Как не хочется пораниться этими шипами...

      «Ахуенно» утро, блять! Я встал оттого, что почувствовал, что на моём лице что-то чиркают, особенно на усах и на лбу. Я резко открыл глаза и, знаете что? Увидел свою «любимую» сестру! Она что-то рисовала на моём лице и, как я смог разглядеть, она это делала маркером! Твою мать, ебанная Сара! Я быстро подскочил и взялся за ее длинные космы, которые доходили почти до ее кирпичной жопы, а я взялся за корни, отчего та лишь жалко пискнула. Меня раздражала ее мимика, внешность, голос, эмоции, лицо, тело, вкусы, а особенно я ненавидел в ней — мать. Эта старуха всегда ебала мозги, а когда я пытался ей что-то сделать, та предугадывала мои действия и сразу же убирала предметы или первая поднимала руку. Сара чем-то смахивал на Фубу — звали так мать — тоже такая же бесячая и назойливая. Хотелось тупо взять и загрызть этих тупиц, так, чтобы они нахуй сдохли или задохнулись до полусмерти в своей мерзкой крови. Но перейдём обратно к Саре. Мои фаланги пальцев впились в кожу головы, а малявка лишь беспомощно пищала, о-хо-хо, я бы наслаждался этим каждый час, будь та ебаной собачкой, но она лишь ошибка, которую сделали по случайности и решили оставить. Видимо, посчитали что она будет не хуже меня и такие, типо: «Ой, какая лапонька, уверенна она будет лучше этой записи кодов!» Поспешу огорчить мать! Нихуя. Эта ошибка хуже намного, она то и умеет, что выть, капать на мозги, готовить омлет и говорить японские фразы из аниме. Вкус одежды на нуле, даже блевать хотелось. Лучше бы ее сразу стерли из этого лжемира. Меня тут ничего не привлекало, кроме одного человека. Я помню ее черты лица, ее красивые волнистые волосы, заплетённые в низкие хвостики, ее милый голос и смех. Для меня она была лучшим человеком, но это было четыре года назад. Мы с ней никогда не встретимся больше, поэтому я и забил на нее. Она от меня, буквально, в тысячи или больше километров, так что я уже потерял надежду просто поговорить с ней. Но зачем отчаиваться, если жалкий вид сестры был куда лучше, чем та малолетка? Я резко отпустил, быть точнее, швырнул Сару в сторону, ведь та уже была готова разреветься. Противно. Я встал с кровати и накинул на себя темный халат, ведь перед этой дурой я не собирался ходить голышом. Я вышел из комнаты, но перед этим взглянул на уже стоящую сестричку, которая вопросительно взглянула на меня.       — Чё зыришь, братишка? Лучше иди умойся, смотреть тошно на твоё лицо, — сказала она мне в наглую и тут же улыбнулась, начав поправлять свои браслеты и значок школы. — Ох, прости, мама попросила приготовить завтрак, твой стоит. Если хочешь пить, то налей, тот стакан с зеленым чаем мой, ты же не любишь чай, так ещё и с бананом и малиной.       — Я понял, анимешница, — выпрямился в спине, но все же горбинка оставалась, — может выйдешь из моей комнаты? Я не собираюсь ходить в… этой хуйне всё утро, — я показал на халат и тут же начал искать в карманах хотя бы сигарету. Без толку, пусто. Блять…       — Твоя лучшая сестренка позволила себе постирать твои вещи ещё вечером, — она послала воздушный поцелуй и подмигнула. Ведет себя как проститутка, — так что твои чистые вещи уже сухие в ванной. Я их сложила там! — торжественно она указала большим пальцем на себя и тут же взглянула на меня. — Волшебное слово? — сестричка ехидно улыбнулась и стояла в ожидании, я лишь хмыкнул и отвел взгляд.       — Слово? У меня есть два. Сказать? — я широко улыбнулся, облокотился о дверь и, словно змея, начал глядеть на ту узкими глазами.       Сестричка поняла на что я намекаю и лишь вздохнула и руками попросила меня уйти, что я с удовольствием и сделал. Довольно просто было ее вывести, пускай она и не показывает свой гнев, но это сейчас, уверен, сегодня она будет мне мстить как не в себя, обычно, это происходит почти каждый раз. Но не так важно. Я спустился вниз и сразу же прошел на кухню, чтобы начать «наслаждение» омлета от сестры. Я не сомневался в ее готовке, если она и пытается мне отомстить, то точно не такими подлыми действиями, но в этом случае она, а не я. Я был готов на всё, чтобы эта мерзавка сидела в туалете часами и не слезала с него, а её живот скручивало как половую тряпку. Лучшее, что могло бы с ней произойти. Почему я так ненавижу эту чертовку? Агрх, уже говорил! Она — ебанная ошибка, которую сочла мать за идеал! Блять, блевать хотелось. Но тут я заметил на столе её чай, который она сказала и пальцем не трогать, но какой идиот бы не пошел на поводу своих стереотипов и не стал бы делать на зло? Точно не я! Ха! Мои глаза бегали по всей кухне и искали объекты, которые можно было бы запихнуть ей в чай. Взгляд ложиться на тумбу, в которой лежат всякие специи. В голове сразу созрел грязный план, в котором были следующие материалы: капля уксуса, чутка растительного масла и лимонный порошок. Этого хватит, чтобы та сидела и морщилась от боли в животе на туалете. Ха, сам себя бы поцеловал. По малейшим дозам я добавил все в стакан с чаем, хорошо размещал и сел за свой завтрак. Как раз во время я закончил свой злой замысел, эта дура пришла на кухню и облокотилась о раковину. Я с улыбкой начал смотреть за ней, словно был в глубоком экстазе и только лишь ждал момента, чтобы напасть на неё. Сара вопросительно подняла бровь, словно спрашивая: «Что ты натворил?» А я лишь закинул за щеку кусок завтрака и отрицательно покачал ей в ответ головой. По ее взгляду было все понятно — она понимала, что я что-то сделал, но даже додуматься не могла. Остановив свое внимание на еде, я начал большими кусками заглатывать омлет. Пережевывая, я заметил, что сестра взяла свой стакан в руки и начала помешивать чай, в котором был ей «приятный» сюрприз от меня. Делая вид, что ничего не вижу, о да, «я великий слепой и тупой», но иногда поглядывая на нее, заглотил завтрак окончательно, а она сделала немалый глоток воды со вкусом. Секунда, три. Пятая! Тут не лицо сморщилась, а живот невероятно жалко заурчал, по ее движениям я понял, что ей хуевей, чем я предполагал! Ну конечно, сочетания зелёного чая, уксуса, масла и лимона = плохое самочувствие. Когда моя дорогая сестра бегом понеслась в сторону туалета, я крикнул ей:       — Смотри, не обгадь весь сральник! А-ХА-ХА-ХА!       Я на все сто уверен, что мои слова были внятно услышаны, а она лишь посылала меня нахуй и «чтоб я сдох», ах, как бы хотелось, но смысла нет умирать, я ещё хорошенько тебя не взбесил перед своей смертью, так что всем вам, маленьким негодника, стоит только лишь молить бога о моей погибели. Плевать. Я с широкой ухмылкой кинул посуду в раковину, а сам пошел в ванную, чтобы взять вещи, отмыть своё лицо и уже в своей комнате переодеться наедине. Так я поступил, но уже оказавшись в комнате я открыл окно и взял из своей заначки одну сигару, спрятав ее за руками. Мои глаза бегали по соседскому дому, я был уверен: там что-то изменилось и непросто так там стояли две машины. Из-за своих длинных и объемных волос толком ничего не видел и, взяв свою любимую резинку в руки, заплел высокий хвост, а челку прибрал с помощью сестринских заколок. Мой взгляд вновь начал выжигать пятна на этом доме, но вдруг я увидел движение в самом правом окне, там была какая-то баба, которая уже во всю разбирала вещи и… фотографировалась. Абсурд, нелепость. Гадость! Мой взор внимательно следил за каждым ее движением, даже тем, как она покачивала бедрами, во время своих танцев. Хотя «это» танцем сложно назвать, просто движение под музыку. Я бы показал этой малолетке мастер-класс по танцам, но даже не подумаю. Вдали она кажется мне смазливым пятнышком, который можно было легко и просто втоптать в землю. Я наблюдал за ней минут десять, пока она не открыла полностью свое окно и вытащила свое лицо наружу. Сейчас она казалась сердцевиной прекрасной розы. Ее бледная кожа словно таяла на свету яркого солнца, а блеск губ начинал давать мне некоторую заинтересованность, волосы были похожи на прическу древнегреческой богини красоты и любви… Я уже где-то видел эту девушку. Мои глаза были полностью открыты, брови подняты ко лбу, а зрачки сужены: они записывали каждый ее вздох и выдох, каждое движение пальцами — рот приоткрыт, а лёгкие будто не нуждались в воздухе — на пару секунд я перестал дышать. Моё сердце резко забилось, когда её карие глаза открылись и посмотрели четко на меня, в груди появилось теплое чувство, которое я не мог понять, сердце бешено трепетало, щеки начали гореть, а она сама улыбнулась мне лёгкой улыбкой, словно пыталась как-то подбодрить… Я не знал как на это реагировать и, почесав шею, отвернулся, но я все так же помнил эти глубокие карие глаза… Я был… заворожен этим человеком. Но, черт, почему? Она даже не в моем чертовом вкусе, твою мать! Мне нравятся другие… Такие, как..! Ам… Эм… Я не знаю, мне никто не нравился, ну, частично, я до сих пор помню ту самую маленькую девчушку со странными волосами: они были закруглены на концах и изначально были блондинистыми, а потом они осветлись от солнца и стали русыми… Странная генетика, но все же, чем-то она меня привлекала, ее голос звенел ярче чем колокольни, а глаза сияли ярким пламенем, она была решительной, а я старался быть похожим на нее. Быть честным, я был плох в этом, но я пытался хоть как-то ей угодить, все время защищал. Я понимал, что она — девочка пяти лет, которая не может даже поднять или подвинуть тумбу, ни то что защитить СЕБЯ. Как она говорила, я был слегка странным, но мне очень нравилась ее прямолинейность. Помню, как ее обидел какой-то мудак, ударив ее ладонью о щеку, а она не сдержалась и заныла, думал, уже все, конец, мне нужно будет сейчас разбираться с этим придурком, но, вау, она сжала руки в кулак и как ебнула тому по носу, что тот разревелся сильнее нее, а ее слова, ах, как сейчас помню:

