О дикий новый мир II / Победа Шрёдингера

      Чем ближе мы были к дому Дэвида, тем больше я нервничал. — Перестань так трястись, — сказал он. — Ты же там всех знаешь, кроме нового бойфренда Джессики. — Ты им сказал…про нас с тобой? — Нет. Зачем? Но я предупредил, что ты проведешь День благодарения у нас, раз Камиль уехала в круиз. — Ну, здорово! Меня же отправят в комнату для гостей! — Я попрошу этого не делать, — он потерся своим носом о мой и поцеловал. — Расслабься. У нас есть почти два дня. И еще скоро Рождество… — Если я не провалю матанализ. А то останусь в академии с другими неудачниками, и к нам даже Санта Клаус не прилетит. — Не будет ничего подобного. Ты уже адаптировался там, так что я совершенно спокоен.       И, ну да же! — после приветствия, когда я пожал все положенные руки и кого надо назвал «сэр» и «мэм», мама Дэйва сказала: — Мэтью, мы подготовили для тебя комнату наверху. Надеюсь, тебе там будет удобно. — Нет, ничего, мам, он будет у меня. Спасибо за беспокойство, — Дэйв поцеловал ее в щеку и, не дожидаясь дальнейших комментариев, пошел наверх. Конечно, я последовал за ним. — Блин, это было неловко, — сказал я. — Да нет. В этом вся красота ситуации в моей семье — никто не просит ничего объяснять. Я уверен, что они всё понимают, но внешне всё будет происходить так, будто ты просто мой приятель из академии. Ты просто приехал со мной на каникулы. Ты просто остался на ночёвку в моей комнате. Мы просто такие близкие друзья. — То есть, я тоже должен поддерживать эту легенду? — В том-то и дело, что нет. Даже если бы я сейчас сказал: «Нет, спасибо, мам, он будет спать со мной», у нее бы встроенный переводчик передал ей информацию в том виде, как она ее хочет услышать. — А тебя это не раздражает? — я смотрел, как Дэйв разбирает сумку и начинает раздеваться перед душем, и пришло осознание, что мне, вообще-то все равно, что они там думают. — Ведь с Джессикой они не представляют, что она приехала просто со своим другом? Ему же не предлагали гостевую или отель? — Плевать на это, — он бросил в меня своей майкой. — Ты идешь? — Ты не хочешь дверь запереть? — Зачем? Знаешь, как они сейчас боятся сюда заходить?

***

      Когда мы собирались к ужину (да, у них такая семья, которая переодевается к ужину. В этот раз дресс-код был почти повседневным: разрешены были «приличные» джинсы, но никаких футболок, только однотонная или со спокойным принтом рубашка. Галстук по желанию), я все-таки не удержался и спросил: — Что, с Адамом так же было? — С каким еще Ададом? Ах, Адам… Нет, не так же. Он ни разу здесь не был. Никто никогда здесь не был. — Вау! Всё еще веселее, чем я думал! Значит, я первый? — Технически, ты здесь уже не первый раз. И даже не пятьдесят первый. — Технически, многое изменилось с тех пор, как мы с Джессикой строили форты из одеял и я гулял с вашей собакой… Кстати, где генерал Шварцкопф? — На ферме. Вместе с другими 25-летними собаками. Они там за кроликами гоняются. — Ха, ха. Мы с тобой хоть рядом будем сидеть? — Не знаю, я еще не видел схему рассадки… Ну что ты, в самом деле, Мэтт? Спорим, ты будешь сидеть между мной и Джессикой? Кстати, придумай, за что ты благодарен. Мы делаем эту идиотскую штуку, когда все берутся за руки, молятся, а потом говорят, за что благодарны. — О, я знаю, за что могу сказать спасибо, но непонятно, какая будет реакция. — Вперед, жги! Помни, они все переведут.       Не то что у меня раньше были плохие манеры, но если бы не академия, я все-таки не очень уверенно чувствовал бы себя в этой семье, которая, конечно, никак не могла обойтись ни одним бокалом для всех напитков, ни одной вилкой с ножом. При этом они далеко не чопорны и у них даже разрешается смеяться за столом. И чрезвычайно гостеприимны. И даже пытаются играть в «крутых родителей». Например, генерал Дженкинс подмигнул нам с Джессикой и сказал: — Ребята, мы же никому не скажем, что я наливал вам вино?       