Неизлечимые

Когда ты падаешь, кто-то должен быть рядом, чтобы протянуть тебе руку. Тозиер проводит испуганного Уриса растерянным взглядом, сведя брови к переносице. Куда он так ломанулся? Неужто его это волнует? Самоубийства для такого места — не редкость. В остальных случаях парень лишь усмехался и качал головой, мол, никто за этим опять проследить не может. И всё. Никакого интереса, жалости, сочувствия. Так что изменилось теперь?Ричи же всегда было жаль таких людей. Он не знал причин их самоубийства, но они делали это явно не от хорошей жизни. Да, ему было жаль их, но он считал, что выход есть всегда, пока сам не стал таким же — парнем со склонностью к суициду. И если бы сейчас была возможность попытаться покончить с собой снова, он бы обязательно это сделал. Но Ричи молчит. Пытается казаться сильным, хотя в душе давно уже сломлен. И он не уверен, что его можно спасти — он давно этого не ждёт. Не хочет. Не нужно. К горлу подкатывает ком, заставляя согнуться пополам. И Тозиер, вытерев тыльной стороной ладони слёзы, от которых щиплет глаза, тихо фыркает, опираясь на стену бледной рукой; дыхание спирает, внутри что-то тихо и медленно скребётся, царапает внутренности до тяжёлого хрипа, до немого крика. В глазах на мгновение темнеет. Страшно, больно. И Ричи думает, что справится. Думал, что справится.Когда это случилось, он хотел покончить с собой, но никому не сказал, ничего не сделал. И долгое время жил как все: ходил на учёбу, занимался бытовыми вещами, общался с людьми. Но с каждым днём что-то внутри, словно кислота, разъедало сердце и лёгкие; с каждым днём пустота всё больше убивала и без того пустого внутри парня, с каждым днём желание жить становилось всё меньше. Прошёл не один год, но он отчётливо помнит эти грязные прикосновения. Он помнит, как грубые холодные руки заползали ему под футболку, как они рвали на нём верхнюю одежду. Он помнит это громкое горячее дыхание где-то около шеи, запах приторного дешёвого мужского одеколона, и тихое, пошлое «Не кричи, сладкий, тебе достаточно просто стонать, как шлюха.Ричи чувствует, как от воспоминаний начинает кружиться голова, и к горлу подступает тошнота. Он быстрым шагом идёт, нет, он буквально бежит в сторону туалета. И, добежав до уборной со скоростью света, его выворачивает наизнанку. Его рвёт таблетками, недавно выпитым дешёвым чёрным кофе, ещё какой-то жидкостью. Он не ест уже несколько дней, поэтому, после очередного рвотного позыва, его начинает рвать желчью. Брюнета сворачивает пополам; он истошно кашляет, хватаясь пальцами за унитаз в попытках не упасть на пол без чувств. По щекам бегут горячие слезы, от боли, от воспоминаний, от своей гнетущей и омерзительной беспомощности. Почему нельзя выколоть себе глаза, вырвать сердце, чтобы не чувствовать этой бесполезности, чтобы не видеть своей слабости? Все люди так беспомощны перед обстоятельствами, которые не дают шанса. Пытаешься справиться, не расколоться на части, но как назло всё становится только хуже.Вертишься, мечешься по сторонам, как загнанный в угол беспомощный раненый пёс, но выход найти не получается. Поэтому единственное, что можешь сделать — сесть в один из углов своей маленькой давно мёртвой клетки и, тихо зарычав от гнева, пожирать себя изнутри. Как обычно. Как всегда. Это единственное, чем занимается Ричи последние годы — пожирает себя изнутри. И он знает, что ничего не спасёт его — ни дружба, ни любовь. Он давно не верит во все эти сказки, он давно перестал верить, что можно любить, что его могут полюбить.