Scars

— Елена, что я говорила о прыжках из окон? Белова вздохнула, готовясь к холодному алкоголю на ее спине. — Не прыгать. — Угу, — нанеся обильное количество спирта на марлевый тампон, Кейт осторожно обработала поверхность раны на спине Елены. — И что ты сделала? — Выпрыгнула из окна. В голосе Беловой было больше разочарования, чем чего-либо еще, хотя лучнице хотелось, чтобы она извинилась. В один из таких дней подобный трюк может привести к смерти, и пока Кейт работала над тем, чтобы промыть раны на спине Елены, на левой руке шпионки блеснуло кольцо, и Бишоп нахмурилась. — Ты знаешь, почему я расстроена, Елена… Проведя рукой по лицу, Белова сглотнула и позволила Кейт заняться остальными ее ранами, сидя без рубашки на краю ванны. Бишоп работала ловкими опытными руками, промывая, перевязывая и зашивая боевые раны своей жены, любуясь полотном припухшей розовой кожи, когда она закончила. Количество старых ран на спине Елены заставляло ее краснеть, и хотя лучница знала, что лучше не спрашивать о них, она часто обнаруживала, что пересчитывает их, как и сейчас, молчаливо признавая свою боль и свое прошлое. Елена редко бывала такой ранимой, но сейчас, сидя полуодетой в небольшой мансарде, которую делила с Кейт, она позволила себе закрыть глаза, когда пальцы Бишоп танцевали над многочисленными реликвиями ее прошлого. Желтый свет просачивался через полузакрытую дверь ванной комнаты, и, хотя это было немного жутковато, отблески на брошенных окровавленных тряпках делали помещение довольно уютным. К сожалению, они привыкли к этому и находили в этом некое болезненное утешение, по крайней мере, Елена. Она знала, что независимо от того, насколько раненой притащится домой с задания, Кейт будет с ней, готовая обнять ее, вылечить и снова сделать полноценной. — Я рядом, — прошептала Бишоп, целуя каждую затянувшуюся ранку, пока ее пальцы скользили по телу Елены. Она опустилась на колени позади девушки и придвинулась ближе, когда ее пальцы добрались до живота Беловой. Положив голову на плечо шпионки, Кейт не глядя провела по шрамам. Она знала, где находилась боль ее возлюбленной. — Я рядом. — Я знаю, myshka, — пробормотала Елена с закрытыми глазами. Она прижалась щекой к макушке Кейт, надеясь выразить свою благодарность и привязанность. — Прости меня. Я не хотела тебя пугать. — Ты можешь напугать меня только в том случае, если не вернешься домой, — Кейт отстранилась назад, ладонями обхватив лицо Елены, когда та повернулась. — Уже поздно, моя вдова. Тебе нужно отдохнуть. Белова поднялась и последовала за Кейт в их причудливую спальню, где бóльшую часть пространства занимал матрас. — И тебе тоже. Кейт лишь пожала плечами на это замечание, и Елена нахмурилась. Ее охватило чувство вины за то, что она причиняет жене столько беспокойства, занимая так много внимания и требуя заботы. У лучницы была привычка пренебрегать собственными нуждами в обмен на нужды жены — она засиживалась допоздна, пока та не возвращалась домой, залечивала раны Елены прежде своих собственных. Темные круги под глазами Бишоп не ускользнули от внимания шпионки, а боль, которую они вызывали, превосходила любую рану. Накинув одну из футболок Кейт, Белова забралась в постель и не ложилась до тех пор, пока к ней не присоединилась лучница. В безразмерной черной футболке Елена выглядела такой маленькой, совсем не похожей на международную шпионку и высококвалифицированную убийцу. В такие моменты, когда ее вдова открывалась, желая быть беззащитной и обнятой, Кейт не могла не чувствовать, что все это того стоило. Боль, секреты, потери — они стоили этого. Ради нее. Бишоп откинула одеяло, забралась в кровать и позволила Елене лечь ей на грудь. Она слегка скрестила руки на спине Беловой, не желая тревожить свежие повязки или причинять еще бóльшую боль. Блондинка удовлетворенно вздохнула, наконец-то расслабившись после долгой миссии и вернувшись к девушке, которую любила, к девушке, которую когда-то ненавидела. Несмотря на то, что они наконец-то почувствовали себя