Broken

      Год спустя, август       На торжественном мероприятии по случаю открытия детского центра "Неверленд", обильно украшенного яркими шарами и праздничными лентами, собралось множество людей – волонтеры, меценаты, сотрудники социальных служб, родители с детьми, пресса. Отовсюду были слышны радостные и довольные голоса, перемежаемые звуками затвора фотоаппаратов журналистов и ненавязчивой праздничной музыки. Посетители рассредоточились по всему периметру обширного здания, изучая широкий спектр предоставляемых в центре услуг: кто-то с энтузиазмом участвовал в детских мастер-классах, кто-то мгновенно оказался вовлечён в увлекательные игровые программы приглашенных аниматоров, а кто-то предпочел приятно провести время вместе со своими детьми в комнатах отдыха. Тем не менее, несмотря на богатый перечень путей веселого и продуктивного времяпровождения, немалая доля людей собралась в главном помещении Центра, в котором в данный момент началась официальная часть, став объектом пристального внимания со стороны прессы.       Здесь, стоя на помосте и держа в руках микрофон, уверенно выступал красивый светловолосый мужчина средних лет, сияя белозубой лучезарной улыбкой и приковывая к себе все внимание публики.       – Уважаемые гости и журналисты! Спасибо всем, кто сегодня собрался здесь для того, чтобы вместе отпраздновать открытие нашего детского центра, руководителем которого являюсь я, Сон Енгю, - доброжелательно произносит он, окидывая открытым взглядом всех присутствующих. – Это особый для нас день, потому что наша команда вложила очень много энергии и страсти в создание этого удивительного места, где каждый ребенок сможет раскрыть свой потенциал и получить хорошее дополнительное образование независимо от финансовых возможностей его семьи. Буду рад ответить на все интересующие вас вопросы.       После сказанных мужчиной слов журналисты оживляются, и в толпе появляется ряд поднятых вверх рук, глядя на количество которых выступающий слегка теряется, но не подает виду, предлагая начать пресс-конференцию с вопроса одного из первых попавшихся ему на глаза журналистов и отвечая на него достаточно дежурными фразами, которые мужчина привык произносить за последние годы достаточно часто. Некоторые вопросы в рамках пресс-конференции были достаточно общими и ожидаемо не представляли для него никакого интереса, но он терпеливо на них отвечал, прекрасно понимая, что именно люди ожидают услышать. Однако попадались и такие журналисты, затрагиваемые темы которых вызывали в душе мужчины определенный отклик.       – Эдриан Милл, газета «The Most», - полноватый журналист лет пятидесяти протирает вспотевший лоб платком. – Для начала хотелось бы поздравить вас с открытием столь замечательного места и пожелать успехов в дальнейшей деятельности на данном поприще. Мой вопрос следующий: если смотреть статистику последних двух десятилетий, то можно заметить, что в последние несколько лет все чаще стали появляться новые благотворительные фонды и организации, создаваемые по инициативе таких частных лиц, как Вы. Как вы к этому относитесь, господин Сон?       – Сложно сказать, - задумчиво произносит мужчина. – Увеличение случаев создания частными лицами подобных фондов и организаций говорит о серьезном взрослении нашего гражданского общества. Как сказал Маленький принц в произведении Антуана де Сент-Экзюпери: "Ты не можешь обустроить всю планету, но если один метр вокруг себя каждый человек сделает красивым и прекрасным, какой же прекрасной будет планета Земля". И вот именно благотворительные фонды и общественные организации берут какую-то тему и начинают взращивать то прекрасное, о котором говорил Маленький принц, чтобы планета и все мы стали немного добрее и лучше. Подобные инициативы необходимо беречь и всячески поддерживать со стороны государства и широкой публики. Таково мое видение.       – За полтора десятка лет деятельности в данной сфере Вы нашли для себя ответ, почему у государства зачастую нет средств на лечение ребенка или улучшение условий его жизни? Почему на операцию мы собираем деньги всем миром? - подключается к интервьюированию другой репортер с диктофоном, ранее не задававший вопросов.       – Мне кажется, ответ должен лежать в вашем сердце, - интервьюируемый пожимает плечами. – Ты либо помогаешь и рассуждаешь уже после, либо вообще не помогаешь и только и делаешь, что рассуждаешь. Я тоже не сразу к этому пришел. Ни один бюджет страны не выдержит финансовой нагрузки, которая связана с лечением тех же онкологических заболеваний. В детскую онкологию в настоящее время вкладываются огромные средства, но это такая область, которая требует очень много денежных вливаний. Она – как бездонная бочка: сколько ни давай, все мало. Потому что все дорого, и это тоже объяснимо. Во всех странах мира активное участие в помощи детям принимают благотворительные фонды и частные лица. Никто ведь не знает, в чью дверь постучится беда на этот раз. Но всегда есть люди, которые помогут. Частная инициатива способна творить чудеса, а если она будет исходить от каждого из нас, то мы сможем добиться поистине великих результатов. Может, нам надо все же меньше рассуждать о подобных вещах и просто делать. В таком контексте открытие центра очень значимо не только для меня, но и, думаю, для всего региона.       Раздаются аплодисменты, во время которых мужчина, немного помолчав и кивнув в ответ на благодарность от удовлетворенного услышанным журналиста, возвращает свое внимание к остальным репортерам, предлагая продолжать пресс-конференцию.       – Господин Сон, позвольте вопрос! - дождавшись своей очереди, обращается другой репортер и, видя в чужих глазах терпеливое внимание и расположенность к диалогу, продолжает, держа ручку и блокнот наготове. – Макс Майерс, журнал «GQ». Хотелось бы продолжить поднятую ранее тему. Мы знаем, что Вы и Ваш муж, господин Сон Джунги, давно занимаетесь улучшением качества и условий жизни детей, особенно ребят, живущих в приютах. За эти пятнадцать с лишним лет Вашими руками уже был создан не один детский центр и благотворительный фонд, и все мы действительно бесконечно признательны Вам за эти щедрые инициативы, огромное сердце и готовность помочь. Расскажите, откуда взялось столь сильное стремление помогать детям с Вашей стороны?       Из уст мужчины вырывается мягкий смех, когда репортер заканчивает свою высокопарную прелюдию к вопросу, и смущенно качает головой от услышанного.       – Для начала спасибо Вам за такие теплые слова, но думаю, что Вы несколько преувеличиваете мои заслуги, - отвечая журналисту, он поддерживает зрительный контакт, дружелюбно глядя на молодого темноволосого парня с планшетом в руках, с любопытством смотрящего на него в ответ. – Очень многое в нашей жизни зависит от того, в каком окружении и при каких обстоятельствах происходит становление нашей личности. Поломать хрупкую психику ребенка, нарушив его естественный ход взросления, к сожалению, легче легкого, однако ставить на место поломанные детали, разбираясь с травмами прошлого, затем придется всю жизнь. Дело в том, что сам я рос далеко не в самых благоприятных для жизни условиях и знаю не понаслышке, о чем говорю, поэтому сейчас, оглядываясь назад, мне бы хотелось, чтобы как можно меньшее количество маленьких членов нашего общества оказалось в похожей на мою ситуации или еще хуже. И если это в моих силах, то я сделаю все для того, чтобы помочь им не потеряться по жизни и смотреть в будущее без страха, но с надеждой.

Alex Sokolov - Locked

      Раздаётся еще один шквал бурных аплодисментов, вызванных словами руководителя центра, за которыми следует ещё ряд вопросов и ответов на них. Официальная часть открытия постепенно подходила к концу: первичное любопытство прессы было удовлетворено, публика начала уставать от преобладающих однотипных вопросов и вновь стала разбредаться по всем локациям центра, а мужчина внутри заранее облегченно выдыхает, радуясь тому, что скоро сможет отдохнуть от столь пристального внимания к своей персоне и необходимости постоянно улыбаться.       Однако он слегка поторопился с выводами.       – Возможно, у кого-то ещё остались какие-нибудь вопросы? - недолгий ожидающий взгляд в толпу и намерение объявить пресс-конференцию наконец оконченной, как вдруг в углу зала оказывается одиноко поднятой чья-то рука.       – У меня есть вопрос.       Мужчина с недоумением всматривается в фигуру подавшего голос незнакомца, не слишком похожего на заурядного репортера: одет он был довольно мрачно для такого мероприятия, а на голове у него имелись чёрная кепка и маска, закрывавшая половину лица.       В душу вдруг закрадывается смутная тревога: этот голос кажется ему очень знакомым.       – Буду рад на него ответить, - тем не менее, произносят незнакомцу в ответ, не снимая с лица своей дежурной улыбки.       – Простите мне мою невежливость, не запомнил ваше имя, - продолжая говорить, незнакомец неторопливо снимает с лица очки и слегка приспускает маску, тем самым давая понять, что за человек кроется за ними, и сердце человека, стоявшего на помосте, вдруг пропускает удар. – Чхве Бомгю, кажется? - глядя на чужое слегка побелевшее лицо, мужчина изображает крайнюю задумчивость, будто отчаянно пытается вспомнить. – Или...       – Сон Енгю, - кратко поправляют его в ответ, и на лице мужчины появляется благодарное выражение.       – Да, точно! Прошу прощения, совсем с памятью стало плохо в последние годы. Боюсь, мой вопрос будет немного не по теме, но все же, очень интересно будет послушать ваш ответ на него. Не расскажете нам о том, что случилось в День благодарения шестнадцать лет назад?       По залу проносятся легкие шепотки недоумения, вызванного странностью заданного вопроса, но мужчина на помосте их не слышит. Во все глаза глядя на обратившегося к нему человека и не веря собственным глазам, он крупно вздрагивает от широкого спектра эмоций, окативших все тело ледяной волной, однако замечает это лишь тот, сейчас так же внимательно смотрел на него в ответ, считывая чужую реакцию на свои слова.       В толпе под большим количеством устремленных на него любопытных и неодобрительных взглядов стоял Кан Тэхен.       И видел человека, именуемого себя Сон Енгю, насквозь.       