После того случая он чувствует себя просто сгнившим куском мяса, которым воспользовались и выбросили. Куском мяса, которого заставили прогнуться под чужим потным телом. Тозиер кусал губы от боли, шаркал по земле ногами и руками в попытках найти хоть что-нибудь, чтобы отбиться, но судьба иногда играет очень злую и грубую шутку. Поэтому пришлось давиться глухими слезами, пока заламывали руки и спускали джинсы вместе с нижним бельём до колен. В глазах темнело, звать на помощь уже не оставалось сил и возможности. Ему казалось, что он разодрал себе горло до крови, пока истошно кричал в ладонь насильника. Он думал, что умрёт прямо там. Он хотел умереть прямо там. Но не получилось. Его спасли, его почти удалось спасти. Но никто не говорил, что придётся спасать себя самому в течение всей оставшейся жизни, когда спасаться давно было незачем.Ричи на дрожащих ногах поднимается с пола, вытирая рот рукавом чёрной протёртой кофты; хватаясь за стену, медленно шагает в сторону кабинетов врачей. Парень знает, что все они сейчас в другом крыле, разбираются с очередным самоубийством, поэтому лучшее решение — направиться именно туда, к ним в кабинет. Почему? Тозиер давно выведал, что они хранят там тысячи колюще-режущих предметов, что забирают у своих пациентов. И сейчас они нужны как никогда. Не это ли твоё лучшее решение,Ричи? *** Эдди продолжает неподвижно сидеть на стуле в кабинете психиатра, всё ещё пытаясь осознать то, что он сейчас вспомнил и прочитал. Неужели все воспоминания — правда? Если так, то почему все скрывали это от него и никто ничего не сказал? Ну конечно, кто сознается в подобном? Никто. Каспбрак горько усмехается себе в ладонь; он больше не пытается сдержать подступающие к глазам слёзы, что цепляются за длинные тёмные ресницы. Брюнет с огромной силой сжимает колени пальцами, впиваясь в них ногтями, и давится слезами. Они крупными каплями падают на его руки, на штаны, стекая по щекам и носу.Хочется громко кричать, срывая голос до хрипоты. Хочется рвать на себе волосы от несправедливости и боли, что сейчас прожигают сердце изнутри. Надоело постоянно ошибаться, спотыкаться о собственные чувства, что ножом врезались в горло. Почему с ним так поступают? Почему молчат? Почему врут? Эдди не может понять, почему Стэн начал общаться с ним. Почему воспользовался тем, что Каспбрак ничего не помнит. И почему делал вид, что не знает его, что видит в первый раз. Теперь он понимает. Теперь Эдди понимает, почему Стэнли так странно смотрел на него при первой их встрече, почему так осторожно общался с ним, почему так странно улыбался. И это осознание, это понимание убивает его, разрушает изнутри; это раздевает до нервных окончаний, это парализует мозг. Он чувствует, как петля на шее затягивается всё туже; он чувствует, как якорем падает вниз, как постепенно идёт ко дну.Эдди встаёт со стула, пытаясь дойти до двери, но от бессилия опускается на пол, прижимая колени к себе и обхватывая их руками. Он громко всхлипывает, жмурясь от боли, и утыкается носом в колени. Растрёпанные волосы, мокрые от слёз, частично спадают на глаза. Хочется найти хотя бы намёк на то, что он не безразличен хоть кому-нибудь. Что всё это лишь игра, что это лишь чья-то злая шутка.Каспбрак царапает свои плечи, обхватив себя руками, кусает губы, всё сильнее утыкаясь носом в колени, в надежде заглушить свои рыдания, притупить свою боль. Но не получается. Не может. Эдди чувствует, как внутри всё леденеет; что что-то, там, где должно быть сердце, противно скрипит. И кажется, что скоро шурупы не смогут удержать это «что-то» и оно просто вывалится из прогнившей грудной клетки.