Всё, что в нас живёт - обесточено.

Я помню, что это был сон, я куда-то бежал, я не помню, куда и зачем этот бег

Как будто бы кто-то вломился в мой сон и шептал, наклоняясь во тьме к моему изголовью

Как будто бы чьи-то шаги раздавались оттуда, где явно не может пройти человек

Наш поезд давно никуда не идёт, это прямо под ним, громыхая, несётся дорога

Избавьте меня, ради Бога, от этого чувства, которое мы называем тревога

Тревога, тревога

Тревога

                               (с) Сплин "Тревога". В глазах темнело, из горла наружу вырывались резкие рваные вздохи. Будто воздух медленно, но верно покидал лёгкие. Голова кружилась, появилось чувство алкогольного опьянения. Сильного алкогольного опьянения. Руки казались слишком лёгкими, почти невесомыми.  Жутко рубило спать, кажись, ляжешь вот тут – в этих обкоцанных ветром кустарниках – и уснёшь намертво. Ноги ватные, странно, что ещё держат шатающееся тело на себе.  В руках Абрам держал неаккуратно оборванный лист бумаги, слегка помятый в месте, где его с силой обхватывали пальцы парня. Он пытался всмотреться в буквы, напечатанные на бумаге. Всё тщетно - буквы не то, что разлетались в разные концы страницы, сам листок раздваивался. Также, как и кисть, держащая его. Так же как и всё вокруг!  Становилось не по себе. Делаешь шаг вперёд - тем временем три назад. Мир кружился будто заварка в чашке, после того, как пару раз качнуть воду ложкой. Как листок берёзы, нечаянно попавший в маленький водоворот. Как ебаный диско шар.  Нужно было присесть, переждать. Может, немного прикрыть глаза и попытаться восстановить равновесие.  Он выставил левую руку прямо перед лицом и стоял, вглядываясь в неё. Пытался посчитать пальцы, прекрасно понимая, что всего их на руке пять (он насчитал около восьми). Опустил руку и всё-таки устало прикрыл глаза.  Эта самая левая рука снова отразилась резкой болью. Абрам прекрасно помнил почему её укрывали бинты. Перед глазами поплыли кровавые образы и, чтобы их перекрыть, парень принялся вспоминать известные ему слова на латыни.  "-Cochleari.  Avem.  Hydria."  Зачем он вообще это помнит? Мысли странными водоворотами наяривали круги в голове, ударяясь о стенки головного мозга. На всякий случай вспомнил пару строчек из шотландской молитвы, которой он научился у подружки в возрасте одиннадцати лет.  "-Cha mharbhar mi, Cha loinnear mi, Cha charachar mi..."  Помощь это была молитвы, благословение Бога или чёртово совпадение, но спустя пару секунд в голове немного прояснилось. Туман, непоколебимо оставающийся на месте и не подпуская здравый разум к кнопке контроля, начал постепенно развеиваться. Оставляя по себе лёгкую дымку. К сожалению, не прихватив за собой тяжёлое сонное состояние.  Он снова открыл глаза, рассмотрелся. Веки всё также опускались спустя каждые пару секунд, но мир хотя бы перестал двоиться.  Это место слегка отличалось от того, где на них неожиданно навалилась засада отца. Определённо отличалось, если присмотреться внимательно. Всё то же поле, те же тёмно-златые колоски вокруг, но вот этого дуба, в паре метров от него, точно не было. Но это всё было не особо интересно.  Вопрос состоял немного в другом. Как он тут, блин, оказался? Попытался найти ответы в глубине своего подсознания, но подсознание во всей своей красоте и присущей ему насмешкой ткнуло Абраму в лицо дулю. Глупое подсознание. Не понимает, что это было бы на корысть им всем.  От досады, парень пнул лежащий рядом маленький камень. Бесило то, что он ни черта не помнил. Голова будто на время отключилась. Он взглянул на небо, по облакам, размеренно проплывающим над ним, он сделал вывод, что прошло часа максимум три.  Снова перевёл взгляд вниз, к руке, всё ещё сжимающей вызванный лист из папки матери. Он чётко помнил, как во время битвы та вытащила папку из собственной сумки и неаккуратно отодрала ему одну её часть. Её глаза пылали злостью и были немного напуганы, блестели влагой от боли и незатухающим огнём.  Присмотрелся. Секрет, скрытый на бумаге, привлёк его внимание. Мать неоднократно объясняла, как можно его разгадать и он успел запомнить, что именно за этим шифром скрывался номер дяди Стюарта. Хорошей ли это было идеей? А с другой стороны... Что ему ещё оставалось.  