dont run from me,, mommy;

по прошествии нескольких месяцев их маленькую тайну так и не удалось раскрыть никому. намджун и родители чонгука прибывали в блаженном неведении, что было на руку обоим: нет гарантий, что их реакции станут положительными. они правда старались быть осторожными, по крайней мере в доме чонов. однажды они не рассчитали время прибытия родителей чонгука, и все закончилось тем, что чимин час просидел в шкафу /черт бы побрал этого мальчишку, которому захотелось потрахаться в родительской спальне\. с чонгуком чимин чувствовал, будто пробудился после многовековой спячки. заботы, проблемы и рутина уже не казались такими нудными и серыми, поскольку разбавлялись едежневными звонками, сообщениями и более редкими, но не менее приятными визитами. он так и не успел вкусить прелесть молодости, ведь «залетел» в слишком раннем возрасте. отец намджуна был выходцем из золотой молодежи, считал, что весь мир должен лежать у его ног, и когда он узнал, что в их школе есть такой необычный мальчик как чимин, он решил, что должен заполучить и его. но не учел одного. хоть чимин и был парнем, но репродуктивная система работала очень даже по-женски. так в 16 лет началась черная полоса в жизни чимина. родители — которые возлагали большие надежды, всячески опекали и дрожали над каждой оценкой — явно никак не рассчитывали на раннюю беременность, поэтому отвернулись под гнетом общественного позора. дохен тоже не особо обрадовался новости, как и его отец, который просто напросто откупился от чимина. его выплаты до сих пор поступают на чиминов счет, что помогает оставаться на плаву. лишь его бабушка, которая души не чаяла во внуке, помогала во время беременности и обучила тонкостям ухода за ребенком. ее не волновало мнение других, в отличие от родителей. именно от нее юной семье и досталась квартира, в которой они живут по сей день. по-началу чимин долго врал намджуну о его отце, оберегая сына от всего мира, ведь он — единственное, что есть в его жизни. он боялся, что, повзрослев и узнав истину, глаза намджуна сверкнут презрением или отвращением. к счастью, этого не случилось. намджун ни разу не обвинил мать, а немо гневался лишь на «отца» и его семью за трусость и жалкую попытку заткнуть проблему деньгами. но теперь все иначе. теперь чимин чувствует, будто вернулся в тот нежный период, когда хочется жить мечтами. чонгук в силу возраста легко вытаскивает его из панцыря, в который тот самолично обернулся. нынешний чимин начинает день с легкого макияжа и заканчивает теплой перепиской, а не слезливыми мелодрамами и бокалом вина. порой пара проводит свои вечера за просмотром аниме /по прихоти чонгука, который после тщательно благодарит языком\. и хоть сюжет чимина не особо впечатляет, но вот культура и обычаи очень даже завлекли. раньше он не особо замечал за собой такой страсти к коллекционированию, но теперь в доме можно отчетливо проследить навеянные японией элементы декора. наиболее глубокую любовь чимин испытал к домашним халатикам в виде кимоно. чонгуку они тоже нравятся: быстро и легко снимаются. и вот не так давно чимин заказал котацу. покупка была спонтанной и не сказать, что практичной, но… факт есть факт, теперь в их гостиной вместо кофейного столика стоит котацу. намджун о новых увлечениях матери говорит немного, но явно выражает поддержку в этом деле. глядя на с каждым днем расцветаюшего родителя, он не может жаловаться. °°° чимин сидит в новом шелковом халатике и бездумно листает каналы. его взгляд ничего не цепляет, поэтому он переключается на стоящий рядом столик. снова перепроверив чистоту бокалов и теплоту блюд, он обращает внимание на часы. до прихода чонгука осталась пара минут, а намджун придет не скоро. не так давно его сын устроился на вечернюю подработку в кафе, поэтому времени для пары стало гораздо больше. услышав трель звонка, чимин отрывается от мыслей и несется к двери, по пути поправляя заломы