«Т-ты! Ты чертов идиот! Кто подымит руку на девочку?! Только лишь лишенные достоинства парни! У тебя его и нет, брокколи!»

      Ах, самая лучшая девчонка на моей памяти, но еще ее одна странность: вместо обычных матерных оскорблений, она называла людей в честь овощей, фруктов или ягод. Я у нее был голубикой… Воспоминания, о которых я не пытаюсь забыть. Стоп. Я отошел от темы. Ее глаза все еще плавали у меня в памяти, эта девчонка… была очаровательна, особенно ее улыбка, полная свободы и не принуждения. На вид обычная наивная девушка, но на самом деле казалась ангелом. Дежавю? Нет, точно нет. Она не мой ангел. Но я в это отказываюсь верить. Моя дорогая была далеко от меня… Очень далеко, можно сказать, что я чувствую по ней тоску, ведь она, возможно, даже не помнить меня, а я не могу даже тронуть ее прекрасных волос и вновь заплести ей косички. И тут же в грудной клетке стало больно, больно от того, что Я не могу ее видеть. Но эта девушка по правде смахивала на нее чем-то, даже непривычно, что кто-то меня заинтересовал, как-то… неловко. Но голос внутри что-то молвил, что-то непонятно и безрассудное, он был похож сейчас на комара, такой же раздражительный. Хочется вырубить его. Но в памяти всплывает ее образ: короткие волосы, небрежное уложенные; большие карие глаза; томный взгляд; аккуратное лицо, на котором блестели ее пухленькие губки и ее улыбка — самое лучшее, что я мог себе представить. Даже мои мечты были пылинками по сравнению с ее взглядом и мимикой, даже я… был комком мокрой шерсти по сравнению с ней.       Я упал на кровать и наконец достал сигарету, которая всё время была у меня между пальцами. Я совсем забыл о ней, но сейчас настал ее час и она наконец-то соприкоснулась с пламенем зажигалки и пропыхтела приятный звук: «Пыш». Я сделал первую тягу, это именно то, чего мне не хватало, но голова не работала, в ней была она. Она и только она. Как только я пытался перевести тему в свой башке, то опять была ОНА! ПОЧЕМУ?! Какого хуя?! УЙДИ, УЙДИ, УЙДИ, МАТЬ ТВОЮ! СДОХНИ! Сдохни… Что ты забыла у меня? Твоё лицо… глупое! Ты самая глупая. Очаровательная глупость, хочу видеть тебя каждый божий день. Я молча глядел в потолок, но меня выкинуло из всех мыслей только одно — на моей сигарете уже виднелся пепел в миллиметров пять, не меньше. Я вновь неохотно подошел к подоконнику и уже в надежде смотрел в это гребаное окно. Ударив свой «антистресс» о деревянную хрень, пепел полетел вниз, на траву под окном кухни. Похер, если моя мать опять будет отчитывать меня насчет этой херни. Мои глаза внимательно анализировали помещение, оно было уже готово на вид, но не хватало лишь главного блюда индивидуума. Будь она тут, я бы показал той свой средний палец, чтобы она знала своё место, а именно подо мной. Прошло около пяти минут, сигарета ушла в некуда, я сделал лишь одну тягу… Блять.       — Твою мать, где же эта тупая рожа… — мои глаза бегали, уши были «на макушке», я хотел понять, где эта клуша сейчас. Но я четко услышал как с её первого этажа донеся крик. Не один, от двух людей, но он резко прекратился, видимо решили свой спор. — Надеюсь, это не она орала, иначе у нее голос хуже, чем у Сары.       Я еще пару секунд стоял в таком положении, но потом отстранился от окна и выкинул окурок на улицу. Стоя посреди комнаты, я подошёл к двери и закрыл ее, но понимал, что это не поможет ничем, после снял с себя халат и кинул его кровать. Несколько секунд стоял голым возле своей тумбы и внимательно смотрел на одежду, думая, надеть ее или нет. Я внимательно помнит слова Сары: она ее постирала. Но это было не нужно и даже необходимо, я практически не следил за своей гигиеной, только лишь в лихом молодом возрасте, когда был ещё в другом штате. Мне будет непривычно ходить в чистом, из-за чего я решил на первое время походить в своих трусах-боксерах. Я никогда не носил другой вид трусов и напрочь отказывался. Мой взор привлекло зеркало, которое стояло напротив меня. Я встал к нему грудью, чтобы разглядеть всего себя, глупое решение, нужно было боком. Я весь выглядел тошнотворно уродски, хотелось изуродовать себя, избавиться от всех зеркал и вырвать себе глаза, чтобы не видеть это тело. Но все же, я рассмотрел его в мельчайших подробностях и вывел все, что считал необходимым.       •Моё лицо… Всё оно было ужасным. Эта… Серая кожа, на которой ярко выделялись мои черные круги под глазами, все от недосыпа. Мои тонкие брови, которые были еле заметны… как же они меня раздражают. А эти глаза… Мне они были не по нраву. Я их ненавидел. Хотел вырвать из глазниц, но не мог, кое-кто сказал, что они красивые, отчего я начал ценить этот комплимент и терпеть себя. Но все же, они раздражали. Из-за плохого зрения, меня часто заставляли носить очки, которые я ломал на четыре части и выкидывал в мусорку, такая же ситуация и с линзами, но все же я оставил три пары у себя, две из них были всегда у меня в комоде на самом дне, а третья лежала на чп-случай в школу. Иногда, я конкретно что-то не видел и приходилось на самом уроке делать болезненные и неприятные действия и только после того, как мои глаза привыкнут и перестанут расплываться, я начинал видеть мелкий шрифт на доске и только потом чиркал в своей тетради. Бесит. Мои зубы, которыми я мог с лёгкостью разорвать сырое лосиное мясо, что, на секундочку, сложно сделать кухонным ножом и наконец, мой длинный язык. Он доходил почти до моих ключиц, не знаю, что курила на тот момент Фубу, но это явно какой-то фетиш на всякую хуйню. Попробовала она бы походить с такой змеёй во рту, поняла бы, что это нелегко.       •Моё уродское трухлявое тощее и высокое тело. Блять, кому оно нужно? С таким только о потолки биться и отвечать на идиотские вопросы, по типу: «Как погодка сверху?». Никак, ублюдок, получше, чем у тебя в башке тупизма. Эта грудная клетка, которая выделялась, она была накаченной, хотя я даже не ходил на тренировки, просто… Мой образ жизни, других объяснений у меня нет. Пресса как такого у меня нет, но и нет живота, просто тверденькое тельце. Чуть накаченные руки, которыми я поднимал с лёгкостью шестьдесят килограмм, а если и больше, то лучше. Мои пальцы. Многие говорят, мол, длинные пальцы — отличная дрочка руками, тут вы правы, но вы пробовали хотя бы это? Я вам не покажу. Худощавые ноги. Тут нечего сказать, просто длинные ноги.       Единственное, что мне нравилось — мои волосы, ими я гордился, хоть они и были одной из причин моего образа, но тем не менее, многие завидовали мне — не у каждого увидишь такие длинные и шикарные волосы. Им всем завидно. Это я точно знаю.       Я все так же смотрел на себя, перекручиваясь на все 360°. Я то ли любовался, то ли осуждал себя. За все: за внешность, голос, характер, харизму, возраст, рост. Хотелось просто сорваться и бросить все это. На моё удивление, в моей голове пролетела неожиданная для меня фраза: «А могу ли я понравиться той соседке?». БЛЯТЬ, чё за хуйню я только что спизданул. Мое лицо горело в огне смущения, глаза закрылись, мозг слегка отключился, чтобы ещё что-нибудь не сказать лишнего. Руки судорожно начали проходить каждый сантиметр моего тела, начиная с бедер заканчивая шеей, которую они чутка сжали, имитируя удушение, хотя это далеко была неправда. Уголки губ предательски начали подниматься, делая улыбку, а из рта пролетело мурчание. Ах, как же я хотел сейчас провалиться. Но кто услышит или увидит? Мать на работе, Сара на унитазе, я один. Сейчас я полностью свободен и могу делать все, что захочу. Мои пальцы начали поглаживать кадык, отчего по горлу прошлось приятное щекотание, другие коснулись ключиц и начали подражать остальным. Я, словно опьяневший, начал задом идти к своей кровати. Мои бедра коснулись мягкой ткани и я сразу же упал на поверхность, начиная щекотать себя по всему телу. Я скинул к херам халат с кровати и просто начал пурчать вслух. Наслаждение было великое, хотелось продолжать так вечно, особенно, когда руки начинают спускаться все ниже, но дойдя до таза остановились, словно опешили. Как раз во время, на часах уже было чуть меньше трёх: десяти(15:10). Свою страсть я усмирил и решил провести время с «пользой» и начал лишь слушать музыку. Через пару минут я не заметил, как мои ресницы стали тяжёлыми и начали опускать веко. Глазенки предательски закрылись и я погрузился в сон.

