Even Sweeter Like This

На вечеринках Минхо вечно ловит на себе чужие взгляды. Сынмин и Джисон говорят, что это от того, что парень очень горяч, но Минхо убеждён, что причина кроется в другом. Дело в том, что не каждый день увидишь, как обычный помощник библиотекаря ходит по таким местам. У него репутация хорошего мальчика и “паиньки” благодаря высоким отметкам и профессии, но Минхо даже не пытается избавиться от этого клейма. Бывают репутации и похуже, а Минхо не жарко и не холодно от того, что его до сих пор считают девственником. Минхо, к слову, не девственник уже во всех смыслах, но так забавно наблюдать за реакцией его ухажёров, которые ожидали от него неопытность и стеснение. Он не прочь провести сегодняшнюю ночь с кем-то, но и не горит желанием: прошло не так много времени с последнего раза, а завтра ещё и лекция в девять утра, и ему придётся очень рано вставать, если переночует у кого-то. Конечно, Минхо мог бы пригласить этого “кого-то” к себе, но он не собирается впускать в свою квартиру незнакомца. Уже долгое время на него пялится какой-то паренёк, явно гетеро. Минхо подозревает, что он из шайки Чана и Феликса. Ли смотрит в ответ пристально, пока тот парень не сдаётся и густо краснеет, отводя взгляд. Ли привык к этому, к постоянному вниманию к своей персоне. Тем более на нём сегодня изящный макияж, что не может не притягивать взгляд. Джэ и Ёнхён часто жаловались, что тут почти не встретишь людей из ЛГБТ сообщества, поэтому Минхо и не надеется, что того незнакомца привлекают парни, хоть он сидит и пялится. К собственному сожалению, Хо отлично знает, что натуралы нередко пытаются “попробовать его”. Знает не по наслышке. Они все сидят в импровизированном кругу и ждут Джексона с бутылкой, чтобы начать игру. Минхо пододвигается чуть ближе к Джисону и шепчет на ухо: — Что это за пацан на шести часах? Джисон осторожно оглядывается и так же тихо шепчет: — Учится на том же курсе, что и я с Чаном. — Видел когда-то его с парнем? — Нет, но и с девушкой не видел. А что? Понравился? — Просто интересно, — Минхо незаинтересованно отстраняется. Рисковать не хочется, оно того не стоит. — Но он горячий малый, не? — обыденно говорит Джисон. Минхо знает друга уже как облупленного: проверяет степень его заинтересованности. Но Минхо не заинтересован ни капли. Он неоднозначно хмыкает: — В душе не ебу. Оба прекрасно понимают, что ответ был на “отъебись”, чтобы Джисон отстал с вопросами, но Хан, к счастью, не продолжает разговор. Минхо смотрит напротив, вновь сталкиваясь со взглядом натурального парня (как успел прозвать его в голове Минхо). Он уже думает съязвить и спросить, может у него есть что-то на лице, но приходит Джексон с пустой бутылкой из-под водки и ставит её в центр круга. Первым крутит Какой-то-там-Грег, парень с урока биологии на первом курсе, которого Минхо едва помнит. Край бутылки показывает на недовольного Марка, который даже для приличия не пытается выглядеть неогорчённым таким выбором судьбы. Оба останавливаются на целомудренном поцелуе. Следующая очередь Хёнджина. Он крутит и, не скрывая жульничества, останавливает её, когда она поворачивается в сторону его парня. Весь круг с минуту наблюдает за страстным поцелуем Хёнджина с Джинёном, а затем Хван передаёт бутылку тому Глазастому-Парню. Минхо слышит как Хёнджин зовёт его Чанбином. Довольно красивое имя, но Минхо плевать. Чанбин крутит. И словно по велению матушки-судьбы горлышко указывает на него. Минхо даже не удивлён – он так и знал, что судьба вонзит нож ему в спину. Минхо ждёт, чтобы кто-то из них сделал первый шаг, и уже решается подойти к парню, как тот начинает пододвигаться. Чанбин ползет к нему на коленках и смотрит неотрывно, слишком красиво. Ли пытается себя убедить, что это всё алкоголь вскружил ему голову, и этот убийственно милый паренёк вовсе не привлекает его. А ещё не садится на бёдра Минхо вместо того, чтобы присесть рядом. Ли издаёт тихий удивлённый вздох и машинально подхватывает Чанбина под бёдра. Чанбин сразу расхрабривается, садится плотнее и обнимает руками шею. — Ты зачем..?   — Что? — испуганно песпрашивает Чанбин, вздёргивая голову. Минхо не может понять, парень правда волнуется или просто издевается. — Я делаю неправильно? Хёнджин вроде так сделал… Слабо верится, что такой смелый паренёк никогда не играл в бутылочку, но Минхо нравится подыгрывать ему. А он и не может иначе, ведь на его коленях сидит симпатичный мальчик. — Мне слезть? Чанбин волнуется, нервно закусывает губу, а Минхо до сих пор не может понять притворяется ли он. Наверное, немного, но Минхо занят другими мыслями: на влажные чанбиновы губы красиво падает свет, а щёки покрыты лёгким румянцем.  — Не надо пока, — Хо спешит остановить его, видя, что паренёк уже собирается слезть, поэтому придерживает его руками за поясницу. Под ладонями Минхо чувствует перекатывающиеся накаченные мышцы и очень старается не думать об этом. — Ты ведь должен поцеловать меня. Да, Чанбин? — Если я не ошибаюсь, ты Минхо? Ли начинает удивляться, откуда это Чанбин знает его имя, но паренёк ёрзает на его бёдрах и сокращает расстояние. И Минхо окончательно плывёт.

***

— Тебе не кажется слишком критичным полагать, что парень гетеро только оттого, что ты никогда не видел его с парнями? — риторически спрашивает Сынмин после того, как Минхо изливает душу. — Я целовался с девушками на вечеринках, но я даже не би. — Вы с Чеён поцеловались, чтобы какой-то придурок от неё отстал, это не считается, — парирует Минхо, игнорируя главную мысль, которую Сынмин пытается донести. — Вы оба самые настоящие гомосексуалы. — Вы, кстати, классно смотрелись вместе, — добавляет Джисон и умолкает, когда Чан, до этого лежащий на бёдрах Сынмина, приподнимает голову и строго смотрит на Хана. — Я думал, он спит, — говорит одними губами Джисон. Чан укладывается обратно на бёдра своего парня и удовлетворённо постанывает, когда Сынмин нежно играет с его волосами. Чан нехило так пугает, когда показывает свою собственическую сторону, но Сынмину нравится, и Минхо в этом его поддерживает. Правда ему больше нравится быть во главе, нежели быть контролируемым. Ему больше нравятся милые мальчики. А Чанбин на вечеринке был очень милым. Смело залез на колени, а потом перед поцелуем засомневался и занервничал. Это было очень мило, а его удивлённый взгляд, когда Минхо сделал замечание по поводу того, что он сел ему на колени, до сих пор преследовал его. Минхо любит милых парней, но так удручает, что такой милый и такой красивый парень почти точно гетеро. Ведь так? Минхо бы точно знал, если бы его стопроцентный типаж был свободен и заинтересован в парнях. Джисон тоже был милым, когда они с Минхо развлекались не по-детски. Но всё хорошее когда-то заканчивается. Особенно когда их отношения ограничиваются дружбой и периодическим прекрасным сексом. Теперь Джисон встречается с Югёмом, другом парня Хёнджина. Минхо, конечно, только рад за своего друга, но не может не скучать по их с Джисоном личным встречам. Финальный проект в универе плюс работа в библиотеке не оставляют свободного времени для вечеринок и знакомств на одну ночь, и это выливается в сильнейшее напряжение и стресс. Минхо решает выкинуть Чанбина из головы. Нет смысла мечтать о недостижимом. Особенно когда всё, что привлекает Минхо, собрано в одном раздражающем пареньке.  Ну ничего. Ли прекратит ходить на вечеринки на время, чтобы они не пересекались. А, вероятно, матушка-судьба посмотрела на него откуда-то с неба и засмеялась, набирая в рот попкорн.

***

Во время следующей смены в растущей очереди у кассы самообслуживания Минхо видит знакомое лицо. Ему очень хочется сегодня побыть плохим работником и оставить эту очередь саму по себе, но он сдаётся и открывает свою кассу: — Сюда, — зовёт он, сразу привлекая внимание посетителей. В помещении, конечно, не сплошная тишина, но и не шумно, ведь это библиотека, а если шуметь в библиотеке, рискуешь быть выкинутым в первую же минуту. Минхо обычно с готовностью за это берётся, хотя студенты больше боятся семидесятилетнюю библиотекаршу, нежели молодого ассистента. — Привет, незнакомец, — весело говорит Чанбин, когда подходит его очередь. Минхо впервые видит его в библиотеке, но спихивает это на совпадение несмотря на то, что Чанбин смотрит как-то слишком уверенно. Возможно, он проворачивает тот трюк, к которому пристрастились некоторые чокнутые натуралы, а именно – смотреть суровым взглядом, пытаясь показать своё превосходство. Мысль о том, что Чанбин пытается доминировать над Минхо, смешит — а ещё он надеется, что наконец перестанет думать о нём — и смотрит в ответ так же пристально, пока Чанбин не смущается и отводит взгляд. Его ресницы подрагивают; Чанбин невыносимо красивый. Нечестно. — Привет, Чанбин. — Ты случайно не библиотечная книга? — спрашивает Бин, а Минхо уже жалеет о том, что ему приходится это выслушивать. Это не должно выглядеть красиво, звучать привлекательно, но почему-то у Чанбина всё идеально. — Потому что я готов тебя взять, — продолжает он и стреляет пальцами в виде пистолетиков. Это не может быть ни милым, ни хоть чуть-чуть привлекательным, но почему-то Минхо подвисает. — Боже мой, — удручённо вздыхает Ли, а Чанбин улыбается, завидев усталый взгляд парня. Как всегда красивые глупые мальчики вне зоны досягаемости. — Зачем? — Почему нет? — парирует Чанбин с возмущённым тоном. — Держи, — вместо ответа говорит Минхо, потому что не знает, что ответить. Ли протягивает нужную книгу, которую он уже нашёл, несмотря на давление. Что сказать, а он профессионал своего дела. — Спасибо, Минхо, — Чанбин весь светится. Минхо слабо улыбается в ответ и замечает, как от этого простого действия, парень напротив краснеет и смущается. Чанбин лепечет слова прощания и спешит к выходу, выглядя при этом слишком очаровательно. Минхо хотелось бы надеяться, что он никогда больше с ним не увидится, но Чанбин такой красивый и залипательный, что Ли не может.

