверкающем снегу, видела голодных волков, рыскающих в лесу, видела, как северяне закаляются под водопадами и танцуют под ритуальные песни, как храбрые воины сражаются с ледяными великанами. Казалось, стоит лишь протянуть руку, и она станет частью их мира.       Пока не услышала следующий куплет песни. Кто споёт мне, Пробуждая от ледяного сна, Найду я путь обратно… По зову голоса родного… Мне холодно, ой, как холодно       Валерию снова пронзила судорога, кровь застыла в её жилах, мышцы одеревенели, даже кости скрипнули от холода. Она вскинула руки и принялась хаотично водить ими в непроглядной пустоте, пока не ухватилась за край чего-то твёрдого. Валерия приложила все силы, подтянулась и вынырнула на поверхность, тяжело дыша. Её мать тотчас поспешила к ней с пледом, и, закутав, помогла выбраться из проруби.       — Наконец-то! Я уже начала волноваться, — засуетилась Исгерд, согревая дочь. Затем она взглянула на рябь проруби и добавила: — садись у костра, я сейчас. Мы не одни.       Валерия, спотыкаясь, поплелась к огню, который весело потрескивал на бревнах. Пока она была под водой, наступило утро, и лучи солнца безжалостно отражались на снегу, слепя привыкшие к темноте глаза девушки. Она закуталась в мягкий плед, и, щурясь, достала металлические чашки из сумки, желая побыстрее заварить какао и согреться изнутри.       Девушка оглянулась и увидела, как Исгерд помогает выйти из проруби пожилой ведьме, к слову, абсолютно сухой. «Бааба» — узнала она её. Сухая старушка в подпоясанной рясе, верхняя часть лица покрыта тусклым полупрозрачным красным пигментом сока ягод. Длинные тонкие седые волосы прижаты к черепу налобной повязкой, из-под которой торчали перья. Старуха медленно повертела головой из стороны в сторону, а потом её тусклые глаза пали на Валерию.       — Та-ак-так-так, что тут у нас! — оживилась пожилая ведьма в улыбке, подходя к девушке. — Маленькая Ледяная Дева отважилась просить у природы защиту, и вышло довольно успешно, — цепкие пальцы ухватили и задрали запястье Валерии, которое покрылось тонким ледяным настом. — Вся в мать!       Волшебница и рада была бы поприветствовать гостью, да стучащие зубы не позволяли, поэтому молча выразила свою любовь через короткие объятия, вот только та удержала её за руку.       — Мы рады видеть вас, Бааба. — также потянулась Исгерд к Баабе, только сжав её уже покрепче и подольше дочери. — Когда мы получили послание о вашем скором визите, то ожидали, что вы доберётесь до нас более… традиционными способами.       — Никогда не отбирай у стариков возможность эффектно появиться! Ты же знаешь, как я люблю начислять дополнительные баллы за красочное исполнение заданий! Чем больше шумихи, тем дальше разносится репутация, — приглушённо засмеялась бабка, наконец отпустив руку Валерии, которая всё пыталась найти хоть какое-то тепло в пледе, — тем более, когда твоя сильная девчонка коснулась магии Заполярья, практически приглашая меня последовать за ней. Поэтому, — она махнула корягой, что служила ей и тростью, и волшебной палочкой, в приказе проруби затянуться льдом, — я всё же сниму баллы за то, что забыли замести следы, хоть и исполнили ритуал прекрасно, просто прекрасно.       — Да, в этот раз ощущения были намного интенсивнее, хоть и болезненнее, — подметила Валерия, стоило зубам перестать стучать на холоде.        — Нельзя получить нечто сильное, при этом не отдав что-то взамен — так работают принципы равновесия. К тому же, намного проще перенести небольшие боли ритуала, нежели наказания твоего садиста-Каркарова, черт бы его побрал, — заругалась старушка, тряхнув тростью. Её движения были резкими, и хоть она давно отжила сотню лет, пороха ей было не занимать. Слегка прихрамывая, ведьма отыскала заготовленные заранее поленья, и, пнув босой ногой в костёр, заставила разыграться языки пламени весёлым треском, — одно утешенье: теперь, когда ритуал ограждает тебя от умышленных физических повреждений на некоторое время, мамка отпустит тебя на чужбину со спокойной душой. Ты бы знала, какие слезливые письма она шлёт мне с тех пор, как тебя пригласили в Хогвартс!       — Бааба, прекрати! — Исгерд всплеснула руками, не желая, чтобы дочь услышала о её внутренних переживаниях.       — Не «Баабкай» мне! Нет ничего зазорного, чтобы дети знали о любви матерей. Помнишь, как я волновалась, отдавая тебя неуравновешенному Черных?       — Ну, — подуспокоилась мама Валерии, вспоминая, как сама с готовностью вызвалась на помощь потенциально опасному волшебнику. — Он был лишь слегка не в себе…       — Черта с два! — перебила старуха. — И оборотни не сходят с ума в полнолуние так, как Черных, когда тот не получает того, что желает.       — Ладно-ладно, Бааба, будь по-твоему, — поспешила Исгерд успокоить разбушевавшуюся старушку, которая аж затряслась от волнительных воспоминаний, — зачем же ворошить прошлое? Лёва давно оправился, всё как-никак обошлось. Давайте лучше посидим у огня да горяченького попьём, а?       Старшая ведьма отвернулась, потирая сухие руки над костром. Подумала, пожевав челюстью, и снова заворчала, только тише:       — Вообще, я явилась в ваши края не бездельничать, а обсудить некоторые важные знамения, которые давеча явились мне. Но, так уж и быть, твоя взяла… Только наколдуй что ль шкур у огня: у малой ещё руки трясутся, да и мне в моём возрасте не положено на льду сидеть.       Исгерд застенчиво улыбнулась своей маленькой победе и принялась раскладывать удобное меховое ложе, кивнув Валерии в приглашении приступить к работе. Поняв маму без лишних слов, девушка отошла набрать снег в кружки, чтобы трансфигурировать его в излюбленное сливочное какао, подогрела напиток над огнём и раздала женщинам. Они устроились на мехах, и в довершение суетливая Бааба что-то влила себе и Исгерд из маленького пузырька — спиртное, судя по резкому запаху.       — А я к вам не с пустыми руками пожаловала, — похвалилась бабка, когда оттаяла вместе с горячительным, — у меня есть подарки в добрый путь для нашей путешественницы.       — Не стоит, правда…       — Стоит, стоит! Тем более, тебе не так давно исполнилось семнадцать, а я так и не поздравила тебя с совершеннолетием как положено.       Делать было нечего. По правилам приличия, Валерия была обязана принять подношения, особенно такой почитаемой ведьмы, как Бааба. Та приосанилась и, взяв торжественно-загадочный тон, принялась ворожить:       — Итак, дорогая, в путь ты получишь от меня три дара. Для начала, я дам тебе цель, — старушка сотворила из воздуха свёрнутый пергамент и протянула его волшебнице. Развернув его, та обнаружила открытый контракт гильдии. — Пусть он послужит тебе на чужбине компасом, чтобы ты не забывала, кто ты и откуда. Приди на помощь в Хогвартсе любому, кого посчитаешь нужным, и пусть о тебе и Заполярье узнают на землях кельтов.       Валерия благодарно кивнула и прижала контракт к груди, с нетерпением слушая, что же предназначено ей дальше.        — Во второй мой дар я предрекаю тебе верного друга, — старушка притихла, и во время паузы неподалёку раздалось рычание медведя, но ведьма лишь утвердительно кивнула головой, словно ожидала отклик зверя, — он станет тебе надёжной опорой и утешит в трудные времена. Не отворачивайся от него, ибо со временем он станет тебе близок, как член семьи.       От этого обещания у девушки потеплело на душе. Она трусила ехать в Хогвартс, боялась неопределённости, но теперь у неё будет цель и друг, с которыми она точно не потеряется. Она не могла желать большего, но оставался последний, третий дар, по правилам чисел удачи волшебного мира. Тем временем, глаза Баабы поблёкли, она слегка откинула голову, уходя в видения будущего.        — И, наконец, третий дар мой тебе. Прорицание, но только для твоих ушей, — глядя вникуда, старуха попыталась нащупать Валерию рукой, чтобы привлечь её к себе. Волшебница покорно придвинулась к ней, и, когда рука старухи легла на плечо девушки, та близко-близко приблизилась к её уху и прохрипела в самую душу, так, что волоски на шее встали дыбом, — я вижу твою смерть. — Сухое холодное дыхание, словно смерти, скользнуло по уху девушки, запечатляя её судьбу, высасывая из неё жизнь. Оторопевшая девушка дёрнулась в попытке вырваться, но пальцы Баабы не отпускали. — Тише, тише, не надо бояться смерти. Рано или поздно все мы оказываемся в её объятиях, даже те, кто наивно полагает, что смогли переиграть её.       — И получится ли у меня… переиграть её? — тихо осведомилась Валерия, прекрасно зная ответ.        — Нет, — последовал ожидаемый отказ, настолько холодящий, словно исходил от самой Смерти, — но она достаточно великодушна, чтобы ненадолго отпустить тебя дожить свой век.       Валерия снова попыталась вырваться, и старуха встряхнула её. Исгерд беспокойно заозиралась, но она знала лучше, чем прерывать прорицание.       — Слушай сюда, слушай, — процедила старуха сквозь серые зубы, — сейчас твою природную магию катализирует древняя магия Черных. Ты пока не сильно это ощущаешь, но со временем оно перерастёт в гремучую смесь, от которой можно лишиться рассудка: твоё тело может просто не выдержать очередного магического всплеска, ты не совладаешь с внутренней силой, как Исгерд когда-то, и для тебя всё закончится летально. Именно поэтому ты поедешь в Британию, в земли кельтов, слышишь? Только в Хогвартсе ты отыщешь способ, который поможет обуздать стихийную магию. Ты должна найти… эту жертву, этот ритуал, добровольный дар. — Старуха принялась перебирать слова, пытаясь узреть, что необходимо Валерии, но так и не смогла уцепиться за что-то конкретное. — Только ты поймёшь, в чём он заключается.       Пророчество закончилось. Хватка старухи отпустила волшебницу, и она с облегчением выдохнула, отодвигаясь поближе к маме.        «Как странно», — подумала Валерия, удивляясь. — «Мне должно быть страшно, но я почему-то не волнуюсь. Меня больше напугало поведение Баабы, чем само прорицание. Наверно, это шок.»       Исгерд, с которой было достаточно оставаться в неведении, требовательно спросила.       — Бааба, что ты ей наговорила? — Когда пожилая женщина не ответила, мама Валерии не отступила. — Так что же?       — Тише, Исгерд, тише. Я просто озвучила ей цену быть членом древнего рода. Многие из нас сталкиваются с тем или иным предназначением в магическом мире. Даже у Арктура есть своя роль.       — И что, мне теперь сидеть и ничего не делать, пока ты путаешь моих детей? Я могу заставить их остаться здесь, с семьёй, под защитой Гнезда. Я могу купить артефакты, нанять лучших специалистов, усилить тренировки — всё, что угодно, чтобы встретить твои предсказания на наших условиях. — Бааба опередила вопрос женщины.       — Дорогая моя, ко мне явилось пророчество, и ты прекрасно знаешь, что оно исполнится, так или иначе. Ну не переживай ты так — твои птенцы уже в состоянии справиться с невзгодами, что встретятся у них на пути. Тебе пора отпустить их из Гнезда. Ты же знаешь.       Исгерд ничего не ответила. Валерия поняла по напряжённой спине, что её мать еле-еле сдерживает слёзы, но не может уйти, желая дослушать слова Баабы. Старуха же открыла ещё один пузырёк и вылила его содержимое в чашку Исгерд, которую та оставила у костра. Наступили минуты напряжённого молчания, хрупкого равновесия, когда лучше было оставить все слова и переживания при себе, чтобы они не переросли в спор и ссору.       Валерия некоторое время сидела в тишине, переваривая дары провидицы. Бааба мягко взяла руку девушки в свою, успокаивая её, и о чём-то задумалась. До нервной системы юной волшебницы только-только начало доходить, что она, возможно, погибнет, и на глаза навернулись слёзы. Не придумав ничего лучше, она подняла кружку и жестом предложила чокнуться приунывшей компании. Раздался металлический лязг кружек.       — Сколь! — произнесла она хрипловатым голосом на северном. — Выпьем! — и опрокинула кружку, заглатывая слёзы.       — Сколь. — Присоединились к ней ведьмы, каждая думала о чём-то своём. Никогда сливочное какао ещё не было столь горьким.