Следующее утро.

      Я проспал весь день и ночь. Как же мне плохо: голова раскалывается на мелкие кусочки, ноги будто состоят из ваты, а руки полностью напряжены, отлежал. Боже, сколько времени? 5:12… Так рано, удивлен. Я кинул свои наушники в сторону, которые до этого времени ещё были в моих ушах, а сам напятил на себя «школьную» одежду и сразу же вышел из комнаты, но перед этим глянул в окно. В нем я увидел кровать, на которой виднелась пара ног, одеяло было лишь на левой, а другую можно было спокойно рассмотреть. Но мне то, со своим зрением, этого не видать, я вчера то еле как смог описать девчулю, а тут нога. Бред. Выйдя из комнаты, я сперва открыл комнату сестры, чтобы посмотреть стало ли ей лучше. Эта дрянь сейчас спокойно лежала и видела сны, ее лицо было отвернуто от меня, но я мог спокойно его представить. Я закрыл ее комнату, пытаясь не побеспокоить ее сон, вчера достаточно извел ей нервов. По походу в ванную комнату, я глянул в первое попавшееся зеркало. Лицо было чистым, значит, эта дуреха ещё не нашла второй дубликат моих ключей от комнаты, вот и хорошо. Уже находясь в ванной, я почистил свои зубы, без этого никуда. Как только дело было сделано, я тут же умыл лицо холодной водой, чтобы взбодриться. Вновь посмотрел на своё устало лицо и фыркнул. Выйдя из комнаты, я направился на кухню, где залез в холодильник и начал искать себе пропитание. Нашел лишь пару упаковок йогурта и колбасу, сыр, помидор и вареное яйцо. Йогурт я сразу съел, а из всего остального я решил сделать бутерброд, который буду пить с крепким кофе, чтобы окончательно проснуться. Бутер получился бомбезным: хлеб сверху яйцо, колбаса, сыр и закрыто это все мелко порезанным помидором. Черт, ещё хочу, но не стану делать, ибо слышу шаги сверху. «Сестричка проснулась,» — пронеслось в моей голове и я тут же уселся на стул, напротив стола и начал делать вид, будто сижу в телефоне. На самом деле, я просто искал подходящую мелодию для своих ушей, чтобы не слышать назойливый голос сестрички. В один момент, я заметил её, стоящую возле входа на кухню, она глядела на меня, а я же в телефон. Девушка решила прервать тишину и подошла ко мне, начав трогать меня по спине и волосам. Я был раздражён этими действиями и просто встал с места и отошёл от нее на четыре метра. Строго смотря на ту, я фыркнул.       — И чего это мы так рано встали? — Сара подтянулась, обращаясь ко мне. — Обычно мы дрыхнем, пока солнца свет не будет полна твоя комната.       — Завались, — сказал ей, пытаясь не нагрубить с утра, но это стоило мне больших усилий, — и пойди нахуй, до твоей желанной школы осталось полтора часа где-то, — я посмотрел на часы и заметил, что было уже 6:30. Как раз выходить мне примерно через час в школу, ибо уроки начинаются в 8:00, где-то так. Вдруг, Сара вновь что-то говорит, но я пропускаю это мимо своих ушей.       — Слышал, что у вас в классе новенькая? Вроде из того штата, в котором мы раньше учились… Да и имя у неё знакомое. Нашу общую знаковую так звали. Помню, как я с нее текла… Я была готова убить себя за нее, словно она была мои маковым кусочком, а ее заразительный смех… Прелесть. Эй, ты меня слушаешь? — я агрессивно посмотрел на неё, а она лишь закатила глаза, показывая своё недовольство. Бесишь.       — Знаешь, мне ПОСРАТЬ, что и кто! Главное, что бы ко мне не лезла и я ее не знал! Большего мне не надо! А если и будет лезть, то я просто въебу ей, как и всем остальным, кто будет глазеть на меня! — ответил ей, чуть ли не срываясь, чтобы успокоить свои нервишки. Так и хотелось вырвать ей язык, чтобы она захлебнулась в своей черной крови, а потом не смогла сказать: «Помоги». Хочу увидеть это.       — Ты заебал орать! — она вскрикнула на меня, как тут же показала фак «по-русски». — ИДИ НАХУЙ, черт с недотрахом! — тут же она взяла первый попавшейся предмет и кинула в меня. Это был хлеб, который я собирался выкинуть. Он был каменным, полностью в плесени. Противно, было бы если бы он попал на меня, но я ловко поймал его перед своим лицом, но не смог понять, как в меня прилетела холодная и мокрая тряпка. — Сдохни нахер, лысый готический хер! Ты никому не нужен!       Тут я опешил, но смог найти в себе силы, чтобы кинуть в нее оба предмета. Она же просто откинула первый в сторону, а второй прилип к ней. Лохушка. Но я не стал ей отвечать, ошибки ничего не знают, лишь орут направо, налево. Сам же я ушел в зал, где лег на диван и, воткнув в уши наушники, начал слушать музыку, чтобы заглушить все мысли. Я чувствовал, как ко мне подходит Сара и с презрением смотрит на меня, когда же мои глаза были закрыты. Посматривала на меня минуты две, а потом отстранилась. Обожаю, когда ко мне не лезут из-за пустяков. В голове была каша, но из этой каши выбрался тот же образ той же девушки. Щеки загорелись от стыда, я начал представлять ее в своих развратных фантазиях, а слюна предательски начала течь, ее я сглотнул. Все что можно, я уже придумал, но все же гора смущения свалилась на меня, но тут меня толкнули в плечо. Это Сара, она молча указала на настенные часы и так же отстранилась, захлопнув входную дверь. На часах было 7:27, надо выходить, что сестра и сделала. Я пришел на второй этаж, а после и в свою комнату, взяв портфель и закинув на своё плечо. Мои глаза привлекло внимание прекрасное тело, стоящее задом ко мне. Та же девушка стояла и красилась… Она делала это аккуратно и осторожно, пытаясь сделать все идеальным. Дорогая, ты и без этого прекрасна. Все же, я смотрел на нее пару секунд, а после она всё закрыла и положила в свою косметичку, а далее отстранилась. Я поступил так же, я вышел из дома и закрыл его, далее направился в сторону школы, до которой идти минут 25. Воткнув в уши наушники, я начал слушать тяжёлый рок.