Anton Novoseltsev/Alex Sokolov - Paranoya

      Для Бомгю, на первый взгляд, Кан казался совсем другим человеком, совсем не похожим на того Тэхена из прошлого, которого он знал: черты лица сильно огрубели и заострились, а кожа в силу прожитых лет и пройденных препятствий была испещрена мелкими проложившими свой тяжелый путь морщинками; короткие волосы, выглядывавшие из-под кепки, были цвета воронова крыла и не имели ни малейшего намека на прежние бесчисленные обесцвечивания, которые упорно делал Тэхен, не желая ходить со своим естественным цветом волос; фигура, несмотря на мешковатую одежду сохраняла подтянутый вид. Весь его облик излучал суровость и жесткость, а глаза смотрели холодно и пронзительно.       Но все же, несмотря на прошедшие годы и сильно возмужавшую внешность, это был все тот же Тэхен. Тот самый Тэхен, который провел пятнадцать лет в тюрьме за свои и чужие грехи, который беззаветно любил его и оказался предан, потому что однажды Бомгю достиг точки невозврата и испугался, совершив свою самую страшную в жизни ошибку.       Его самый большой грех, который ничем не искупить.       – К сожалению, я не понимаю, о чем вы. Возможно, вы все же с кем-то меня перепутали, - нервно сглотнув, обманчиво спокойным голосом отвечает Бомгю, и, быстро разрывая зрительный контакт с Тэхеном, на этот раз обращается ко всем присутствующим. – На этом предлагаю закончить нашу пресс-конференцию и посмотреть на все возможности нашего Центра. Ещё раз большое спасибо за то, что проявили интерес и поприсутствовали.       Чхве торопливо кланяется напоследок, стремясь скрыть мелко дрожащие руки за спиной, и, спускаясь с помоста, под финальные аплодисменты растворяется в толпе, не пытаясь найти взглядом Тэхена. Свято надеясь на то, что события последней пары минут ему всего лишь привиделись, он стремится покинуть людное помещение и уйти куда-нибудь в тихое место, в котором можно было бы успокоиться и перевести дух.       Однако умом Бомгю прекрасно понимает, что ему не померещилось и ни о каком спокойствии не может быть и речи. Как бы он сейчас ни пытался спрятаться, это будет бесполезно, потому что Тэхен найдет его. Кан пришел сюда спустя шестнадцать лет не просто так. И если он верен себе, то ему нужны ответы, но Бомгю до сих пор не уверен в том, что готов их дать. Так же, как не уверен в том, что знает, что еще может быть у Тэхена на уме.       Спустя долгие годы борьбы с призраками прошлого и упорной работы над собой, Бомгю так и остался трусом, который никогда не окажется полностью готов встретиться лицом к лицу с тем, что натворил.       Но в данном случае, по несчастью или к счастью, это уже зависело не от него.                     ***       Каждый шаг Тэхена, несмотря на внешнюю невозмутимость, сопровождался тревожным ударом измотанного сердца. Спустя шестнадцать лет существования порознь он стоял перед дверью, за которой находился Бомгю - человек, перевернувший его жизнь с ног на голову, сначала наполнив её яркими красками, а затем плеснув на все растворителем, безжалостно стершим все хорошее, что у него было. Тэхену чертовски страшно встречаться с ним наедине спустя столько времени и вновь оказаться пленником калейдоскопа своих воспоминаний, острее обычного ощущая их нереальность и жестокость.       Ему не хотелось переживать это снова.       Но еще больше ему не хотелось продолжать жить с этим.       Последний прожитый год непрекращающихся попыток двигаться дальше после увиденного Тэхеном тем утром ясно дал понять, что ему не удастся полностью отпустить прошлое до тех пор, пока он не закроет для себя эту тему и не получит ответы на мучившие его вопросы.       Поэтому Кан делает последний выдох, перед тем как толкнуть бесшумно открывшуюся дверь и зайти внутрь, закрывая ее за собой на замок, тем самым отрезая пути к отступлению всем присутствовавшим в помещении.       Глазам мужчины предстала комната, в которую спешно удалился Бомгю после завершения пресс-конференции, и которая, судя по всему, являлась его кабинетом. Ее внешний облик заставила Кана беззвучно усмехнуться, закатив глаза к потолку: комната выглядела очень похоже на ту, в которой Тэхен разместился ровно год назад, намереваясь убить Енджуна, только её более меблированной версией. Здесь тоже имелся чертов камин.       Надо же, какая ирония.       Хотя чему, собственно, Тэхен удивлялся? Здание, в котором был открыт детский центр, было тем же самым. Здесь же находилось место его неудавшейся мести и истлевшей души, только располагалось оно несколькими этажами выше.       Это наводило на определённые размышления.       Когда Тэхен вошел, Бомгю стоял у окна спиной к двери и даже не шелохнулся от щелка закрываемого замка. На секунду Кану даже показалось, что его появление могло остаться незамеченным, и он не торопился заявлять о себе, давая себе время привыкнуть и справиться с бурлящими внутри противоречивыми чувствами.       Он так и не перестал реагировать на Бомгю подобным образом.       – Знал, что ты последуешь за мной, - вдруг тихо произносит Бомгю, заставая Тэхёна вмиг подобраться. Неестественно прямая спина мужчины ярко показывала, насколько он был напряжен в тот момент. Значит, Бомгю все слышал, но не подавал виду.       – Ты, как всегда, слишком хорошо меня знаешь, - невозмутимо отвечает Кан и садится в одно из мягких кресел, расположенных около письменного стола, и бесцеремонно закидывает на него свои ноги, обутые в грубые кожаные ботинки. – Так и будешь прятаться от меня или, быть может, найдешь в себе смелость повернуться? Разговор нам предстоит долгий. К тому же, не очень безопасно в твоем положении находиться ко мне спиной.       Бомгю ему не отвечает, но делает то, что просит Тэхен: он медленно, будто нехотя, разворачивается к нему лицом и делает еле слышный судорожный вздох, когда обращает взгляд на сидящего мужчину. Кан наконец мог рассмотреть его вблизи, не под прицелом прессы и уже без дежурной приветливой улыбки, предназначенной для широкой аудитории. Сейчас, вдали от камер Бомгю выглядел не на шутку измученным и уязвимым. Когда их взгляды встретились вновь, Кан почувствовал, как волна прежних чувств неконтролируемо накатывает на него, не желая оставаться в допущенных ей пределах и угрожая нарушить установленное мужчиной шаткое равновесие внутри. Горечь и боль вновь заполняют каждую клеточку его существа, в то время как сердце предательски стучит от радости встречи, словно и не было никаких лет болезненных размышлений и работы над собой.       Тэхен ничуть этому не удивлен. Он знал, что, как бы ему ни хотелось, он не способен изменить ту иррациональную часть себя, которая долгое время отвечала в его организме за любовь к Бомгю.       Попытки подобрать нужные слова для того, чтобы начать разговор и выразить все, что переполняло его, поначалу не увенчались успехом. Кан сохранял внешнюю невозмутимость, продолжая сверлить Бомгю тяжелым взглядом, пока голос никак не хотел ему подчиняться, застряв где-то в горле, а Бомгю не смел нарушить молчаливую атмосферу неловкости и напряжения, возникшую между ними. За Чхве все говорили его глаза, подозрительно заблестевшие от скопившейся в них влаги, но не пролившие из себя ни единой капли.       – Что ж, поздравляю с таким знаменательным для тебя событием. Благие дела делаешь, действительно, святой ты человек, - наконец, откашлявшись произносит Тэхен, заставляя Бомгю растерянно моргать от услышанного. Кан, не спеша, окидывает взглядом помещение со слегка недоуменным видом. – Не наблюдаю только чего-то твоего ненаглядного. Как же он мог оставить тебя одного в такой важный день, учитывая вашу Великую любовь, о которой уже готовы песни слагать?       Тэхен сам удивляется тому, что начинает столь тяжёлую для него беседу именно с такого угла, но решает не сдерживать себя в своих порывах и действовать по ситуации. В конце концов, Кана абсолютно не волновало, как Бомгю может воспринять его слова. Хотелось задеть, ударить побольнее, вывернуть чужие чувства наизнанку.       – Он подъедет немного позже, как только закончит свои дела, - тихо отвечает Чхве, пропуская колкость мимо ушей и делая пару осторожных шагов назад от стола для того, чтобы неловко опереться спиной о книжный шкаф и создать чуть большую дистанцию между ним и Тэхеном, пристально наблюдающим за каждым его движением, но не подающим вида.       – Ох, я и забыл, что он теперь акула бизнеса, имеющий в своём распоряжении гребаную тьму подчинённых и ресурсов, - вскинув брови, издевательски тянет Тэхен, беря со стола одиноко лежавший карандаш и начиная бездумно вертеть его между пальцами. – Слышал, у вас в семье недавно появился приемный ребенок. Как зовут мальчугана?       – Чонин, - осторожно говорит Бомгю и больше ничего не добавляет, с опаской наблюдая за тем, как лихо Тэхен крутит в руках карандаш, словно он в любой момент мог запустить его кому-нибудь в глаз.       – Чонин... - Кан растягивает это имя, словно пробует его на вкус. – К сожалению, не смог прийти лично поздравить и принести подарки, так что каюсь и прошу принять мои искренние извинения. Хотя постой-ка, - тут Тэхен спохватывается и легонько хлопает себя по лбу, будто только что вспомнил нечто очень важное. – Ах да, точно! Меня же не приглашали. Я и не должен был узнать об этом. Впрочем, как и обо всем остальном.       Бомгю ничего ему не отвечает, и Тэхен вновь устремляет на него свой пристальный взгляд, с любопытством ожидая какой-то реакции на свои слова. Однако мужчина лишь стыдливо опускает глаза в пол и нервно перебирает пальцами рук ткань своего дорого пиджака как какой-то нашкодивший мальчик, представший после совершения очередного проступка перед разозленными родителями.       – Ты как-то удивительно немногословен для человека, который так старательно разливался соловьем перед широкой публикой еще каких-то десять минут назад, - холодно замечает Кан, с удовольствием отмечая, как Чхве от его слов перестает мять ткань и нервно сжимает кулаки. – Куда же подевалось все твое красноречие, Бомгю? Неужели ты не рад наконец пообщаться после стольких лет? Я вот, например, невероятно взбудоражен такой уникальной возможностью поговорить с человеком, буквально восставшим из мертвых.       – Хватит! - нервно вырывается у оттолкнувшегося от шкафа Бомгю, уставшего держать маску относительного спокойствия в присутствии человека, выбивавшего его из колеи одним своим присутствием, заставляя тонуть в пучине вины и сожалений, которые так старательно подавлялись им на протяжении шестнадцати лет. – К чему этот спектакль на пресс-конференции и пропитанные ядом слова, если ты пришёл сюда с какой-то конкретной целью? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Хочешь, чтобы я упал перед тобой на колени и извинился? Хочешь разрушить мою жизнь, над которой я так тщательно работал? Или, может быть, хочешь денег? Чего ты хочешь, Тэхен?       У Кана темнеет в глазах от злости. Наглость Бомгю не знала границ: как он смел требовать чего-то от Тэхена после того, что с ним сделал, а теперь изображал из себя мученика? Кан вспомнил, как однажды, обуреваемый отчаянием и ненавистью, он почти выстрелил; сейчас жгучее желание убить Бомгю поднялось внутри снова, овладев им с непреодолимой силой. Он вскакивает с места и вытаскивает из-за пояса пистолет, в мгновение ока наводя его на испуганно застывшего на месте Чхве.       – Для начала я хочу, чтобы ты успокоился и перестал изображать из себя жертву, Бомгю. Этот образ совсем не соответствует твоему нынешнему статусу миллиардера-филантропа и сильно меня раздражает в данный момент, - голосом, еще более устрашающим, оттого что в нем звучали спокойствие и непоколебимая решимость, произносит Тэхен, снимая оружие с предохранителя и испытывая мстительное наслаждение от страха, основательно поселившегося в чужих глазах. Совсем уж мелочь, но все равно приятно. – Как в старые добрые, а? Я держу тебя на мушке, а ты смотришь на меня подобно дикому животному, оказавшемуся в ловушке, но отчаянно желающему выжить. Хотя виновником ситуации, в которой мы сейчас оказались, опять являешься ты сам. Ничего не меняется, да?       – Убери пистолет, Тэхен, ты же не хочешь меня убивать, - сглотнув, медленно произносит Бомгю, зорко следя за чужими движениями.       – Почему ты так в этом уверен? - вдруг раздаётся низкий издевательский смех. - Если бы не моя осечка, ты был бы мёртв ещё год назад, - глаза Бомгю расширяются от услышанного, и Тэхен, замечая это, усмехается вновь. – Как иногда неприятно о чем-то не знать, не правда ли?       – Значит, интуиция меня не обманула. Это все же был ты, - дрожащим голосом бормочет Чхве, зачарованно глядя на дуло пистолета и вспоминая то чувство тревоги, неожиданно охватившее его ровно год назад. – Почему же ты не убил нас? Ведь это было бы справедливо для тебя. Обрести власть и самолично вынести приговор людям, которые предали тебя.       Тэхен буравит взглядом Бомгю и крепко сжимает в руках оружие, но ничего не отвечает. Он не раз убивал в своей жизни, но почему же не смог сделать это в нужный момент? Кан и сам не раз задавался этим вопросом, обвиняя себя в слабости и тщедушности. Он столько лет готовил себя к свершению мести, но в итоге остановился в шаге от нее, и даже новые обстоятельства, несмотря на оказанный на его психику практически убийственный эффект, не смогли дать достаточного толчка для убийства.       Почему же он не смог?       – Потому что я – не чудовище. И решил проявить милосердие, невзирая на то, как сильно мне хотелось покончить с вами в тот момент. Тебе знакомо такое слово, Бомгю? Милосердие. Или вы с Енджуном способны говорить только на языке жестокости? - наконец так же тихо отвечает Тэхен, и Бомгю отводит глаза. – Но в одном ты прав: чего я все вокруг да около, в самом деле? Стесняюсь наконец задать главный вопрос, за что вы с Енджуном поступили так со мной шестнадцать лет назад, выкинув меня со своей дороги как ненужный мусор и бросив умирать в том злосчастном переулке?       – Тэхен, я не…       – Нет уж, теперь будь так добр, дослушай, - настойчиво прерывает Бомгю Тэхен, позволяя своему голосу вновь идти по нарастающей, набирая силу и заставляя все вокруг звенеть от напряжения. Рука с занесенным в воздухе пистолетом медленно начинает затекать, но мужчина не обращает на это никакого внимания, сосредоточившись на лице напротив. – Ты хоть представляешь, каково это? Пережить предательство лучшего друга и понимать, что он стрелял в тебя и убил твоего любимого человека? Очнуться в больнице и сразу же попасть в полицию, где тебя ожидают ежедневные допросы с сопутствующими им вещами, вынуждающие взять всю вину на себя? Не иметь возможности даже попрощаться? Сесть в тюрьму на долгие пятнадцать лет, где тебя каждую ночь будут раздирать на части одни и те же кошмары, заставляя раз за разом наблюдать смерть любимого человека, ненавидеть бывшего лучшего друга и винить во всем случившемся себя? – пистолет в руках Тэхена начинает ходить из стороны в сторону из-за бившей его тело мелкой дрожи, в то время как глаза Кана наполняются слезами, смешанными с неудержимым гневом и болью. – Ты хоть можешь себе представить, каково это, поддерживать в себе желание жить дальше лишь ради того, чтобы отомстить человеку за то, что он разрушил твою жизнь до основания? А затем наконец выйти на свободу и узнать, что все, что ты знал и во что верил, - жестокая и невыносимая ложь? Что человек, которого ты любил больше всего на свете, оказался еще большим предателем, чем тот самый лучший друг? Что пока ты гнил за решеткой, каждый день ощущая себя как в аду, эти двое жили-не тужили, отстраивая себе совместное успешное будущее, ведь они оказались чертовыми любовниками, крутя шашни за твоей спиной и в то же время притворяясь твоей семьей? Осознать, что они решили устроить себе жизнь за счет тебя, списав со счетов и начав все заново, делая вид, будто ничего из нашей общей истории никогда не было, а тебя самого и вовсе для них не существовало? Хоть что-то из этого ты можешь представить себе, а, Бомгю?!       К концу своей длинной тирады Тэхен переходит на крик и не скрывает слез, еле заметными дорожками текущих по его лицу, не замечая, как чужие плечи опускаются все сильнее, будто не в состоянии удержать тот груз ответственности и вины, что водружается на них с каждым новым словом, камнем слетающим с губ Кана и увеличивающим пропасть между ними. Взгляд Бомгю прикован к покрытию стола, пока он стоит, слегка опустив голову и судорожно вцепившись в лакированное дерево руками, но даже так Тэхен видит, насколько старше теперь выглядит его лицо, несмотря на весь лоск и глянец, ореолом окружающий фигуру мужчины.       – Нет, Тэхен, я ничего не могу себе из этого представить, - срывающимся от эмоций голосом произносит Бомгю, наконец поднимая на Кана свои влажные глаза, в которых читается искреннее раскаяние, но Тэхен им давно уже не верит. – Тогда мы не думали, что все так… Мы не знали…       – Врешь, - почти неслышно шепчет Тэхен, неверяще глядя в чужое дрогнувшее лицо и почти физически ощущая, как грудь разрывается от боли, будто в нее только что вновь безжалостно пустили пулю.       – Нет, мы правда не… Не хотели, чтобы так вышло, - Бомгю жмурится, силясь подобрать подходящие слова, чтобы суметь передать то, что лежало неподъемным грузом на душе все эти годы, но у него ничего не выходит, поэтому неуверенно начатая фраза обрывается вновь. Слов недостаточно. Ничего из того, что может сказать Бомгю, не будет достаточно. Слишком много времени прошло, слишком много боли испытано.       – Вы не хотели. Ну, разумеется.       Тэхен вдруг медленно опускает пистолет, глядя куда-то сквозь Бомгю, и тот неслышно выдыхает, позволяя себе чуть-чуть расслабиться. Кан же в это время вновь обессиленно падает в кресло и упирается локтями в колени, склонив голову. Бомгю было невыносимо смотреть на него.       – Я так хотел, чтобы, раз у меня не получилось убить вас, я хотя бы смог оставить эту ситуацию далеко в прошлом, как это сделали вы, уничтожив все и вся позади себя, - глухо произносит он после небольшой паузы, пустым взглядом уставившись на злополучный камин, в пламени которого плясали кадры из далекого прошлого. – В тот день, когда я увидел вас с Енджуном вместе, живых и невредимых, я понял, что Субин все это время мне безбожно врал. Субин думал, что оберегает меня от большей боли, скрывая факт о том, что ты жив, но он не мог не понимать, что рано или поздно я сам об этом узнаю в своем умопомешательстве отомстить Енджуну за твое убийство. В невменяемом состоянии я вломился в его квартиру и припер к стенке, заставив под дулом пистолета выложить мне всю подноготную, которая имелась у него на тебя и Енджуна за эти пятнадцать лет. Мне до сих пор стыдно за то, что я так сорвался, выместив свою боль на нем и окончательно разрывая остатки былой дружбы. Я больше не мог видеть Субина после этого, однако именно благодаря ему узнал все вплоть до мельчайших деталей о вашей жизни, которая, вот так сюрприз, была столь сильно похожа на то, о чем когда-то давно мечтали мы с тобой.       Бомгю тихо подходит ближе к Кану и, помешкав, осторожно садится на соседнее кресло, не прерывая болезненного монолога Тэхена. Кан не выказывает никакого сопротивления своему нахождению рядом с Бомгю и будто бы вообще никак не реагирует на его приближение, в один миг растеряв всю свою защитную браваду и жесткость.       – И вот, мне уже почти сорок, но я не могу двигаться дальше. В то время, как люди вокруг меня живут здесь и сейчас, я будто застрял в тех эпизодах прошлого, из которых у меня никак не получается выбраться. Мне множество раз доводилось объяснять себе мотивы Енджуна, которые, как казалось, могли бы помочь мне понять его, чтобы оставить это позади, но когда в мыслях возникал твой образ, все мои попытки сходили на нет. Я так и не смог понять, в чем же был виноват перед тобой, и это настолько не дает мне покоя, что я нарушил данное себе обещание больше никогда не искать встречи с тобой и пришел сюда, зная, какую глупость совершаю. Зная, насколько жалко буду выглядеть, вновь вороша старые незаживающие раны и желая получить ответы на вопросы, которые уже давно потеряли всякий смысл.       Тэхен вновь устремляет свой взгляд на Бомгю, но в нем нет былого гнева и ненависти, горевших там еще несколькими минутами ранее. Теперь в его глазах читается лишь бескрайняя усталость и немая мольба помочь ему наконец узнать правду.       – Как ты мог поступить так со мной, Бомгю? Я так сильно любил тебя и готов был сделать что угодно, только бы мы выбрались из всего этого дерьма и начали все с чистого листа. И был уверен, что ты тоже любишь меня. Неужели я так сильно ошибался? У нас ведь было столько планов на будущее… Вместе... К чему тогда было это все? Было ли хоть что-то из произошедшего между нами правдой? Или я на самом деле был настолько слеп, что не замечал, насколько сильно ты ненавидел меня, решив наказать самым жестоким образом? Знал я когда-нибудь настоящего Бомгю?       Мучившие Тэхена вопросы сыплются с его губ, как из рога изобилия. Бомгю не выдерживает и вдруг падает на колени перед сидящим мужчиной, глядя на него так отчаянно, что у Кана мурашки бегут по коже. Чхве судорожно хватает его за руку и не дает ему ни малейшей попытки вырваться, приковывая взгляд к собственным, почти безумным глазам, из которых начинают литься слезы.       – Я знаю, что поступил неправильно, - быстро-быстро, как в бреду, шепчет он, будто боится не успеть. – И знаю, что никакие слова не смогут исправить то, что мы сделали с тобой. Что я с тобой сделал, - быстро поправляется мужчина, лишь сильнее сжимая чужую руку и ощущая под своими пальцами грубую обветренную кожу. – Я был слишком молод и слишком напуган, оказавшись затянут в быстрый водоворот происходящих с нами событий. Я был ужасным эгоистом и никогда не смогу простить себя за это. Но, пожалуйста, молю тебя, позволь мне хотя бы попробовать объяснить.       Напряжение в воздухе настолько плотное, что становится трудно дышать. Казалось, все вокруг было до отказа заполнено той общей болью, что повисла над ними неумолимым дамокловым мечом. Тэхен долго смотрит в чужие умоляющие глаза, заставляя себя сказать «нет» и потребовать исключительно ответов на заданные им вопросы, но в итоге, тяжело вздохнув, просто слабо кивает, давая Бомгю понять, что он готов выслушать его попытки оправдаться.       В глазах Бомгю, наряду с опустошающей печалью, загорается слабая надежда.       ***       Шестнадцать лет назад, День благодарения       Измученные и растрепанные, Бомгю и Енджун ехали в машине, стремительно удаляясь все дальше от переулка, ставшего их точкой невозврата. Шум двигателя автомобиля казался давящим и мрачным, но успешно заглушал тяжелое дыхание и неровное биение сердце двух пассажиров, нервы которых были натянуты как струна.       – Что мы наделали… Что мы наделали, что мы наделали… - потрясенно бормочет Бомгю как в бреду, судорожно теребя рукава своего ранее изысканного, но теперь порванного и забрызганного грязью пальто, пока Енджун угрюмо молчит, прибавляя газу и заставляя машину двигаться на полной скорости.       – Останови машину, Ён! Останови эту чертову машину! - вдруг ни с того ни с сего начинает орать Бомгю, и старший, вздрогнув от резкого крика, чуть не выкручивает дрожащими руками руль, занося машину в кювет, но, благо, вовремя успевает совладать с собой. Громко выругиваясь, он тем не менее покорно тормозит на ближайшем ответвлении от основной дороги с отсутствующим освещением.       – Какого хрена ты творишь, Бомгю? Я чуть нас не угробил! - со злостью кричит Енджун, поворачиваясь лицом к раскачивающемуся из стороны в сторону младшему, но замечая уже до боли знакомое выражение лица парня, меняет свой тон на более мягкий. – Эй, ну ты чего? Возьми себя в руки, Гю, ну же, у нас сейчас нет времени паниковать.       – Мы бросили его там! Мы его бросили, Ён! - неверяще бормочет Бомгю, пропуская слова старшего мимо ушей и бегая взглядом по всему, что попадалось ему на глаза, будучи не в состоянии сосредоточиться на чем-то конкретном.       – Ты же знаешь, что так нужно было, мы это с тобой уже обсуждали, - настойчиво произносит Енджун, стараясь сохранять самообладание и не поддаваться эмоциям. – Теперь во всем виноват для него буду я, а ты станешь в его памяти печальным светлым образом первой любви. Разве не этого ты хотел еще сутки назад, умоляя меня принять твою сторону?       – Он же погибнет там, если полиция не приедет вовремя! - голос Бомгю дрожит от страха и подкатывающей истерики. – А что, если они не успеют? Что, если его не найдут? Мы же убьем его, Ён! Мы станем убийцами!       – Бомгю, я люблю тебя, но заткнись, пожалуйста, ради всего святого! Черт! - не выдержав, рявкает Енджун, в сердцах ударяя по рулю и закрывая лицо руками, пока младший испуганно затихает, на автомате продолжая заниматься привычным изувечением своих пальцев. Выдохнув, парень продолжает: – Ты же знаешь, что я бы ни за что не убил его, Гю, успокойся. Я знаю, куда стрелял. И мы оба знаем, что копы были у вас на хвосте, я очень старательно направлял их по вашему пути, чтобы они не тыкались как слепые котята. Не волнуйся, они найдут его. Иди сюда.       Енджун отстегивает ремень безопасности и тянется к Бомгю через коробку, обнимая его руками и прижимая к себе, насколько это было возможно в их не слишком удобном положении. Бомгю била крупная дрожь после случившегося: его боязнь пистолетов, которую парню удавалось успешно преодолевать при выполнении заданий, сказалась на нем не лучшим образом, учитывая, что по его же собственной задумке он должен был «умереть» от огнестрела. Несмотря на бронежилет, наскоро надетый им при помощи Енджуна в коротком временном промежутке, когда Тэхен отвлекся перед походом в банк, оставив их вдвоем, парень действительно не на шутку испугался наведенного на него старшим оружия и попавшей в защитную ткань пули, ощутимо давившей на грудь. Психосоматика, основанная на фобиях, - вещь и правда серьезная. Поэтому, когда старший убедился в том, что Тэхен потерял сознание и не слышит их, ему еще некоторое время пришлось помогать Бомгю прийти в себя и убеждать в том, что все это – не по-настоящему. Стоит ли говорить о том, как Бомгю запаниковал, увидев лежащего на асфальте Тэхена? Парень вел себя так, будто у него начисто отбило память, и до этого момента он ни разу не слышал плана, разработанного ими парой суток ранее, из-за чего Енджун начал сомневаться в собственной вменяемости и реальности последних дней.       На самом деле, Енджун был испуган ничуть не меньше Бомгю, но сейчас ему нельзя было показывать слабость, потому что иначе они совершат ошибку и попадутся тоже. А на Бомгю в ближайшее время надежды не было. Енджун и сам не мог поверить в то, что сделал это. Он действительно выстрелил в Тэхена, целясь ему аккурат в ту область груди, которая, насколько ему было известно, обладала наименьшим риском последствий для организма, с точки зрения попадания в нее пули. Тэхен определенно выживет, но его отправят в больницу, и это поможет им выиграть время, чтобы вытащить его, как они и планировали. Однако рана затянется совсем не скоро.       – Мы же справимся, да? – глухо бормочет Бомгю, отрывая голову от чужой груди и с надеждой заглядывая в карие глаза в поисках поддержки.       – Конечно, - убежденно отвечает старший, крепче сжимая его в объятиях. – Мы со всем разберемся, Бомгю. Все будет так, как мы и планировали. Ты веришь мне?       Слабый кивок.       – Хорошо.       ***       – Ты держишь меня за идиота, Бомгю? - вдруг взрывается Тэхен, преодолевая наваждение и вырывая свои руки из цепкого захвата Чхве. – Думаешь, я не понял, что вы все это спланировали заранее, решив проявить чудеса актерского мастерства и устроив спектакль со мной в главной роли? Зачем ты рассказываешь мне то, что я и так знаю? Чтобы еще раз напомнить мне о том, какой я дурак, раз свято верил в то, что могу на вас положиться?       – Я рассказываю тебе это потому, что ты хотел узнать правду. В этот раз я не стану ничего утаивать от тебя, Тэхен. Больше я не повторю такой ошибки, потому что ты заслуживаешь наконец узнать обо всем, и это самое малое, что я могу для тебя сделать после всего, что было. Даже если это причинит тебе новую боль. Однако ты всегда был готов разбить себе лоб до крови, только бы докопаться до истины, и именно эта черта меня однажды в тебе и напугала, когда я начал узнавать тебя ближе, - качая головой, отвечает ему Бомгю.       Он поднимается с колен и вновь отходит от напряженного Тэхена, останавливаясь у камина, где решает продолжить говорить, сохраняя спокойный голос:       – Ты спросил, знал ли ты когда-нибудь меня настоящего. В те годы я бы и сам не смог с уверенностью ответить на этот вопрос. У меня за душой всегда было слишком много тайн и скелетов в шкафу, которыми я не хотел ни с кем делиться, потому что ненавидел их до чертиков. Я мало что рассказывал тебе о своем прошлом именно по этой причине. Я делал отвратительные вещи и ненавидел сам себя, ненавидел то, кем стал, работая на Слоуна, и имел множество личин для того, чтобы выживать в этом мире. Однако, когда я познакомился с тобой и Енджуном, мне захотелось попробовать это изменить.       – Ты же просто использовал нас тогда. Трижды, - выплевывает Тэхен, вспоминая эти времена. – Использовал нас, чтобы разобраться со Слоуном, а потом просто-напросто втерся к нам в доверие, отвоевав себе достойное место под солнцем.       Бомгю кивает.       – Ты прав. По-другому я тогда просто не умел. Я привык к тому, что всем всегда что-то было от меня нужно: мое тело, мои навыки, мое смазливое лицо. И, в свою очередь, научился относиться к людям так же, не разбирая среди них хороших и плохих. У меня была достаточно упрощенная картина мира, которая не только не раз спасала меня, но и медленно губила. Глядя на вас с Енджуном, я понимал, что что-то со мной определенно было не так, но очень старался стать лучшей версией себя, делая вид, что прежнего Бомгю никогда не существовало. Можно сказать, что я создавал себя заново, выметая из своей души все изъяны, которые так сильно ненавидел, и старательно пряча их в и без того переполненный хламом шкаф. Не самое лучшее мое решение, принятое в этой жизни.         –  Ради чего ты это делал?       Бомгю грустно улыбается Тэхену в ответ.       – Ради тебя.       – Ложь, - Тэхену хочется закрыть уши и зажмуриться, потому что он не может и не хочет верить тому, что говорит Чхве. – Мной ты тоже пользовался, наслаждаясь тем, как я медленно, но верно привязываюсь к тебе.       – Думай, что хочешь, Тэхен, но я обещал не врать тебе, - пожимает плечами Бомгю, подкладывая в затухающее пламя камина парочку лежащих рядом поленьев. Его действия сейчас казались настолько обыденными, что это сбивало с толку. – Я видел, что нравлюсь тебе, но также видел то, как упорно ты игнорировал мои плохие стороны, не желая их признавать. Тогда я уже тоже был влюблен в тебя, поэтому решил, что если хочу, чтобы у нас что-то в итоге получилось, то я обязательно должен соответствовать твоему идеалу. И ни в коем случае не разочаровать тебя изъянами своей личности, которые тогда казались мне воплощением того, кто я есть на самом деле. Я думал, что успешно прятал своих демонов, однако в итоге совсем потерял над ними контроль и окончательно запутался в том, кто же я и чего хочу.         С губ Тэхена срывается горькая усмешка.         – Хочешь сказать, что это я во всем виноват? Ты решил все за нас обоих и пичкал меня иллюзиями идеальных отношений, стараясь поверить в них самому, продолжал все сильнее влюблять меня в себя и параллельно сходил с ума от того, что сам себя же и разрушал? Ты хоть понимаешь, насколько ужасно это звучит? Это не любовь, Бомгю, а какое-то извращенное ее подобие! В то время, как я любил тебя и раскрыл тебе свое сердце, ты считал меня своей чертовой марионеткой, которой можно крутить как хочется в угоду своим забавам и экспериментам! - повышает голос Тэхен от злости, не веря своим ушам.       – Я любил тебя, Тэхен! - возражает Бомгю в ответ. – Я любил тебя так, как умел, и искренне верил в то, что знаю, что делаю. Мне очень хотелось, чтобы у нас все получилось, правда, но я слишком боялся быть отвергнутым. Слишком боялся подтверждения своих худших опасений и из-за этого не мог поступить иначе. Я позволил своим демонам в очередной раз взять верх надо мной и делал все, чтобы сохранить окружавший нас пузырь самообмана, но не понимал, что сам же все разрушаю и веду нас в никуда.       – Ты мог рассказать мне правду, Бомгю! Мог открыться мне! - отчаянный крик вскочившего с кресла Тэхена грохочет по всей комнате, отдаваясь от стен и переливаясь во всей полноте гнева и растерянности. – Мы бы справились вместе! Почему же ты так сильно мне не доверял?       – Потому что каждый раз, когда я нуждался в тебе, тебя никогда не было рядом! - кричит Бомгю, устремляя взгляд, полный горькой обиды на потрясенного услышанным Тэхена, гнев которого мгновенно испарился, вдруг сменившись страшным подозрением.       – Но… Но был рядом Енджун, не так ли? - вдруг выдвигает догадку Кан и по странно притихшему Бомгю понимает, что оказался прав. Он растерянно запускает руку в волосы, бесцельно ходя по комнате, и на большой скорости прокручивает в памяти обрывки воспоминаний, складывая их в целостную картинку. – Ну, конечно. Почему я раньше не догадался? Давно ведь понимал, что что-то между вами не так, но упорно отказывался в это верить вплоть до тех пор, пока собственными глазами не увидел вас вместе и не осознал, каким же слепым идиотом я был.       Бомгю с печалью наблюдает за хаотичными передвижениями Кана по кабинету, не мешая ему и заранее готовясь к вопросу, который Тэхен логично задаст следующим. Чхве старался обходить эту тему так долго, как мог, но прекрасно понимал, что по мере приближения к трагичному финалу их общей истории самого болезненного для Тэхена блока было невозможно избежать.       Спустя пару минут взгляд Кана вдруг цепляется за стоящую на столе фотографию, на которой улыбающиеся Бомгю с Енджуном запечатлены сидящими в парке вместе с мальчиком лет семи. Видимо, это и есть Чонин. Чхве мысленно чертыхается, когда Кан берет рамку с фотографией в руки и внимательно ее изучает, в итоге сосредотачиваясь на одном человеке, а лицо его в этот момент выглядит абсолютно непроницаемым.       – Ты любишь его?       – Люблю, - звучит мгновенный ответ, и как бы хотелось Тэхену ничего не испытывать сейчас. Рамка с фотографией прожигает ему руку, одним своим существованием насмехаясь над его судьбой.       – Как давно?       Вот оно.       – Я знаю, что ты пытаешься узнать, Тэхен, и мой ответ тебе не понравится, - вздыхает Бомгю, немного поколебавшись. – Енджун солгал тебе тогда насчет моего незнания о его чувствах ко мне, чтобы защитить, но ты и так это прекрасно понял впоследствии. Правда в том, что я начал спать с ним задолго до того, как полюбил, и в первые разы это всегда происходило импульсивно. Для того, чтобы отомстить тебе, - Бомгю делает небольшую паузу, но замечая, как широко раскрываются глаза Тэхена, готового выдать очередную возмущенную тираду, быстро продолжает. - Сейчас это звучит ужасно жестоко и бесчеловечно, но тому Бомгю казалось справедливым желать сделать тебе так же больно, как делал ему ты своими небрежными фразами и отрешенностью, так некстати проявлявшимися в самые трудные для него моменты. Енджун же просто хотел помочь, но оказался втянут в отвратительную манипулятивную игру, которую затеял тот Бомгю, ни секунды не думая о том, чем это может обернуться потом. Я нашел к нему ключ и пользовался этим, зная, куда нужно надавить и что сказать, чтобы сломить его защитные барьеры и заставить действовать в моих интересах.       – Ты – чудовище, Бомгю, - с отвращением шепчет Тэхен, и Бомгю отводит взгляд.       – Я был чудовищем, - тихо признает он. – В то время как на тебя распространялись все мои лучшие качества, Енджун был вынужден справляться с изнаночной стороной меня, и, к моему огромному удивлению, у него всегда это получалось. Он любил меня и терпел все мои выходки, принимая удар на себя. И при этом параллельно умудрялся мирить нас с тобой, испытывая огромное чувство вины за то, что обманывает тебя, Тэхен. Ты, конечно, можешь в это не верить; звучит очень странно, но пока я вел себя как последняя мразь, все сильнее запутываясь в себе и руководствуясь лишь своей болью, Енджун прекрасно все понимал и до последнего старался оставаться тебе хорошим другом, насколько это вообще было возможно в его положении. Он раз за разом просил меня остановиться и рассказать все тебе, попытаться как-то расхлебать ту кашу, которую я заварил. Однако я долгое время не считал нужным слышать и слушать его, пока все продолжало катиться в тартарары, в итоге достигнув критической точки в тот вечер в переулке. Но поверь, никто из нас не хотел, чтобы в итоге все вышло именно так…       Пятнадцать лет назад, март       Холодный ветер пронизывал до костей, пока Бомгю и Енджун стояли в темном переулке неподалеку от массивного здания полицейского участка. Изначально их план, состоя из двух этапов, был одновременно чрезвычайно сложен и прост – Енджун уверял, что у него есть свой довольно важный человек внутри, который без особых проблем сможет уладить все дела и обвинения, выдвинутые против Тэхена. Разумеется, при условии, если этому человеку щедро заплатят за любезно предоставляемые им услуги. Парень не сомневался в его возможностях: этот человек сумел сотворить первоклассный фокус с личностью самого Енджуна еще в конце ноября, о существовании которого копы в кратчайший срок будто забыли. Более того, никто не задавал много вопросов и касаемо личности Бомгю, которого, несмотря на отсутствие тела на месте преступления, благополучно признали мертвым, сразу списав со счетов в расследовании. Им удалось достичь успешного выполнения первой фазы плана: выбраться сухими из воды и оказаться вне следствия благодаря тому, что Енджун заранее договорился насчет них и выложил их спасителю круглую сумму денег, обеспечивая обоим безопасное отступление.       Со второй же фазой возникли некоторые проблемы.       – Где эта сволочь? - шипит Бомгю, с ненавистью глядя на здание полицейского участка, в котором уже долгое время пребывал Тэхен.       Секунды ожидания тянулись бесконечно медленно. Бомгю все больше нервничал, а его сердце билось все сильнее, поскольку их план грозил обернуться полной катастрофой для Тэхена. Они должны были найти другого человека, на которого можно было бы свесить все обвинения, подстроив все нужным образом для фабрикации невиновности Кана, за которого копы взялись не на шутку. Его мучили в полиции уже три месяца. Когда имена Енджуна и Бомгю волшебным образом перестали фигурировать в столь нашумевшем деле, Тэхена на тот момент еще даже не выписали из больницы, однако полицию это мало волновало: расследование продолжалось с начала декабря по февраль, в ходе которого Кана таскали по бесчисленному количеству допросов, требуя вплоть до мельчайших деталей рассказать обо всех делах, которые приходилось проворачивать ему и его отныне безымянным подельникам. Копы, несмотря на все уверения парня, были убеждены в том, что именно он являлся главарем банды, и начисто игнорировали все требования Кана заняться активными поисками старшего. Ловушка сжималась вокруг Тэхена все сильнее, грозя в ближайшие пару недель захлопнуться окончательно, несмотря на дополнительную статью уговора, заключенного между Енджуном и его «помощником».       К сожалению, Енджун никак не мог предвидеть того, что аппетиты этого человека, оказавшего им столь ценную во всех смыслах услугу, могут сильно вырасти.             – Только при нем такие слова не говори, - предостерегающе произносит Енджун, бросая докуренную сигарету на асфальт и растаптывая ее подошвой ботинка. – Какой бы двуличной мразью он не являлся, не забывай, что именно он отмазал нас от нешуточного срока. Если ты думаешь, что я – человек с хорошими связями, то ты ошибаешься. Я и рядом не стоял с тем, что может сделать он, если очень захочет. Поэтому нам нельзя злить его: только ему под силу исполнить то, что мы задумали, чтобы помочь Тэхену и хоть как-то искупить нашу вину. Других вариантов вытащить его у нас нет.       