Цикл «Справедливый». Сборник драбблов

Сьюзен шла по коридору, думая о своем и придерживая юбки платья. Она размышляла о прочитанной недавно книге и спешила к Джейсону в сад, заранее договорившись с ним о встрече. Неделю назад он уехал по поручению Эдмунда, и Сьюзен безумно скучала по нему, сама себе не давая в этом отчёта. Смотрела в окно на ворота, вся в ожидании, когда его конь въедет в Кэр-Параваль. Но дни ползли так медленно, медленнее обычного, Сьюзен тосковала без его общества и чувствовала что-то такое… И не могла себе объяснить, что именно. — Сью, нам срочно надо поговорить! Каспиан. Он тоже не так давно уезжал и снова вернулся. Сьюзен только сейчас поняла, что практически не думала о нем в эти дни, и сейчас, своим появлением, будто соль на рану насыпал. — Я слушаю, — в последнее время отношения их были натянутыми, каждый разговор заканчивался ссорой, и Сьюзен это убивало. Каспиан молчал, собираясь с мыслями. — Ну так что? — Джейсон приезжает, и я хотел попросить тебя не видеться с ним. Пожалуйста, Сью, выслушай меня, — с меньшим напором добавил он, увидев то, как она закатывает глаза. — Недавно я слышал отрывки из их с Кэрол разговором, и мне показалось это странным. Они вечно шепчутся вдвоем, они что-то скрывают. Сьюзен, я умоляю, — он взял ее за руку, но она тотчас вырвала ее, отойдя на шаг. — То есть ты сейчас признался, что подслушивал приватные разговоры брата и сестры? Они были одни друг у друга, конечно, у них есть свои секреты. — Нет, ты не поняла. Они говорили о Колдунье… — Как и мы все говорим о ней, потому что её посох похищен, происходит нечто странное, с чего бы им стоять в стороне? Они уже члены нашей семьи. — Да? И давно они стали ими? — Каспиан начал закипать, словно чайник, оставленный на плите. — Кэрол ещё можно с натяжкой назвать членом нашей семьи, поскольку она с Питером, но Джейсон нам никто. Перестань с ним гулять и видеться, пока это не зашло слишком далеко, я тебя умоляю! Он разобьёт тебе сердце! — И что же, по твоему мнению, может зайти слишком далеко? — Сьюзен и так знала ответ на этот вопрос, где-то на уровне подсознания, и все же хотела услышать. — Ваши отношения. — Мы не вместе. — Да, но только пока. Разве я не вижу, как ты смотришь на него? Все это видят, — Каспиан снова тяжело вздохнул. — И мне это сердце разрывает. Я знаю, что он обидит тебя, когда то, о чем он молчит и о чем шепчется с Кэрол, наконец откроется. Он снова выдержал паузу, и Сьюзен хотела было уйти, потому что этот разговор бессмысленнен. — Я люблю тебя, Сью, — Каспиан схватил ее за запястье. — Думал, что забыл тебя, что смогу быть с другой, но оказалось, что нет, я не могу. Когда я снова увидел тебя, то понял, что хочу быть с тобой, что тот наш короткий поцелуй, та искра, которая возникла между нами, не потухла. Я не могу видеть тебя с ним, хочу уберечь, но ты не даёшь мне. Пожалуйста, умоляю, я могу встать на колени, но я очень тебя прошу: прекрати встречи с ним. Он подонок, ты просто не видела, с какой жестокостью в глазах он сражается, не замечала, каким взглядом он порой смотрит на всех. Таких ублюдков я в своей жизни ещё не встречал, я умоляю тебя, Сью… — он припал губами к ее руке и положил ее ладонь на свою грудь. — Чувствуешь, как бьётся сердце? Оно волнуется за тебя, оно трепещит, когда ты рядом. Я не знаю, что мне с этим делать, но если бы я знал, если бы ты сказала мне, что тоже все ещё любишь меня и что хочешь быть со мной, я бы поговорил с Лили, сказал