Никогда не сознается. Никогда не скажет себе о том, что чувствует к нему. Отрицает. И сидит на полу в чужом кабинете, где лампы моргают холодным светом; где открытые окна запускают ледяной ветер, что с диким воем гуляет по кабинету, поднимая вверх все бумаги и документы, заставляя их кружиться в танце. На улице дождь топит все улицы. *** Ричи идёт по коридору, безразлично озираясь по сторонам. Он ускоряет шаг, чтобы как можно скорее добраться до этого чёртового кабинета. Желание жить растворилось ещё в уборной. И шагать по этому пустому коридору сейчас слишком тяжело.Тозиер хватается за ручку двери, с силой дёргая её — открыто. Он резко открывает дверь, но замирает в проходе: напротив его глаз — глаза цвета тёмного мёда. Глаза пустые, уставшие. И сейчас они не кажутся Ричи живыми. С минуту парни не сводят друг с друга глаз, застыв на месте. И оба прочитали в глазах друг друга больше положенного. Ричи открывает рот, чтобы что-то сказать, но его затыкают крепкие, тёплые объятия с запахом таблеток и молочного шоколада: брюнет дрожащими руками обхватил талию парня, уткнувшись ему в плечо, и теперь тихо всхлипывает, цепляясь пальцами за его пропахшую сигаретами кофту. А Тозиер неподвижно продолжает стоять в проходе и непонимающим взглядом смотреть на парня, чьи рыдания только усиливаются.Неожиданно Каспбрак замирает и, не поднимая головы, тихим, ледяным голосом спрашивает: — Почему ты не рассказал мне, Ричи? Парень странно косится на Эдди, нахмурившись. План по совершению самоубийства откладывается в дальний ящик. — Что? Ты о чём? — Почему ты не сказал, откуда знаешь меня, Ричи? — с горечью спрашивает Эдди, всё ещё уткнувшись в плечо парня. Тозиер нервно сглатывает; глаза расширяются от удивления. Откуда он узнал? Неужели вспомнил? — Почему ты не сказал мне, Ричи?! Почему?! — кричит Эдди, поднимая голову и смотря парню прямо в глаза, всё крепче стискивая в пальцах его кофту. Каспбрак начинает чаще дышать, задыхаясь от собственных слёз. Пытается снова что-то крикнуть, но замирает, когда чувствует, как руки, тонкие и холодные, покрытые многочисленными белыми шрамами, обнимают его в ответ. Ричи обнимает его, крепко прижимая к себе, отчего ещё больше сносит крышу. Ричи, который обнимает не с безразличием, не с отвращением. Ричи, который обнимает его. Этот момент кажется далеко за пределами сознания, но даже если это так, то и пусть. Эдди не помнит, когда в последний раз его обнимали с такой теплотой и заботой, когда его вообще в последний раз кто-то обнимал. Ричи переступает через себя и свой принцип «забей на всех незнакомцев». Он позволяет пропустить боль Эдди через себя, позволяет себе обнять его, как раннее позволил ему обнять себя; Тозиер не оттолкнул, не ушёл. И глаза медового цвета сейчас смотрят с такой благодарностью и теплотой, что Ричи чувствует неприятное покалывание в груди. — Эдди, расскажи мне, о чём ты говоришь. О нашей встрече? — спрашивает Ричи , непроизвольно схватив парня за плечи. — Почему ты не сказал мне, что знаешь меня? — голос Эдди дрожит. — Почему не сказал, что мы со Стэном давно знакомы? Ричи заглядывает брюнету в глаза, смотря с тревогой и недоумением. — Я думал, ты помнишь… — парень запинается, но затем продолжает: — Ты что, совсем ничего не помнишь? Эдди лишь качает головой, опустив взгляд вниз. Тень улыбки едва касается уголков его губ. — И Стэн тебе ничего не сказал? — спрашивает Ричи, поджав губы и смотря куда-то в сторону. — Нет, — горько усмехается Эдди, закрывая лицо руками. — Почему… — бормочет Тозиер себе под нос. Эдди с недоверием смотрит на Ричи, после чего выдаёт: — А ты разве не знаешь? Ричи медленно качает головой, скрестив руки на груди. Он облокачивается на стену и переводит хмурый взгляд на окно. — Здесь холодно. Почему ты не закрыл его? — брюнет медленным шагом подходит к окну и одним движением руки закрывает его. — Так и простыть можно, дубина.