на ткани. на пороге его встречает улыбающийся чонгук. не дождавшись приглашения войти, тот обвивает руками талию и запечатывает слюнявый поцелуй на покрытых блеском губах. — чонгуки, не в коридоре же! вдруг кто увидит, — шепотом кричит чимин. — не волнуйся, детка, здесь никого, — улыбка так и не сползает с его лица, когда он проталкивает старшего внутрь, закрывая дверь ногой. — твоя самонадеянность нас погубит, — ворчит чимин, уворачиваясь от обрушившихся, словно град, поцелуев. они не виделись целую неделю из-за увеличенной учебной нагрузки чонгука. редкая вечерняя мастурбация при звонках не удовлетворяла должным образом, поэтому не стоит винить чонгука. в его глазах чимин сейчас — бутылка воды после 5-ти километрового забега. спускаясь торопливыми чмоками к шее, чонгук ощущает отталкивающие кулачки на своих плечах. — давай сначала поедим, иначе остынет, — прокашливается чимин, поправляя сползающий с плеча шелк. он понимает пыл чонгука и тоже скучает, но вести себя, как животные — не в его правилах. оставайся разумным взрослым с холодной головой, — напоминает он себе. чимин усаживается за котацу, поправляет покрывало, прикрывая скрещенные ноги. не дождавшись чонгука, начинает раскладывать еду по тарелкам. он винит себя в том, что убил настрой мальчика. но он не может думать только о сексе, ему хочется банально провести время с чонгуком, узнать, как прошел его день… возможно, их разница в возрасте все-таки играет куда большую роль, чем он думал. одиночество за многие годы, возможно, сильно поумерило пыл его страсти. хотелось спокойствия, единения. первое время они сидят в тишине, лишь негромкий звук приборов и жевания поглощает комнату. чимин с неким сожалением бросает короткие взгляды на мальчишку, время от времени подкладывая мясо в его тарелку. чонгук, опустив руку с деревянной поверхности под ткань, нащупывает голое колено чимина. мягко, без нажима и давления потирает кожу. в этом жесте нет намека на продолжение, лишь нежность. чимина это подкупает.

°°°

спустя полчаса и четыре бокала вина он, не отрывая взгляда от фоном идущей дорамы, протягивает ногу в сторону младшего. рой мыслей о сексуальных потребностях чонгука, да и собственное желание вкупе с алкоголем рвутся наружу. касается ступней икры и неуверенно давит пальцами. чонгук за щиколотку обхватывает его ногу и разводит свои в стороны, представляя доступ к промежности. чимин тратит все свои силы, чтобы не отвернуться от экрана и не взглянуть на лицо чонгука. его собственное уже пылает от выпитого и от повышающегося напряжения. он рад, что не видит своей ноги под котацу, иначе точно сгорел бы со стыда. до сих пор именно чонгук начинал все первым: целовал, заводил секстинг или подначивал мастурбировать в ванной с видеозвонком. поэтому чимин аккуратно, невесомо прижимается подушечками к пока еще мягкому члену. чонгук же, наоборот, не сводит своих темнеющих глаз с чимина. рассматривает каждую деталь: красные кончики ушей; розовый язычок, то и дело смачивающий губы; сползшую с плеча шелковую ткань, которую тот теперь не торопится поправлять; грудь, плавно двигающуюся при каждом вздохе. он сжимает ступню, прижимая теснее к члену. даже ножка чимина кажется маленькой в его ладони. гук с давних пор засматривается на аккуратные ступни. они миниатюрные, как и вся мамочка, с маленькими ноготками. когда-нибудь он заставит чимина подрочить ногами, а пока… чонгук медленно отодвигается и ныряет головой под ткань. охватывает лодыжку обеими руками, не давая чимину убрать ногу. только когда младший скрывается под столом, чимин поворачивает голову в его сторону. первое прикосновение щекотит. чимин не понимает, что это, пока не догадывается. язык. чонгук лижет его большой палец ноги. это смущает почему-то куда сильнее, чем разговор с кем-то по телефону во время секса. чимин тихонько скулит, пытаясь вырваться из цепкой хватки, но чонгук не позволяет. — чонгук, чт-то