«change my way»

В этот мир мы приходим одни, и уходим из него мы одни. Вся жизнь проходит за считанные секунды, и все счастливые и несчастливые моменты проносятся перед глазами. Но некоторые события врезаются в память как самые яркие происшествия, вне зависимости от того, плохие они или хорошие. Человеку свойственно возвращаться время от времени к тем воспоминаниям; про одни он думает «слава Аллаху, у меня была жизнь!», а вспоминая про другие понимает, как хорошо, что это осталось в прошлом. Однако бывает, что события цепляются за человека и не уходят в забытое, они продолжают его преследовать продолжительное время, терзая его душу. Именно так себя ощущал Зульфикар. Его сердце не находило того покоя, которым когда-то он мог наслаждаться. Даже в ранние годы на поле боя он мог ощутить большее спокойствие, нежели в пустующем дворце, который всегда напоминал ему о смерти Михримах. Совесть янычара не находила покоя, ведь всё здесь было связано с ней. Он понимал, что в тот день его покарал Аллах — он нарушил своё обещание, данное перед Всевышним. Его скоропостижной карой стало зрелище смерти Султанши, которая ушла за считанные минуты. Теперь Зульфикар был совершенно один. Не захотев выбирать между Михримах и Хюмашах, он лишился их обеих. Пустоту в его душе не могли заполнить ни друзья, заходившие к нему, ни разрешение Султана Мурада о выезде из дворца. Казалось бы, Зульфикар был теперь вновь свободен от своей клетки, однако идти ему было некуда. Прошло всего несколько дней после похорон Михримах, но он так и не мог принять эту мысль и свой грех, оставаясь в той же обстановке, в тех же мыслях. Разбавляли сплошную пустоту лишь воспоминания о Хюмашах, что всегда была дня него светом и самим солнцем. Ему казалось, что лишь она могла вернуть его к жизни после суровой зимы, воцарившейся в душе. Однако он знал, что она злится, что она обижена, и виной этому был опять же он сам. Зульфикар резко проснулся ото сна, присев на кровати и опуская голову вниз после мгновенного пробуждения, восстанавливая дыхание. Утреннее солнце слепило глаза, и именно оно натолкнуло янычара на воспоминания о том, что ему снилось. Зульфикар шёл по лесной тропе и вышел к небольшому знакомому деревянному мосту, который находился над ручьём с расширяющимся каналом. На нём стояла такая узнаваемая женщина, что тот даже опешил, разглядев Хюмашах в тех чертах лица. Она была столь проста, без украшений на голове, шее и руках. Её естественную красоту подчёркивал зелёный цвет платья, который делал Хюмашах частью окружающей природы. Зульфикар подошёл ближе и встретился с ней лицом к лицу, после чего потянулся к ней за поцелуем, на который она так желанно ответила. Янычару не составило труда понять, что тот мост из его сна находился недалеко от их когда-то общего с Хюмашах дворца, который теперь являлся её собственным. Они любили иногда ходить туда и вести разговоры о своих жизнях, которые были столь разными и непохожими. Он чувствовал тепло, исходившее от того места во сне, ведь именно такие воспоминания наполняли его душу как ничто другое. Более всего Зульфикару хотелось вновь ощутить это непередаваемое чувство из сна, невидимые силы буквально толкали его посетить давно забытое место. Несмотря на то, что встретить саму Хюмашах там он даже не надеялся, он таил надежду, думая, что она может прогуливаться в своём саду, где он мог бы увидеть её издалека, понаблюдать за ней из гущи деревьев. Он прекрасно знал, что она может быть всё ещё обижена, всё ещё зла; он не хотел появляться у неё на глазах. Зульфикар лишь молил Аллаха, чтобы Он в один день превратил янычара в один из тех малых бриллиантов на её украшениях, что прикасались к её красивым рукам, длинной шее и мягким волосам, которые так безмолвно были всегда рядом с ней, чувствуя тепло её тела. Не успев позавтракать, Зульфикар молниеносно собрался и велел седлать коня. Впервые за долгое время он вновь чувствовал бесконечную свободу и свистевший ветер в ушах, именно в такие моменты он ощущал себя истинно живым. Это было настоящее упивание. До сих пор он не мог осознать, что теперь был вновь волен в своих поездках. Приехав на знакомое место, янычар привязал коня за вожжи к близ стоящему дереву, а сам проследовал к мосту, который скрипел под каждым его шагом. Зульфикар остановился на середине и