комфортно, ни одна из них не могла заснуть. Через некоторое время Елена подняла взгляд на Кейт, которая в задумчивости выводила большим пальцем круги на плече Беловой. — Кейт? — М? — О чем ты думаешь, myshka? — Я люблю, когда ты так меня называешь, — сонно хихикнула Кейт. Елена сдержанно улыбнулась и слегка приподнялась. — Это не ответ на мой вопрос. — Ты всегда так прямолинейна… — Кейт зевнула, встретившись с непоколебимым взглядом Беловой. — Думаю обо всех твоих шрамах. Их так много, и ты так долго была одна… — Иногда по собственному желанию, — усмехнулась Елена, вспомнив игру в кошки-мышки, в которую они играли несколько месяцев, пока Кейт выслеживала блондинку через границы и океаны. В тот период между ними было много стычек, редко заканчивающихся без кровопролития. — Я знаю, что ты всегда интересуешься ими. Ты знаешь, у меня и от тебя есть несколько. — От меня? Елена закатала рукав футболки, обнажив тонкую линию вдоль бицепса. — Твой нож в Сиэтле. Удачный бросок, — она указала на неровную отметину на левом бедре. — А вот это я убегала от тебя в Мюнхене, так что его тоже считаю. — От чего это, черт возьми? — Забор из колючей проволоки. — А-а. Возле аэропорта. Мы хорошо провели время в Германии, да? — Если под «хорошо провели время» ты подразумеваешь рукопашный бой, то да, — Елена кивнула с намеком на ухмылку, бездумно скользя пальцами по рукам Кейт. — Я удивлена, что у меня нет шрамов от стрел. — Если бы я пустила в тебя стрелы, поверь мне, ты была бы мертва, — полушутливо сказала Бишоп. — О, myshka, — хватка блондинки ослабла и она села на пятки, прокручивая воспоминания в голове. — Почему ты не сделала этого? Зачем оставила меня в живых, после всего, что я сделала? — Потому что, — бросив озадаченный взгляд на жену, Кейт взяла левую руку Елены и поцеловала ее кольцо. — Я знала тебя уже тогда. Я видела тебя. Ты была напугана и одинока. Ты заслуживала второго шанса. Или тысячу. Сколько бы их ни понадобилось, чтобы ты поняла, что ты хорошая. — Ты слишком много думаешь обо мне. — Кто-то из нас должен это делать. Осторожно высвободив свою руку из ладони Кейт, Елена медленно переползла на колени жены, что было редким явлением. Мышечная память взяла верх, крепкие руки Бишоп обхватили блондинку, и она вопросительно посмотрела вниз. Взгляд Беловой не отрывался от тела возлюбленной, пока она повторяла действия, которые так часто совершала Кейт, обводя многочисленные шрамы на теле лучницы. Елена всегда считала, что все остальные такие же замкнутые и сдержанные, как она сама, что она не должна спрашивать о шрамах, отметинах или ранах, но Кейт была такой открытой, такой хорошей, и была таковой всегда. — А это от чего? — тихо спросила Елена, очерчивая пальцем шрам на подбородке Кейт, тонкую белую линию. — От тебя, — Кейт ухмыльнулась. — Наверняка помнишь его. Ты ударила меня в Сан-Диего. — Я ударила? — Ага. Это был прекрасный день, правда. Наступил апрель, так что еще не было слишком жарко. — А как насчет этого? — она провела пальцем по маленькому порезу на плече Кейт. Бишоп поджала губы. — По-моему, ты ударила меня молотком. Это было вроде бы в… Чикаго? Где-то там. — Оу… — Ты не помнишь тот случай? — Теперь помню, — Елена нахмурилась, чувствуя закономерность. Она указывала на один шрам за другим, вспоминая некоторые, но нечетко представляя остальные, хотя ответ всегда был один и тот же. Белова порезала бедро Кейт в Нью-Йорке, поранила ее в Лиссабоне или ударила ногой в Лондоне. Это всегда была она. Всегда ее вина. Дрожащими руками Елена указала на последний шрам на левом бедре, уже зная ответ. — А это? — Лена… — Кейт нахмурилась, отстраняясь назад. — Не поступай так с собой. Не сегодня. — Нет, скажи это, Кейт. Что случилось? Елена вспомнила тот день, когда чуть не зашла слишком далеко. Тот день, когда она, наконец, перешла на другую сторону, осознавая всю свою неправоту и сжигая все мосты. — Ты стреляла в меня, — взгляд Бишоп был стальным, она глубоко дышала, стараясь сохранять спокойствие. — Пожалуйста. Хватит. Теперь все по-другому. Ты теперь другая. Елена отсела еще дальше, вспоминая все поступки своего прошлого. Как Кейт могла увидеть в этом что-то хорошее? В ударах, порезах, ссадинах, пинках, синяках, в чертовых огнестрельных ранениях. Как лучница могла смотреть на Елену, когда та была в бегах от Красной комнаты и Щ.