Бомгю делает медленный вдох-выдох в попытке успокоиться и без особого удовольствия признает, что Енджун прав. Не только Тэхен, но и все они оказались в ловушке из-за этого человека, которого Бомгю даже не знал. Им больше некому было помочь: когда все стало терпеть крах, Енджун обратился за помощью к Субину, но тот сразу же отказался контактировать с ними обоими, узнав о том, что они провернули и чем рискнули. В своих играх с человеческой судьбой Енджун и Бомгю зашли слишком далеко, и Субин понимал, что в нынешней ситуации ничем не сможет помочь Тэхену, как бы сильно ему этого ни хотелось. Кан глубоко увяз в этом дерьме по их вине, и Субину было абсолютно неважно, какие благие помыслы и светлые чувства натолкнули двух кретинов на столь отвратительный и ненадежный план. Поэтому дверь перед Енджуном вполне ожидаемо захлопнулась после того, как он постучал в нее в надежде найти здесь помощь.       – Где вы вообще с ним познакомились? – спрашивает Бомгю, только бы отвлечься от мрачных мыслей.       – Это долгая история. Он задолжал мне услугу однажды, - нехотя тянет Енджун, с прищуром вглядываясь в темное здание, и Бомгю уже собирается настоять на том, что хочет услышать эту самую историю, как старший вдруг напрягается и жестом велит ему умолкнуть, указывая на открывшуюся дверь участка и вышедшего из нее человека. – Вот он.       Бомгю тут же выпрямляется и старается надеть на лицо маску равнодушия, наблюдая за тем, как грузный лысоватый мужчина средних лет в полицейской форме и с парочкой звезд на погонах неторопливо приближается к тому месту, в котором они находились.       – Прошу прощения, задержался, - произносит он без какой-либо тени вины или смущения в голосе и, кивнув Енджуну, переводит свой взгляд на стоящего рядом с парнем Бомгю и несколько секунд рассматривает его с неприкрытым интересом, вызывая чужую неловкость. – Так вот он какой, Бомгю, из-за которого у нас все страдают. Приятно знать, что столь обворожительный молодой человек теперь находится у меня в долгу.       – Он ни черта тебе не должен, Эш, я более чем достаточно заплатил тебе за нашу неприкосновенность, - отрезает Енджун, замечая чужой взгляд и мгновенно вскипая внутри от злости, однако тут же старается подавить ее ради дела и говорить спокойнее. – Не потрудишься объяснить, почему Тэхен до сих пор находится в стенах этого гадюшника и вот-вот загремит за решетку? Я отвалил тебе кучу бабок совсем не за то, чтобы ты отмахивался от меня как от мухи и отвечал, лишь когда находишься в хорошем расположении духа.       – Не забывай с кем разговариваешь, мальчишка, - холодно осаждает его мужчина, которого Енджун назвал Эшем, но вопреки своему тону вежливо улыбается. – Ты знаешь, почему я помог тебе в первый раз и вытащил твою задницу из этой заварушки. Бомгю я решил помочь уже из личного интереса, - еще один неприятный взгляд, напоминающий ему о прошлом, от которого Бомгю захотелось как можно быстрее помыться. – Но вот, что касается этого бедного парнишки, убитого горем из-за смерти своего ненаглядного и предательства лучшего друга… - Эш подносит палец к губам, изображая крайнюю задумчивость. – Не думаю, что у меня есть серьезный стимул для того, чтобы стараться для его освобождения.       – У нас был уговор, - твердо говорит Енджун, пока руки автоматически сжимаются в кулаки. – Ты обещал помочь ему, и я честно исполнил свою часть сделки. Будь добр, исполни и ты свою.       – Видишь ли, мой дорогой Джуни, - мужчина издевательски тянет прозвище, данное им Енджуну, от которого парень лишь кривится. – Ты был прав, когда говорил, что обстоятельства несколько изменились, и дела Кан Тэхена стали совсем плохи. Его притянули по всем возможным статьям, и боюсь, что даже я не смогу помочь бедняге в его положении, - Эш сочувствующе разводит руками, заставляя Бомгю бессильно скрипеть зубами от злости. Тем не менее, он продолжает помалкивать, решая, что полезнее будет не лезть и не усложнять Енджуну задачу. – Та сумма, в которую я ранее оценил его вызволение, теперь несоразмерно мала, и нам с тобой пора бы подумать о том, что с этим можно сделать.       Енджуну кажется, что его сейчас разорвет от ярости при виде самодовольного лица мужчины, прекрасно понимавшего, что у него находятся все карты на руках.       – Какая же ты мразь. Хочешь, чтобы я отдал тебе все свои деньги? - вдруг выплевывает он, забывая о собственном предостережении не злить Эша, с лица которого мгновенно сходит довольное выражение. – Интересно, благодаря чьим стараниям в полиции Тэхен оказался в таком безвыходном положении? У тебя нет идей, а? Ты играешь очень грязно и беспринципно, Эш. Повторяю, у нас был уговор.       – А ты – отвратительный друг и страшный лицемер, Джуни, - парирует мужчина, с удовольствием отмечая, как Енджун застывает на месте от услышанного. – Можешь называть меня как угодно, но мы оба знаем, по чьей вине этот парень изначально оказался там. И давай начистоту, неужели ли среди нас и правда есть тот, кто действительно заинтересован в том, чтобы Тэхен вышел на свободу?       – На что это вы намекаете? - угрожающе бросает Бомгю, пока Енджун подозрительно помалкивает, и лицо Эша, вновь получившего повод сфокусировать свое внимание на светловолосом парне, расплывается в гадкой улыбочке.       – Неважно, ведь все и так всё поняли. Не правда ли, Джуни? - Эш вдруг довольно хлопает в ладоши, будто вспомнив что-то, и Бомгю вздрагивает от резкого звука, прорезавшего воздух. – Но так и быть, я готов помочь вам. Если пересмотрим условия нашей сделки. Я тут подумал - к черту эти деньги. У меня возникла одна прекрасная идейка, которая могла бы принести выгоду нам всем.       – Какая?       – Даже не думай об этом, - вопрос Бомгю и сказанная с неожиданной угрозой фраза Енджуна звучат одновременно, из-за чего младший с удивлением смотрит на старшего, собираясь возмутиться тем, что Енджун сам же сводит все шансы по достижению компромисса на нет. – Я знаю, что у тебя на уме, Эш, поэтому предупреждаю еще раз: даже не думай. Бомгю - не разменная валюта и не игрушка. Ты не тронешь его и пальцем. Я не позволю.       – Что? – шокированно бормочет Бомгю.       Енджун игнорирует его удивленный возглас, сфокусировав все свое внимание на мужчине и прожигая его своим взглядом, пока Бомгю наконец складывает в своей голове два и два и понимает, почему старший так сильно не хотел брать его с собой на встречу с Эшем. Этот его противный липкий взгляд. Бомгю перевидал таких немало за период своего пребывания в рабстве у Слоуна. Значит, ему действительно не показалось, и этот отвратительный мужик имел на него виды.       Эш несколько секунд задумчиво переводит взгляд с Енджуна на Бомгю, и его лицо проясняется, вновь являя миру самодовольную улыбку.       – Так вот оно что, - с усмешкой говорит он. – У нас тут не просто криминальные подельники, но еще и герои-любовники, решившие покончить с надоевшим им треугольником! Поразительно и оттого непонятно вдвойне, почему вы сейчас так печетесь о человеке, ставшем для вас балластом? - Эш смеется так, будто услышал лучшую шутку в своей жизни, а затем вновь обращает свой горящий взгляд на Бомгю, игнорируя ругательства Енджуна и требования заткнуться. – Может быть, у другого героя-любовника иное мнение на этот счет? Все-таки, как никак, жизнь одного из возлюбленных на кону. Разве тебе не стыдно, мальчик мой? Пустил в расход одного ради того, чтобы кувыркаться с другим, а теперь изображаешь из себя святошу и ратуешь за его спасение?       Слова мужчины бьют под дых – благодаря бесконечным допросам Тэхена, Эш был в курсе их ситуации, и теперь, догадавшись об остальном, прекрасно знал, куда давить.       – Замолчи, - тихим, почти неуверенным голосом пытается осечь его Бомгю, но Эш, войдя во вкус, не останавливается.       – В таком случае, действительно можешь сделать благое дело и искупить свою вину перед несчастным Кан Тэхёном, согласившись поразвлекаться некоторое время со мной, - продолжает он, разводя руками и как бы демонстрируя очевидность озвучиваемых им вещей. – Брось, ничего ведь серьезного и из ряда вон выходящего! К тому же, думаю, тебе не особо принципиально, с кем спать, учитывая все нюансы, а мне твое личико очень даже ничего-       Эш не успевает договорить, потому что Енджун, не выдержав, с размаху впечатывает свой кулак в лицо мужчине, стремясь стереть эту отвратительную ухмылку, и валит его на землю, изливая на Эша всю накопившуюся злость и боль до тех пор, пока Бомгю, опомнившись, не оттаскивает его, умоляя прекратить.       – Пошел ты к черту, Эш, - сплевывает под ноги разъяренный Енджун, адски желая оттолкнуть от себя держащего его Бомгю и вновь накинуться на мужчину с кулаками. –Пошел ты к черту!       Эш, взбешённый не меньше, аккуратно поднимается с асфальта и, параллельно стараясь оценить масштаб нанесенного ему ущерба, старается держаться с достоинством, вызывающе глядя в ответ на испепеляющего его взглядом Енджуна и не на шутку напуганного ситуацией Бомгю.       – Ты совершил большую ошибку, мальчишка, направив свои грязные кулаки против меня, - качая головой, говорит он с пугающим спокойствием, не убирая улыбки с окровавленного лица. – Я получу очень даже неплохое повышение, закрыв это нашумевшее дело и засадив вашего бывшего товарища за решетку на долгие годы. И когда ему будут зачитывать приговор, знайте, - палец Эша по очереди указывает сначала на Енджуна, а затем на Бомгю. – Что именно Вы его вынесли, дважды лишив Кан Тэхена шанса на нормальную жизнь. Не знаю, как вы сможете жить с этим, и меня это, мягко говоря, не особо-то и волнует. Я бы мог уничтожить вас вместе с ним, но так и быть, сохраню нашу первую часть уговора действительной только из уважения к нашему веселому совместному времяпрепровождению, Енджун.       Бомгю вздрагивает, услышав последнюю фразу Эша, и вопросительно смотрит на побелевшего Енджуна, который с ужасом смотрел на вернувшего себе чувство былого превосходства мужчину, понимая, что ловушка над ними только что захлопнулась окончательно. Они потерпели сокрушительное поражение, цена которого окажется для них непомерно высока.       – Надеюсь, вы довольны тем, что в итоге снова выбрали себя, и будете жить долго и счастливо, пока Кан Тэхён гниет в тюрьме, - сладким голосом добивает парней Эш и разворачивается, чтобы уйти, но вдруг добавляет: – Да, и вот еще что. По доброте душевной настоятельно рекомендую вам больше не попадаться мне на глаза и найти себе место потише, если не хотите, чтобы те проблемы, от которых вам чудесным образом удалось сбежать, вновь нагрянули к вам с новой силой. Надеюсь, оно того стоило.