Я утопил кринж в бокале чего-то красного.       А к десерту так вообще уже чуть ли не локти класть на стол разрешалось!       В общем-то, я чувствовал себя вполне отлично, пока не почувствовал, как Дэйв положил руку на спинку моего стула и сжал моё плечо. Я не мог не обвести всех беглым взглядом. Никто и бровью не повел, только миссис Дженкинс на пару секунд уставилась в свою тарелку и моргнула, но быстро взяла себя в руки, улыбнулась и спросила: — Кому-нибудь еще тыквенного пирога?       Потом наступила благодарственная часть вечера. В нашей семье никто никогда не молился даже втайне, что уж говорить про эту групповую молитву! К счастью, кроме генерала, никому не нужно было делать это вслух, просто держаться за руки и чуть склонить голову. Знаете, мне понравилось. Потому что Дэйв водил большим пальцем по моей ладони и прижал свою ногу к моей.       До меня очередь благодарить дошла почти в конце, после меня был только Денни. Пришлось выдержать умеренно-трогательные речи родителей, бабушки, тети и дяди, младшего брата, сестры и ее парня. Ничего особо необычного: благодарны за семью, здоровье, благополучие, хороших детей/внуков… Я решил не выделяться оригинальностью. — Я благодарен возможности учиться в одной из лучших академий, как бы чертовски…простите…очень сложно это ни было. И это стало реальностью только из-за одного человека, который, я не побоюсь этого слова, — теперь моя единственная семья, — я повернулся к Дэйву. — Денни, я благодарен за тебя, но, прежде всего, тебе. Я люблю тебя.       А, каково? Переведите это! Но он испортил этот трогательный момент, сказав: — Спасибо, детка, — от чего я почти сполз под стол от смеха. Я осознавал, что так вести себя нельзя, всех бесят чьи-то внутренние шуточки, но я ничего не мог с собой поделать, когда он сказал это почти серьезно. А когда Дэйв добавил обеспокоенным голосом: «Зайчонок, с тобой все в порядке?», со мной, практически, случилась истерика. Еле-еле я взял себя в руки, отпил воды и сказал: — Простите. Недосыпание. Любимый, продолжай. — Ах, да. Все по старой схеме: я благодарен за свою прекрасную семью, которая так меня поддерживает, за свое начавшееся…уже которое по счету?.. третье высшее образование, свой трастовый фонд, который так облегчает жизнь, ну, и конечно, за человека, который вдохновляет на подвиги и придает смысл жизни, — он поцеловал меня и спросил: — Кто-нибудь будет кофе?       Все утвердительно зашумели. Дэйв с мамой и тетей ушли на кухню, а Джесс поцеловала меня в щеку и двинула локтем в бок. — Это было круто! Но ты можешь объяснить, почему я ничего не знала? — Спроси у своего брата. Ты же знаешь, он не особо любит информировать людей о том, что с ним происходит. — О да! Гребаный секретный агент, а не брат! Но вот ведь ему повезло! Успел тебя ухватить, не дав времени даже вокруг оглянуться! — Джесс, знаешь, незачем оглядываться. — О боже, ты такой душка! — она обняла меня. — Хорошо, продолжай и дальше не замечать, какой он придурок.       Дэйв вернулся и поставил перед ней и ее Брэдом кофе. — Дамочка, вы что, кидаетесь на моего мужчину? — Не могу удержаться. Чуть ключицу не сломала об его мышцы. Черт, Мэтт, ты такой милый, так и съела бы тебя большой ложкой! — Согласен с каждым словом.       Джессика внезапно расхохоталась. — Боже, что я вспомнила! Мэтт, то лето, когда мы только сделали бассейн. — О нет, Джесс, пожалуйста, — я почувствовал, как бесконтрольно краснею и попытался закрыт ей рот ладонью, но она меня лизнула, и я отдернул руку. — Черт, еще говорят, что я мутант! Как вы с Дэйвом появились в этой семье?       