Спустя 20 минут.

      Я стоял возле своей ненавистной школы, которая давила на мои нервы. Зайдя через черный вход, потому что центральный был как обычно забит толпой людей, я прошел мимо столовой, прошелся по лестнице и должен был пойти в свой класс, как тут увидел своего знакомого по музыке, он тоже увлекался роком, как и я, у нас было мало общего, но много слов для обмена информации. Он, увидя меня, подошёл и похлопал по плечу, хотя ради этого ему стоило поднять свою руку чуть ли не до своих ушей. Ростом он был немал, почти как я, но ниже, около 175~180 сантиметров. Я лишь улыбнулся ему, оскалив свои острые клыки, а он в свою очередь высунул свой змеиный язык.       — Здаров, Вио, — чуть посмеявшись сказал я тому, а после похлопал того по плечу в ответ, дабы не проявить неуважение, хотя проявлял я его мало к нему, — чё хотел?       — Да просто подошёл к тебе, чтобы поздороваться, — Вио посмеялся, словно сказал какую-то шутку, но тут же потёр свой нос и наклонив меня, прошептал на ухо, — у тебя в классе вроде как ничешная новенькая, можешь поговорить с ней, узнать какова она? Ну ты знаешь, она может стать для меня нелишним мешком денег.       Определённо он пользовался своей популярностью, но я понимал, что через чур много в нём самоуверенности, но больше удивляло то, что он не мог сам подойти и поговорить с новенькой. Погодите, что? Новенькая? Почему мне никто не сказал? Может, об этом говорила тогда Сара? Я опешился, но не показывал это на лице, лишь кивнул тому, в этот момент мы оба слышим звонок. Урок начался. Я похлопал Вио по плечам и отстранился, а тот лишь промолвил: «Прощай». Многое в нем было раздражителем, который хотелось раздавить и больше не видеть, но это единственный человек, который хоть как-то может понять меня и поделиться своим мнением и вкусом. Можно сказать, я считал его своим собратом по выбору. На часах уже было 8:02. Агрх, опять этот старик будет делать выговор, угрожая мне директором, насрать. Я уже напротив класса и открываю дверь с ноги, отчего та с жалким звуком отлетает к стене. Весь класс молчит и только лишь от одного я ловлю удивленный взгляд, все остальные привыкли к нему. Эта была девушка лет пятнадцати, которая сидела прямо возле окна, зачётное место, но я его ненавидел, слишком светло возле него было. Я поспешил к ней, но не решил действовать сразу и просто сел справа от нее. Парта была низкой для меня, как и все остальные, но сойдёт. Я ловлю на себе орду взглядов, но интересовал меня лишь один, тот самый, от новенькой, как я мог понять. Она глазела на меня нахмуренными глазами, словно пытаясь понять, кто я. Она… это именно она. Та самая девушка с окна, я был так рядом с ней, что даже замешкался, но тут неловкость заменилась ором учитель.       — Данбар! Это последний раз, когда ты заходишь в мой класс без стука и извинениями! Иначе потом—       — «Иначе» что? К директору отправите? Да нахер я её хотел видеть, — я натянул на себя игривую улыбку и начал с ним огрызаться, люблю это делать, чтобы далее обломать все их слова, — а просить прощения не позволю, только идиоты будут это делать! Ха! Вы лучше бы следили за своими девочками, которые посасывают сладости за углом. – секунда молчания, как тут же я вспоминаю эту фамилию... Хочу вырвать этой очкастой твари язык и руки.– Кинг, мать вашу! Кинг, а не Данбар! Уёбище...       Я явно произвел на того впечатление, которое уже было не в первый раз, и лишь дёрнул свои штаны, показывая кто тут мужчина. Старик молчал, а я сочтел это за свою победу, которая уже была ни первой и ни последней. Хоть у меня и были такие странные отношения с учителями, но я всегда был твердым отличником, что бы не делали учителя. Как раз таки из-за оценок они и не могли меня исключить, говоря: «Если мы тебя исключим, то будешь работать на свалке». Да я буду работать получше некоторых. Я с давнего времени решил кем буду, я не из тех, кто будет думать о сложнейших вариантов, чтобы сдавать различные предметы. Нет, я стану фрилансеров: буду просто смотреть товар и говорить хорошие отзывы, чтобы все «рыбки» клюнули на крючок. Но тут тот старик начал что-то писать на доске, а я лишь молча наблюдал за ним… и за ней, она что-то рисовала в своём блокноте или это был скетчбук. Не ебу. Но у нее это получалось. Я подметил для себя, что у нее руки не из жопы растут, а вполне из плеч. Помимо разглядывания каракулей, я более подробно рассматривал ее, каждый миллиметр ее чудесного лица. Оно было бледным, но очень красивым. Ее русые волосы развивались и спокойно лежали в той же укладке. Ее широкие глаза были полностью раскрыты, но смущало лишь одно — её зрачки были чуть больше, чем у нормального человека. Словно… она носит линзы? Да, где-то я слышал о таких, которые визуально делают глаза больше. Но я все так же смотрел и рассматривал ее милое личико.       Сам для себя не понял, как загляделся и она поворачивала голову на меня. Ее нахмуренные бровки играли роль «суровой и строгой девушки», но получилось так себе, ааа, боже, прекрасно. Но на ее вопросительный взгляд я цокнул и отвернул свою голову, все так же держа себя в своих руках и не выходя из образа серьезного парня. Из нас бы вышел идеальный дуэт. Я задумался, начал о чем-то фантазировать, о чем именно? Не скажу, малышам нельзя знать. Но мои размышления были разрушены, когда я почувствовал, что по моей руке что-то прокатилось. Бумажка. Я понял от кого это, но был в замешательстве, она что-то написала на ней? Любовное послание? Господи, я удивлен. Я аккуратно открыл записку и увидел красивый почерк, в котором были выведены осторожно буквы. «Хей, у тебя глаза из глазниц когда-нибудь улетали? Ладно, шучу. Можешь хотя бы не так часто смотреть на меня? Это раздражает, мягко говоря. Я не знаю тебя и ты меня тоже. Так что, пожалуйста, не дави на нервы.♡»       Она меня не помнит? Нет-нет-нет. Почему? Успокойся, Кинг, может она просто не вспоминает того парня из окна. Я осторожно перевернул бумажку и увидел ее имя. Юкио Сакоми… Это она? Она… совсем другая, иная. Я вспомнил ее, эта та самая девчонка из штата. Но что она забыла здесь? Так всё, спокойствие и только спокойствие. Я решил ей написать ответ и, попытавшись написать все приятным шрифтом, только сейчас заметил это сердечко… Очень мило и я поступил так же.

«А не пойти ли тебе нахуй, пизда с ушами? Ротик прикрыла и сосать принялась. Твоя работенка, Хуюкио.♡»

      Не слишком ли я груб с ней? Уже ничего не поделать, не хочу выходить из образа и лишь кинул ей эту записку. Ее лицо было полно удивления, я это заметил, а из ее пухленьких губ вылетело слово:       — Допустим… — шепотом произнесла та. Боже, боже, боже! Юки, ты же помнишь меня? Помнишь нашу клятву?       — Хуюстим. — громко сказал я. Боже, я почувствовал как ее ручонки задрожали, я её напугал? Прости, Юки, я не хотел так грубо отвечать, я должен делать так, чтобы никто не заметил.       Ее глазки начали бегать по бумаге и найдя запись, была в лёгком замешательстве. Она просидела так пару секунд и, сложив аккуратно бумажку, положила ее в свой пенал. Я глядел на нее боковым взглядом, но она улыбнулась и облокотилась о свою руку, я понял, что она смотрит на меня и лишь в ответ посмотрел на нее. Ее глаза были прекрасного цвета, я хотел смотреть на нее так вечно, но что-то меня смутило и я покраснел, отчего отвернулся от нее. Но я все так же ощущал на себе ее взгляд, она была чудесной, точно такой же как и пять лет назад. Я представлял ее иначе, но сейчас она даже лучше и красивей, чем в моих мозгах. Я был воз–

«ДЗЫЫНЬ! ДЗЫЫНЬ! ДЗЫЫЫЫНЬ!»