Мукка – Бурями

      Эш, вытирая платком кровь с лица и чертыхаясь, уходит, оставляя абсолютно растоптанных Ёнджуна и Бомгю позади. Они даже не пытаются следовать за ним и что-то пытаться изменить, потому что прекрасно понимают – ничего больше нельзя было исправить.       Енджун падает на колени прямиком на грязный асфальт, не заботясь о том, как впоследствии будет выглядеть его одежда, и потерянно смотрит вникуда, не издавая ни малейшего звука. Потрясенный Бомгю стоит немного поодаль и зачарованным взглядом смотрит на то, как Эш неторопливо возвращается в полицейский участок и, открывая дверь, растворяется в лабиринте внутренних помещений, унося с собой последнюю надежду на разрешение сложившейся ситуации малой кровью.       – Я знаю, о чем ты думаешь, - тихо говорит Бомгю, не глядя на Енджуна, который даже не пошевельнулся от подавшего голос младшего. – Ты с самого начала был во всем прав, говоря, что мои действия обернутся катастрофой для всех нас, но я тебя не слушал. Не хотел признавать очевидное. Я – неисправимый эгоист, не видящий дальше собственного носа и не заботящийся о том, как мои слова и поступки могут сказаться на других. И сколько бы вы ни пытались научить меня человечности, я так ничего и не усвоил, - Бомгю казалось, что у него вот-вот выступят слезы от того, насколько сильно он ненавидел себя в тот момент, но глаза оставались абсолютно сухими, будто в них насыпали песка. – Мы все должны были ему рассказать, ведь так? И ничего из этого бы не было. Он бы возненавидел нас, но сейчас бы был свободен от всего этого кошмара, который я сотворил для него собственными руками. Я должен был послушать тебя, ведь ты вновь был чертовски прав, когда пытался отговорить меня от этой сумасбродной идеи инсценировать свою смерть. Я заботился не о его душевном состоянии, а о собственном благополучии, боясь столкнуться со своими ошибками лицом к лицу и смотреть Тэхену в глаза, наконец понимая, что натворил. Это я во всем виноват.       Енджун ничего не отвечает, будто и вовсе не слышит исповеди Бомгю, которому сейчас как никогда хотелось, чтобы он привычно подошел и успокоил, давая понять, что младший вовсе не такой ужасный человек, и они со всем справятся. Вместе.       Но Енджун продолжает молчать, и это добивает.       – Скажи что-нибудь. Что угодно. Эй, - просит старшего Бомгю, садясь рядом и обхватывая руками чужое лицо, больше похожее на бесстрастную маску, и поворачивая его к себе. – Только не молчи, пожалуйста.       – Я... Я не знаю, Гю, - бесцветным голосом отзывается Енджун, поднимая уставшие глаза на парня и накрывая его руки своими. – Я был готов взять на себя ответственность за многое: за наши чувства, за ненависть Тэхена по отношению ко мне и к нам и даже за выпущенную мной пулю в его грудь. И мне казалось это самым страшным из всего, что может случиться, - шепчет он с прерывистым дыханием. – Но я и не думал, что все полетит настолько к хренам, до последнего веря в то, что мы не возьмем на себя такой грех и сумеем его вытащить, исправив хотя бы часть сложившейся катастрофы. Но теперь... Все кончено. Мы больше ничего не можем сделать.       Между парнями повисает мрачная и зловещая тишина, которую никто не стремится прервать. Ни один из них не знает, что стоит сказать и сделать для того, чтобы на душе стало хоть немного легче после всего случившегося. Говорить попросту было нечего, слова стали бесполезными фразами, неспособными исправить сделанное. Пережившие несколько месяцев надежды на лучший исход, Енджун и Бомгю окончательно столкнулись с жестокой реальностью, причиной которой являлись они сами.       – Что нам теперь делать, Ён? – наконец спрашивает Бомгю, пытаясь справиться с приливом эмоций, неустанно угнетавшим его с детства: страх, отчаяние, бессилие, к которым сейчас отчетливо примешивалось чувство вины. Сердце парня билось так быстро, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.       – То, что мы и собирались сделать после всего этого, Бомгю. Бежать, - эти слова даются Енджуну тяжелее всего, что он когда-либо говорил, заставляя окончательно признать безвыходность сложившейся для них ситуации. – Мы серьезно задели Эша, и что бы он ни говорил, едва ли он оставит нас свободно разгуливать просто так. Нам нужно убраться отсюда, стереть следы и не позволить никому шантажировать нас. Новая страна, новая жизнь. Это наш шанс наконец начать все заново и в этот раз сделать все правильно.       – Но Тэхен... Они же отыграются на нем по полной за всех нас. Его посадят на хренову тучу лет, и он будет сидеть, пока мы играем в новую жизнь? - сглатывая застрявший в горле ком, бормочет Бомгю. – Разве мы можем так поступить?       – У тебя есть другие предложения, Бомгю? Помочь нам больше некому. Или, как насчет пойти прямо сейчас в полицейский участок и позволить надеть на себя наручники? Думаешь, это поможет Тэхену выбраться? - горько усмехается старший, сталкиваясь с чужим молчанием. – Мы лишь похороним себя вместе с ним, окончательно сведя на нет все то, ради чего старались. Раньше надо было думать. Я говорил тебе, что нам стоит быть готовыми ко всему, даже к наихудшему раскладу, хоть и надеялся, что до этого не дойдет. Теперь все это - на нашей совести, Бомгю. Мы попытались, мы рисковали, но все равно провалились, и нам не остается ничего, кроме как принять эту ношу и идти с ней дальше, закрыв эту главу своей жизни и оставив прошлое позади.       Бомгю закрывает глаза, чувствуя, как сердце сковывает тяжелыми цепями вины, тянущими его вниз. Вряд ли они когда-нибудь покинут его душу, что бы он ради этого ни делал. Но дает надежду лишь одно: они с Енджуном будут разделять бремя этой тайны на двоих, пусть и никогда не смогут простить себя за то, что сделали.       ***       – Теперь ты наконец все знаешь.       Бомгю казалось, что прошло несколько часов с тех пор, как он перешел к последнему этапу истории, окончательно лишившей его в последующие годы и без того редких беззаботных снов, но на самом деле прошло от силы минут десять. Когда он заканчивает, внутри заново пережив все эпизоды из прошлого, воцарившуюся тишину неожиданно прорезает громкий и зловещий хохот Тэхена, поражая Чхве до глубины души.       – Хочешь сказать, что этот пиздец с моей жизнью произошел из-за того, что ты думал, что спасаешь меня от себя, а потом вы сказочно проебались в своем желании сделать из нашей жизни какой-то третьесортный блокбастер, потому что ты не дал какому-то влиятельному извращенцу? Уж лучше бы вы правда просто бросили меня там, - Кан задыхается от собственного смеха, от которого на глазах вновь проступают слезы, но отнюдь не от веселья. Он просто не мог поверить в абсурд этой ситуации. – Насколько же были сильны твои цепи самообмана, Бомгю, упорно не позволявшие тебе принять тот факт, что ты - просто трусливая и эгоистичная мразь. Ты мог бы ничего мне не рассказывать, но перестать крутить шашни с моим лучшим другом у меня за спиной, и даже это было бы куда менее отвратительно и жестоко, чем то, что в итоге предпочел для всех нас ты. Ты ведь видел, что Енджун не выдерживает, но ты также прекрасно понимал, что, когда я дожму его и все узнаю, я все равно выберу тебя. Ты все это осознавал, но не предпринял абсолютно ничего, потому что это не касалось тебя напрямую. Страдал ведь не ты, а я и Енджун. Ты бы никогда не закончил эту историю добровольно - тебе это было попросту невыгодно. Ты желал усидеть на двух стульях, потому что твое уязвленное и закомплексованное эго нуждалось в наибольшем количестве любви и внимания нас обоих. Браво, Бомгю, ты слепил себе личный кукольный театр из влюбленных в тебя марионеток, а потом самолично его же и сломал. И теперь я наконец понимаю, почему ты в итоге решил избавиться именно от меня, а не от Енджуна. Тебе плевать на него, Бомгю. Так же, как тебе было плевать на меня и на то, что ты разрушил. Ты просто-напросто вновь выбрал себя и наибольший комфорт.       – Думай, что хочешь, - бесцветным голосом произносит Чхве, устало прикрывая глаза от болезненных слов Тэхена, изрешетивших его сердце безжалостными попаданиями точно в цель. Этот день отнял у Бомгю все силы несмотря на то, что время едва ли перевалило за три часа дня. – После того, что тебе пришлось пережить из-за меня, у тебя есть на это безусловное право. Но, как бы тяжело тебе ни было это принять, дело не в комфорте или вопросе безопасности. Я действительно люблю его, Тэхен.       – Ты не умеешь любить, - жестко бросает Кан. – А тебя любить – это страдать.       – С ним мне никогда не нужно было притворяться кем-то.       – Серьезно? - издевательски приподнимает брови мужчина, готовый вот-вот взорваться вновь от бурливших внутри него боли и гнева. Ему хотелось разнести этот чертов центр показных лицемерия и благотворительности в клочья, показав всему миру отвратительную изнанку личности его владельца. – Тогда кто же ты, Бомгю? Разве можно назвать человеком того, кто способен на раз-два рушить чужие жизни и начинать все с чистого листа, притворяясь главным меценатом страны и матерью Терезой в одном флаконе?       – Я никогда не принимал решение предать тебя легкомысленно. Поверь, я каждый день в течение этих лет просыпался и засыпал с мыслями об этом, но как человек я давно изменился и больше никогда бы не смог поступить подобным образом, - искренне произносит Чхве, заставляя Тэхена скрежетать зубами от злости. – Я не могу утверждать, что понимаю то, что ты чувствуешь и какая боль в тебе жила все эти годы. Я бы правда очень хотел вернуться в прошлое и все исправить, но, к сожалению, не могу. Однако я могу попросить у тебя прощения за все, что сделал с тобой, пусть оно ничего для тебя и не изменит. Прости меня, Тэхен. Мне никогда не искупить этот грех перед тобой.       Кан сверлит полным эмоций взглядом чужие раскаивающиеся глаза, не считая нужным как-то реагировать на эти слова. Бомгю прав: это извинение для Тэхена было подобно маленькому пластырю, наклеенному на масштабный открытый перелом. Бесполезно. Кан не чувствовал от него ни крупицы облегчения, способного хоть как-то утихомирить бушующую внутри него ярость и обиду, независимо от того, насколько искренне извинялся Бомгю. Не то чтобы, Тэхен в принципе надеялся на что-то подобное, когда принимал решение прийти сюда и потребовать ответы, но все же призрачная надежда взглянуть в чужие глаза и увидеть в них вину и сожаление о случившемся упрямо таилась где-то глубоко внутри, теперь окончательно рассыпаясь прахом.       Больше ему здесь было нечего делать.       – Ненавижу тебя, Бомгю, - вдруг говорит он. – Я так сильно любил тебя, а теперь после всего даже не могу взглянуть на твое лицо без навязчивой мысли взять и пустить тебе пулю в лоб для того, чтобы справедливость восторжествовала. Я потерял всё из-за тебя. Мою свободу, мою веру в людей, даже себя. Я столько лет не мог нормально жить, сначала отчаянно мечтая об отмщении, а потом желая получить все ответы, но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, как же сильно я устал от этого всего. Мне не нужны твои извинения. Они не вернут мне мою жизнь, которая у меня могла бы быть, если бы ты не появился. Но я больше не хочу тратить свою жизнь на мысли о прошлом и о тебе, разрушая себе еще сильнее. Я хочу отпустить это и жить дальше. Без мести.       Тэхен бросает последний взгляд на Бомгю, ощущая, как его сердце измученно сжимается от противоречивых чувств. Он заставляет себя сфокусировать все своё естество на чувстве боли в своей душе и попытаться отпустить все, что было связано с этим человеком и их общим прошлым.       – Однако когда-нибудь тебе придется ответить за все, что ты натворил, Бомгю. И надеюсь, судьба будет к тебе так же жестока, как она когда-то была и ко мне. Прощай, Бомгю.       Интуиция подсказывает мужчине, что больше они действительно никогда не увидятся, и ему очень сильно хотелось в это верить. Тэхен разворачивается и твердым шагом направляется к двери, собираясь оставить за ней всю свою прошлую жизнь.       Он не слышит, как вдогонку ему летит тихое:       – Прощай, Тэхён. Будь счастлив, несмотря ни на что.       Дверь за ним закрывается с громким стуком, обрывая собой последние связывавшие их нити.       ***              – Бомгю, вот ты где! Какого черта ты не отвечал мне на звонки, неужели так сложно использовать телефон по назначению? Может, напомнить тебе, как им пользоваться?       Бомгю разворачивается и видит стоявшего перед ним слегка запыхавшегося от быстрой ходьбы Енджуна, ноздри которого возмущенно раздувались, а глаза были полны беспокойства. Выглядел он довольно комично для человека его статуса. Размышляя об этом, Чхве не может сдержать легкой улыбки, приподнявшей уголки его губ даже несмотря на произошедшее в его кабинете получасом ранее.       – Прости, я был очень занят. Сам понимаешь, дел с открытием невпроворот, некогда даже в телефон глянуть. Но пользоваться им я пока не разучился, я еще не настолько стар.       Енджун, отдышавшись, с подозрением всматривается в чужое невозмутимое лицо, выискивая в нем любой, даже малейший намек на то, что что-то могло быть не так, но Бомгю спокойно проходит его проверку, и старший постепенно расслабляется.       – Ладно, живи пока, - великодушно разрешает Енджун, и его тон сменяется на любопытный. – Рассказывай, как проходит мероприятие? Были интересные или комичные ситуации? Мне интересно все.       Бомгю усмехается и вкратце описывает Енджуну все новости, параллельно демонстрируя плоды проделанной с Центром работы и с гордостью кивает в ответ на чужие восхищенные возгласы. Он старательно обходит стороной ситуацию с Тэхеном, категорически не собираясь рассказывать возлюбленному о том, что Кан был здесь.       То, что произошло сегодня, останется только между ними.