На нас уже никто не обращал внимания. Все разбрелись на кухню или к телевизору, Только Брэд в священном ужасе наблюдал за происходящим трешем. — Я весь внимание, — сказал Дэйв. — Хотя уже чувствую, что это что-то отвратительное. — Иди ты! — Джесс слегка пнула его. — Ничего отвратительного! Я помню, как Мэтти в то лето мной восхищался. — Еще бы! Ты спиной вперед в воду с трамплина прыгала. Я считал тебя невероятно крутой. — А, и правда, ничего интересного, — сказал Дэйв, и к моему чрезвычайному изумлению, сел ко мне на колени и обнял за шею. — О-о-о…ты пускаешься во все тяжкие сегодня? — протянула Джессика. — Невидимость и безнаказанность — вот что толкает меня на это. И еще хочется узнать, зачем люди это делают, — он поморщился. — Пока непонятно. И не особо удобно. И с каждой секундой становится все неудобнее.       Джессика поняла, что моя бдительность усыплена, и выпалила: — Я учила его целоваться. — Черт, отврат! — Дэйв вскочил. — Да нет! — воскликнул я. — Значит, это неправда? — уточнил Дэйв. — Ну, конечно, нет. — Еще какая правда! — обиделась Джессика. — Ну, то есть… — я попытался объяснить. — Часть про целование правда, а про то, что она меня учила — нет. Я все прекрасно умел и до этого, спасибо большое! — Ах ты, мелкий обманщик! — возмутилась Джесс. — А как я по-другому должен был этого добиться, при том, что я еще и младше тебя был? Это все любопытство и пропаганда гетеросексуализма на меня действовали. — Мне столько всего одновременно хочется сделать, — Дэйв закрыл глаза. — Прежде всего, вернуться в прошлое и надрать задницу Мэтту за то, что приставал к моей сестре и обманом добивался ее расположения. А потом снова оказаться здесь и напомнить Джесс, что у нее теперь есть свой бойфренд и нужно вернуться к нему, оставив Мэтью в покое…если, конечно, у вас нет других планов. — Фу, ты дурак! — воскликнула Джессика. — Извини, Бред. — Поразительно, как быстро я деградирую в твоем обществе, — сказал Дэйв. — Честное слово, я был сейчас вот настолько близок к тому, чтобы прилепить тебе жвачку на волосы или что там еще я делал 20 лет назад? Ты хоть осознаешь, что в моем возрасте у родителей уже был я, и со мной не подобает так разговаривать? — Да знаю я, какой ты старикан, — Джесс показала ему язык. — А что ты заговорил про родителей и детей? О боже мой! Вы пожениться собираетесь!       Клянусь, я видел, как Дэйв закатил глаза! После чего произнес: — Дура, что ли? Нет, конечно! — Ни за что, — подтвердил я. — Не-а, — еще раз сказал Дэйв. — Вот это уже совершенно однозначно запрещено правилами академии. Это даже не дискриминация, а общее правило. — Не то, что после академии что-то изменится… — осторожно сказал я. — Определенно, нет. Ну что ж, дети, вы тут пока поболтайте, а мне нужно немного поработать над выпускным проектом. Мэтт, если что, быстрый набор. — Да не буду я его доставать! — пообещала Джесс. Но я знал, что это была кодовая фраза, предписывающая мне следить за генералом Дженкинсом и предупреждать, если он пойдет в свой кабинет, куда сейчас направлялся Дэйв под предлогом поработать на компьютере. Это была, частично, правда, с той лишь небольшой оговоркой, что Дэйв собирался не делать домашнее задание, а скачать последние обновления о Проекте. Дело в том, что после радикального урезания финансирования участники Проекта большую часть времени работали из дома по суперсекретному защищенному от внешнего вторжения соединению. Для входа в систему нужен был личный сверхсложный пароль, который менялся каждую неделю. На что же надеялся Дэйв? Он не надеялся, он просто знал, что генерал записывает все свои важные пароли в блокнот, замаскированный под Гражданский кодекс редакции 1953 года.       Так что я должен был весело беседовать с Джесс, следить за периметром и держать палец на кнопке вызова, пока он совершал государственное преступление… Что тут сказать? Разве это не самый романтичный способ провести вечер?

