чкб

Нагито ненавидит белый. Свои белые волосы и белую кожу. Белый, когда он зажмуривает глаза от яркой вспышки взрыва, и противный писк в ушах. Белую одежду на мертвых телах его родителей. Красивые, нежные белые цветы, окружающие фотографии его родителей. Хрупкие и белоснежные, даже когда он клал их на могилы. Чистый белый снег и чувство безнадеги и страха, когда он лежал связанный и выброшенный за ненадобность своим же похитителем. Белый, когда болезненно вдыхал холодные и острые льдинки, иглами казалось, вонзающиеся в его лёгкие. Белые стены палаты реанимации и запах антисептика, который со временем тоже стал ассоциироваться только с белым. Вода окрашивается красным, но руки почему-то ему не отмыть. Красный смывается в водосток и под мерным потоком воды остаётся только белая эмаль раковины. Говорят, что у убийц руки по локоть в крови. Нагито отнял столько жизней, что в этой самой крови мог бы с лёгкостью захлебнуться. Его жизнь проклятый круг Сансары, и за каждый его грехом последует равноценное наказание, но почему тогда кровь с его рук никак не отмывается, сколько он не старается. Красный лучше белого, но со временем он становится только грязно-коричневым. Он ненавидит белый, однако грязь на нем видна идеально. Только почему-то она не отмывается, сколько он не пытается. Стирая руки до кровавых мозолей, расчесывая ногтями кожу до струпьев. Грязь он тоже ненавидит. Белый все же сильнее. Сколько бы раз он не чистил зубы, отвратительный привкус металла во рту никуда не исчезает. Даже если зубы стёрты в крошку. Даже если десна в кашу разодраны. Бесполезно. Эмаль разбивается с приятным хрустом. На обломках бисеринками блестят капли крови. Как только его кости не треснули. Осколки на вид острые. — …ито! Нагито! Взгляд у Изуру растерянный, хотя стороннему наблюдателю заметить это было бы невозможно. Красный, когда растерянность сменяется беспокойством. Красный, который никогда не меняется на коричневый. Он не знает, хорошо это или нет. Возможно, это и не важно. Черный заполняет его поле зрение, когда его нежно и уверено под локоть выводят из ванной комнаты. Отражение в зеркале улыбается неправильно. Камукура усаживает его на диван. Пахнет антисептиком и Нагито видит белый. — Что случилось? — голос у Изуру мягкий, когда руки неприятно щипит. Почти магией выглядит то, как Камукура бинты накладывает, на покалеченные руки. Быстро и ловко, как карточный фокус. Нагито не удивился бы, достань Изуру монетку из ниоткуда. — Я чувствовал себя грязным, — пожимает плечами Нагито. Изуру сквозь бинты целует раненные костяшки пальцев и держит его за руку. Это обычно утешает. Но почему-то не сегодня.