Эдди с недовольным лицом смотрит на Ричи. Что он только что сказал? — Так Стэн тебе не рассказывал, что произошло? — проигнорировав упрёк парня, спрашивает Каспбрак. — Нет, а что произошло? — вопрос на вопрос отвечает Тозиер и садится на подоконник, болтая ногами в воздухе. В этот момент Ричи напоминает Эдди ребёнка. Каспбрак тихо усмехается и садится на стол. От слёз и след простыл. — Я пока мало что вспомнил, но видел, как в моих документах указан стокгольмский синдром, — после этих слов он опускает голову. Нормально ли, что он рассказывает ему о таких вещах? — А ещё по своим воспоминаниям я понял, что… — Эдди запинается. — Что Стэн бил меня. Ричи с огромным удивлением смотрит на парня, крутанув головой на сорок пять градусов. — Что? — сухо спрашивает брюнет, перестав болтать ногами. — Да, тебе не послышалось,Ричи, — отвечает Эдди, слабо улыбнувшись. Тозиер резко спрыгивает с подоконника и начинает ходить по кабинету туда-сюда, потирая губы пальцами. Эдди лишь молча наблюдает, перебирая пальцами. — Ладно, я поговорю об этом со Стэнли, — Ричи опускается на корточки перед Эдди и, положив руки ему на колени, смотрит тому в глаза. — Хорошо, Эдс? Эдди замирает, с прищуром смотря парню в глаза, после чего спрашивает: Что? — Что? — отвечает Ричи вопросом на вопрос, не меняясь в лице. -Почему Эдс? — Это я сказал? — Ричи удивлённо вскидывает брови. Каспбрак издаёт странный смешок, после чего отвечает: — Ну не я же. Брюнет кидает ироничное: «Ну конечно», и: «Слетело с языка», после чего Эдди начинает смеяться звонким смехом. А Ричи отводит взгляд от этой невинной улыбки, что сейчас ломает рёбра. И в голове застывает вопрос: «Что со мной?» *** Стэн тихим шагом пробирается в корпус острого психиатрического отделения. Охрана давно уже спит, а брюнету никогда не составляло труда бесшумно перемещаться по всем корпусам. Парень переминается с ноги на ногу, когда подходит к палате Билла, не решаясь постучать в дверь. Но отчаянно вздыхает, и, постучав, слышит тихое: «Съебись». Брюнет игнорирует слова Билла и заходит к нему в палату, встречаясь со стеклянным взглядом, полным злобы. — Я сказал свалить, — холодно проговаривает брюнет. — Тебя это тоже касается. Стэн вздыхает и садится на стул, что стоит рядом с кроватью Билла. Снова игнорирует.Брюнет прожигает взглядом парня, что уселся рядом с ним, но молчит. Стэн лишь смотрит тому в глаза в ответ, с осторожностью, но с тревогой. Билл продолжает сверлить его ледяным взглядом. — Не смотри на меня так, я не уйду, — говорит Урис, нахмурившись. Денбро медленно отводит взгляд от Стэна, после чего поворачивает голову к окну. Он сделал это в одно мгновение, как можно незаметнее, но Стэну удаётся заметить, как Билл улыбнулся уголками губ ему в ответ. — Денбро, значит? — выдаёт Стэн. — Что? — спрашивает Билл, развернувшись к брюнету. — Твоя фамилия. Видишь, я узнал, — отвечает парень, легонько постучав себя по голове пару раз. Как? — отвечает Билл. В глазах читается напряжение. Стэн начинает бегать глазами по палате. Брюнет цокает, после чего холодным голосом говорит, сверля брюнета стеклянными глазами: — Не ответишь — не отвечай. Но лучше не ври мне. Никогда. Стэн медленно