***

Случайно выходит, что Чанбин с Минхо видятся очень скоро. Младший находится в отделе для учёбы и усердно работает над эссе, а перед ним лежит учебник, который он вчера взял. Возможно, он прилежный ученик, который по чистой случайности сел почти перед самым носом Минхо. Может, Чанбин был здесь частым посетителем, просто Минхо не замечал. Чанбин показывается у стола Минхо всего через пару часов с новой книгой и новой ужасной пикап фразой про маму и зятя. Ли закатывает глаза, но продолжает работать. Очереди как раз нет, поэтому Чанбин начинает затирать про то, как ему больше нравится “винтажный” способ поиска книг. Минхо ему возражает, говоря, что для этого у него уже есть компьютер, а истинный старинный метод требует печатей. Чанбин неловко краснеет из-за своей неудачной попытки и спешит удалиться. О вечеринке они так и не говорят. Может, он достаточно милый. Но Минхо откуда знать? Он же вообще о Чанбине не думает.

***

А на самом деле, Минхо думает о Чанбине и думает слишком часто. Тот появляется каждый божий день, поэтому игнорировать его существование не получается. Самое страшное наступает, когда Минхо признает, что с таким упорством со стороны младшего, он не может его игнорировать. Ли ловит себя на том, что в каждом приходящем студенте ищет Чанбина, хоть и не признаётся в этом самому себе. Улыбка Чанбина с каждой новой произнесённой пикап фразой (потому что каждый день обязательно новая) дурманит Минхо всё сильнее. Иногда когда Чанбин особенно надоедливый и пропорционально этому безумно милый, Минхо надеется, что не пойдёт по ложному следу. Он уже однажды сошёлся с одним гетеросексуалом и всё закончилось так катастрофически, что с горем пополам проблема решилась, а Минхо твёрдо решил, что рисковать больше не будет. Он признаётся в этом Джисону одним поздним вечером, когда они, напившись красного вина, обнимаются на кровати Минхо. Югём уехал навестить родной дом, а в такие моменты прилипчивая сущность Джисона особенно остро нуждается в дозе обнимашек. Джи немного отстраняется, чтобы дать другу подзатыльник, зовёт его идиотом, а потом опять прижимается, как кот. — С чего вдруг я идиот? — возмущённо спрашивает Минхо нестойким от алкоголя голосом. — Нам придётся торчать здесь всю ночь, если мне перечислять все причины. — Эй!   — Ладно, прости, — Джисон якобы раскаивается. — Одной ночи слишком мало.   — Если ты не прекратишь, останешься без обнимашек, — угрожает Хо, но оба знают, что тот так ни за что не поступит. Минхо такой же тактильный маньяк, как и Джисон. — Конечно, Минхо, — Джисон произносит это с таким назальным, раздражающим тоном, что скулы Минхо сводит. — Что касается твоих слов, конкретно в этом вопросе ты чрезвычайно глуп, друг мой, потому что этот паренёк буквально флиртует с тобой, а ты считаешь его натуралом. — Фиговые пикап фразочки – это не флирт, Сони. — А чего ты ожидал? Лепестки роз на паркете и дорожка из свеч? Чтобы он читал поэзию девятнадцатого века с твоего балкона? Фиговые пикап фразочки и прокладывают путь студентов к любовным интрижкам. Очнись, дед, ты в универе. Мозгами Минхо понимает, что его друг прав, но: — Только не после Дилана. — Любой чел с именем Дилан будет натуралом, — аргументирует Джисон. — Это уже было первым звоночком. А у Чанбина такое… сексуальное имя, с подтекстом. Минхо тихо смеётся, а в мыслях благодарит вселенную за то, что подбросила такого друга, как Джисон. Его юмор перекрывает неприязнь, вызванную простым упоминанием Дилана. — Ты прав, — признаёт Ли и прижимает друга чуть ближе, шёпотом благодаря его. — Но я всё ещё не уверен. Боюсь ошибиться. — Как можно не так понять парня, который целовался с тобой на вечеринке, а теперь показывается чуть ли не каждый день на твоей работе, чтобы пофлиртовать? — Я работаю в библиотеке, — упорствует Минхо. — В кампусе. Увидеть студента там проще простого, а Чанбин как раз студент.  — Ты видел его до той вечеринки?  На это Минхо не знает, что ответить: — Джисон, ты на нервы действуешь. — И разве каждый студент, который берёт  книги, беспощадно пикапит тебя? — Хватит. — Ладно, — губы Джисона растягиваются в хитрой улыбке. — Чанбин гетеросексуальный ровно настолько, насколько и я. Зуб даю.   Ли ничего не отвечает, но его молчание даёт многое понять Джисону.

***

— Привет, незнакомец! Чанбин. Снова. Минхо поднимает уставший взгляд, а его сердце вовсе не пропускает удар от яркой улыбки напротив. Вовсе нет. Он отрабатывает ночную смену, так как библиотека круглосуточная. А до финальных экзаменов остались считанные недели. — Привет, Чанбин. Уже можно перестать так называть меня. — Не называть тебя незнакомцем? — Да, не думаю, что это умест… — Тогда можно мне называть тебя моим? — Чанбин выстреливает пальчиками. Снова. — Чанбин, иногда я тебя сильно ненавижу, — Минхо вздыхает так, будто на нём вся тяжесть мира. — Я лучик света в твоей жизни, и ты это знаешь, — отрицает Со и дует щёки. Минхо думает, что Чанбин не имеет права дуться. Он и так невероятно милый и без того, чтобы специально милашничать. — Может, ты теперь меня полюбишь? — спрашивает Чанбин и ставит на стол перед Минхо стаканчик с кофе.  —  Я передумал, — Ли хватает стакан так, будто тот от него сбежит. До конца смены остаётся ещё три часа, но Минхо чувствует, что скоро коньки отбросит. — Ты любовь всей моей жизни, раз принёс кофе. — Ох, и всего-то? — Чанбин имитирует удивление и вытаскивает с кармана телефон. Как замечает Минхо, парень открывает заметки. — Какой твой любимый? Я куплю тебе ещё. Ты скоро так сильно меня полюбишь.   Минхо именно этого и боится. Чанбин не отстаёт и не уходит, пока Минхо не озвучивает заказ. Конечно, он не станет взаправду постоянно покупать ему кофе. И он совсем не милый, пока у двери машет рукой, прощаясь перед уходом. Ему и правда нужно было довести шутку до такого, чтобы под конец узнать предпочтения Минхо? Да нет, Чанбину это точно не нужно. Ли позволяет себе приложиться головой о стол, когда Чанбин уходит. Но он всегда рядом, в его мыслях. Чанбин показывается на следующий день с любимым кофе Минхо в руках. Возможно, Ли вновь зовёт его любовью своей жизни, но исключительно для того, чтобы поддержать вчерашнюю шутку. Но сразу же жалеет, потому что искренняя улыбка Чанбина болезненно стреляет в сердце.

***

Первая реакция на новость о небольшом потопе – разочарование из-за того, что он не увидится с Чанбином. Проблема несерьёзная – прорвало мелкие трубы, и починка займёт всего пару дней, если справятся с напором воды. Но всё же. Мысли об этом заставляют Минхо упрямо хмуриться. Его ноги упираются в бёдра Джисона, пока он заставляет себя отвлечься на прочтение книги. Минхо только что пожаловался на это Сынмину в текстовом сообщении, поэтому когда телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении, он ожидает от друга язвительный ответ. Однако, разблокировав телефон, Минхо видит сообщение от незнакомого пользователя. Незнакомый номер: Минхо? Минхо хмурится, но отвечает. Вы: да...? Незнакомый номер: Ох, отлично. Чан не соврал. Словил его в студии и прожужжал все уши, чтобы телефон твой дал… Незнакомый номер: Стой, забудь про это. Незнакомый номер: Забыл представиться. Привет, это Чанбин — Почему ты сейчас выглядешь довольнее, чем когда тебе отсасывают? — лениво спрашивает Джисон, не отрывая взгляд от телефона. Минхо его игнорирует. Вы: Чанбин!! Привеееет ^__^ Минхо сразу жалеет о том, что отправил сообщение с восклицательными знаками и смайликом. Уже слишком поздно, но он решает списать это на стиль общения. Просто Чанбин может не так это понять, подумает, что Минхо флиртует с ним. Вообще-то почти так и есть, но Минхо пытается держать себя в руках. Вы: Всё хорошо? Минхо сохранил новый контакт и переименовал. Чанбин: Агась, просто захотелось узнать, соскучился ли ты по мне <3   Чанбин: Эх, без чанбинового спасения сегодня. Здоровья погибшим Чанбин: Упс, *кофейного. Автозамена ахах Вы: Я так и подумал Вы: Но да, сегодня придётся выживать без моего Чанбина Вы: кофе*  Вы: ^__^ — Не флиртуй с натуралом, не флиртуй с натуралом, — вслух повторяет заученное правило как мантру, совсем забывая про то, что рядом сидит Джисон, который почти сразу поднимает на него взгляд и закатывает глаза. — Видится мне, ты просто обязан флиртовать с этим не натуралом. — Заткнись. — Солнце, я больше не одинокий, поэтому ты меня не заставишь, — дразнит Хан, высовывая язык. Джисона и правда раньше легче было заткнуть немного негуманным способом. Но Минхо больше и не хотелось совать в кто-то свой член. Он никого не хотел кроме… не важно. Никого.   Чанбин: Спешу обрадовать. Тебе и не придётся Вы: Ась? Чанбин: Я в кафе кампуса. В другом, не в библиотеке Минхо уже и забыл, что их два. Он слишком много времени проводит в библиотеке.   Вы: ...и? Чанбин: Ты меня ранишь Чанбин: Не притворяйся, будто не понимаешь Чанбин: :(((  — Милый, — случайно вырывается у Минхо, а Джисон, сидящий рядом, тихо смеётся. Вы: О. Чём. Ты. Говоришь? Чанбин: Приходи сюда ко мне Минхо пялится на экран с минуту и пытается придать сообщению исключительно платоническое значение. Наверное, прошло много времени, потому что Чанбин не выдерживает и пишет.  Чанбин: Если что, не бери в голову. Я пошутил Чанбин: Но если ли ты хочешь прийти Чанбин: То я абсолютно серьёзен Минхо смелее, когда Чанбин не видит собственными глазами его смущение. Вы: Нетерпеливый Чанбин: И что теперь? — Не флиртуй с натуралом, не флиртуй с натуралом, не флиртуй с натуралом. — Умоляю, начни флиртовать с ним уже. Минхо несильно бьёт Джисона: — Завались. Вы: Буду через 15 минут Вы: Только чтобы сбежать от друга-придурка Чанбин: Не ради моей превосходной компании? Даже не ради бесплатного кофе? Вы: Думаю, с тебя не убудет