оглянулся вокруг, после чего облокотился о деревянную конструкцию, смотря вниз на ручей. Он очень хорошо чувствовал, как благодатно на него влияет журчание воды под ногами, смывая все его тёмные и серые мысли из головы. Однако даже это умиротворение смогло что-то разрушить. Хруст палок под ногой Хюмашах выдал её присутствие. Султанша подходила к мосту с искренним удивлением, ведь она ожидала здесь встретить, кажется, всех, но не Зульфикара, и это удивление было обоюдным. — Что ты здесь делаешь? - взволнованно спросила Госпожа, приближаясь к нему. — Мне приснился сон, где мы встретились с тобой на этом месте, - честно признался тот, до сих пор не осознавая, точно ли он находился в реальности, или это продолжение ночной иллюзии. — Мне тоже, - испуганно ответила Хюмашах, отходя на полшага назад и вглядываясь в его столь же удивлённое лицо. — Если бы я не знал тебя, я бы подумал, что ты лжёшь, - слегка улыбнулся Зульфикар, чем вызвал ответную эмоцию и легкий огонёк в её глазах. Хюмашах подошла к Зульфикару и встала рядом с ним, также смотря на стекающую по слабому течению воду. Она и сама имела глубинное желание увидеться с янычаром, однако оно было совсем не видимо, ведь перекрывало его чувство в виде стыда, которое Султанша очень хорошо испытала после последней их встречи, когда она резко вспылила. Ей сложно давались первые шаги к примирению. — Прости меня за то, что не выслушала тебя тогда, - робко произнесла Хюмашах, складывая руки в замок и опуская их перед собой. — Я должна была тебя выслушать, и мы вместе могли найти лучшее решение. — Я уже обо всём забыл, - сказал Зульфикар, заметно повеселев после такого искреннего извинения от Госпожи, ведь он был крайне рад осознать, что её обида оказалась не столь серьёзна. — И ты прости меня, если я чем-то тебя задел. — На самом деле, все мои проблемы идут от безграничной гордыни, это моя величайшая проблема, - призналась Хюмашах, рассматривая украшение на своём пальце. — Это кольцо досталось мне от покойной Валиде. Ещё в раннем возрасте она сказала мне, что оно должно всегда напоминать мне о том, кто я есть, что во мне течёт благородная кровь, что я должна всегда руководствоваться статусом перед принятием любого важного решения. Зульфикар повернул голову и взглянул на золотое кольцо с камнями, что украшало изящную руку Султанши. Хюмашах сняла дорогое украшение и взглянула на него, тщательно изучая со всех сторон. Однако далее она замахнулась и выкинула его настолько далеко, насколько позволила ей сила. Янычар лишь успел открыть рот от удивления этой сценой, прежде чем кольцо с характерным звуком упало в воду. — Я не хочу более быть зависимой от своей гордыни, которая управляет мной, - объяснила Хюмашах, повернувшись к поражённому Зульфикару. — Ты всегда меня любил за другие качества. Янычар был растроган этой сценой и действительно поразился такой силе духа Султанши, которая шла против привитых её матерью черт характера. Они соединились в объятии, которое, как казалось им, соединило их вновь, но теперь более крепко, раз и навсегда. Это было обоюдное чувство, ощущение отождествления душ, превращение ростков из их израненных сердец в нечто новое, цветущее в каждом. — Ты дополняешь меня, а я дополняю тебя, - произнёс Зульфикар, не отрываясь от Хюмашах, продолжая держать её в своих объятиях. — Вместе мы словно одно целое, и я не могу это отрицать. Меня притягивало к тебе с первой нашей встречи, как и тебя ко мне. Хюмашах лишь просто молча слушала его, ведь то, о чём говорил Зульфикар, было ранее произнесено её собственным внутренним голосом. Такие совпадения её более не удивляли, ведь она была полностью согласна со сказанным. Вместе с Зульфикаром она чувствовала себя так, будто нашла ту недостающую часть её души, которую искала в других, и открывала в себе другие элементы характера с помощью янычара, что помогали ей становиться лучше. Несмотря на все их ссоры и разрывы, они оба прекрасно понимали, что лучше их обоюдного единения не было ничего на этом свете; не существовало того, кто мог бы разорвать эти судьбоносные нити, связавшие их в один день и держащие до сих пор. — Я не хочу более менять свой путь, я хочу покоя только рядом с тобой, - прошептал Зульфикар, заглядывая в глаза Хюмашах, которые излучали всё, что так жаждал янычар: любовь и умиротворение.