кивает; лицо становится таким серьёзным, словно он только что дал клятву о пожизненном хранении секрета государственной важности. Брюнет усмехается собственным мыслям, закрывая глаза. После — открывает их и переводит взгляд на Билла, который сейчас белее обычного: потухший печальный взгляд, и сухие бледные губы. Парень сидит в кровати в белой футболке, облокотившись на спинку, подложив под спину подушку. Парень, которого хочется сравнить с мёртвым ангелом, сейчас с безразличием смотрит в потолок; свет падает на его белые ресницы, давая им прозрачность.Глаза Стэна тускнеют. Он знает, что нельзя игнорировать случившееся, но не знает, как начать. Что спросить? «Извини, это я виновник твоего самоубийства или нет? Ответь, пожалуйста». Смешно. Глупо. Бессмысленно.Урис знает, что это его вина. Знает, что вызвал у Билла триггер. Да, он нагло взял бумаги из архивов, пока никого не было, и прочитал все его документы. Он знает, что сделал ему больно, но это было неосознанно. С приходом вспышек гнева Стэн не может контролировать себя, после — почти не может вспомнить ничего из того, что сделал. И становится так мерзко, так противно от себя. И сколько бы он не лежал здесь, толку, кажется, ноль.Брюнет усмехается про себя и опускает голову. Почему нельзя быть как все? Почему нельзя быть нормальным? Конечно, если Стэн будет и дальше продолжать себя так вести, то у него никого не останется. И от осознания этого сердце рвётся на части, в горло заливают раскалённый свинец, заставляя замереть и перестать дышать. Это клеймо психопата будет на нём всю жизнь. Каждый, кто лежит здесь, боится его. И не просто боится: все буквально шарахаются от него, обходя парня за километр; некоторые даже не ходят в столовую, оставаясь сидеть у себя в палате голодными. Зато безопасно. Стэн и раньше лежал в психбольнице, но знает об этом только Рич. Он вообще знает о Стэнли всё. Как оказалось, не всё. Он не хотел врать ему, не хотел врать своему лучшему другу. Но не знал, что сказать и как. Поэтому молчал. Поэтому молчит. Каждый день, каждый гребаный вечер Урис цепляется пальцами за окраину бездны, чтобы не упасть туда и не умереть, чтобы не потеряться, хотя он уже и не помнит, кто он и как выглядит.Каждый раз, когда он смотрит в зеркало, видит не себя, а что-то давно сломленное и слабое; что-то злое и чёрное. Каждый раз, смотрясь в зеркало, хочется стянуть кожу со своего лица, выбить себе все зубы, вырвать глаза и смыть их в раковину. Поэтому, когда становится хуже, он просто подходит к зеркалу и разбивает об него своё лицо; сбивает руки в кровь, загоняет осколки под кожу и ногти. И Стэн уже не помнит, какое по счёту стекло завхозы ставят в уборной. Парень краем глаза ловит на себе напряжённый взгляд Билла. Брюнет разворачивается к парню лицом и слабо улыбается, отчего Денбро щурится — слишком много лжи сейчас в этой улыбке, слишком много боли. Это замечает Стэн и, чтобы не поступило вопросов, выдаёт: — Прости, я не хотел убивать тебя. Билл застывает, не сводя глаз с парня. Стэн видит, как брюнет закусывает губу; его глаза начинают блестеть всё сильнее. После Билл отворачивается от Стэнли и начинает смеяться, и от этого смеха хочется закрыть уши и выбежать из палаты, словно ошпаренному — это смех, полный боли, смех, полный отчаяния. Смех сломленного, смех обречённого. — Меня убиваешь не ты или кто-то ещё, я убиваю себя сам, — тихо отвечает брюнет, наконец перестав смеяться. Его голос глухой, безжизненный. Стэн лишь смотрит себе под ноги, не зная, что ответить. Это ведь ложь. Но с Биллом спорить всегда