***

— Минхо! — восклицает Чанбин, завидев парня в дверях кафе. Он притягивает Минхо в объятия, когда тот подходит ближе, а Минхо думает, здоровались бы они так каждый раз, не будь между ними столешница кассы. Он ненадолго представляет это, наслаждается ощущением мягкого тела Чанбина и закрывает свою мысль на ключ. В последнее время он стал делать это гораздо чаще. Чанбин, вероятно, почувствовал напряжение парня, поэтому отстранился, виновато опуская глаза: — Извини, это было странно или…? — Вовсе нет, — бодро заверяет Минхо, стараясь скрыть смятение под маской спокойствия. У него выходит неплохо. По крайней мере, Чанбин не смотрит с подозрением или отвращением.  Чанбин поворачивается полубоком и указывает на кружку на столе: — Я взял тебе обычный, — вдруг смущаясь, произнёс он. — Подумал, что это самый безопасный выбор. Их колени соприкасаются и трутся под маленьким столом, и Минхо считает про себя до десяти, чтобы не отпрянуть от соприкосновения слишком быстро. Чанбин не отодвигается ни на миллиметр, а Минхо двигаться некуда, поэтому единственный вариант – сидеть так, прижимаясь друг ко другу. Минхо не позволяет и этому потоку мыслей течь дальше. — Здорово, спасибо, Бини, — Чанбин замирает, а Ли чувствует, как ноги парня напрягаются. — Ничего, если я буду звать тебя так?  – осторожно спрашивает он, запоздало понимая, что милое прозвище выскользнуло случайно. — Мне оно показалось милым, но… — Мне нравится! — быстро выпаливает он и почему-то краснеет. Минхо этого не понимает. — Мне нравится всё милое. К сожалению, не в том смысле, в котором Минхо любит милое. Чанбин сейчас такой милый. — Отлично, — говорит Минхо и чувствует, как Чанбин почему-то снова тушуется. – Тогда Бини.   Джисон бы точно заржал, услышав Минхо. Минхо определённо флиртовал, но вряд ли Чанбин это понял. Он надеется, что нет. В конце концов это всё пройдёт: то, как Чанбин заставляет его живот скручиваться, а сердце биться чаще. Минхо сможет обращаться к нему как к другу. Чанбин уже хороший друг, заботится о Минхо, покупает ему кофе. Правда Минхо не понимает, зачем парень так жертвует временем, чтобы завести дружбу, но очень ценит. — Не могу поверить, что апгрейднулся с уставших вздохов, до милых прозвищ, — хихикает Чанбин. Он, блять, хихикает, и делает глоток. Минхо тоже отпивает кофе, чтобы не выдать то, насколько ему нравится этот звук. — Ты, наверное, очень любишь меня, да? — Это из-за кофе, — Ли старается отвечать максимально спокойно. Он замечает, что Чанбин медленно моргает, неотрывно смотря в глаза, будто он раздумывает над своими следующими словами.   — Я же говорил, что влюбишься в меня, — шутит он, а Минхо в очередной раз закатывает глаза. Сердце бьётся о грудную клетку, будто вот-вот её разобьёт. Минхо заглатывает это чувство, толкает его дальше, дальше, дальше, пока не перестаёт чувствовать. Только немного. — Только ты меня так балуешь, — отвечает Минхо и пытается подразнить парня в ответ. — Может, это ты в меня влюбляешься?   Чанбин случайно проливает немного кофе из-за дрожащих рук, а потом нервно посмеивается и такими же дрожащими руками пытается вытереть со стола. — Ты забавный, — говорит он, и Минхо эти слова слышатся такими же напряжёнными, как и у него самого. Ли вздёргивает голову. Под кожей чувствуется разливающаяся опасность: — Правда? Пауза достаточно долгая, чтобы оба парня почувствовали почти обжигающую неловкость. Бёдра Чанбина горят в тех местах, где соприкосаются с ногами Минхо. Наконец он нарушает тишину неловким высоким смехом, а Минхо чувствует, как этот сладкий звук сдавливает грудную клетку, мешая дышать. Наверное, Чанбин это замечает, потому что становится серьёзным, отводит взгляд и закашливается. Под столом дёргающаяся нога перестаёт двигаться, будто Чанбин заставил себя успокоиться. — Хорошая погода на улице, не правда ли?

***

—  Я тут подумал, — пытается начать Минхо. — Звучит неутешающе, — прерывает его Сынмин, и Минхо пытается скинуть его с дивана.   — Не беси. — Тебе не выиграть, Минхо, — Джисон подсаживается к ним и прижимается со стороны Минхо, из-за чего тот оказывается между двумя друзьями. — Ладно, только отстаньте уже, — сдаётся Ли. — Я хотел спросить, как думаете, Чанбин точно натурал, потому что у меня появляются… сомнения.   — Серьёзно? — лицо Сынмина остаётся невозмутимым. — С чего бы, Мистер Очевидность? Минхо решает проигнорировать его вопрос. — Когда он начал тестировать на мне свои пикап фразы, я думал, что это в шутку. Но прошло уже сто лет, а он всё ещё их юзает. И когда мы вместе сидели в кафе, он вёл себя странно. — Ты был в кафе со своим крашем и не сказал мне?! — возмутился Сынмин. На чистоту, Минхо совсем забыл, так как мысли были забиты удивлённым выражением лица Чанбина. — Предатель. Джисон дал более дельный совет: — Дай ответку. Посмотри, как отреагирует. Не думаю, что он хоть на каплю похож на Дилана. Мини…даже если он натурал, он не такой. Помнишь, как комфортно ему было целоваться с тобой на вечеринке? Как он забудет? Приятный вес Чанбина на своих бёдрах, руки вокруг шеи, прикосновение губ. Чанбин такой невозможно красивый, вмещает в себя уверенность и аппетитность, мягкость и жёсткость. Только о нём и можно мечтать целыми днями. — Да, наверное. Я попробую. Но ничего не обещаю. — Наконец-то, — бормочет Сынмин. — Идиотина. Джисон спешит сменить тему разговора, пока Минхо не придушил их друга голыми руками: — Кстати, забыл сказать. Завтра бесплатная мойка машин. Один из хозяев крупно проебался, поэтому они отплачивают общественной работой. Пойди туда с Бертой, она грязнющая.  — Хорошая идея, — отвечает Минхо, не замечая дьявольской улыбки Джисона. — Было бы неплохо помыть эту малышку. 