***

      Чертовски тяжело было расставаться с этим новым для меня, беззаботным, по-хорошему безбашенным и даже веселым Дэйвом. Он исчез уже в самолете, нацепив суперсерьезное и сосредоточенное выражение лица. Когда я подвинулся к нему, он, конечно, автоматически меня обнял, но при этом сказал: — Ты не против помолчать до посадки? Я просто не знаю, когда у меня еще будет время все это просмотреть, — и больше не отрывался от планшета. Чтобы не умереть от скуки, мне пришлось открыть свои учебники, что, несомненно, было полезно, но стало каким-то нефееричным завершением отпуска.       Уже в аэропорту я спросил: — Какие у нас планы на Рождество? — О, мы непременно заедем ко мне домой, разве можно упустить такую возможность набрать положительных впечатлений? — Да ладно тебе! Все было отлично! — Кстати, вместе с тобой это было гораздо лучше, спасибо. Но я все равно думаю, что же это такое нужно сделать, чтобы их пронять?.. Есть идеи? — Нет пока. Я сделал все, что мог. — Это правда. Ты был просто невыносимо великолепен. Если бы не ты, до меня бы не дошло, что я могу делать все, что хочу. Я же сказал, что ты меня так неслабо вдохновляешь. Иногда, правда, на какую-то ерунду, но что уж теперь…

***

      Практически мгновенно наступило Рождество, и Дэвид получил отрицательный ответ на свой запрос об особом разрешении на наши отношения. Точно также ответили про 500-й вечер. После этого мои последние сомнения о том, остановиться у себя дома или у Дженкинсов, окончательно развеялись. Мы, конечно, зашли поздравить Камиль и имели удовольствие познакомиться с ее …молодым мужем? Нет, серьезно, как это называется у стариков? С ее пожилым мужем? Короче говоря, она представила нам некого Карлоса Грасиано, который был лет на 15 моложе ее.       Рождество в доме Дэвида — это было нечто! Я, конечно, понимал, что большинство вещей он делает, чтобы взбесить родителей и престарелых родственников, но, черт! Это было здорово в любом случае.       Что бы семья Дэйва не думала про него и меня, прежде всего они были воспитанными людьми, поэтому от всех я получил подарки. И мы также всем что-то подарили (ну как, мы…я, к счастью, в процессе выбора и покупки не участвовал), причем, каждый раз Дэйв подчеркивал, что это не от него одного: «Тетя Милдред, это от меня и Мэтью. Он посчитал, что этот шарф отлично подходит к твоим глазам». И что после этого оставалось делать тете Милдред? Благодарить нас обоих.       Иногда мне становилось даже немного жаль миссис Дженкинс. Как, например, когда приходила ее кузина с мужем, меня представляли, как друга Дэвида по Вест-Пойнту, а он в ту же секунду, практически, засосал все мое лицо. Все не знали, куда отвести взгляд, а мои уши стали пунцового цвета, и я еще долго не мог смотреть им в глаза. Но все остальное меня вполне устраивало. То, что Дэйв не отлипал от меня ни на секунду, что в рождественскую ночь мы танцевали вальс, а потом и любые другие танцы (это было единственный раз в жизни, что немало говорит о сильнейшей мотивации Дэвида свалить на всех как можно более обширный визуальный ряд).       Безумное шоу продолжалось и после Рождества на катке. Да, у его семьи полно всяких праздничных традиций, типа пойти всей семьей на каток, в кино, поехать на лыжный курорт, и в завершение всего — сходить на балет. Рядом со всем этим тоже можете поставить галочку и забыть — ничего из этого не повторялось.       Короче, нечего и удивляться, что к концу отпуска я был невероятно бодр, подзаряжен и просто до абсурда влюблен. Видимо, это делало мое поведение уж слишком странным, потому что Дэйв сказал, когда мы собирали вещи перед отъездом: — Ты понимаешь, что гастроли цирка скоро заканчиваются? — Догадываюсь, — вздохнул я. — Но все равно хочу пойти и поблагодарить всю твою семью, за то, что благодаря их странному отношению ко всему этому мне удалось ненадолго заполучить Денни из параллельной вселенной. Я буду даже немного по нему скучать. — А представь, если это был настоящий я, а в остальное время тут находится мой злой близнец. — Он не злой, просто связан правилами и обязательствами. Я понимаю. Ну же, чувак, разве тебе не чертовски повезло с таким понимающим мной? — Несомненно, — без тени усмешки сказал Дэйв.