бы все как есть. Ей было бы больно, но она бы поняла, не стала бы мешать нам быть счастливыми друг с другом. Скажи, ты любишь меня? Ты все ещё любишь? Он снова с горячностью поцеловал ее руку, и Сьюзен, оторопев, не знала, что сказать. Ее сердце тоже забилось, ей тоже вспомнился поцелуй с Каспианом, чувства не утихали. И всё же теперь она могла сказать однозначно: нет, она не хочет быть с ним. Да, между ними еще что-то осталось, но это не та искра, о которой он говорит, это догорающие в камине угли, которые вот-вот тоже потухнут. — Ты просто сам себя не слышишь, — наконец сказала она, и Каспиан опустил взгляд, поняв, что так и не смог до нее достучаться. Однако был уверен, что в ней всего лишь говорит обида. — И у ублюдка и подонка есть имя — Джейсон. Ты ошибаешься, если думаешь, что я не вижу его взгляда. Я все вижу. Но ещё я вижу, как он смотрит на меня. Мне хорошо с ним, Каспиан. С ним я смеюсь без остановки, забываю тревоги, мне хочется все время улыбаться рядом с ним. Джейсон ворвался в мою жизнь, как выпущенная стрела, и мне кажется, что я не смогу без него. Я не смогу ходить в Кэр-Паравале, ограничиваясь приветственными кивками, не смогу не видеться с ним наедине. Я не знаю, что со мной, может, ты и прав, я как-то особенно на него смотрю. Однако между нами ничего нет… Сьюзен осеклась, вспоминая, как они едва не поцеловались там, у ручья. Они не говорили об этом, никогда не затрагивали этот вопрос, но Джейсон наверняка тоже думал о том, что тогда случилось. И если бы он действительно хотел воспользоваться Сьюзен или навредить ей, он бы не отпрянул, он бы поцеловал ее тогда. Его глаза, почти черные, бездонные… Они так на нее смотрели… Кроме них, упав на Джейсона, она больше ничего не видела в тот момент. — А если бы и было или будет, — продолжила Сьюзен, — то тебя это точно не касается. У тебя есть Лили, вот и налаживай отношения с ней. Она не заслуживает того, чтобы с ней так поступать. Не обижай ее. И не смей шпионить за Джейсоном. Я запрещаю тебе к нему приближаться, — с этим Сьюзен вырвала руку и пошла прочь, но в спину услышала: — Он ворвался в твою жизнь стрелой. Смотри, чтобы эта стрела тебя не убила. Сьюзен не удостоила его ответом и спустилась на первый этаж, вся в своих мыслях. Она уже не понимала, что чувствует к ним обоим — и к Каспиану, и к Джейсону — и не могла разобраться в себе. Может, зря она так с Каспианом? Может, он и говорит все эти вещи из ревности, но все же действительно любит и беспокоится?.. Хотя и что с того? Какое право ему это даёт вмешиваться в ее жизнь и называть Джейсона подонком и улюбдком? Сьюзен казалось, что назови Каспиан ещё хоть раз его так, то она влепит пощёчину. До появления Джейсона всё было непросто, очень плохо, но была какая-то определенность. Сьюзен знала, кого любит и с кем хочет быть, и предложи Каспиан то же, что предложил сейчас, она бы бросилась к нему с поцелуем и сказала свое чёткое и определенное «да». Они были бы вместе и ничто бы их не разлучило. Но сейчас, теперь… Сьюзен поняла, что кое-что забыла в своих покоях, и уже возвращалась туда, как на ее пути встала неожиданная преграда. Каспиан… Они с Лили целовались. Она что-то прошептала ему и потом положила подбородок на его плечо. Видя их издалека, Сьюзен положила ладонь на грудь и почувствовала, как к горлу подступает комок. Лжец! Проклятый лжец! Несколько минут назад он говорил, что любит, что оставит Лили! Да, она сама посоветовала ему именно это и сделать, но