      Звонок не дал закончить мысль, которая уже была забыта, но вот я опять увидел Юки, но был в недоумении, почему она написала на конце «о»? Она же ее ненавидит… Ладно, все со временем меняется, а ты лишь в лучшую сторону. Тут же я заметил, что к моей малышке подошёл задира класса, который сначала втирается в доверие, потом использует, а после кидает.       — Доёбываться пришёл? Или тебя не учили, что сидеть на парте хреновая идея? — я посмотрел на эту пару «знакомых» и слегка был ошарашен. Ты чудесна, ты умеешь постоять за себя, но я не позволю кому-либо трогать тебя кроме себя. На твое чистом лице играла озорная улыбка. Шикарно. — Ты не знал, что в моём пенале есть сдохшие тараканы? Бедняжка… Так чего пришел? Тараканчиками полакомиться?       Твоя актерская игра была лучше, чем у Джона Смита лучше, чем у кого-либо из Марвел! Я был вдохновлён тобой. Но я услышал раздражительный вздох того парня. Заткнись, полудурок, тебе слова не давали.       — Ну, вообще-то, привет. Тараканы — это конечно круто, но ты никогда не думала, что они самые живучие? Пхе, наверное, знаешь уже, — он улыбнулся ей и чуть хихикнул, как тут же слез с ее парты и поднес свое вонючее лицо к ней ближе. — Знаешь, я не верю всем этим слухам про… «Ну ты знаешь», — я знаю. Он подмигнул тебе, но так же я подметил на себе его взгляд. — Я не злюсь на тебя из-за твоих слов, нет. Довольно классно было бы подружиться с тобой.       Дружить? О какой это дружбе он говорит? Он обязан тебе лизать ноги, а не дышать в твою сторону. Но я не позволю даже коснуться его языком к твоей ноге, лучше это сделаю я.       — Слышь, мелочь пакостная, — обратился я к мальчугану и тут же узрел на себе взгляд Акико. — Ты думаешь, раз она блестяще тупая, то тебе позволят общаться с ней и использовать? — в этот момент я встал во весь рост. Сейчас он выглядел на фоне меня как грязный енот-мусорщик. Я нагло пальцам ударил тому в грудь. — Ты никогда не будешь пользоваться ей, — тут я сделал паузу и хотелось сказать, что я закончил, но не решил выделять новенькую на фоне остального класса, – и никем еще в этом гребаном классе. Ты усвоил мои слова?       Полностью поняв мои слова, тупоголовый схватился за парту Юки и тут же начал дрожать. По сравнению со мной, он казался малышом, которому не дали пососать материнскую грудь. Раздражает.       — Х-хорошо! Пит-тер! — тут же парень закрыл свой рот, я внимательно смотрел на его смазливое личико, по которому вот-вот потекут слезы. — Пр-прости! Я! Я! Я не хотел! Прости! Это всё она! Она, она, она!       — А? Э? Кто «она»? — я взял этого задиру за волосы и потянул к потолку. Он начал как девчонка разрываться в слезах и пытаться как-нибудь сделать так, чтобы я кинул его на пол. Я был зол. Он что, пытается всю вину скинуть на Коми? Мерзость. — Ну же! Давай! Какая сука? — я был раздражён, я хотел тупо вкопать того в парту, чтобы он заткнулся и больше не делал таких ГЛУПЫХ решений по дружбе. Он был похож на Вио.       — Хей, — я обратил внимание на свою дорогую, которая встала с места и схватила меня за руку, — отпусти его, — в ее глазах появились частицы слез. Я что-то сделал не так? Но это все ради тебя, ради нас, я хочу только лишь добра тебе. Но мои мысли сбились с толку. Зачем ты это делаешь, он же хотел использовать тебя. — Ты не понимаешь! Ты не понимаешь, что ему больно! Пидорас он, да, похер! Не делай как он, ты, КАРЛИКОВАЯ ФИАЛКОВАЯ ЛЕТАЮЩАЯ ДЫНЯ! Отпусти его! — твой милый голос перешёл на крик, а твои обе руки схватили пацана за его талию, словно обнимая.       Я растерялся, и от услышанного голоса отпустил того. Меня больше повергло в шок то, что моя дорогая заплакала из-за какого-то мудака. Ты должна плакать только из-за меня, милая. Её теплые руки обнимали того, а слезы начала вытирать. Отпусти эту скотину, отпусти, дорогая. Я не смог этого сказать и лишь показал ему фак и тут же начал громкими шагами выходить из класса, дрожащими руками ища сигарету в кармане. Я достал ее, но сам того не понял, как уже оказался в курилке. Я сел на скамью и зажёг зажигалку, которая коснулась и сигареты. Я заснул ее себе в рот и начал думать, что я сделал не так. Мои глаза были сомкнуты, а руки держали голову, из рта иногда выходил табачный дым. Недешевые сигареты, я вам скажу, очень качественные и из настоящего табака. Я бы никогда не дошел до марихуаны, только ебанутые пойдут курить эту хуиту.       — Что ей не понравилось? — спросил я сам у себя, как тут же улыбнулся и посмеялся, словно придумал шутку в своей голове. — Ты пока не понимаешь… Ничего не понимаешь, Юкио, — проговорил я, смотря сквозь свои пальцы.       Мои руки дрожали, я не понимал, что со мной происходит, я ведь просто встретил старую знакомую, с которой у нас была клятва: «От сада до гроба». Неужели она совсем забыла про нее? Про… меня? Я надеялся, что это не так, она же была для меня той самой девушкой, с которой я мог говорить обо всем на свете, о том, о чем она захочет. Я буду с ней во всём согласен, лишь бы угодил ей и она стала бы моей. Я хотел ещё ни раз утонуть в ее карих глазах, чтобы они смотрели только на меня. Лёгкие горели от нахлынувших эмоций и ощущений. Я не могу понять, почему был обворожен ею. Я хочу получить ее полностью. Пройтись по ее нежному телу своим языком и попробовать ее всю, во всех смыслах, на всех местах тела, даже самых сокровенных, о которых некоторым стоит лишь мечтать, давая волю фантазиям, но я не позволю даже думать о ней в таком свете. Я уже знаю о всех слухах, знаю о том, что некоторые думают, что она моя сестра или подружка, но самое главное — моя девушка. Забавно, но интересно. Может, предложить ей встречаться? Нет, слишком абсурдная идея. Я сделал последнюю затяжку и выкинул свою «подругу» в мусорку, а сам пошел в сторону своего класса, но совсем по другому пути, я боялся увидеть ее там. Чтобы она посмотрела на меня с презрением, а после начала насмехаться надо мной, говоря: «Слабак, мои слезы ввели тебя в заблуждение, какой же ты глупый». Я… боялся этого, но мои ноги сами шли, зная весь путь. Я один момент, мой слух уловил мешканье, словно какие-то пятиклашки собирались домой, но я лишь надеялся на это… Только я зашёл в коридор, как увидел смазливого ТК, или как его там, который стоял и протягивал свою руку книзу, словно «помогая» кому-то, я оскалил свои клыки на него, давая понять, что ему тут не рады. Но взгляд резко переключился на движение снизу. Там была она. Она сидела на грязном немытом полу и, как младшеклассница, визжала в свою оранжевую рубашку. Она очень милая, даже сейчас. Она сидела красная и поглядывала на меня и иногда на Тейка. Между ними что-то было? Скажи, что это не так, дорогая, я не хочу прибивать его лицо к полу при тебе. Я опять забывался в тебе… Мои ноги сами подходят на шаг ближе и тут же я с неприязнью в глаза смотрю на ТК, но после лишь улыбаюсь во все зубы.       — Хей, очкарик, — обратился я к тому и тут же подошел ближе к вам, иногда посматривая на тебя, дорогая. — Ты так и будешь глазеть на то, как дама сидит на полу? Неужели у тебя нет мужской силы? Или вообще нет личного достоинства? Ха-ха! — я тронул того по плечу и подошел к тебе, наши взгляды встретились и теперь я чётко видео твое лицо, без каких либо размытей. Оно было прекрасным, твои глаза, твои ресницы, губы, щечки, лоб… Хочу. Но чуть зависнув в своих фантазиях, я надвис на тобой, а потом и вовсе сел рядом, словно поддерживая тебя, но я чётко думал над ситуацией. Мне хватило пару минут на анализ как тут же я аккуратно беру тебя на свои руки, схватившись за твои чудесные ноги и спину. — Видишь как надо с этой мерзавкой? Хах, она весит как перышко, тогда почему ты, Тейк, не мог просто взять и поднять ее? А?       «Мерзавка»… Я не хочу тебя так называть, не хочу показывать свою откровенность и любовь при всех. Счастье любит тишину. А ты… нагло позволяешь себе закрыть и разрушить нашу любовь дружбу. Хочу быть к тебе ближе, чем твоя кошка, которая умела буквально в четвертом классе, а ты, как своему верному другу, рассказала всё мне. Я вспоминаю каждый момент рядом с тобой, моё сердце греется, а по зоне плеч и лопаткам прошлось приятное тепло. Я не мог контролировать свои действия от части, из-за чего подкинул тебя кверху. Сам того не ожидал, как ты тут же обняла меня за шею и прижалась. Ты такая же нежна и боязливая девчонка, как и в те года, но только уже более взрослая… Непривычно. Мои руки начала впиваться в тебя, как тут же из разума вышел весь туман и я отпустил тебя, чуть согнувшись, чтобы ты упала небольно, но что я вижу: ты даже не хочешь и не пытаешься меня отпустить? Это ли не мечта... Но это райское наслаждение продлилось недолго… десять секунд, если не меньше. Мои синие глаза вновь смотрят на ТК с высока, как тут же переключаются на тебя, когда ты грозно вдохнула воздух в свои лёгкие.       — Хей, — сказала ты и тут мои уши вновь наполнены твоим сказочным голосом… продолжай, — то есть ты сначала позволяешь себе избить человека, что тот сначала ревёт, а потом хватаешь меня и называешь мерзавкой?! А не охуел ли ты, дыня?! — ты положила свой пальчик мне на грудь, хочешь потрогать? Я разрешаю тебе использовать это тело как угодно, пока ты не насладиться вдоволь. — Знаешь ли, у меня тоже есть чувства и мне иногда бывает больно! Я понимаю, что ты гот все такое, но постарайся хотя бы уважать чувства людей, которые хотят хотя бы с тобой нормально общаться!       Ты только что поняла все, что надо, но не совсем поняла суть. Чудесно, ты наивна, но это даже хорошо, я буду защищать тебя от гадов, по типу Тейка, милый на вид – гнилой внутри. Он, как и все остальные, будет использовать милую девушку только ради выгоды, когда та будет одурманена его видом и запахом. За каждым стоит его темная сторона, но не в твоём случае, милая. Резко мои глаза были открыты полностью, я увидел на твоей руке кровь, которую я выпустил из твоей бархатной кожицы по своей вине. Прости. Я был озадачен и шокирован, я не хотел сделать тебе больно, больше такого не повторится. Сейчас в носу ощущался аромат стали, это было железо из твоей крови, а сама кровь испускала приятный запах. Я хочу остаться с тобой наедине и вновь пустить из твоей венки маленькую струю крови, а после слизать ее, поглощая ее, пока та не окончит своё приключение. Твои глаза поднялись, а на лице возникла судорожная улыбка, ты сама не понимала, что происходит, но держала себя в руках. Твои глаза были полны сожаления, будто ты меня не винила, а лишь мгновенно прощала все мои грешки.       — Юки! Юкио! Ты в порядке? — к тебе подошёл Тейк, который пытался помочь тебе. Не делай из себя такого мужичка. По тебе видно, что ты ничего не можешь. Я огрызнулся и с лёгкой неприязнью перебил того.       — Слушай, ей не нравится когда называют «о» в конце, так что отвали и дай дело в мои руки, — фыркнул и начал снимать с себя браслеты и ошейник с шипами, чтобы далее не причинить большего вреда своей розочке, — От тебя и так мало проку, так что сбеги с моих глаз, — я снял с себя все что могло причинить боль ей и тут же подхватываю тебя в свои руки, но замечая на тебе хмурый взгляд, а твой рот вот-вот откроется в очередном возмущение, я спешу тебя опередить: — Молчать.       Я понес свою дорогую в сторону своего знакомого, с которым я обычно разговариваю на всякие темы. Ну как «разговариваю», он болтает без остановки, а я лишь слушаю иногда смеясь с него, изредка выражая свою точку зрения, ибо не вижу в этом необходимости. Ты крепко обняла меня за шею, моё тело предательски задрожало, а сердце бешено забилось, как будто только-только с урока по физической культуре, где бежал все минуты без остановки. Дыхание было теплым, я бы даже сказал, горячим, что уж не скажешь о моих ладонях, иногда из-за резкого жара внутри я цокал, а ты… лишь вздыхала на это. Так же резко я начинал впиваться своими пальцами в твоё тело, словно изучая его, пока у меня есть возможность, но тут же ты издала искаженный стон, я понял намек и перестал фалангами искать твои g-зоны. Но что меня ошарашило, так это то, как ты резко приподняла свою голову и начала вглядываться в мои уродские глаза, словно ища в них свет. Но лишь ты в них отражалась.       — Два глубоких океана, в которых плещутся черные киты, — милая фраза, которую я услышал, когда следил за тобой в детстве, ты сказала так же своей подруге, говоря про меня этими же словами, говоря, что они тебе нравятся. Я улыбнулся от такой очаровательной девушки и тут же посмеялся — Ммм… Почему ты улыбаешься, Питер?       — А что? Нельзя? — я тут же направил свой взгляд на тебя и ещё больше улыбнулся, обозревая какую прекрасную даму я несу. — Знаешь, мне только один раз так сказали про глаза. Обычно говорят «синие». А ты, хах, прям цитатой сказала, — тут я посмеялся над собой, но сразу же вспомнил как она меня назвала. Питер. — И не называй моё имя, бесит оно меня. На первый раз прощаю.       — Знаешь, ты мне сперва не понравился… Вечно такой мрачный и все время огрызаешься, пытаешься себя показать на все сто! Смешно, — ты специально хмыкнула мне на ухо? Я сгораю от своих мурашек… — А сейчас ты пытаешься отнести меня к медсестре, чтобы она обработала мои раны! Ты странный…       Я не стал говорить, что там не медсестра, лишь промолчал. Она все сама пойдем. Как тут же мы остановились напротив двери, которую я открыл с ноги, из-за того, что не хотел спускать со своих руку тебя. Тут я слышу противное скрипение стула, который поворачивается, а далее и взгляд заостренный на мне, которые после превращается в дружелюбный и любвеобильный, словно мать встречает своего любимого сынка. Но тут же на его лице возникает идиотская улыбка и точно такая же фраза:       — Увидеть моего дорогого Питера с его девушкой — большая находка! — я тут же скривился в спине, и отводил взгляд противоположно моему «грузу», как тут же покраснел от стыда. — Ну что вы! Садитесь! И расскажите, что случилось.       Я так и сделал, но сперва аккуратно положил на кушетку свою подругу, а сам же сел на стул, который был возле стола Людвига. Я не спеша начал рассказывать все от и до, иногда даже говоря что-то в прекращенном виде, но Мюллер лишь смотрел мне в глаза и кивал, словно внимательно слушая историю, но в голове он отбирал все ненужное и фиксировал необходимое, но вдруг, конечная фраза про кровь и мой взгляд переводится на раненую мной же Юки, которая выглядела такой невинной, светлой и яркой, словно не держала на меня зла. Я замолк, история закончена, отчего тот повернулся к Акико и произнес:       — Раздевайтесь. Осмотрю вас, особенно спину и ваши чудные ножки, мисс… — он повернулся к тебе и вопросительно глянул, спрашивая имя. Ты точно будешь в полнейшем шоке, когда узнаешь как ее зовут. Ее чудесное имя ласкает слух.       — Да, сэр, сейчас, — ты начала расстёгивать свою рубашку, а я лишь смотрел в пол, перебирая свои пальцы, — меня зовут Юкио… Можете называть как угодно, я не против, — ты подняла свой взгляд на брата и уже начала расстёгивать пуговицы на груди. Даже не посмотрела на меня… ты жестока.       Я приподнял взор и тут же увидел, как ты расстегнула уже третью пуговицу: на воротнике, чуть ниже и на груди — я… я сейчас увижу тебя оголенной? Я не хочу потерять кровь от твоего вида, но и не могу сдержать себя в руках, я хотел увидеть твою бархатную кожу даже на ключицах, ибо именно они мне нравились больше всего, но что ещё больше — ножки, именно они у тебя выглядели чудесно, хоть их и скрывали джинсы, которые так и хотелось разорвать. Твоя рубашка была полностью расстёгнута, а одежда лишь легла на твои ноги, но почему-то я сочтел это неуважительным и решил помочь. Потягивая руку, я тихо произнес:

«Давай я подержу.»

      Моя дорогая мне улыбнулась своей светлой улыбкой, от которой становилось тепло и приятно, хочу ещё не раз увидеть ее в свою сторону, но ты протянула свою рубаху и я взял её. Я понял, почему мне становится жарко. Пульсация ниже живота, я сгорал от возбуждения, но что к чему? Я не могу себя сдержать? Не может быть, я всегда держал себя в руках. Я взял твою одежду и положил себе на колени, иногда ловя запахи твоих духов.       — Попрошу вас, чтобы вы, миледи, встали и повернулись ко мне спиной! — сказал игриво Мюллер, как тут же встал со своего места, а ты за ним. Его умелые руки начали проводиться по всей твоей спине, а ты лишь хихикнула на это. Хихикнула… что он сделал? Док взял мокрую марлю и начал протирать струйки крови со спины и с шеи. В комнате навис запах спирта, этот аромат начал щекотать мой нос, отчего я хотел чихнуть, но всячески не мог. — В принципе, у вас ничего серьезного, только лишь чьи-то шипы, — обратился он ко мне, как тут же я поднял на него свои широкие глаза, — несут малый вред. Не более! — вскрикнул он последнюю фразу и ехидно улыбнулся. — Ну, я думаю, что вы будете стесняться присутствия Питера, миледи, но все же вам придётся снять штанишки, чтоб я обработал и там ранки, — сказав это и выкинув марлю в корзину, мы с Юки одновременно покраснели, смотря друг на друга.       Я закрыл своё лицо твоей рубашкой и начал мычать в нее, но я не думал, что будет все на столько громко, но тут же я замолк, когда ты расстегнула ширинку, понял я это по характерному звуку. У меня была некая заинтересованность на твоё тело, хоть оно и не было голым, но это для первого дня нашей «новой» дружбы даже неплохо. Мои размышления прервал хмурый голос Люда:       — Садись обратно на кушетку, милочка.       Я начал думать о том, как ты сейчас выглядишь, как села, о тот как ты смотришь на меня, в какой позе… Все, все, все. Я хотел пустить густую слюну из своего рта, как тут же передумал, из-за резко открытой двери. Я посмотрел на эту персону, которая побеспокоила лечение моей дорогой. Мои глаза были бесчувственны, я хотел въебать ей из-за ее громкого дыхания и ее вида, ещё в добавок, что она косо посмотрела на Коми. У тебя, дамочка, лицо станет ещё кривее если хоть взглядом пройдешься по ее привлекательному телу.       — Людвиг Мюллер! Я, ух! Срочно в 327 кабинет! Собрание! Что-то произошло! — говорила ебанашка с отдышками и пробелами, но смогла донести суть только лишь отчасти. Что случилось? Причем здесь врач? Ебанутая.       — Ах, хорошо, тогда я обработаю девушку и–       — НЕТ! — перебила она медбрата, настырно говоря, что надо спешить. Бесишь. Это то же самое, если бы у тебя был рак мозга, а врачи такие посередине операции: «А, да ну нахуй, пойдёмте чаю бахнем? Опухоль сама уйдет, я вам отвечаю». — Это дело жизни и смерти! — тот лишь вздохнул и закатил глаза, а я хотел тут же встать, но рука дока коснулась моего колена, он меня понимал за долю секунды.       Людвиг подошел ко мне и тут же начал объяснять, что мне надо делать. Много чего ненужного, много говорил воды Люд, но смог сказать последнее, что было очень важным: «Не забудь потом уйти отсюда, я буду ждать тебя на нашем месте». И тут же этот балбес уходит лишь увидя, что я кивнул, а девушка за ним. Я смотрел им в след, как они спокойно уходят, как только дверь была закрыта, я посмотрел на свою любимую. Между нами настала сжигающая тишина. Мы смотрели друг на друга, чуть краснея. Мой рот был приоткрыт, я слегка поспешил с согласием, я точно не сдержусь перед ней, если сейчас, видя ее только лишь в трусах и топе, меня сжигает возбуждение, а там, будь я ближе, мой голод возьмёт вверх. Ты смотрела на меня своими глубокими глазами и тут же покраснела еще больше. Я заметил, что ты поджимала под себя ноги, видимо, пыталась закрыть часть своего тела. Оно у тебя великолепно, не стоит его стесняться передо мной. Тут же я решаюсь и подхожу к ней, чуть надвисая и глядел на нее как идиот, любуясь ее изящными плавными линиями тела. Твои глаза были устремлены в мои, но я услышал приятный шепот с твоей стороны:       — М? Может начнешь свою работу? Или тебе противно прикасаться к моему телу? — ты проговорила это и я тут же был в замешательстве. С чего ты это взяла? Я ведь просто любовался… Это выглядело стрёмно? Я себя не мог успокоить, отчего отошёл от нее к столу и начал перебирать необходимые приборы и материалы, но спустя минуту решил ответить ей:       — Ах нет, Акико, пойми, — уже начал отходить от стола с марлей и спиртом, направляясь к тебе, далее лишь присел на корточки и начал смотреть на своё «искусство», — ты мне не противна, ни капли, но иногда я испытываю к тебе… мм… — я чуть задумался и от этого высунул свой язычок, тупая привычка, но далее лишь ближе поднес свое лицо к твоим ногам. Я хотел взять и укусить их, оставляя свою метку, что ты занята, но понимал, что это будет сейчас тупо. — Некую неприязнь. Я же тогда пытался поставить того парня на место, а ты, как ебанная дура, встала на моём пути. Бесишь, — произнеся это и тут же марля касается открытой раны. Ты простонала? Я хочу ещё раз услышать. Тебе приятно? Я сделаю так ещё как минимум сто раз, чтобы ты простонал мне на ухо, а я продолжал слушать твой голосок. Я глянул на тебя удивлённо, но потом широко улыбнулся, оголяя все свои зубы. Я не понимал, что ты произнесла это случайно, но я уже был на пределе. — Тебе что, нравится? Ебать ты извращенка. Сидишь передо мной, почти голая, так еще и стонешь. Спровоцировать хочешь, а? Юк?~       Мои глаза были в пламени страсти, мне было интересно, что будет дальше, что ты скажешь, что сделаешь. Я ожидал каждого твоего вздоха и выдоха, чтобы сразу же отдаться. Больше я ждал того, что ты промолчишь или пошлёшь меня, но что? Ты упала на подушку? Зачем? Сейчас я видел перед собой лишь девушку, которая лежит, согнув ноги. Если думаешь, что меня заинтересует твоя грудь, то да, но ты не позволишь к ней даже прикоснуться. Какая жалость.       — А если это и так, то что? — ты сказала это с некой надеждой, но сразу же обняла себя за ребра. Сейчас я был на взводе, не понимал четко, говоришь ли ты правду или нет, но точно знал, что я сорвусь в любой момент. — Разве, это плохо, что людям кто-то нравится? — ты чуть привстала. Твои глаза были игривы и чуть расплывчаты, от этого я покраснел и начал говорить себе под нос неразборчивые словечки. — Разве, я тебе не нравлюсь? Какая жалость… Я надеялась хотя бы на поцелуй.       Ты обошла меня и встала сзади. «Поцелуй»? Это такая маленькая фраза. Точно ли ты ее хочешь? Я могу сделать сейчас все что угодно, все то, что твоя душа пожелает. Могу искусать все твоё тело, не оставив живого места, а может оставить десятки засосов. Я хочу всё то, что крутилось в моей голове. Хочу снять с тебя полностью одежду и отыметь месте, но не буду этого делать. Я поступлю с тобой так же, как и ты со мной. Поиграю. Тихо встав на свои две, я повернулся и тут же оказался за твоей спиной. Я смотрел на тебя, следил за каждый твоим движением тела, даже за тем, как ты вздрагиваешь. Но сразу же повернулась ко мне своим очаровывающим лицом. Я решил действовать сразу. Мои руки обняли сперва плечи, прошлись по рукам и только потом, дойдя до талии, обняли тебя. Моё дыхание началось сбиваться и тут же, наклонив к твоему ушку свою голову, я прошипел:       —Разве тебе не говорили, что играть с чувствами — это плохое дело? — проговоря это, я прошёлся по твоей мягкой и лебединой шее своим мокрым языком. — Я всё понимаю, моя дорогая Юкио, но не пойми меня неправильно, я тоже хочу поиграть и я давно голоден, — я коснулся своими губами твоего уха и тут же продолжил свою речь, — Знаешь, ты мне нравишься, и я бы с радостью поиграл сейчас с твоим упругим телом. Прошёлся бы каждой рукой и фалангами пальца по всем сантиметрам тела, а после вкусил бы приятный сок, который бы ты «выжала» из своего тела. Была бы ты не против и не такой дурной, я бы точно бы начал с тобой встречаться, но ты не мой тип, — тут же я смотрю тебе в глаза и понимаю, что серьезно напугал. Мои руки отстраняются от твоего тела и я сказал свою финальную фразу: — Я пошутил, не бери в голову, один:один, так сказать.       Я взял марлю и выкинул ее в ведро, а сам ушел за дверь, оставив девушку одну. Я не ушел далеко, отошёл буквально на шагов пятнадцать от двери и остановился, начав смотреть на нее, словно ожидая выхода принцессы из башни. Но лишь сел около стены, а далее услышал открытие двери, смотря туда, увидел свою розочку, которая держала свои глаза открытыми на все сто, а брови хмурыми. Она была в большом количестве напряга, который напустил на нее я. Опять накосячил, не стоило брать это занятие на себя. Сразу бы отказался и не было бы такого. Я виновато смотрел ей в след, следя за тем, как она уходит. Уходит в сторону класса, надеюсь, ей полегчает и она не будет держать на меня зла из-за этого случая. Надеюсь на это. В следующий раз такого не произойдет, я буду сдерживать себя и игры будут совсем другие. Юки скрылась из поля зрения и тут я вспоминаю слова Людвига:«Не забудь потом уйти отсюда, я буду ждать тебя на нашем месте». На нашем месте... Это было за пределами школы, возле одной кафешке, до которой идти буквально минуты две, но там мы обычно с ним переговаривались и обсуждали многие темы, но сейчас я был уверен, он хочет обсудить Сакоми. Неудивительно, она ведь прекрасный цветочек, от которого исходит аромат благоухания полевых цветов, но я лучше бы назвал ее «розой», чем «лютиком», разница видна, что даже не хотелось называть ее по-другому, особенно если кто-то назовет ее по-иному или будет искажать ее нежное имя.       Моё тело поднимается с пола, а мои ноги начали идти в сторону выхода. Они знали все пути и переулки, я мог быстро скрыться от "погони". Шел и был в замешательстве, обсуждал сам с собой разные темы и все так же вспоминал сейчас все моменты с ней, пытаясь понять в чем и где я накосячил, но так же задумался о ее почти последних словах.