было бесполезно, безуспешно будет и сейчас. Он переводит взгляд на парня и видит, как тот, нахмурившись, смотрит куда-то в сторону; в глазах стоят слёзы. — Эй, — зовёт его Урис. — посмотри на меня. Денбро медленно разворачивает голову к нему и с недоумением в лице смотрит на него. И брюнет улыбается, невольно приблизившись к нему. Билл громко усмехается, отводя взгляд в сторону. Стэн улыбается всё сильнее. Хорош лыбиться мне, — фыркает Галли. — Ты как маньяк. — Эй, я просто так улыбками не разбрасываюсь, — насупившись, отвечает Стэн, толкая парня в плечо. Билл тихо, почти беззвучно смеётся, но не сводит глаз с Уриса. В голове оседает эта невзначай брошенная фраза: «Я просто так улыбками не разбрасываюсь. *** Эдди сидит на столе, обхватив колени руками, и смотрит в окно. Наблюдает, как хмурое небо безмолвно плачет, заливая тротуары. Наблюдает за санитарами, что мечутся из стороны в сторону, словно дождь — не просто дождь, а кислота, что может разъесть их тела до костей. Наблюдает за воронами, которые сейчас прячутся под толстыми ветками деревьев. Он утыкается носом в колени, медленно закрывая глаза, но вздрагивает, когда слышит громкий стук в дверь. Парень не реагирует, лишь поднимает голову и смотрит в сторону выхода. Он слышит цоканье, затем дверь с грохотом открывается и в кабинет заходит недовольный Стэн. Парень хочет что-то сказать, но осекается, когда замечает, что на него в упор смотрят испуганные заплаканные глаза.Каспбрак сидит неподвижно, уставившись на него; его глаза снова наполняются слезами, и брюнет опускает взгляд, медленно выдыхая. Он чувствует, как конечности начинают дрожать, как дыхание спирает. И Эдди понимает, что если сейчас не успокоится, то снова начнёт захлёбываться слезами. Не вздумай плакать. Не вздумай плакать перед ним. — Что ты тут делаешь? — с изумлением спрашивает Стэн, изогнув бровь. Каспбрак продолжает сидеть на месте, опустив голову вниз. Он боится ответить, зная, что голос предательски задрожит, что слёзы обязательно хлынут из его и без того воспалённых глаз. Хочется открыть окно и выброситься из него; разбиться в кровавую кашу, раздробив все кости, только бы не находиться здесь, не смотреть на него, не дышать рядом с ним.Эдди надеется, что парень просто уйдёт, бросив его задыхаться от собственных чувств, бессмысленных мыслей; от солёных слёз, которые, казалось, разъедают щёки, словно не слёзы вовсе, а кислота. Но Урис продолжает смотреть на брюнета в упор. Уйди. Прошу, уйди. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не делай ещё больнее. — Эдди, — настороженно спрашивает Стэн. — Что случилось? Что ты здесь делаешь? — А ты? — доносится голос за спиной парня. Урис разворачивается в сторону выхода и видит Ричи, который опёрся на стену плечом, скрестив руки на груди. Брюнет так бледен и мрачен, что Стэнли невольно вздрагивает. Тозиер рассерженным взглядом изучает своего друга; кажется, что он хочет просверлить в нём дыру. Его губы дрогнули в немом вопросе, отчего Эдди напрягается, замирая в неприятном ожидании. Внезапно Каспбрак чувствует, как сердце ухает куда-то вниз; в ушах противно зашумело, голова загудела, будто её заливают оловом. Эдди морщит лицо, всё ещё не сводя глаз со Стэнли. Затем переводит взгляд на Ричи и затаивает дыхание, когда тот подходит к Урису на близкое расстояние, заглядывая тому в глаза с таким напряжением и недовольством, что Каспбрак невольно ёжится. Эдди чувствует, как петля на шее затягивается ещё туже, и он, не моргая, наблюдает, как глаза шоколадного цвета прожигают тёмно-карие напротив