Jean Pierre Taieb - Running After My Fate

      – О, здесь господин Ванг! - на лице Енджуна появляется оживление при виде пожилого мужчины, возникшего в поле их зрения, когда они с Бомгю заходят в помещение, заполненное людьми, крутящимися вокруг небольших столов с закусками. – Извини, Гю, я отойду ненадолго, мне надо с ним кое о чем переговорить. Обещаю, потом мы с тобой обязательно продолжим празднование этого важного для тебя события в несколько другом месте, но о нем тебе знать пока рано.       Старший задорно подмигивает ему, на что Бомгю лишь шутливо закатывает глаза, ведь «опять Енджун со своей работой», и наблюдает за тем, как он удаляется по направлению к господину Вангу, стоявшему в другом конце помещения вместе с элегантной дамой. Вероятно, это была его жена, - Чхве не был уверен наверняка. Ванг являлся давним надежным бизнес-партнером Енджуна, однако сам Бомгю этого человека практически не знал, да и, если честно, не имел особого повода и желания ближе знакомиться.       Пока важный Енджун снова важно обсуждает какие-то важные дела, Бомгю решает занять себя тем же, чем и многие присутствующие в этом зале – атаковать стол с закусками, чтобы взять себе что-нибудь перекусить. На глаза ему попадаются дольки фруктов, нанизанные на шпажки, которые кажутся отличными кандидатами на временное утоление голода. Бомгю берёт небольшую бумажную тарелочку, собираясь положить в нее несколько шпажек, и, успешно набрав себе достаточно закусок, неторопливо отходит к большим окнам, подальше от групп переговаривающихся друг с другом людей. Ему хочется отдохнуть где-нибудь в одиночестве и хоть немного собраться с силами. Показывать кому-либо то, насколько в действительности Бомгю был измотан сегодняшним днем, абсолютно не хотелось, поэтому необходимо было поддерживать на лице беззаботное выражение, также требовавшее немалых трудозатрат.       Однако Чхве не успевает в достаточной степени насладиться уединением – в скором времени его неуверенно окликает подошедший к нему незнакомый парень, одетый в униформу служебного персонала.       – Господин Сон, извините, что так нагло отрываю вас от вашего занятия, - неловко начинает работник, нервно теребя пуговицы на своей рубашке, будто наскоро надетой под уродливой темной жилеткой.       – Ничего, все нормально. Вы что-то хотели? - терпеливо интересуется Бомгю, с ожиданием глядя на нервничающего парня и гадая, с какой целью он решил обратиться к нему посреди мероприятия.       – Да, я должен передать для вас послание, - незнакомец запинается, будто нешуточно волнуется в присутствии Чхве, и, сглотнув, сбивчиво продолжает. – Адресант потребовал передать его вам лично, чтобы оно не достигло чужих ушей.       На ум приходит загадочно брошенная Енджуном фраза напоследок, и на губах Бомгю возникает легкая ухмылка, за которой следует тихий смешок.       – Что ж, я заинтригован, - легко говорит он, с любопытством наблюдая за тем, как смущенно мнется парень. Ситуация его несколько забавляла, поэтому он решает подыграть. – Кто же этот таинственный отправитель и в чем заключается суть послания? Будьте уверены, что я никому об этом не расскажу. Более того, я унесу эту тайну с собой в могилу.       Незнакомец кивает и опасливо оглядывается по сторонам, чтобы удостовериться в том, что никто за ними не наблюдает, а затем начинает что-то слишком тихо и невнятно произносить, из-за чего Бомгю не может ничего разобрать. Решив склониться ближе и переспросить, Чхве делает шаг вперед и уже собирается открыть рот, собираясь задать вопрос ещё раз, как вдруг краем глаза замечает еле заметное, молниеносное движение чужой руки, метнувшейся под ткань пиджака и устремившейся по направлению к нему. Блеснула сталь, а затем Бомгю ощущает, как в его плоть резко погружается что-то острое и ледяное, из-за чего область живота мгновенно взрывается страшной болью, начисто сбивая дыхание.       Бомгю еле слышно охает и судорожно хватается руками за плечи будто бы слегка приобнимающего его незнакомца и, помимо острой пульсирующей боли чувствует, как рубашка быстро пропитывается чем-то мокрым, словно на него только что опрокинули стакан с какой-то жидкостью.       В нос ударяет тяжелый металлический запах крови.       – Что вы... - с трудом шепчет Бомгю не в состоянии закончить фразу и неверяще смотрит в чужие глаза, потрясенно наблюдая за тем, как ранее обеспокоенное лицо парня вдруг прорезает довольная и зловещая ухмылка, не сулящая ему ничего хорошего.       – Говоришь, унесешь с собой в могилу? Славно придумано, - вкрадчиво шепчет незнакомец на ухо еле стоящему на ногах Бомгю, медленно, с наслаждением прокручивая в чужой плоти рукоятку тонкого кинжала и ощущая, как тело мужчины содрогается от новой волны боли. Чхве не может даже закричать, отчаянно хватая ртом воздух, чтобы снабдить надрывающиеся легкие достаточным объемом кислорода. Сердце по частоте ударов может соревноваться с взмахами крыльев колибри, пока кровь легко пропитывает тонкую ткань рубашки, а силы, казалось, стремительно вытекают из раны вместе с ней.       – Да, чуть не забыл, зачем пришел. Слоун передает привет, - незнакомец не дает мужчине упасть, заботливо поддерживая его на весу как пушинку и наконец передавая порученное ему послание. – Ты правда думал, что можно взять и столь легко откусить руку, которая долгое время тебя кормила? Считал, что такое забывается? Нет, Бомгю. Слоун ничего не забывает: он давно тебя искал, чтобы поквитаться за все и преподать тебе его последний урок, и вот наконец настало время платить по счетам. Но не волнуйся, я передам от тебя Слоуну пламенный привет. Посмертно. Поверь, он будет рад.       Все происходит так незаметно и аккуратно, что никто из окружающих не замечает ничего необычного: люди продолжают лениво переговариваться друг с другом и поедать закуски, пока практически на их глазах безжалостно уничтожается чужая жизнь. Незнакомец отстраняется так же быстро, как и приблизился, стремительно удаляясь восвояси после успешно выполненного задания, пока Бомгю, теряя опору, медленно оседает на пол, держась руками за вспоротый живот и отчаянно пытаясь нормально вдохнуть.       – Бомгю, что с тобой.. Черт, Бомгю! - в панике кричит непонятно откуда взявшийся Енджун, падая на колени рядом с истекающим кровью Бомгю и лихорадочно спускаясь руками вниз от чужой тяжело вздымающейся груди в попытке понять, что произошло и в чем дело. Обнаружив масштаб катастрофы, мужчина на мгновение замирает, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног, но затем быстро берет себя в руки. – Врача сюда срочно! – Енджун отчаянно зажимает рану, стараясь остановить обильное кровотечение, и параллельно пытается говорить с Бомгю, не позволяя ему потерять сознание и заставляя свой голос не дрожать. – Гю, слышишь меня, эй! Только ни в коем случае не отключайся, концентрируйся на моем голосе, говори со мной! Кто это сделал? Что произошло?       – Это... Люди Слоуна, - еле слышно отвечает Бомгю, тяжело сглатывая, от чего и без того напуганные глаза Енджуна расширяются от ужаса, параллельно слыша, как каждый чужой вздох сопровождается непонятным бульканьем где-то в груди. – Они вернули должок.       – Не может быть.       Енджун не успевает закончить, потому что Бомгю начинает кашлять и отхаркивать кровь. Трясущимися руками продолжая зажимать его рану, старший орет на собравшихся вокруг них людей, требуя перестать стоять как истуканы и срочно пошевеливаться в поисках доктора. Потрясенным людям потребовалось несколько долгих и бесценных для Бомгю и Енджуна секунд, чтобы отойти от шока и начать реагировать на происходящее. Паника заполнила зал: кто-то пытался выйти наружу, кто-то плакал, а кто-то действительно лихорадочно набирал кнопки на экране телефона, звоня в скорую.       – Бомгю, только держись, скоро тут будет врач, он поможет. Мы отвезем тебя в больницу и подлатаем, будешь как новенький, все будет хорошо, - быстро бормочет Енджун, пытаясь своими словами больше успокоить и убедить то ли себя, то ли Бомгю. Он отчаянно старается верить в сказанные слова, пока на лице младшего сквозь гримасу боли прорезается еле заметная усмешка.       – Брось, ты знаешь, что я уже не жилец. Скорая не успеет. Он знал, куда бил, - отрывисто дыша, возражает Бомгю, собирая в кулак все оставшиеся силы для того, чтобы одной окровавленной рукой крепко обхватить скользкое от крови запястье Енджуна и заставить встретиться с ним взглядом. – Я заслужил это, Енджун, и ты это знаешь.       – Нет! – яростно трясет головой старший, умоляюще глядя в родное лицо, расплывающееся перед глазами от непрошенных слез. – Какого хрена ты несешь? Ты не умрешь, слышишь? Я тебе этого не позволю, Бомгю! А как же Чонин? Как же наши планы жить и бороться всему назло? Вместе? Хочешь бросить все это? Я знаю, ты выдержишь, Бомгю. Ты сильный, черт возьми, только не сдавайся, умоляю.       – Я бы очень этого хотел, - раздается очередной приступ кашля, сопровождаемый сгустками крови, от обилия которой Енджуна уже начинает страшно мутить. Лицо Бомгю выглядело белым как простыня, из-за чего капли крови выглядели на нем еще ярче и контрастнее. – Но это больше не в моей власти, Ён, прости. Прости меня. За все. Пожалуйста. Я-       Паузы между словами Бомгю становятся все больше, а дыхание – все реже. Он не успевает закончить последнюю фразу, когда его хватка на чужом запястье окончательно ослабевает, а издаваемое из груди страшное бульканье – затихает. На заполненное людьми помещение вдруг опускается странная тишина, больше похожая на плотную вату. Казалось, ее можно было потрогать.       – Нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет, - бессвязно повторяет Енджун, не слыша собственного голоса и продолжая упорно зажимать руками чужую рану, которая больше не кровоточила так сильно, отныне передав свои обязанности разбитому сердцу Енджуна.       – Господин, он мертв. Мне очень жаль, - слышится печальное позади, но мужчина не понимает ни слова, устремив свой остекленевший взгляд на лежащее рядом с ним бездыханное тело, которым еще минутой ранее был его любимый человек.       Кровь Бомгю повсюду. Она на самом Бомгю, на полу, на одежде, у Енджуна на руках. Крови Бомгю вокруг было слишком много. Казалось, Енджун насквозь пропитался этой густой тяжелой консистенцией и больше никогда не сможет отмыться от нее.       Он не знает, что ему теперь делать.       Вдалеке становятся слышны сирены скорой помощи.