***

      В конце февраля позвонил Шварценбахер. — Простите. Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? — Это что, какая-то кодовая фраза? — Типа того. Встречаемся в 1700 в библиотеке. Попробуем занять учебную комнату. — Шварц, ты хочешь уединиться со мной в библиотеке? — Мечтаю, идиот! Ты вообще в курсе, что минимальное количество присутствующих там должно быть 3? Думаю, я смогу найти кого-нибудь третьего, понятно? — Еще бы.       Уже в 1655 мне пришло сообщение с номером комнаты, и не пришлось объяснять, что за проект у меня с кадетами второго класса. Йохан с Дэйвом сидели за столом, заваленном учебниками. Когда я зашел, Йохан встал и освободил мне место рядом с Дэйвом, шепнув: «Камеры». Я взял первую попавшуюся книгу и сел. — Ну что, с прошедшим Днем рождения. — Да уж, совсем не то, что в прошлом году, — я слегка пнул его под столом, мы посмотрели друг на друга и расплылись в улыбке. Йохан что-то пробурчал себе под нос, но Дэйв его проигнорировал и достал из книги конверт. — Обсудим планы на весенний отпуск? — А у нас есть шанс на совместный отпуск? — Представь себе. У нас пересекаются целых 4 дня. — Но мы же не едем снова к тебе? — О нет, это было слишком весело! Весной я никогда не езжу домой. Я просто хочу валяться на пляже, пить коктейли и рассматривать загорелые тела. — Что?! — уставился я на него. — Я подумал про Кубу. Там явно будет теплее, чем здесь, а уж тем более, дома. Как ты на это смотришь? — Как я смотрю на чужие задницы? Я этого, черт возьми, не делаю! — Не передергивай. Так что? Я улечу раньше, но очень надеюсь увидеть тебя там. Твой билет, — он пододвинул мне конверт. — Конечно, я еду! И что ты там будешь делать без меня? — Ровно то, что я сказал. Так что, когда ты наконец появишься, я буду уже весьма отдохнувший и загорелый. Полностью. И… — он бросил взгляд на Йохана. — Шварценбахер, ты хочешь это услышать? Предупреждаю, это может травмировать тебя на всю жизнь. — Пожалуй, обойдусь, — он заткнул уши и стал читать вслух текст, а Дэйв сжал под столом мое колено, посмотрел мне в глаза и произнес два предложения, от которых у меня пропал дар речи и способность думать или возражать. — Ну что, мы пришли к соглашению?       Я только кивнул. — Вот и отлично, — он махнул Шварцу, чтобы тот вернулся к общему разговору. — Думаешь, если Мэтью сейчас уйдет, нам сюда подсадят кого попало? — Сейчас напишу Джун, она хотела поработать с нами над этой штукой про ПВО. — Увидимся, — подмигнул мне Дэйв, и я попытался сделать свои ноги снова пригодными для ходьбы. — Мэтти, билет, — окликнул он, когда я не взял конверт. — Да, точно. — Блин, что это, гипноз? — спросил Йохан. — Научишь? — Боюсь, что если ты попробуешь провернуть это с Тарой, эффект будет прямо противоположным, — усмехнулся Дэвид. — Проще говоря, она тебя прибьет. Хотя…может, я ее плохо знаю.