«Я правда ей нравлюсь?»

      Я начал размышлять, думать, разгребать каждый переулок своего мозга. Я неплохой психолог, который мог разгадать любую ложь, как расколоть грецкий орех. Но ее я не мог вывести на чистую воду, словно она была профи во лжи, но тут же понимал, что это может быть и правда, но почему тогда она отказалась и была в напряжении после моих действий? Такое чувство, будто она не хочет этого... быть со мной. Но если бы я был всегда рядом, я бы смог ухаживать за ней и она бы ощущала искренние эмоции, я хотел бы заставить ее смеяться до боли в животе, челюсти, скулах и в боках. Лишь бы она была счастлива и была собой, не хочу видеть ее лживую сторону. Но я был на все сто уверен, что у нее ее нет, поэтому не беспокоился особо. Как у такой, как она может быть темная сторона? Ее определенно нет, не было и не будет, как бы сильно она сама себе не внушала это, но я точно буду ей говорить, что она самое чистое и невинное существо на всем свете. Я был бы горд каждому ее достижению, а если будет провал, то буду держать ее в объятиях, говоря, что у нее все равно получилось лучше всех, просто некоторые твари особы не умеют вкуса, как бы печально это не было. Тут же я понял, что дошел до того самого места, где обычно мы обговаривали с доком все наши дела. Почему не в школе? Ушей много. Мои глаза подымаются, и я вижу фигуру полностью одетую в черную одежду. Это был он. Тут же он смотрит на меня своим зверским взглядом, но сразу же улыбается, словно мы с ним давние друзья. Вовсе нет. Он и я – знакомые по делам или обсуждениям, если стало скучно.       – Ты так быстро сейчас пришел, Пит! Я рад, – его улыбка была смехотворной: один уголок был выше другого, а язык был чуть высунут, – я хотел поговорить насчёт той девушки, – тут же он достает сигарету из пачки и взглядом говорит, чтобы я встал напротив него, так я и поступил, – закурить хочешь?       — Не против, – между моих пальцах уже красовалась сигара, а дальше Люд лишь зажигает свою и подносит зажигалку ближе ко мне. Он знал, что я не особо люблю зажигать через сигареты, это... выглядело странно. Моя дорогая описала бы это как «поцелуй двух сигарёнышей». Тут же я поднес рукой свою верную "подругу", что та зажглась в пламени страсти. Сразу же она оказалась на моих губах и как только мы выпустили пар из своих уст, то он перемещался в безобразный комок табака. Взгляд дока резко похолодел, когда тот обратил свои глаза на мое лицо. Я не уверен, но он читал меня как открытую книгу, хоть с лёгкими пробелами и запинаниями в сложных и непонятных словечках. Но даже несмотря на эту всю ерунду, он решил меня спросить о том, о чем я даже не мог подумать, пока курил.       – Юкио, она... твоя девушка? – я резко посмотрел на него, выпивая взглядом каждую каплю его красного алкогольного напитка, в котором чувствовалось железо. Его глаза были пусты, как и его мысли, теперь Я не мог прочесть его. Он – ебанный психолог, так ещё и доктор высших наук.       — Нет. – кратко и ясно ответил я, словно не боялся за последствия. Но я действительно не думал о будущем, хотел просто жить сегодняшним днём. А насчёт этой Юки... просто никто. Хоть и испытываю некие неприятные чувства, но я даже не хочу знать о том, что она делает днём, ночью, что обычно пьет, какой любимый фильм. Кому я вру... Хочу узнать о ней абсолютно все. – Она... мой айдол, – свихнулся? Что ты несёшь, кусок говна? Блять, лишь бы он нихуя больше не пизданул и не начал меня из-за этого ущемлять. – Бля, забудь.       Я закрыл лицо руками, ибо мне стало стыдно(?). Я окончательно задумался, кем она может быть для меня. Просто знакомая? Ноунейм? Подруга? Друг детства? Девушка или будущий человек для потребностей? А может, просто, Юкио Сакоми? Да, это лучший вариант. Не хочу думать сейчас.       Мы стояли молча, это было лучше, чем отвечать на его тупейшие вопросы. Нет, он был крутым и классным собеседником, но он понимал каждую мелочь, движение, деталь моего взгляда. Иногда он даже давил на больные точки, но делал это предельно аккуратно, не хотел навредить. По крайней мере, мне нравится стоять молча, пока кто-то из нас спокойно не уйдет по своим делам. Людвиг сделал это первый, он не попрощался словесно, но взглядом сказал:«Прощай». Я же уже был не в силах идти в школу. Море смуты, которое будет крутиться вокруг Юки, будет давить на меня, а я не хочу этого.

Пускай и желаю коснуться каждого миллиметра ее тела.