прошло лишь полчаса, и он снова! Снова!.. Сьюзен посмотрела на них ещё раз и теперь увидела и в его глазах нежные чувства к Лили. Он тоже запутался, он не знает сам, кого любит, так зачем было врать?! Не помня себя, Сьюзен выбежала из замка в сад, прижалась к дереву, боясь упасть. Сердце бешено колотилось, в груди не хватало воздуха, пульс стучал так, что отдавало в уши. Сьюзен душила истерика, и она бросилась бежать, сама не зная куда, а потом врезалась во что-то мягкое. — Сью?.. Ты снова плачешь?.. — этот сочувственный голос она узнает из миллиона других. Джейсон… Наконец Сьюзен окончательно дала волю эмоциям и сжала ладонями плечи Джейсона, положив голову ему на грудь. Его рубашка мокла от ее слез, а его руки обняли ее с трепетом и нежностью. Щекой он приложился к ее голове так, что его губы были у ее уха, и когда Сьюзен стала плакать чуть тише, он прошептал ей: — Что бы там у вас с Каспианом ни случилось, это того не стоит. Слышишь меня? Не стоит, — Джейсон погладил ее по волосам одним ласковым движением, и чуть отстранил от себя, пытаясь улыбнуться. Ее слезы терзали его душу, и он стер их всех своей ладонью, как вдруг последовали новые. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать, что бы ни случилось. Я никогда тебя не оставлю, слышишь? Никогда, никогда, никогда. Я буду рядом с тобой. Сьюзен ничего не ответила, она снова не видела ничего, кроме его глаз, лучащихся лаской и заботой. Слезы продолжали бежать, но истерика вдруг остановилась, она разомкнула губы, слушая, что он говорит. Каспиан, будь он проклят! Будь он проклят! Джейсон снова заправил прядь волос за ее ухо и стёр все слезы, не обращая внимания ни на мокую рубашку, ни на то, что рядом может кто-то быть. Сьюзен так ждала его, так хотела снова погулять с ним, рассказав все новости за эту неделю. А теперь она хотела лишь одного… И не зная, что делает, она обвила ладонями его шею и впилась в его губы с поцелуем. Однако Джейсон не ответил, более того, он мягко отстранил ее от себя, взяв за руки. — Не стоит, не надо. Ты будешь жалеть об этом позже и сделаешь больно себе, прежде всего себе. Ты огорчена, сбита с толку, ты сама не знаешь, что делаешь. И больше не нужно, — он говорил мягким вкрадчивым голосом, отступая на шаг назад. — Пойми, я не хочу быть лишь утешением. Ты любишь Каспиана, и только его, а я лишь… Я друг, который всегда будет с тобой рядом. Но не делай больно ни себе, ни… — тяжёлый вздох и опущенный взгляд. — Ни мне… — Джей… — голос будто сорвался, она не могла говорить. Каспиан выветрился из её головы, стоило ей только соприкоснуться губами с Джейсоном, и теперь она чувствовала не просто боль в сердце, а укол. Такой, будто… Будто ее и впрямь только что пронзила стрела. — Он сказал, что ты предашь меня и сделаешь мне больно. Что ты ублюдок, подонок, он и раньше говорил, что ты… Недостоин меня. Он умолял больше не общаться с тобой, пока все… Не зашло слишком далеко. Джейсон зажмурил глаза, чувствуя, что и сам готов плакать. Чувство вины, чертово чувство вины! — В чем-то он, может быть, и прав, — на непонимающий взгляд Сьюзен он ответил: — Может, нам действительно стоит какое-то время держать дистанцию, чтобы не дошло до того, что я… Что я однажды не сдержусь, однажды я не смогу остановиться, как сейчас. И тогда уже будет трудно что-то исправить. — Что именно, Джей? Что будет трудно исправить? — она требовала ответа, и Джейсон понял, что все нужно решать здесь и сейчас. — Ты все