***

      Куба просто взорвала мой мозг! Это был мой первый раз заграницей и, конечно, я не ощущал себя, как на другой планете, но что-то близкое к этому. Ни одного знакомого человека на тысячи километров вокруг, невероятный климат, никакого режима дня… Там я впервые целовался с небритым мужчиной (а.к.а. Дэйв, который решил не бриться весь отпуск) — и это было странно и круто! Даже вне отеля можно было делать 99% того, что приходило в голову, совершенно не задумываясь о дисциплинарных взысканиях.       И второй фактор, который был не менее крышесносным — Дэйв начал делиться со мной конкретной информацией, которую он похитил из системы GRL. Да, это уже 100-процентно делало меня соучастником, бла-бла, все такое. Плевать! Это теперь было не в общих чертах, как раньше — о, нет! — я видел реальные материалы агентов, отчеты и даже фото. И если бы я точно не знал, что это реальные документы, я бы решил, что это плод фантазии шизофреника.       Взять хотя бы то, что здесь называют нулевым годом. Мне кажется, что официальная версия гораздо безумнее того, что происходило на самом деле. Ну, правда, какой еще мгновенный конец света? Что за гигантский однодневный сдвиг литосферных плит? Кто-нибудь вообще в курсе, что их максимальная скорость — 1,5 дюйма в год? Ладно, должен признать, что вулканическая активность в тот момент действительно была нездоровой, но почему было просто не сообщить про готовящийся ракетный удар? Я думаю, люди в одинаковом ужасе бежали бы от этой опасности. И да, спутниковые снимки после в некоторых местах были впечатляющими! У меня были только базовые знания по баллистике, но даже Дэйв не нашел объяснения ровным многокилометровым рвам шириной около 50 метров. Глубину узнать не удалось. Полосы эти беспрепятственно пересекали леса, здания и холмы. Но были и простые, старые добрые воронки от воздушных ударов. А еще было место падения метеорита. По крайней мере, именно так оно выглядело: гигантский кратер, окруженный валом породы. Дэйв предложил мне для развлечения рассчитать, какова должна быть мощность бомбы в тротиловом эквиваленте для такого кратера, но я отклонил эту задачу, сославшись на недостаток исходных данных и то, что у меня другие представления о развлечениях.       Вся эта ситуация выглядела настолько дико, что никакие объяснения или документы не делали ее хоть чуть-чуть понятнее. Да даже в самом GRL для сотрудников почти самого высокого уровня, вроде генерала Дженкинса, была открыта не вся информация. Например, мы нашли точку, из которой были выпущены ракеты, но ни слова о том, что случилось с ПВО. А может, с ней было все в порядке, но она просто не справилась с объемами? Ведь утверждалось, что 70% ракет было перехвачено (без анализа того, почему пропустили остальные). И вообще, я далеко не самый умный человек в мире (или даже в нашем номере в отеле), но и мне история с пост-экспериментом казалась намеренно раздробленной на составляющие, чтобы никто не понял, для чего это все организовано на самом деле. — У меня те же ощущения, — подтвердил Дэвид. — У них изначально была куча отделов, которые делали какие-то презентации друг для друга, но никогда совместно не работали над вопросами. Или возьмем ту командировку в ЕМ, в которой я принимал участие. Меня уже тогда ошеломило, что все относились к этому, как к самой обычной операции! Они просто следовали планам и инструкциям, и даже между собой особо не обсуждали, какой сюрреализм вокруг творится! — Значит, это была хорошо подобранная команда. Кому нужны любопытные солдаты? — И ты бы так смог? — Вряд ли. Но мы-то с тобой никогда не будем рядовыми. Ну, и раз ты выступаешь за то, чтобы люди осознанно подходили