ты… вместо легких мазков языком, он вбирает пальчик в рот. чонгук знает, что старший всегда ходит по дому в тапочках, поэтому не особо заботится о грязи. тем более, тот, скорее всего, недавно вышел из душа, ведь знал, кто к нему идет. — чонгуки, перестань, — хнычет чимин, пытаясь второй ногой аккуратно оттолкнуть голову мальчика. чон не обращает ни малейшего внимания на брыкания старшего. у него есть цель, и он к ней идет. привкус немного солоноватый, заставляет чона довольно замычать. он кружит языком вокруг, легонько кусает, причмокивает. добавляет в рот соседний палец и проводит языком между ними, и тогда-то чимин стонет. удовлетворенный реакцией, чонгук продолжает обсасывать пальцы, прикрыв глаза. скопившуюся слюну не сглатывает, пускает дорожки по стопе и растирает их большими пальцами. чимин в прострации. это новое для него ощущение вкупе с массажем затрагивает какие-то доселе неизведанные точки внутри, которых раньше никогда не касались. он прижимает ладонь ко рту, скрывая вырывающееся хныканье. в глазах скапливаются непрошенные слезы, ведь до сих пор подобное казалось ему чем-то странным, возможно даже мерзким. но теперь… он не мог описать свои чувства. это мокро, грязно, немного щекотно, но в то же время неимоверно приятно. чонгук тем временем начинает двигаться дальше. он все глубже забирается под стол, ткань уже почти полностью скрывает его тело. короткими чмоками поднимается выше, щекотит языком под коленом, заставляя чимина извиваться, оставляет мокрые поцелуи на гладких ляжках. достигнув своей цели, утыкается носом в пах. возможно, у него какой то пунктик на запах мамочки. ему очень нравится, как пахнет его киска /особенно с утра\. раздвинув края халата, улыбается отсутствию белья. хватает чимина за бедра, заставляя того откинуться назад и предоставить ту еду, которой он в жизни не сможет наесться. под столом темно и душно, но это не мешает желанию остаться здесь навечно. чонгук делает длинный пробный мазок, тут же сглатывая и растирая вкус по языку. — господи, гуки, — тянет чимин, запуская под котацу руку и сжимая волосы чонгука. — давай, детка, помой мамочку. не ожидая больше ни секунды, чонгук рьяно двигает челюстью, слизывая активно выделяющуюся смазку. он хотел бы добавить ее во всю свою еду. есть каждый день в виде батончика в универе; сделать конфеты и раздавать каждому, чтобы они завидовали тому, что чонгук может вкушать из источника. помогает себе пальцами, раздвигая толстые губки и приподнимая капюшончик клитора. сплевывает в раскрытую киску, тут же собирая все языком. лижет часто, время от времени сжимает клитор губами, всасывая в рот. сверху доносятся приглушенные стоны, которые сильнее подстегивают. чонгук обхватывает своими губами мясистую внешнюю половую губку, оттягивая и проделывая то же с другой стороны. ему нравится целоваться так с мамочкой. внезапно слышится звук открываемой двери. чимин испуганно смотрит в проход. в голове ни единой мысли. он хлопает ладонью по спине чонгука и сам не понимает, что хочет этим сказать: оставайся там или вылазь. насколько будет странно, если из-под стола вылезет чонгук с мокрым лицом? наверное, очень сильно. благо, что все стороны стола закрывает плотная ткань. им не остается ничего, кроме как пытаться не выдать себя. но, похоже, чонгук так не думает. он продолжает размеренно отлизывать, то и дело ныряя языком в сжимающееся влагалище. — н-намджуни, а ты чего так рано? — чимин испускает истерический смешок. не знает, куда деть руки: поправляет волосы, скрещивает на груди, но в итоге упирает локти в стол и укладывает лицо в чашу ладоней. — я заскочил на секунду, забыл дома бейджик, — не разуваясь, он проходит в свою комнату. вернувшись, хмурится на чимина: — мам, а ты чего покраснел? — да я… заболел, наверное, — чимин кивает, подтверждая свои слова. — да и жарковато тут, не находишь? — снова смеется он. чонгук в этот момент не упускает возможности сжать