И.Т.а, и видеть в ней человека, которого стоит спасти? Черт, не только спасти, но и полюбить? — Я причинила… — начала Елена срывающимся голосом, — столько боли, Кейт Бишоп. — Да, причинила, — признала Кейт, и Белова замялась, закрыв глаза руками, словно защищаясь от слез. — Но, — брюнетка приподняла подбородок Елены вверх, — тебе тоже причиняли боль. Отличную от моей, но такую же реальную. Кейт снова притянула жену в свои объятия, как делала это много ночей назад. Сейчас демоны Елены не часто посещали ее, но сегодня, вернувшись с задания раненой и нуждающейся в заботе, блондинка снова пошла знакомыми путями. Одной частью своего сознания Белова понимала, что Кейт любит ее, искренне и безгранично, и доказала, на что готова ради своей жены. Но какая-то небольшая частичка разума говорила ей, что она была тяжелой ношей, сейчас и потом, и всегда ею будет. — Ты любишь меня… — сказала Елена, и Кейт обняла ее крепче. — Да, я люблю тебя. Мы ведь поженились, не так ли? — Мы обе знаем, что это было только для моей грин-карты, — шутливо фыркнула Белова. — Послушай, любимая, — мягко начала Кейт, целуя лоб Елены. — Я знаю, что происходит в твоей очаровательной головушке. Ты гораздо больше того, что они из тебя сделали. Ты не обуза для меня. Ты не монстр и не зло. Ты не оружие. Ты моя жена. Моя партнерша, моя лучшая подруга, моя самая яростная защитница. Ты прекрасна, и я люблю тебя. — Спасибо, — прошептала Елена дрожащими губами. Она прижалась лбом ко лбу своей жены, мозолистыми руками зарываясь в черные локоны. — Спасибо, что веришь в меня. Что видишь больше, чем мое прошлое. Ты спасаешь мне жизнь снова и снова, каждый день. Я люблю тебя больше, чем, как я считала, способна. По щеке Елены скатилась горячая слеза, но она улыбнулась, вспоминая первые дни с Кейт. Путешествие по новому континенту с девушкой, которая когда-то была ее врагом, анализ последствий жестокого детства, контроля, оружия. Первоначальные чувства враждебности и озлобленности по отношению к Бишоп переросли в скупую благодарность, затем в неохотную привязанность, и в конце концов, в течение многих лет, многих ужинов, многих миссий и многих, многих, многих ночных поездок, в любовь. Елена притянула жену невероятно близко, сидя у нее на коленях и обхватив ногами талию Кейт. Бишоп коснулась лба Беловой своим, пытаясь изобразить легкую улыбку. — Ты в порядке, моя вдова? Елена широко улыбнулась этому обращению. Она больше не была вдовой Дрейкова, или КГБ, или даже Щ.И.Т.а, она была вдовой Кейт Бишоп, отныне и навсегда. У нее была свобода выбора, и если бы ей дали еще сотню шансов, она бы каждый раз выбирала лучницу. — Я в порядке, Кейт Бишоп. Кейт нежно поцеловала жену, благодаря за то, что она наконец-то снова вернулась домой. Спать без этой девушки было непросто, и когда Бишоп легла, прижимая к себе Елену, она облегченно вздохнула. Ее руки снова оказались на шрамах Беловой, и убийца позволила ей это, сильнее прижавшись к Кейт. Вскоре, когда раны затянутся, блондинка сможет похвастаться еще несколькими шрамами на спине и надеяться, что со временем они исчезнут. — Прости за тот бросок ножа, — усмехнулась Кейт, поглаживая бицепс Елены. — Ты права, он был удачным. — Нет, это, наверное, мой любимый, — тихо ответила блондинка, сон наконец начал одолевать ее. — У тебя была хорошая форма. — К тому же, он довольно сексуальный. — Да, — хмыкнула Елена, опуская веки. — Надеюсь, он никогда не исчезнет. Она действительно надеялась, что это никогда не пройдет. Не только шрамы, но и то, что было между ней и Кейт. Кровь, пот, слезы и боевые шрамы, которые объединили их. Узы, скрепленные кровью, договор, который был превыше колец. Это была ее вечность. Это был ее финал.