к действиям, я хочу знать, зачем это нужно мне? И тебе, конечно. — А ты как думаешь? Может, мне твоя идея больше понравится. — Я думаю, ты хочешь привести эту информацию в более-менее удобоваримый вид и слить. Только вот вопрос, зачем? Чтобы открыть людям глаза и добиться торжества справедливости? — Знаешь, изначально именно так я и планировал, но потом подумал, что это несправедливо по отношению к тем людям. У них же тоже есть свои жизни, которые полетят к черту уже во второй раз. — И что, теперь это просто хобби? — Нет, я просто подумал… — Дэйв потер небритый подбородок и как будто даже смущенно вздохнул. — Я ничего не смогу изменить для них отсюда, не причинив непоправимого вреда, так почему бы не попробовать возглавить и улучшить все оттуда? — Ты понимаешь, кто уже говорил нечто подобное? — Во-первых, официально это не было целью миссии, а во-вторых, тут все по-другому — мне, в общем-то, ничего для себя не нужно. — Ну да, кроме абсолютной власти! Денни, сразу говорю, у тебя крыша поехала! — Я не говорил про абсолютизм. — Нет, ты, конечно, имел ввиду честные демократические выборы! Ведь именно так и получают власть в чужой стране! — Как видишь, мой план еще не совершенен. Но меня уже интересует вопрос, ты со мной или нет? — Да. Но тебе бы лучше сделать этот план хоть сколько-то реализуемым! А теперь расскажи мою мотивацию. Кроме очевидной — о том, что мы будем вместе. — Мы будем любоваться закатом в Париже? — Ах, ну конечно! Думай еще. Потому что мне приходит в голову только то, что это будет просто самый замысловатый и изощренный способ умереть. — Но ведь тоже неплохо? — Вообще, да, если сложить с первыми двумя.

***

      В этом фееричном отпуске было только одно, что вывело меня из себя. Ну, ладно, я уже не обращал внимания на то, как Дэйв пялится на каждое молодое накачанное и загорелое тело. В конце концов, он делал это автоматически и интерес этот был, так сказать, чисто теоретическим. Я так думаю… Но однажды, когда мы были утром на пляже, солнце закрыла тень, и голос с сильным акцентом сказал: — Привет! Прекрасная погода, не так ли?       Меня так и подбросило на шезлонге, я снял очки и стал оглядываться вокруг, так как был уверен, что обращаются не ко мне. Потому что я, например, не стал бы заговаривать на пляже с незнакомым человеком, который явно не ищет общения. Но с этим почти голым чуваком явно было что-то не так, потому что он считал, что это уместно. Чтобы у него не осталось никаких сомнений в том, как он заблуждается, я как можно менее дружелюбно сказал: — Спасибо, нам ничего не нужно.       Но этот идиот только рассмеялся и сел на песок между нашими шезлонгами. И нет, он не сел по-человечески! Он в общем-то лег, откинувшись на локти, чтобы, не дай бог, на животе не образовалась какая-то складка! Он продемонстрировал в улыбке все зубы и сказал: — О, я тут не работаю. Так вы, типа, вместе? — он повернулся к Дэйву и сказал «привет», и тот — поверить не могу! — тоже сказал привет и даже добавил «Клевое тату». Чувак посмотрел на свое бедро, как будто только что вспомнил, что у него там, оказывается, татуировка, и предложил: — Показать полностью?       Что?! Я подумал, что мне послышалось, но пока Дэйв не отреагировал на это предложение, я сказал: — Мы не «типа», а совершенно определенно вместе. — Окей. Есть планы на вечер? — Да, — сказал я. — Ничего определенного, — сказал Дэйв.       Какого?.. Я бросил на него убийственный взгляд, но он проигнорировал это, отложив свою книгу и протянув незнакомцу руку. — Кстати, меня зовут Дэн, а это рассерженное великолепие — Мэтт. — Энрике, — представился уже слишком сильно улыбающийся чувак. — Приятно познакомиться. А теперь, Энрике, тебе нужно встать и, не делая резких движений, уйти, — сказал Дэйв. — И лучше больше не произносить ни слова. И уехать из страны. Этого, пожалуй, достаточно. Пока.       