***

Чанбин не топлес, но альтернатива этому куда хуже. Спустя столько лет их дружбы Минхо стоило сразу догадаться, что Джисон не тот человек, которому стоит доверять. Но по глупости решил последовать совету друга и отвезти машину на бесплатную мойку. На носу был финальный вузовский проект, поэтому извилины в мозгу работали лишь вполсилы. Сложил два и два Минхо слишком поздно:  — Завтра бесплатная мойка машин. Пойди туда с Бертой, она грязнющая.  Берта — это машина Минхо, жёлтый Фольксваген Жук, которую отец подарил ему перед поступлением с тем условием, что тот не перестанет называть машину этим именем. Минхо, конечно же, не перестал, но и не стал говорить об этом никому. Но Джисон на правах старого друга растрепал об этом Сынмину, а затем благодаря им двоим об этом знали почти все в университете. — Классный свитер, Мин, — кричит Чанбин, надеясь, что парень его слышит сквозь оконное стекло и шум воды. — Выглядишь мило! Звучит так, будто он флиртует, но, конечно, такого быть не может. Чанбин просто любит над ним подтрунивать. Самое раздражающее в гетеросексуальных парнях, которые с ним флиртуют, — это когда они в придачу ещё и красивые. А Чанбин красив до безумства, какая трата на девушек. Большинство мойщиков машин решили снять с себя уже мокрый верх, но Чанбин был исключением. Было бы в разы проще, если бы он снял с себя эту простую белую футболку, которая прилипла к нему словно вторая кожа и подчёркивает все прелести. Минхо рад бы не смотреть, но он слабый, гей, поэтому пялится. Чанбин в отличной форме, пресс выглядит одновременно подкачанным и мягким, а по тому, как майка прилипла к груди, кажется, будто его соски проколоты. Минхо очень пытается отвести взгляд, но Чанбин моет лобовое стекло прямо перед ним, а на губах такая же ухмылка, как когда он флиртует с ним в библиотеке. Улыбка становится шире и ярче, когда Чанбин замечает на себе пристальный взгляд Ли.  — Привет, незнакомец! — снова кричит он. — Скучал по мне? Привет, незнакомец – будто не он вчера вновь доставал Минхо в библиотеке. — Конечно, — так же громко и немного раздражённо отвечает Ли. Он вспоминает слова Джисона об ответке, поэтому решается сказать Чанбину, что тот сегодня красивый. К счастью, тот не слышит.   — Ты выглядишь неплохо, — чуть громче говорит Минхо, решая, что этот вариант безопаснее, а Чанбин краснеет так, что старший видит это несмотря на размытый вид из машины. — Я серьёзно! Смущённый Чанбин посылает ему воздушный поцелуй, на что Минхо закатывает глаза. Младший практически прижимается к лобовому стеклу, чтобы “отмыть грязь”. Для Минхо это скорее не помывка машины, а вид крупным планом на явный пирсинг сосков. Сложно не заметить, когда грудь маячит перед глазами на расстоянии вытянутой руки. Еле оторвав взгляд от пирсинга, Минхо замечает на себе взгляд Чанбина, который стопудово заметил, что тот пялился. Сложно сказать, кто из них теперь краснее. Ситуацию спасет взявшийся ниоткуда коллега Чанбина, который выливает на Со целый ушат воды и сбегает. Ну хоть Берта теперь помыта. Чанбин драматично стекает с капота машины и, сидя на земле у колеса, дует щёки, пока Минхо не выходит, чтобы проверить его состояние. — Ты в порядке? — незаинтересованно спрашивает Ли, наблюдая за театром одного актёра, и слышит в ответ недовольный стон. — Феликс отомстил за пищевую плёнку, — ноет он. — Так и знал, что не стоит расслабляться и думать, что он спустит мне это с рук. Ну и что мне делать сейчас? — Что ты делал с пищевой плёнкой? — осторожно спрашивает Минхо, боясь услышать, что же могло толкнуть Феликса к тому, чтобы облить (уже и так мокрого) Чанбина. По рёву мотора неподалёку они понимают, что это, скорее всего, удирает Феликс. — Чего я только с ней не делал, — зловеще улыбается Чанбин воспоминаниям, не распространяясь. Минхо решает не углубляться. Меньше знаешь – крепче спишь. Чанбин хмурый, как туча, даже после того, как Минхо поднимает его из лужи грязи, в которой младший сидит. Минхо, который уже давно просёк неладное, кажется, что это не сулит ничего хорошего. — Минхо-о-о, — протягивает Чанбин, смотря из-под опущенных ресниц. Минхо вздыхает: — Да, Чанбин? — Может ты знаешь кого-то, кто мог бы отвезти бедного промокшего студента домой? Минхо заставляет себя не заходить так далеко и не поддаваться искушению, но он вновь тяжело вздыхает: — Тебя подвезти, Чанбин? Со внимательно осматривает Минхо с ног до головы, из-за чего в голову старшего прокрадываются сомнения. — О да. В конечном итоге Минхо ведёт промокшего Чанбина к пассажирскому сиденью и открывает дверь. По-джентльменски не получается: дверь немного застревает, поэтому её нужно открывать определённым образом. На эти объяснения Чанбин лишь отмахивается. Минхо перегибается к заднему сиденью, чтобы достать своё полотенце для плавания. Выпрямившись и постелив полотенце на переднее сиденье, чтобы хоть так защитить обивку от влаги, он замечает на своей заднице пристальный взгляд. — Наслаждаешься видом? — спрашивает Минхо, надеясь в ответ услышать смущённое бормотание. Гетеро не воспринимают подобные шутки на свой счёт, как по своему опыту может уверять Минхо. Вопреки его ожиданиям, Чанбин улыбается, кивает, словно вопрос не застал его врасплох, и отвечает: — Ага, наслаждаюсь, — но всё равно слабо краснеет, а Минхо чуть не давится воздухом. Некоторое время он уверял себя, что для Чанбина это не больше, чем шутка, но с каждой проведённой вместе секундой семя сомнения прорастает в сердце всё больше. Может, Джисон был прав. Может. Но это не то, что должно волновать Минхо сейчас в первую очередь. Он отвезёт Чанбина домой, потом приедет к себе и отлупасит Джисона за подставу, а затем, наверное, начнёт жаловаться Сынмину. Конечно, Сынмин обзовёт его идиотом, но это хотя бы добавит этому дню привычной последовательности. Минхо ждёт, чтобы младший показал ему дорогу к своему дому, но Чанбин драматично вздыхает, смотря в окно: — А ведь я был там не один. Все парни подшутили над статуей.   Минхо начинает ему сочувствовать. После того, как Ли настрочил гневные сообщения Джисону, тот отправил видео, из-за которого Чанбин с коллегами устроили сегодня бесплатную мойку. — Чанбин, ты был на прямой трансляции, — Джисон отправил ему ссылку на ютуб с подписью: “Лол, посмотри на своего парня ахах”. — Это ты напялил на статую сэра Бартоломью розовый парик. И клипсы на уши.   — Клевета! — протестует Чанбин, симулируя сильное негодование и мило хмуря брови. — Я буду говорить только в присутствии адвоката. Неожиданно для себя Минхо смеётся. Чанбин очень милый, опасно милый. — Ясно с тобой всё. Так куда мне ехать? Игнорируя вопрос старшего, Чанбин продолжает причитать: — Все душевые по-любому заняты, — его намёки такие же туманные, как летнее солнечное утро. — А если нет, то горячая вода уже закончилась, — небольшая пауза для грустной моськи. Чанбина бы взяли на роль вдовы, скорбящей по погибшему мужу. — Ну вот, у меня начнётся гипотермия и я заболею. Или сразу умру. Минхо, нет. …Минхо, да. — Мы не должны этого допустить, — сдаётся Минхо, с тяжестью отмечая, как Чанбин загорается и в предвкушении мило ёрзает на сиденье. — Не хочешь попользоваться моим душем, Бини? — Только если ты не против, — смущённо говорит Чанбин, но Минхо сразу понимает, что эта смущённость наигранная. Хотя бы частично. Продолжая свою игру, Со шмыгает носом: — Но если ты не хочешь или слишком занят, то ничего. Можешь оставить меня здесь, где я встречу свою погибель. Минхо устало качает головой и заводит машину. Он включает дворники, чтобы убрать с лобового стекла оставшуюся мыльную воду, и замечает, что парень рядом взаправду дрожит. — Держи, — Минхо снимает джинсовку и протягивает младшему. — Ты дрожишь. — Походу гипотермия, — в противовес своим словам он ярко улыбается, зная, что они сейчас поедут к Минхо. — Тебе дать мой свитер?   — Нет, ты очень милый в нём, — Минхо уже пропускает мимо ушей это и отводит взгляд от парня, который избавляется от мокрой майки. Однако то, что он успел запечатлеть, подтвердило опасения: блядские соски Чанбина проколоты.   — Ты дурачок, — отвечает Ли. Он ненавидит то, как нежно голос звучит, но Чанбин неотразим. — Мне идут твои вещи, — между прочим отмечает Чанбин, откидывая мокрую чёлку, прилипшую ко лбу. Минхо думает, что Чанбину идёт всё, но он тактично молчит. Хотя младший прав – Чанбин в его джинсовке – тот ещё вид, особенно когда под низом ничего нет. — Мне нужно носить их чаще, — добавляет Чанбин, и хотя он шутит – должен шутить, – это задевает сердце Минхо.   — Смешная шутка. — А кто сказал, что я шучу? — голос младшего ломается, будто он боялся это сказать. Минхо вновь смотрит на него, и Чанбин до сих пор дрожит. Конечно, от холода.   Старший решает включить радио. Его руки тоже дрожат, и, судя по удивлённому возгласу, Чанбин тоже это заметил. К счастью, он молчит до конца поездки, и оба парня слушают рандомные песни вместе с надоедающей рекламой. Они доезжают до парковочного места, и под подозрительный взгляд миссис Симмонс Минхо проводит грязного и мокрого Чанбина в свою квартиру. — Тебе дать весь набор одежды? — учтиво справляется Ли. В основном, чтобы быть вежливым хозяином, и совсем немного, потому что идея увидеть Чанбина в его одежде ему нравится.   — Было бы славно, — Чанбин улыбается так ярко, что живот скручивает. — Тогда я пойду купаться, пока ты ищешь вещи? Я ужасно замёрз, — он грустно хмурит брови, и Минхо в глубине души желает, чтобы парень был хоть чуточку менее симпатичным, потому что голова в его присутствии не работает. Но желания далеки от реальности: Чанбин откидывает влажную чёлку со лба, а у старшего коленки подкашиваются. — Конечно, иди, — Минхо напускает на себя показное спокойствие и провожает Чанбина к ванной комнате, заведомо протянув чистое полотенце. Старший моментально разворачивается, чтобы поскорее уйти, но мелодичный голос его останавливает. — Постой! — зовёт Чанбин. Минхо нехотя разворачивается, мигом жалея, так как перед собой он видит раздевающегося парня. — Возьми джинсовку, — ослепительно улыбается он, а Минхо вовсе не смотрит на проколотые соски. — Не хочу, чтобы она сильнее намокла. Ли машинально забирает сложенную вещь. — Спасибо, — голос выходит на смущение сдавленным. — Скоро увидимся, — Чанбин машет и скрывается за дверью, оставляя Минхо один на один с жужжащими мыслями.