понимаешь сама, — он крепче сжал ее руки, боясь приблизиться. — Ещё чуть-чуть, ещё один такой порыв, и я не смогу остановиться, я не смогу отказаться от тебя, я не смогу видеть то, как он издевается над тобой, мучает тебя, доводит до слез. Ещё одно малейшее соприкосновение губами с тобой, и я не отпущу тебя, пока ты сама не выставишь меня за дверь, я захочу за тебя бороться. И поверь, если я захочу этого, я не позволю ни Каспиану, ни кому-то ещё встать между нами, — он говорил все быстрее и быстрее, сказав все как на духу, и не жалел об этом. Пока не жалел. А Сьюзен смотрела на него с полуоткрытым ртом, вцепившись в его руки, как в спасательный круг. — Я схожу по тебе с ума. Ты не представляешь, скольких сил мне стоило оттолкнуть тебя тогда, у реки, оттолкнуть тебя сейчас. Когда ты уснула у меня на плече, я едва держался, чтобы не поцеловать тебя, хотя бы разок, коротко, но с любовью. Ты спала, а я… Я боялся, что воспользуюсь ситуацией, что это будет выглядеть так. — Джей, — пресловутый шаг вперёд сделала Сьюзен, — я знаю. Я не спала. Чувствовала твое дыхание у своих губ и молила Аслана о том, чтобы ты сделал это наконец, — она видела, как Джейсон, такой наблюдательный Джейсон был удивлен. Любовь застилала ему глаза, и теперь это окончательно стало понятно. — Да, ты прав, я не забыла Каспиана, но я… Ты не понимаешь, Джей. Ты для меня не способ отвлечься и забыть тревоги, ты не друг для меня, ты… — Сьюзен не знала, что сказать, пустив слезу. Голос ее снова сорвался, но сердце, оно снова забилось. Не в лихорадке и истерике, а в трепете, таком нежном, что слова были не нужны. — Кажется, я… Джей, кажется, я… — Мне нужно уехать, — сказал Джейсон, отведя взгляд и нехотя отпуская ее руки. — Ты не отдаешь себе отчета в том, что говоришь, это зайдет слишком далеко, нет. Это все сломает, всех нас четверых. Мой тебе совет: подойди к Каспиану, помирись с ним, все объясните Лили и будьте счастливы. Я уеду с глаз долой, и через месяц ты забудешь обо мне. Так будет правильно. — Нет! — он хотел было уйти, но Сьюзен схватила его за запястье, прям как Каспиан ее чуть раньше. — Я не позволю тебе уйти. Дай мне день, просто дай мне день, прошу тебя. Джейсон, не уезжай, не смей. Если ты это сделаешь, я за тобой на край света помчусь, ты ничего этим не исправишь. Заклинаю тебя, дай мне время хотя бы до вечера, встретимся в лесу, на опушке, в десять часов, когда солнце сядет. Но не покидай меня. Ты сказал, что будешь со мной всегда и что не оставишь меня, и теперь я умоляю — не приказываю, как королева, не прошу, а умоляю — подожди. — Сью, я… Зачем ты даёшь мне надежду? — в его глазах было столько боли и недоверия, что слезы снова — снова! — потекли сами собой у Сьюзен из глаз. — Я тебя недостоин, Каспиан прав. Не в моих силах сделать тебя счастливой и заставить позабыть все тревоги. Рядом с тобой я чувствую себя глупцом, влюбленным и без всякой надежды на то, что моя любовь к тебе будет взаимна. Так зачем продолжать все это, если я тотчас могу уехать и избавить нас всех от страданий? — Увы, Джей, но только ты и делаешь меня счастливой… — она все ещё держала Джейсона за руку, боясь, что он и впрямь уедет и никогда не вернётся. Но она этого не допустит, нет. — Подожди но вечера, и я все скажу тебе, все, что у меня накопилось. — Я буду ждать тебя, — тихо сказал Джейсон сорвавшимся голосом, борясь с желанием поцеловать ее и решить все сейчас. Но ее слово — закон для него, и только ей решать… Только ей.