клитор пальцами, крутя языком по податливым стеночкам. чимин поджимает губы и морщится. дрожащей рукой тянется к бокалу с полусладким и цедит мелкими глотками в надежде не проронить ни стона. — окей, как скажешь. а где чонгук? мне показалось, что это его обувь в коридоре. чимин давится и заходится в кашле. — тебе показалось, сыночек, — отвечает чимин, прийдя в себя. — стой, а это не его нога торчит из-под стола? — он сужает глаза, присматриваясь. — господи, я думал он так шутит, когда побеждает меня в овервотч. чимин не знает куда себя деть. перед ним стоит явно ошарашенный сын, а под столом отлизывает друг этого самого сына. он открывает и закрывает рот, не произнося ни слова. — я… намджун, знаешь… — пытается начать чимин, но тот его прерывает: — не очень-то хочу знать, на самом деле. и я опаздываю, поэтому разберемся с этим позже. передай чонгуку, что я договорился о собеседовании на завтра. чимин не может прочитать его точных эмоций. но презрения там, кажется, нет. — намджуни… — снова пытается начать чимин, но и сейчас его тоже перебивают: — мам, просто в следующий раз не стони имя моего друга в ванной так громко, хорошо? и не делайте этого за обеденным столом, прошу, — бросает намджун, выходя из квартиры. а вот теперь ему становится по-настоящему стыдно. мало того, что сын догадывался об отношениях своей матери и друга, так еще и застал в самый неподходящий момент. чимин хотел было все прекратить и попросить чонгука вылезти, как получил звонкий шлепок по киске. удар током прошелся по всем конечностям. чонгук подталкивает чимина и немного проползает вперед, наконец-то высовывая голову из-под стола. — ты так сжимался, когда он пришел. мамочке понравилось, что ее лижут на глазах у сына? — ухмыляется чонгук, пальцами сминая жир на чиминовых ляжках. — чонгук! как ты смеешь, — чимин пытается придать тону грозности, но два пальца, внезапно проникнувшие в лоно, к концу превращают слова в писк. — я думал, ты раздавишь мой язык. а как намокла эта девочка… — чонгук проводит языком широкий мазок по вульве, смотря прямо в глаза чимину. тот откидывает голову назад, прикрывая веки. — смотри на меня, — командует гук, двигая пальцами внутри. когда чимин подчиняется, он продолжает: — скажи, что всегда смотришь только на меня. — я в-всегда смотрю на моего чонгук-ки, — заикается старший, пьяными от похоти глазами устанавливая зрительный контакт. — хочу только чонгуки. произошедший инцидент словно и не существовал. в голове чимина было только одно: чонгук, хочу член чонгука. вытащив пальцы из пизды, чонгук вставляет их в рот чимина. — мамочка, попробуй, какая ты вкусная. как я могу перестать тебя есть, а? чимин мычит, закатывая глаза. он никогда раньше не пробовал себя. это скользко и солоновато. ощущается привкус пальцев чонгука. он втягивает щеки и активно двигает головой, обводя языком фаланги. это вызывает тихий стон из груди младшего. налюбовавшись, чонгук вынимает мокрые пальцы из чиминова рта. его эрекция уже болит, поэтому он как можно скорее раздевается. — повернись и на колени, — произносит чонгук, размазывая подсыхающую слюну по члену. чимин встает в коленно-локтевую, прижимается грудью и щекой к полу. ковер неприятно вдавливается в кожу, но последующее удовольствие должно перечеркнуть все минусы. он протягивает руки над головой, пытаясь выглядеть для младшего сексуальнее. чонгук, очевидно, оценивает. обжигающе шлепает по ягодице, растирает, сжимает, отпуская комплименты: — блять, мамочка, твоя задница самая ахуенная. ее будто сам бог создал. не могу поверить, что кто-то вроде тебя существует, — подкрепляет свои слова, разводя половинки в стороны, впивается в мясо пальцами, надеясь оставить свои отпечатки. чимин что-то приглушенно бормочет, подставляясь под прикосновения. внутренне расцветает от слов чона, питаясь этой похвалой. чонгук приставляет головку во входу, медленно протакливаясь. он знает, что чимин любит