Он опустил руку и снова сделал около двадцати шагов вперёд. Только сейчас понял как болят напряжённые мышцы, от слишком долгого бега. Куда ему, если так? У него на руках ни карты, ни компаса. В голове проскользнула мысль, пойти поискать мох на ближайшем дереве, но он откинул её почти сразу. И что ему это даст?  Всё это глупо. Глупо, глупо, глупо...  Парень прокрутился на правой ноге, вокруг своей оси, всматриваясь в горизонт. Надеялся, что где-то всё-таки увидит силуэт матери или кого-то из братьев. Снова поднял лист бумаги. Второй рукой нащупал телефон в кармане куртки.  Он и правда решил это сделать? Решил позвонить собственному дяде? Скрываться от одного клана мафии у главы другого было дурной затеей. А если... Посчитала бы это правильным мать?  Нет, нужно попытаться их найти. Нужно хотя бы попробовать. Тем более это уже не впервые. Но тогда у него на руках было хотя бы что-то... Тогда он хотя бы что-то понимал.  Решив, что он не слабак последний, парень упорно подался вперёд. Края длинной куртки громко шуршали, а он тихо пыхтел, стараясь перетерпеть боль во всём теле.  Далеко он так не зашёл. Минут через пятнадцать и метров через восемьсот, правая нога у Абрама подкосилась и он повалился вниз. Почувствовав холодную землю худыми коленями, он постарался открыть глаза. В голове гудело, а в глазах снова потемнело, от резкой смены положения. Звенящая пустота давила, но чёрное зарево начало немного рассасываться.  Намёк понятен.  Пытаясь растянуть время, он ещё немного по вглядывался в небо и всё-таки открыл крышку телефона. Сел на землю полностью, положил листок с этаким номером на колено и разгладил плавными движениями. Немного покрутил числа в голове, вспоминая ключ от головоломки. И ввёл номер.  Уставился в экран, не решаясь набрать. А что ему это даст? Он не был знаком со Стюартом лично, не знал, как тот отреагирует на его резкое появление.  А с другой стороны... Почему бы не испытать удачу. Может у него выйдет хотя бы раз насладится прелестями хорошей жизни. Если жизнь у дяди в Англии и правда таковой являлась.  Каждый гудок превращался в один громкий удар сердца. Он на какое-то мгновение затаил дыхание. В моменте одумался и хотел было отключится, но вдруг на той стороне трубки ответили. Не громкий мужской голос с сильным английским акцентом сказал:  -Слушаю, - именно таким и представлял он голос Стюарта.  Собираясь с мыслями, Абрам отозвался:  -Здравствуйте, вы Стюарт Хэтфорд?  -С кем я имею честь говорить? - вопросом на вопрос ответил мужчина.  -Имя Абрам Веснински вам о чём-то говорит? - сказав собственное имя вслух у парня по спине прокатилась лёгкая волна дрожи. Как же давно его так не называли...  Абрам прямо почувствовал как напрягся его собеседник. Молчание в пару секунд, за которым последовал резкий вопрос:  -Где вы?  -Где-то посреди поля под Нордгорном, - с лёгкой насмешкой парировал парень. А позже добавил:  -Только я сам.  -Стой на месте, - бросил Хэтфорд и отключился.                                 ***  Вероятнее всего люди Хэтфорда были разбросаны маленькими группами по всем клаптикам земли. Ибо их появление спустя около получала объяснить было не сложно, но проблематично.  Все эти полчаса (может, больше, поскольку временами парень отключался, стоя) он тупо смотрел в сторону околка.  Местный колорит весьма угнетал. Жёлтые бесконечные колоски вокруг и маленькие участки леса сводили с ума. Появлялось странное чувство дереалезации. Он чувствовал себя странником, затерянным в бескрайних пустынях Сахары.  Гул вертолётов он услышал ещё издалека. А что было дальше он не помнил. В глазах совсем потемнело и он упал. Последним воспоминанием, что ещё тлело на задворках сознания был резко появившийся из неба ветер.  -...состояние стабильное, мистер Хэтфорд. Пациент спал всё это время. Я думаю, что переживать не о чём. Мы обнаружили пару не сильно глубоких ран и уже о них позаботились. Также... - голос, вырвавший Абрама из сна, был перебит:  -Я вас понял. - Парень узнал этот голос, но не мог вспомнить его обладателя.  Послышались шаги, приближающиеся к нему. Тихое шуршание отдавалось эхом в голове, от чего становилось в разы громче. Вспышка резкой боли заставила его вздрогнуть и он рефлекторно сел. Распахнул глаза, комната перед ним кружилась и извивалась. Наверное, он начал клонится вниз так как идущий к нему мужчина ускорил шаг и усе через долю секунды Абрам почувствовал крепкую хватку на собственной руке.  -Где я? - он едва разобрал собственный голос. Это было скорее разъярённое звериное рычание, чем голос подростка.  