Когда этот невероятно непонятливый Энрике ушел, Дэйв вернулся к чтению, никак не прокомментировав ситуацию. Я, как мог, боролся с собой, но все-таки не смог это так оставить. — Денни, какого хрена?! Что это было? — Я думал, ты тоже здесь присутствовал… Но если тебе нужен перевод, вот он: подошел неправдоподобно горячий…э... кубинец, я полагаю… — Без эпитетов! — Ладно. Он хотел предложить тебе себя для приятного досуга…или я не могу говорить приятный? — Ты не можешь на полном серьезе говорить это так спокойно! Или ты не против? — О, я, определенно, против. Это, вообще-то планировалось, как совместный отпуск. — Спасибо, а то я уже подумал… — Подожди, я не договорил. Ты был очень недружелюбен. — Зато ты был дружелюбен за нас обоих! — Я просто вежливый человек. Но, как видишь, Энрике быстро сориентировался в ситуации. — Ну да! И переключился на тебя! — Что ты так плохо о нем думаешь? Не переключился он на меня, это тоже было бы невежливо. Этикет при общении с парами это очень не приветствует. И…я почему-то думаю, что к дальнейшей информации ты отнесешься без понимания. — Ты думаешь?! Я вот думаю, что хуже быть уже не может. — Мэтт, ты что, сцену устраиваешь? Да еще и из ничего? Мог бы раньше сообщить, что ты такая ранимая девушка, а то я не готов к такому количеству эстрогена. — Я тебе сейчас башку оторву! — Ну, хотя бы так, — Дэйв скинул меня с шезлонга и приземлился сверху. — Ты планируешь успокоиться? — он пригвоздил мои руки к песку. — Нет, пока ты не скажешь мне все.       На самом деле, я уже приходил в себя, и только поэтому и не скинул его. — Тут и рассказывать-то почти нечего. Энрике был настолько мил, что предложил секс втроем.       Это было не то, чего я ожидал. Это была такая космическая дичь для меня, что я не знал, что выбрать: потерять сознание или блевануть на полмили вверх. Обе опции были очень заманчивы, но не удались, и я просто впал в ступор. Дэйв почувствовал неладное и усадил меня. Может, бесконтрольная рвота и отменялась, но мутило меня не на шутку. — Ты принимаешь решение?       Ублюдок еще и вопросы задавал! Уверен, если бы я убил его в тот момент, никто бы не усомнился в моем состоянии аффекта. Но ведь это же не происходило наяву? За эту идею я и уцепился и сказал: — Я думаю, ты ошибаешься. — Нет. Не знаю, стал бы я сам так делать на его месте, но гарантирую тебе, что именно это он и предлагал. — Но это же безумие какое-то! Он же нас совсем не знает…или? — Прекрати параноить. Я его тоже первый раз вижу. — Кто вообще так поступает? — Предполагаю, что, в такой располагающей обстановке, многие. — Это не может быть правдой! Да, черт, как это вообще даже технически возможно? — Я могу тебе объяснить за 10 секунд, — любезно предложил Дэйв. — Ты-то откуда все это знаешь? Нет, стой, не отвечай и ничего не объясняй, мне и так хватит кошмаров на ближайший год. — Ты так очаровательно консервативен, что это даже заводит, — Дэйв укусил меня за ухо. — Да уж, тебе есть чему у меня поучиться. Но я все равно тебя не понимаю. Сначала ты говоришь, что против, чтобы кто-то тут знакомился со мной, а уже в следующую минуту совершенно спокойно рассуждаешь о перспективах затащить к нам кого-то третьего? — И?.. — Это нелогично. — Очень даже логично. Мы же будем вместе. — Даже не смей употреблять будущее время, говоря об этом! — Нет так нет. Как будто я очень настаиваю. Еще коктейль? — Не поможет. Мне нужно ведро текилы и уйти отсюда. — Как хочешь. Дай мне знать, когда передумаешь.       Когда? Когда?!