***

После выпитого стакана холодной воды для успокоения, Минхо возвращается в свою комнату. Он настолько увлёкся выбором одежды, что не сразу заметил возвращение младшего, который оповестил о своём приходе коротким кашлем. Чанбин опёрся о дверную раму в одном полотенце, окутанным вокруг бёдер. Душ занял у него намного больше времени, чем обычно бывает у людей. — Привет, незнакомец, — говорит он привычную фразу. Со не прекращал приветствовать его подобным образом даже после просьб старшего. — Привет, Чанбин, — также привычно отвечает Минхо. — Как душ? — Божественен, — ответ больше напоминает на стон. Но Ли не обращает на это внимание. Или заставляет себя так думать. — Намного больше горячей воды, нежели в общаге со всеми. А ещё пахнет тобой. Одни плюсы. — Бини, я…— Минхо пытается вставить хоть слово, но Чанбин продолжает говорить. Капля воды скользит по ключице,  волосы влажные и растрёпанные, видимо, от полотенца. Он милый и совращающий – всё собрано в одном красивом парне, чьи красивые тазовые кости выглядывают из полотенца, а пирсинг на красивых сосках блестит под искусственным освещением. Слишком красиво, что дыхание спирает. — Теперь я пахну тобой, — отмечает Чанбин и наклоняет голову в сторону, будто в пригласительном жесте, — потому что использовал твои принадлежности. Старший делает шаг вперёд со стопкой одежды в руках. Но Чанбин стоит на месте, поэтому Минхо приходится подойти ближе. Красивый парень буквально приглашает его к себе, и Минхо вбирает побольше воздуха, а затем улавливает знакомые нотки во всём разнообразии запахов. Минхо, наверное, сошёл с ума. В его душе есть только одна вещь с запахом вишни. — Чанбин… — Я хорошо пахну, Мин? — мило спрашивает Чанбин, снова наклоняя голову в бок с хитрой ухмылкой. Он звучит немного нервно, но уверенно продолжает: — Не удивлён, что ты взял именно с этим запахом, — а мозг Минхо прекращает функционировать. Собственные догадки – это одно, а подтверждение с чужих уст – совершенно другое. — На вечеринке твоя помада тоже была со вкусом вишни. Я помню. — Чанбин, — старший оставляет вещи на тумбе и подходит вплотную, но достаточно для того, чтобы Со при желании мог уйти. Но Чанбин не двигается. Наоборот, наклоняется поближе. Разница в росте не большая, но достаточно для того, чтобы посчитать её милой. — Да, Мин? — ну какой же он красивый. В тоне голоса слишком много уверенности, но это даже больше заводит, потому что Чанбин моргает глазами, как кинозвезда, и пытается сохранить самообладание. Он нервничает и в таком предвкушении, будто то, что он хотел очень долго находится на расстоянии вытянутой руки, но сдерживает себя перед финальным толчком. Что сейчас происходит? Чанбин хочет его? — Ты же не против? Не мог сдержаться. — Ты серьёзно? — Минхо задаёт вопрос на миллион. Он хотел этого парня уже несколько месяцев. Конечно, обычно Чанбин флиртовал с ним, а не растягивал себя в ванной Минхо, но, в любом случае, всё вышесказанное сводило с ума. Чанбин кивает. Внезапно Минхо чувствует себя ужасно тупым и задаёт вопрос, который мучал уже давно: — Ты ведь не гетеро, да? Чанбин тихо посмеивается и дует губы, которые преследовали Минхо с тех самых пор, как они поцеловались. — Минхо… Я огорчён. Как такой милашка как я может быть гетеросексуальным? — он дуется ещё сильнее и быстро моргает длинными ресницами. — Разве гетеро стал бы месяцами гнаться за тобой после поцелуя? — Это всё ещё не “нет”, — Минхо нужен чёткий ответ. — Нет, — чётко отвечает младший без толики сомнения. — Я гей на все сто процентов. — То есть когда ты флиртовал со мной, то это был самый настоящий флирт? — напирает Минхо и ставит руки по обе стороны от парня, заключая его в своеобразную клетку. Он запоминает каждую секунду: как глаза Чанбина расширяются, как он на пару секунд перестаёт дышать. Обычно Минхо не растягивает начало до такой напряжённости, но сейчас хочется запечатлеть всё. — Рад, что сейчас ты это понял, дорогой, — Чанбин закатывает глаза в привычной ему манере. Он язвит, напускает на себя спокойствие и самоуверенность. Это мило. Сейчас Минхо закрывает на это глаза. — Разве я хоть раз сказал, что я гетеро, а? — Но не говорил и обратного.  — Теперь говорю, — огрызается Со. — Так и будешь смотреть на меня или сделаешь уже что-то? Я так долго ждал. Хоть он и пытается действовать старшему на нервы, но выглядит неизменно мило. Так злобно таращится снизу вверх из-за того, что Ли не сразу его признал, хотя Минхо только и ждал, чтобы Чанбин его попросил. А теперь он просит. Поэтому Минхо прекращает отнекиваться и сомневаться, приподнимает голову младшего за подбородок и целует. Поцелуй нежный, намного мягче, чем тот страстный на вечеринке, но на кончике языка собирается желание и нетерпение. Чанбин скулит, когда Минхо углубляет поцелуй, и пытается поспеть за темпом, отчего старший яростнее сминает его губы и прижимает к стене. — Какой же ты горячий, — шепчет Минхо тому в губы и обдаёт их жарким дыханием. Он до конца не верит в то, что сейчас происходит. Из-за продолжительных неверных мыслей Минхо никогда не думал о возможности другого исхода. Осознание того, что его целует полуголый Чанбин накрывает приливной волной, внезапно и с головой. После душа кожа Чанбина разгорячённая, но от близости чужого тела становится ещё жарче. На нём из ткани только тонкое полотенце, и Минхо чувствует, как твёрдость младшего упирается ему в бедро. Скачок от Чанбин-гетеросексуал доЧёрт-у-меня-с-ним-будет-секс очень резкий, отчего у Минхо кружится голова, даже когда он наклоняется, чтобы прикусить его красивые ключицы. Они слегка влажные после душа, а ещё пахнут любимым гелем Минхо. В том, что Чанбин пахнет им, есть что-то такое, что пробуждает в душе Минхо собственичество и самодовольство. Но сводит с ума именно сладковатая нотка вишни в воздухе, которая лишний раз напоминает о том, что сейчас произойдёт. И о том, чего хочет Чанбин. Ну и, определённо, Минхо. Если отталкиваться от того, что в пикап фразах Чанбина была хоть капля серьёзных намерений, то неудивительно, что тот был в таком отчаянии. Он проводит дорожку влажных поцелуев от ключиц до груди Чанбина и натыкается на твёрдые соски. Минхо вбирает один сосок в рот и, перекатывая языком шарик пирсинга, упивается несдержанным стоном Чанбина. — Чёрт, хён, я… Блять, это было мило. Переход на корейский был настолько естественным, что Чанбин не сразу понял. Минхо тоже привык употреблять в речи оба языка с членами семьи и близкими друзьями. К примеру, Чан с Феликсом меняли язык через слово, Сынмин в основном разговаривал на английском, а друзья Минхо из Кореи и вовсе не владели иностранным языком. Хоть оба парня были корейцами, преимущественно общались на английском, если не считать единичные случаи, когда Чанбин забывал какое-то слово и переходил на корейский. Минхо не может отрицать, это мило, особенно если именно он является причиной этому. — Что такое, малыш? — протягивает Ли и спешит прижаться губами ко второму соску. Чанбин протяжно скулит, когда влажный рот касается чувствительной бусины. — Ты хочешь своего хёна?   Чанбин на мгновение удивлённо округляет глаза, услышав, как это звучит с уст Минхо. Но Чанбин даже не станет пререкаться. Он малыш, поэтому использование почётного обращения по отношению к старшему кажется ему новой ступенью в их отношениях. — Очень сильно, — соглашается Со, будто Минхо не чувствует его твёрдость под тканью полотенца. — И так долго, хён. — Как долго, мой хороший? — Почти год, — сразу отвечает Чанбин, а Минхо удивлённо застывает. Год? — Бин, но вечеринка была намного позже. — Знаю, — Чанбин избегает взгляда старшего и, краснея до кончиков ушей, продолжает. — Не только Хёнджин жульничал. Я сделал так, чтобы бутылка указала на тебя. Это многое меняет. До вечеринки Минхо ни разу не видел Чанбина. Видимо, со стороны младшего всё было как раз наоборот. Пальцы Минхо потянулись к кромке полотенца, невесомо играя с тканью. Чанбин не стал его отталкивать, а, наоборот, коснулся его рук, призывая к дальнейшим действиям. — Откуда ты меня знал до вечеринки? — Я дружу с Хёнджином? — Хван? — Минхо знает только одного Хёнджина. — Именно. Мы с ним сдружились, и он позвал меня на шоукейс любителей, — Минхо сразу понимает, что Со имеет в виду танцевальный шоукейс, на котором он выступал. — Там я увидел тебя.   — И я тебе понравился на сцене, малыш? — спрашивает Ли, играя с полотенцем, но не давая ему спасть. Он сразу замечает, как Чанбин напрягается от милого прозвища, что было ожидаемо: Со хоть и выглядел крутым и накачанным, сейчас он такой податливый, открывает доступ к шее и кусает губы. Минхо не удивлён, что ему нравится, когда его зовут малышом. — Ты думал о том, какой я красивый? Захотел меня ещё тогда, малыш? — Я всегда думал, что ты красивый, хён, — отвечает Чанбин поспешно, очень честно и так, так мило, что Минхо тает. — И да, всё это время я хотел тебя. — А сейчас? — Минхо чувствует, как в него вселяется уверенность. Он вновь целует Чанбина коротко, но жарко, и руки младшего пробирает дрожь. Чанбин тянется к разгорячённой коже под свободным свитером, чтобы притянуть Минхо ближе. — Знаешь, Бини, я тоже считаю тебя красивым. Со рта Чанбина вылетает удивлённый, тихий вздох. — Хён, пожалуйста, — он стонет совершенно невыносимо, а Минхо думает, что готов сделать для него всё. — Каким хочешь образом, но тронь меня, прошу, — он умоляюще смотрит на Минхо. — Я уже умираю здесь, — и спустя пару секунд добавляет, — пожалуйста, хён. Минхо ухмыляется и задумывается. Он уже точно знает, что хочет от него. Уже на все сто процентов уверен, что хочет сделать с Чанбином, но возникает один важный вопрос. Минхо уже давно ни с кем не спал и после каждого раза проверялся, но: — Бини, ты чист? — Ты имеешь в виду, моя задница чиста или проверялся ли я после последнего секса? — и прежде, чем