Пальцами он ухватился за тонкую ткань белой простыни, стягивая её на себя.  Казалось, ещё чуть-чуть и он снова потеряет сознание из-за шока. Поэтому Хэтфорд поспешил как-то пересечь на корню это нарастающее чувство. Он положил одну ладонь ему на плечо, второй попытался перехватить мечущиеся по поверхности кровати руки. И посмотрел племяннику прямо в глаза, скрытые под какими-то серо-зелёными линзами. Его взгляд казался затуманенным, парень будто находился очень далеко отсюда.  -Я - Стюарт Хэтфорд, - начала мужчина. - Родной брат твоей матери Мэри. Ты находишься в моём доме, а пока ты тут находишься никто не причинит тебе вреда, уж поверь. Я понимаю, что ты пережил огромный шок и тебе нужно отдохнуть, но как только придёт время тебе нужно будет рассказать всё. Надеюсь ты не откажешь мне в такой маленькой просьбе, - хотя его слова звучали до слащавого приторно, в них явно сочилось предупреждение и намёк на угрозу.  -Что ты сделаешь, если я откажусь? - его голос был уже менее хриплым, а вопрос звучал настойчиво.  Это немного озадачило Стюарта, но тут же он с нажимом ответил:  -Ты не откажешься.  -Почему ты так решил?  -Ты ведь хочешь хотя бы попытаться найти свою мать и братьев, - очевидная манипуляция, особенно после тяжёлого вздоха в конце.  -Что, если уже нет кого искать? - его слова сочились ядом, но произнёс он их с видимой заминкой. Странная тревога, поселившая внутри начала медленно разъедать внутренности. Тело будто кололи миллиарды игл, а в голове туман.  -Ты не оптимист, - констатировал факт Стюарт. - Весь в мать. - Последнее он сказал с лёгкой усмешкой.  -Это вы ещё не видели моих братьев, - от воспоминаний его глаза потеплели, но тревога усилилась, превращаясь в звон церковных колоколов.  -Вот ты мне о них и расскажешь.  Абраму не понравилась эта фраза. Её чаще всего использовали на похоронах, успокаивая кого-то. Ведь всем уже давным-давно известно, что лучший способ отправить близкого на тот свет это светлая память о нём. Это точно не слёзы.  -Посмотрим, - огрызнулся парень и отвёл взгляд.                                          ***  Коснувшись пальцами запотевшего стекла, он прикрыл глаза. Фонари, окружающие Темзу отражались в стёклах домов. Шёл толи снег, толи дождь, неизвестная морось. Тротуары, выложенные кирпичной плиточкой, были укрыты тонким слоем снега. Синева неба делала темнее воду в реке. Небо уже украшала россыпь маленьких, но ярких звёздочек.  Скользя по стеклу рукой, Абрам осел на пол. Спину откинул на стенку рядом с окном. Стюарт жил в обычном (ну по меркам аристократов естественно) многоквартирном доме. Снимал в нём студию с неимоверно высокими потолками и такими же панорамными окнами. Вид из окна был прекрасен. Лондон во всей своей красоте, вдохновляющие пейзажи. Абрам, проживший здесь уже около двух месяцев, частенько вечером часами мог сидеть около окна, глядя в даль.  Он думал о маме, о братьях, которых у них так и не вышло найти. Даже со всеми теми знаниями, что хранились у мальчика в голове. У него внутри ломило кости, разрывая на части и так израненное сердце. В голове шум. Холодно, вокруг слишком холодно. Тело дрожит, кажется, сейчас начнёт жить своей жизнью. По щеке прокладывает свой путь маленькая слеза, но он тут же вытирает её рукавом клетчатой рубашки.  В голове произошёл взрыв, ещё пару месяцев назад. Или это случилось ещё когда-то в раннем детстве. Но сейчас там пусто. Глаза слипаются от переутомления. Он не спит, уже очень давно. Лежит, прикрывает глаза, но уснуть не может.  Тени вокруг сгущаются и медленно начинают надвигаться. Мир уже давно кажется слишком тусклым. Тени, развивая своими лоскутками и лапками, тянутся к нему. Это не ночной кошмар, это реальность, разрывающая звенящую пустоту. Внутри маленькой вселенной снова зарождается страх, точнее его остатки. Абрам подносит слишком тяжёлые руки к волосам, пальцами впивается в уже рыжие пряди. Пытается вырвать, причинить хотя какую-то боль, чтобы она вернула его в реальность. Но он перестаёт чувствовать абсолютно всё. Остались только он и чёрные силуэты, надвигающиеся к нему.  Он не знал чего они хотят, но понимал, что и не хочет знать. Страх сковывал движения, Темзы за окном уже совсем не видно. Только серые стены, построенные в его голове, только чёрные когти теней, наконец доставшихся до него.