быстро, поэтому каждый раз дразнит старшего. киска чимина всегда так мокнет, что им не нужна дополнительная смазка. влажные хлюпающие звуки при соприкосновении направляются прямо в ноющий член. чон перекладывает ладони на талию старшего, чтобы после резко натянуть заморенное ласками тело на свой ствол. снова медленно выходит, так же резко вбиваясь обратно. с каждым таким рывком чимин скулит. с приоткрытого рта в ковер впитывается слюна, добавляя беспорядка в общую картину. толчки чонгука заставляют его немного тереться о пол, что создает дополнительную стимуляцию соскам. — ты меня так засасываешь, — пыхтит чонгук, ускоряя темп, — блять. чонгук скользит ладонями по бокам, вынуждая чимина сильнее прогибаться в спине. в такой позе его сладкая точечка внутри постоянно задевается. чимин открывает глаза, и взгляд тут же падает на стоящую в коридоре гукову обувь. в голове вихрем проносятся мысли о том, как их застал намджун. — дерьмо, — стонет чонгук, — о чем ты думаешь, мамочка? так сжимаешь меня. чимин хнычет, не желая раскрывать свой грязный секрет, но младший настаивает: — ну же, расскажи, — он замедляет темп до минимума, чуть ли не останавливаясь. чимин, который уже почти достиг оргазма, тянется рукой назад, хватая чонгука за бедро. — двигайся, — рыдает чимин, пытаясь насладиться самостоятельно, но грубые руки ограничивают его. — о чем думает мамочка, м? может, хочет, чтобы я выебал ее на глазах у кого-нибудь? например, родного сына? у чимина пальцы на ногах поджимаются, когда он слышит это из уст чонгука. он понимает, насколько это отвратительно, грязно и аморально. — такая шлюха, — выплевывает чонгук, возобновляя толчки. сбрасывает ладонь чимина со своей ноги и увеличивает амплитуду, вколачиваясь, как отбойный молоток. — т-твоя, — тихо мяучит чимин. — что? — чонгук склоняется над хрупким телом, врываясь еще глубже, чем прежде. — я твоя шлюха, гуки, — громче отвечает он, приподнимая голову. — верно. моя мамочка, которую я буду трахать как хочу, где хочу и перед кем хочу, — каждое слово вбивает прямо в матку. чимин снова роняет голову на ковер. щеку неприятно холодит остывшая слюна, глаза слипаются от слез, а бедра все измазаны в липкой жидкости. он весь мокрый. чонгук сбивается с ритма, подступая к своему освобождению. опускает руку на натертую киску, грубо сжимает язычок клитора, затем отпускает и хлопает по нему. жгучая боль узлом сковывает желудок чимина. он стонет, хрипит и визжит, не в силах дать отпор младшему. пульсирующий клитор будто огнем горит, и это подводит его к черте. чонгук начинает активно растирать бугорок, уже ощущая членом сдавливающие его стенки. внезапно в его головку бьет струя, заставляя отстраниться. ноги чимина содрогаются, разьезжаются. брызжет сквирт, и чонгук снова начинает шлепать по киске, продлевая его. чимин звонко визжит, пытаясь отползти от прикосновения, но чонгук останавливает его и снова врывается в мокрую пизду. его хватает на несколько толчков, прежде чем он сливает в чимина. отползая на коленях, чонгук смотрит, как из вагины вытекает смешавшаяся со сквиртом сперма. член заинтересованно дергается, но он не обращает внимания. оглядывается вокруг в поисках штанов. найдя их, лезет в карман за телефоном. открыв камеру, запечатлевает этот момент. чимин вздрагивает от щелчка. оборачивается через плечо и встречает там направленный на себя объектив. тянется руками назад, раздвигая ягодицы. напрягается, выталкивая сливочный крем из своей киски. — мамочка, — как завораженный шепчет чонгук. откидывает мобильный в сторону и подползает ближе. сменяет чиминовы пальцы своими и припадает к манящей киске. языком вталкивает вытекающую кончу обратно в дырочку. — я тебя люблю, — произносит, отрываясь. чимин замирает. это впервые, когда чонгук говорит ему эти три слова. момент, может, и не самый удачный, но тепло все равно разливается в груди. — и я тебя люблю, гуки, — радостно шепчет чимин.