Минхо успевает уточнить свой вопрос, отвечает. — Потому что на оба вопроса ответ положительный, — Он подмигивает страстно, похотливо и совершенно несексуально, но Минхо находит это до ужаса привлекательным. Только потому что это Чанбин. Но он всё равно закатывает глаза. Минхо тянет полотенце на себя, чтобы расслабить его, и влажная ткань падает на пол, оставляя Чанбина полностью безоружным перед с иголочки одетым парнем, который невероятно красиво выглядел в повседневной одежде. — Ты надоедливый, но я это знал ещё с твоих пикап фраз в библиотеке. Так что если они не отбили у меня желание хотеть тебя, то ничего не сможет. — Оу, так ты хочешь меня, хён? — ухмыляется Чанбин и сразу шипит от руки Минхо вокруг члена. Чанбин прекрасен даже там, хорошая длина и толщина, притягательная розовая головка. Минхо хочется сесть на его член и просидеть на нём до утра или до тех пор, пока на глазах не выступят слёзы, но сейчас у него другие планы. Для этого у них ещё будет время; хоть они ещё не обговорили их будущее, но предположения, что их ждёт следующий раз и разы после этого, небезосновательны. — Думал, ты и сейчас меня надуришь, — добавляет Со, — учитывая, сколько ты заставлял меня ждать. — Не заставляй меня оттягивать этот момент ещё больше, — угроза пустая – ради Чанбина Минхо достал бы звезду с неба и возложил её к ногам младшего. Однако это срабатывает, Чанбин спешит прикусить язык и проглотить то язвительное, что он готовил сказать. — Молодец, — шепчет Ли, и от этой похвалы член Чанбина в руке старшего дёргается, а на пальцы капает предэякулят. — Хён, — тихо стонет он, явно смущённый от подобной реакцией на похвалу. — Что такое? — игриво спрашивает Минхо, с удовольствием осознавая, что тот сейчас в его власти. — Ты не хочешь быть моим хорошим мальчиком, Бини? Чанбин молчит, готовясь сказать следующую фразу. Он одновременно хочет и ненавидит говорить подобное, но выигрывает первое. Член пульсирует в чужой несильной хватке, а младший набирает воздух в грудь: — Хочу, хён.   Есть в таком Чанбине нечто сладкое и обворожительное. — Так я и думал, — он звучит слишком самодовольно, но Чанбина это не отвращает. — Я хочу тебя на столе. Чанбин на мгновение замирает от неожиданной откровенности старшего и хлопает глазами. — Идём, Бини, — голос Минхо пропитан отчаянием и нетерпением. Чанбин хочет этого так же сильно, как и Минхо, поэтому повинуется. Ли соврёт, если скажет, что до этого ни один парень не склонялся перед ним над столом, но, стоит признать, Чанбин был самым красивым. Чанбин прекрасен. Он убирает из-под стола загнанный туда стул и ложится грудью на поверхность. У члена волосы коротко пострижены, но задница совершенно гладкая. Минхо снова задумывается, насколько кропотливо Чанбин всё рассчитал. Он издаёт удивлённый возглас, когда Минхо подходит сзади и сжимает ягодицы. — Чего ты ещё ожидал, лёжа голый на моём столе? — смеётся Минхо. — Ты очень тихо ходишь, — дуется Чанбин в своё оправдание. — Ты, блять, хоть представляешь, насколько ты милый? — взгляд с жадностью скользит по подкачанной фигуре перед ним. Минхо удивляется, как Чанбин умудряется вызывать в нём умиление, лёжа с выпяченной задницей. — Представляю. Минхо закатывает глаза: — Какой ты дерзкий, мой маленький. — Иногда бываю, — с лёгкостью соглашается Бин. Он немного поворачивает голову, чтобы наткнуться на жаркий взгляд Минхо: — Но мне нравится быть хорошим намного больше.   — Неудивительно, — задумчиво отвечает Минхо, неприлично долго задерживая взгляд на прогнувшейся пояснице. Минхо наслаждается видом, особенно приятно в возбуждённом состоянии растягивать время на подольше. Лениво он касается ямочек на пояснице, пальцами рисует круги и наблюдает за мурашками на коже. Розовые рукава с узором кошачьих лапок мешаются, поэтому Минхо закатывает их, оголяя предплечья. Мучительно медленно настолько, что Чанбин недовольно мычит и пытается податься назад, рука Минхо скользит ниже и наконец останавливается между ягодиц. Он трогает не с нажимом, а лишь слегка проходится по немного опухшей от растяжки дырочки. От растяжки в ванной Минхо. Он старается не думать об этом, чтобы не сойти с ума окончательно. Получается плохо. Минхо явно не в порядке. Он ещё может заставить красивого мальчика под ним чувствовать себя ещё хуже. Аккуратно Минхо нажимает на дырочку, чувствуя, как она сжимается, дёргается под лёгким прикосновением. — Пожалуйста, — задыхается Чанбин. Его бёдра выпячиваются в поисках большего. В ответ Минхо оставляет поцелуи у основания позвоночника и спускается ниже. Звучит тихое “продолжай”, и Чанбин повинуется, жалобно повторяя: — Пожалуйста, хён, пожалуйста, пожалуйста… Минхо отпускается на колени и целует дырочку, заставляя Чанбина выстанывать ругательства. — Продолжай просить, — мягким, но настойчивым голосом предупреждает Минхо. — Иначе я остановлюсь. С уст срывается поток мольб, и Минхо сдерживает своё слово, разводя ягодицы в стороны. Ни капли подразниваний, теперь он чётко идёт к цели. Минхо широко лижет вход, а Чанбин от неожиданности громко стонет, прерывая поток просьб. Минхо, не в силах отказать себе в удовольствии, рисует языком круги, а затем движется глубже. Чанбин тихо скулит, и старший чувствует, как бёдра под его ладонями напрягаются, когда язык движется дальше. — Ах! Хён, пожалуйста, ещё, пожалуйста…— слова превращаются в бессвязное бормотание, но Минхо его не винит: он знает, насколько искусно управляет своим языком. Он помнит, как заставлял Джисона кричать от своего языка, как и иногда Сынмина, но прямо сейчас Минхо не думает ни о ком из них. Не тогда, когда Чанбин извивается под ним и шепчет его имя, пока Минхо, схватив его под бёдра, насаживает на себя. Комната наполнена жалобными стонами, хлюпающими звуками, на языке Минхо отпечатался привкус вишни. Чанбин выгибается на столе, чувствуя, как с каждым толчком чувствительный вход задевают зубы. Минхо отстраняется, чтобы отдышаться и наслаждается видом блестящей от слюны дырочки. Какая-то его часть хочет заставить парня кончить только от его языка. — Тебе хорошо, мой маленький? Чанбин с трудом восстанавливает дыхание: — Ты вообще реальный? Минхо часто слышит подобное в свою сторону, о чём и говорит. — Выскочка. — Тебе это нравится, — это даже не вопрос, а утверждение. Минхо знает это. Но Чанбин всё равно отвечает: — Нравится, — без капли стеснения соглашается он. — Но мне бы понравилось ещё больше, если бы на месте твоего языка оказался член. — Ох, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — вопрос риторический – оба парня и так знают ответ. Минхо игриво поглаживает пальцем вход, а Чанбин облегчённо выдыхает от простого касания. Он ещё достаточно тугой, поэтому Минхо решает подготовить парня ещё немного. К счастью, подготовка – любимая часть в совместном времяпровождении, будь то подготовка партнёра или его самого. Есть что-то увлекательное в этом скорее дразнящем акте. — Насколько сильно? — Больше, чем что-либо. — Смелые слова. — Я захотел тебя ещё с той секунды, как увидел на сцене, — язвительно напоминает Со. — Знакомство с тобой только усугубило это. Почему-то из-за этих слов затрепетало сердце. Минхо вспоминает о подаренных стаканчиках кофе, пикап фразах, сладких улыбках, бёдрах, прижатых друг ко другу под тесным столом в кафе. О том, как Чанбин добивался его месяцами, не сдаваясь, несмотря на пренебрежение Минхо. — Такой красивый, — говорит он и получает в ответ сладкий стон. — Такой красивый и хороший мальчик для хёна.   — Хён, пожалуйста, — Чанбин недовольно хнычет от отчаяния. Или, может, оттого, что Ли отстранился, оставляя его одного. Чанбин промалчивает, зная, что Минхо слишком упёртый. Он невероятно милый. — Давай перейдём на кровать, мой сладкий. Чанбин такой нетерпеливый. Он срывается с места и запрыгивает на кровать, ожидая дальнейших действий Минхо. Рука близко к возбуждению и слабо его касается. Минхо догадывается: Чанбин пытается немного унять ноющую боль и дискомфорт. Он сейчас представляет из себя концентрацию отчаяния, нужды, но притворяется, будто в его запасе ещё много терпения. Голос Минхо ломается, пока он говорит, горло будто сжимают тисками. Чанбин не единственный, кто долго мечтал об этом моменте,  вот только раньше Минхо не верил в то, что мечты исполнятся наяву. — Бини, думаешь хён сможет противостоять тебе? Чанбин удивлённо моргает и видит, как старший сокращает дистанцию, чтобы прижать его к кровати. Чанбин абсолютно голый, а Минхо вплотную встаёт между его разведёнными бёдрами полностью одетый. Это заводит старшего ещё сильнее, но возбуждение болезненно упирается в ширинку, отчего он решает всё же уравнять их положение. Минхо садится и уже готовится стянуть свитер с себя, как чувствует, что чужие руки перехватывают его и сами снимают элемент одежды через голову. — Ну наконец-то, — обиженно шипит Чанбин. — Я уж думал, что не увижу своего хёна раздетым. — Ты ужасно нетерпеливый, — смеётся Ли, а пальцы Чанбина уже растёгивают пуговицы на его рубашке. — Но моему хёну это нравится, да? — отбивается Чанбин, неожиданно целует его в ключицы и посмеивается оттого, как из-за этого вздрагивает Минхо. Минхо тормозит и не отвечает на вопрос слишком долго, поэтому Со тыкает его в бок: — Да?   — Да, мелкий гремлин, — Минхо тычет в него в ответ, из-за чего Чанбин вскрикивает. Он сейчас очень чувствительный. Чанбин наконец заканчивает с пуговицами, и Минхо скидывает рубашку на пол. — Хотел бы я самого нетерпеливого мальчика на планете, если бы мне не нравилось? Чанбин накрывает ладонью стояк Минхо, который лишний раз доказывает слова старшего. — Хён, хочу тебя. — Забавно, — Минхо видит, как Чанбин замирает с приоткрытым ртом от вида растёгивающегося ремня. — Я заметил. — Хватит дразнить меня, — недовольно стонет Чанбин. — Разве моему Бини не нравится, когда хён его дразнит? — щёки Чанбина стремительно краснеют, а взгляд устремляется в сторону. Может, он и не признаёт этого, но Минхо читает его как открытую книгу. Он наклоняется, чтобы сцеловать надутые от напускной обиды губы, пока Чанбин слишком одурманен, чтобы продолжать жаловаться. Однако губы вновь надуваются, как только старший отстраняется. — Хён, — Чанбин выгибает шею, жалобно стоня и тяжело дыша. Минхо соврёт если скажет, что это не греховно заманчивое зрелище. Он наспех расстёгивает пуговицу брюк и позволят Чанбину расстегнуть молнию, когда тот сам тянет руки, чтобы помочь. Пальцем он поддевает резинку белья и вопросительно смотрит на Минхо, на что старший одобрительно кивает. Наконец, Чанбин, стягивает боксеры с брюками до середины бедра. — Хороший член, — улыбается он и пальцем ведёт по всей длине, как бы оценивая, нажимает на головку и смеётся, когда член от этого дёргается. — Даже не знаю, куда сначала хочу его, — Чанбин смотрит на Минхо и медленно моргает, а в груди Минхо что-то шевелится. Ему внезапно сложно снимать с себя одежду, но спустя время он такой же голый, как и Чанбин. К счастью, сегодня он не надел узкие джинсы. Вещи разбросаны вокруг кровати, но Минхо сейчас ничего не волнует кроме него, потому что Чанбин очень красивый и ждёт его уже долго, достаточно для того, чтобы прекратить тянуть резину. Из тумбочки Минхо достаёт смазку и передаёт её Чанбину, пока в остальных вещах ищет упаковку презервативов. Ему уже давно не доводилось ими пользоваться, но, к счастью, пару штук ещё осталось. Когда после поисков Минхо возвращается, смазка уже открыта, а Чанбин, неотрывно смотря ему в глаза, погружает в себя два пальца. Слишком маняще: голодный взгляд, лёгкая ухмылка на влажных губах. Чанбин настолько раздражающе красив, что Минхо одновременно хочется его задушить и сцеловать эту дразнящую улыбку. В чём Минхо погряз?  Пока ни в чём, и это проблема. — Чанбин, что ты делаешь? — Минхо заставляет себя говорить медленно и спокойно, что вовсе не соответствует пылающему внутри огнищу. Он никогда не хотел ничего больше, чем Чанбина на данный момент, и от этой интенсивности кружит голову. — Угадай, — язвит Чанбин запыхавшимся голосом. Он сгибает пальцы внутри и издаёт тихий, сладкий возглас. Минхо хочет заменить его пальцы своими. Частично, чтобы взять контроль, частично потому что он хочет. Однако в Чанбине, трахающем себя пальцами, есть что-то захватывающее. Поэтому Ли не останавливает его, а упивается видом постанывающего от каждого движения парня. — Ты станешь причиной моей смерти, Чанбин. — То же касается и тебя, хён, — с улыбкой, но напряжённым голосом, вторит Чанбин. С добавлением третьего пальца Минхо протискивает свои два сквозь губы Чанбина и, умирая, смотрит на то, как парень сосёт их так, будто создан для этого. Со облизывает их языком, двигает головой, чтобы вобрать глубже. Очевидно, он наглядно демонстрирует Минхо, как приятно мягкие губы чувствовались бы на его члене. Но как бы сильно Минхо ни жаждал этого, сейчас он хочет другого. Да и, судя по очевидным намёкам Чанбина, тот не будет прочь отсосать ему позже. Он выпускает пальцы со рта с хлюпом и принимается зацеловывать пальцы. — М-м-м, — мычит он, отстраняясь и облизываясь. — Вишня. Дыхание спирает в груди, и Минхо легко закашливается. Бин от его реакции довольно улыбается, поэтому Минхо берёт забытый член Чанбина в руку, мигом стирая ухмылку с лица парня. Это работает: губы приоткрываются, а глаза закатываются от комбинации чужой руки на члене и своих пальцев внутри. Старший нажимает на головку, наверное, чуть сильнее, чем следовало, но бёдра дёргаются вверх навстречу касанию. Минхо почти теряет браваду от пронзительного стона. Но не совсем. — Хён, пожалуйста, — Чанбин меняет пластинку, тон теперь умоляющий и покорный. — Таким ты мне нравишься больше, Бини, — замечает Минхо, растирая с головки предэякулят для более приятного скольжения. В унисон с движениями старшего Чанбин насаживается на свои пальцы, путаясь в темпе. — Ты милее, когда не ведёшь себя провокационно. — Хён, — Чанбин стонет так отчаянно, что Минхо задыхается. Ну как он может ему противостоять? Он не может. — Бини, убери свои пальцы, мой хороший. Чанбин повинуется, вытаскивает их и сразу вытирает о простыни под собой. Он тянется к своему члену, ожидая, пока Минхо разорвёт упаковку презерватива, но замирает в паре сантиметров от него из-за предупреждающего взгляда старшего. Он послушно роняет руки на простыни и слегка сжимает их в кулаки, чтобы унять возбуждение. — Ты хочешь взять меня так, хён, или мне перевернуться? Оба сгорают от нетерпения, но Минхо нужно видеть лицо Чанбина, пока он наполняет его собой. Минхо уверен, что тот будет очень милым. — Останься так, — Ли смотрит на парня с раздвинутыми ногами и надевает презерватив, сдерживаясь, чтобы не провести несколько раз по нему рукой. — Мой Бини такой красивый, — это срывается с губ раньше, чем Минхо успевает подумать. “Мой Бини” – звучит слишком для обычного перепихона, однако и служит доказательством самому себе того, что Минхо хочет продолжения. От чанбинова слуха это не ускользает: глаза слегка расширяются, а член подпрыгивает. Чанбину это нравится. Это хорошо. Он мнётся, явно сомневаясь, но, поборов смущение говорит: — Тогда ты трахнешь своего Бини, хён? — он нервно бегает глазами, а сердце Минхо прошибает током. Он становится между разведёнными ногами и целует Чанбина. Отчасти поцелуй похотливый, отчасти – романтический. Они целуются мило и сладко, но их члены трутся из-за того, что Минхо практически прижался к младшему. Но почему-то эта ванильность здесь очень к месту. Минхо шепчет приятные слова в губы, трётся бёдрами, заставляя Чанбина ахнуть, но он хочет большего. Сейчас Минхо жадный и хочет от этого сладкого, красивого мальчика под ним всё, что тот может предложить. Минхо хочет его так сильно, так невыносимо, и Чанбин подначивает, вслепую ищет смазку на кровати, а затем протягивает её старшему. — Чанбин, — Ли тяжело дышит и хочет произносить только имя младшего. Слышится щелчок крышки, и Чанбин чувствует у дырочки головку, которую помогает протолкнуть глубже. Чанбин стонет так, что и мёртвый проснётся, а соседи точно потом жалобу накатают, но другие волнуют Минхо сейчас меньше всего. Прямо сейчас его заботит только их соприкоснувшиеся лбы и то, как Чанбин пытается привыкнуть к члену в себе. Минхо скулит и слегка дёргает бёдрами, а дрожащими руками упирается по обе стороны от парня. Симбиоз того, как долго Минхо ждал и как сильно хотел Чанбина, заставляет старшего терять голову. — Хён, — шепчет Чанбин еле слышно и повторяет как мантру. — Хён, хён, хён… — Хён здесь, Бини, — Минхо успокаивающе гладит Чанбина, наклоняется, чтобы оставить на горячем и влажном лбу мягкий поцелуй. — Ты отлично справляешься, мой хороший. Подожди столько, сколько тебе потребуется. Минхо кажется, будто Чанбин не до конца верит в реальность происходящего. Он выглядит таким крошечным, хрупким под Минхо. Его глаза беспомощно смотрят на старшего, когда он поднимает взгляд. — Ты же точно хочешь меня, хён? Минхо не забывает о том, в каком Чанбин, должно быть, сейчас отчаянии. Поэтому он даже и не думает того дразнить и спешит заверить: — Конечно, хён хочет тебя, мой маленький. Кто бы не хотел такого как ты? — Они меня не интересуют, — Чанбин до сих пор говорит тихо, но дыхание уже спокойнее. Минхо чувствует, как тот понемногу расслабляется. — Другие меня не интересуют, — повторяет младший. — Хочу только тебя. Может, из-за жаркого момента, но даже для вечно накручиваемого себя Минхо это звучало как признание. — Ты милый, — отвечает он, отогнав эти мысли. Возможно, Чанбина просто заводит во время секса говорить о том, что ему никто кроме партнёра не нужен, а Минхо читает эти сигналы неверно. Он снова слишком много думает. — Прелестный малыш, — Чанбин дуется на эти слова, и Минхо понимает почему. Блять, ладно. — Мой прелестный малыш, — исправляется он, а Чанбин сияет. Со виляет бёдрами и довольно вздыхает. Минхо думает, значит ли это, что он готов. — Можешь начинать, — говорит Чанбин до того, как Минхо успевает осведомиться. — Уже готов. Пожалуйста. Руки Минхо крепко сжимают бёдра младшего, отчего на коже остаются неяркие следы. Но Чанбин не против. В голову прокрадываются мысли о том, что тому нравятся метки на своём теле. — Точно? — переспрашивает Минхо, зная, что заставлять Чанбина умолять в таком положении уже жестоко. Однако он не собирается заставлять того ждать слишком долго. — Может хён трахнуть его прелестного малыша? — Ли подозревает, что Чанбину это понравится. И Чанбин часто кивает, а с губ сыпятся многочисленные “да, да, пожалуйста, пожалуйста”. Справедливости ради, Минхо тоже не терпится, хоть он и скрывает это за маской невозмутимости. Чанбин охотно раздвигает ноги и призывно выгибается, но он всё ещё довольно тугой и будто всасывает его с каждым движением бёдер. В этом напряжении нет ничего странного — оно накапливалось месяцами, но теперь кажется, будто готово вот-вот натянуться и лопнуть. Это могло произойти раньше, если бы Минхо разул глаза и заметил, что за действиями Чанбина стоят нескрытые намёки. Это не просто перепихон, а кульминация долгих месяцев, наполненных сомнениями, страхом, когда они ходили вокруг да около. Это месяцы бесконечного водоворота мыслей о губах Чанбина на той вечеринке. Как же ему хотелось всё это время прижать Чанбина к столу и сцеловать идиотские пикап фразы с его губ, но он сдерживался. Потому что Чанбин ведь шутил, да? Чёрт, Минхо был полным придурком. Чанбин впивается своими красивыми длинными ногтями в спину Минхо, чему старший даже рад: пекущие царапины будут напоминать о том, каким глупцом он был всё это время. Минхо теряет дар речи оттого, насколько нереально внутри него, как Чанбин издаёт тихие, рваные звуки во время каждого движения бёдер. Глаза блестят от выступающих слёз. Чанбин выглядит волшебно, когда сходит под ним с ума. С опозданием Ли осознаёт, что Чанбин сводит его с ума гораздо сильнее, даже не прилагая усилий. Он настолько красивый, что Минхо ослеплён, а ещё такой тугой, что Минхо не выдерживает и падает в пучину всё дальше и дальше. С его Чанбином слишком хорошо. — Чанбин, я…— он не договаривает, прерванный стоном младшего, который вонзает в спину ногти и прижимает ближе, вплотную. — Знаю, — выдыхает он, и Ли понимает, что у финиша не только он. Но он, конечно, падёт первый. — Всё хорошо, хён. Я тоже этого хочу.   — Но ты же ещё не… — Я хочу увидеть, как ты кончаешь, — его прямота раздражающе привлекательна. Чанбин не скрывает своих желаний. — Поволнуешься обо мне позже. Я хочу этого, хён. Ты такой горячий, хочу, чтобы ты кончил. Пожалуйста, хён.   Минхо дрожит и ослабевшими пальцами хватается за бёдра младшего. Тот ставит руки поверх его и сам движется вперёд, пытаясь насадиться на Минхо и подвести его к концу. Голова старшего окончательно пустеет. Имя Чанбина покидает уста в пронзительном стоне, и он кончает в презерватив, представляя, будто заполняет до краёв Чанбина. Его малыш смотрелся бы красиво с белыми подтёками на ягодицах и бёдрах. Со хнычет, пока бёдра Минхо подрагивают после оргазма, и когда старший собирается отстраниться, громко протестует и подтягивает к себе. Чанбин в достаточно хорошей физической форме для того, чтобы прижать парня к себе, несмотря на его недовольство, отчего Минхо приходится возражать ему в устной форме. Голос немного охрипший, но, судя по дёрнувшемуся члену Чанбина между ними, ему это даже нравится. — Бини, — просит он, — отпусти хёна, мой хороший.   Чанбин упрямо качает головой, удерживая того за руки словно тисками. Минхо не может врать даже себе: разница в их физической силе невероятно горяча. — Не хочу, хён. Мне нравится чувствовать тебя внутри.   Очевидно, Чанбину нравится близость, но у Ли есть на уме кое-что получше. — Ты хочешь кончить так или хёну в рот? Хватка мгновенно слабеет, и Минхо бы рассмеялся вслух, если бы лицо Чанбина не исказилось от поражения. — Второе… — Хороший мальчик, Бини, — хвалит его Минхо и аккуратно выходит, неловко целуя, чтобы как-то отвлечь. — Хён позаботится о своём хорошем мальчике.   Теперь, когда голова немного успокоилась, называть Чанбина своим немного опасно. Однако младшему это нравится, поэтому Минхо пользуется этим оправданием, чтобы ещё немного называть Чанбина своим. Пока тот не кончил. Не обходится без поддразниваний: он прикусывает серьги на сосках, пока покрывает грудь младшего поцелуями. Тот извивается и стонет, а Минхо шепчет подбадривающие слова, обдавая горячим дыханием влажную кожу, пока наконец не останавливается у дорожки коротких волос у налитого кровью члена Чанбина. Глядя на него, на красивого Чанбина лежащего на подушках, сердце пропускает удар. Как и от взгляда, в котором плещется желание. — Хён такой красивый, — нарушает тишину Чанбин тихим голосом, и для обоих эти слова звучат сакрально. Минхо больно. — Ты это говоришь всем парням, — отшучивается старший, пугаясь своих же чувств. Он знал о их существовании где-то внутри, но любые намёки на взаимность сейчас пугают. Но почему-то от следующих слов на душе становится тепло. — Только тебе, — Чанбин честный как никогда. Только тебе, хён. Он всегда был честным с Минхо, просто тот этого не замечал. Это уже невозможно понять не так, но с этим Минхо разберётся чуть позже. Он обычно предпочитает не кончать первым, хотя бы для того, чтобы видеть, как партнёры испытывают оргазм на его члене. Он почти уверен, что в следующий раз обязательно победит. Ведь Чанбин подаёт все сингалы того, что хочет продолжения в будущем. Минхо накрывает головку губами, и Чанбин стонет так же громко, как и в момент, когда Ли только вошёл в него. — Милый, — воркует Минхо, оставляет поцелуй на красной головке и смеётся оттого, как бёдра вскакивают в надежде получить больше. — Мой красивый, прекрасный Бини. — Хён, ну пожалуйста, — молит Бин уже в сотый раз за вечер. Честно, Минхо думает, что Чанбин уже натерпелся и прождал достаточно долго. Со резко хватает ртом воздух, когда два пальца возвращаются в растянутую дырочку. Минхо нежно движет ими взад-вперёд, чувствуя, как стенки сжимаются. — Мог бы заставить тебя кончить только от пальцев. Но хён хочет тебя у себя во рту, мой прекрасный.   Это единственное предупреждение, которое Чанбин получает перед тем, как его член оказывается в чужом рту. На этот раз Минхо не останавливается у головки, а вбирает всё глубже. Толстый член растягивает рот, и Минхо очень хочется почувствовать это в заднице, но сейчас его устраивает из-под опущенных ресниц наблюдать за тяжело дышащим Чанбином. Минхо всегда до последнего держит в секрете то, что у него почти отсутствует рвотный рефлекс. И это сводит Чанбина с ума. Ли останавливается у основания на несколько добрых секунд, кончиком носа касаясь жёстких волосков, а пальцами продолжает двигать внутри. Спустя несколько секунд Минхо медленно поднимается, а Чанбин издаёт высокий протяжный стон, как услада для ушей. — Блять, хён, — Со задыхается, самостоятельно насаживаясь на пальцы и закатывая глаза от юркого языка на члене. — Какого хуя? — Могу научить позже, — Минхо чувствует, как от одной мысли об этом его член дёргается. Только сейчас он замечает, что начинает возбуждаться от члена во рту. Минхо обожает дарить оральные ласки больше, чем что-либо. А у Чанбина самый красивый член, который ему только доводилось лицезреть. Видимо, не одному Минхо эта идея понравилась, судя по тому, как из головки потёк предэякулят, который Ли сразу слизал. На вкус неплохо: Чанбин, должно быть, хорошо питается, что связано с его любовью к тренировкам. — Тебе понравилась идея, Бини? Хочешь попробовать мой член? — Д-да, — выпаливает младший, краснея до кончиков ушей, и продолжает насаживаться на пальцы с тихими стонами. Уверенным движением пальцев Минхо выбивает ещё один громкий стон и слизывает капли спермы, пока они не покатились ниже. — Хён, я близко, — шепчет Со, когда Минхо готовится вновь взять его в рот. — Можешь сделать кое-что для своего хёна, Бини? — Что угодно, — он отвечает так быстро, что это больше похоже на бессвязное бормотание. Слишком мило. — Трахни меня в рот, — без стеснения просит он и чувствует, как младший сжимается вокруг пальцев. Милый. — Трахни рот хёна и кончай туда. Сможешь сделать это для меня, мой хороший? — О, чёрт. — Сделаешь, Бини? Для хёна, — не унимается Ли, и Чанбин спешит согласно кивнуть. — Хороший мальчик. Минхо расслабляет челюсть, предоставляя контроль Чанбину, и стонет от несмелого, пробного толчка. Минхо любит члены во рту, любит вылизывать партнёров, но ничего не заводит его так же, когда его трахают в рот. Чанбин постепенно ускоряется, подпитываемый приглушёнными стонами Минхо и его пальцами внутри, двигающимися в такт толчкам. Старший не сдерживается и трётся собственными бёдрами о матрас. Чанбин кончает без предупреждения. Для обоих это внезапно: Минхо был слишком увлечён собственным желанием, чтобы заметить знаки, а уставший Чанбин не почувствовал, как близок оргазм. Ли почти захлёбывается струёй спермы, но быстро проглатывает всё и слизывает остатки с уголков губ. Руки Чанбина успокаивающе гладят кожу головы у корней, своеобразно извиняясь за то, что до этого сильно тянули их. — Это было невероятно, — восхищённо говорит он. — Хён такой красивый. Всегда честный. Чанбин гладит его по голове, Чанбин шепчет комплименты и зовёт красивым этим мягким, хриплым от оргазма и стонов голосом. И второй раз за день Минхо чувствует, как мышцы содрогаются от накрывающего словно волной оргазма. — Хён, ты только что… снова? — Со удивлённо смотрит, услышав высокие стоны и заметив чужую хватку на простынях. Минхо смущённо кивает. — Походу. Он ожидал любую реакцию, но только не то, что Чанбин притянет к себе и поцелует. — Это, — снова целует, — чертовски, — и снова, — горячо, хён. Минхо смеётся. Он и сам не знает, из-за чего переживал. Чанбин, кажется, любит в нём всё, поэтому неудивительно, что и это он нашёл горячим. — Это хорошо. — Знаю, я такой, — Чанбин смеётся со своей шутки, в которой большая доля – правда. — Ты милый, — Минхо чувствует в груди столько нежности, которую не знает, куда девать. — Нам нужно помыться, пока этот бардак не успел засохнуть. — Такой джентльмен, — огрызается младший, но слегка приподнимается. Он тянет к Минхо ручки и призывно машет ладонями, пока старший не помогает ему подняться до конца. — Ты бы мог понести меня на руках после всего того, что ты сделал с моей бедной задницей, — дуется Чанбин и опирается на плечо Минхо, намеренно хромая. — Не все такие сильные, как ты, Со, — он задумывается на секунду, но решает пойти ва-банк. — В следующий раз ты можешь взять меня на руки, — упоминать возможное повторение этого страшно, но, как говорится, “кто не рискует, тот не пьёт шампанское”. — В следующий раз? — переспрашивает младший. У него такой же недоверчивый, удивлённый взгляд, как когда он уточнял, точно ли Минхо хочет его. Оба останавливаются у двери в ванную, нервничая. — Если ты хочешь, Чанбин. Я весь твой, —  на сей раз он говорит не намёками, а напрямую высказывает то, чего хочет. Откровенно говоря, их сюда принесла честность Чанбина, так что Минхо думает, что стоит этому у него поучиться. — Я так долго тебя хотел. Думаешь, я остановлюсь на этом? — фыркает Со. Он обнимает Минхо за шею и тянет к себе, чтобы поцеловать. — Помни, я хочу только тебя. На этот раз он говорит это не под действием страсти. Сомнения развеиваются в который раз за день. — Идём, мой маленький, — говорит Минхо и приоткрывает дверь, пропуская парня вперёд. Милое обращение в данном контексте чувствуется совершенно иначе. А в ванной до сих пор пахнет вишней.