Щен

Двенадцать      квадратных аршин жилья. Четверо    в помещении — Лиля,    Ося,      я и собака       Щеник. Владимир Владимирович Маяковский

      Щена убили.       Наверное, это одно из самых страшных событий, которое только могло произойти. Лично так считает Осип и от своего мнения он не готов отказываться. Ему, как никому другому, известно то насколько сильно эту собаку любили и обожали. Точнее, самые тёплые чувства к ней испытывал один человек — Владимир Маяковский. Он больше всех возился с этой собакой и делал ей такие комплименты, которым мог позавидовать каждый. Володя был по-настоящему счастлив рядом с этой дворняжкой. Она в его глазах выглядела, чуть ли не как восьмое чудо света.       Сам же Осип никогда не испытывал большого восторга, когда видел играющего Щена. Тот был буквально самым обычным псом, каких на улицах пруд пруди. Щена выделял только яркий рыжий окрас, бросающийся в глаза. А так Щенка, как называл его Володя, не отличался от других псов. Убили его наверняка по тем же причинам, что и других «обычных» собак.       Осип садится на кровать и опускает голову. Он вовсе не ненавидел Щена (разве можно испытывать подобное чувство по отношению к мёртвому питомцу?). Щен за свою короткую собачью жизнь не сделал буквально ничего, чтобы вызвать презрение к себе. Он ни разу не укусил Осипа и частенько просто смотрел умным взглядом, виляя хвостом. В подобные моменты на душе становилось так тепло и спокойно. Осип забывал о реальности и бесконечных ссорах.       Осип тяжело вздыхает и закрывает глаза. Он не любил слюнявого Щена, но часто трепал его по длинной мягкой и блестящей (спасибо мании к чистоте Маяковского) шерсти. Такие медленные поглаживания помогали Осипу успокоиться и собраться с мыслями, разбегающимися в разные стороны. Щен, как собака-пастух, сгонял в кучу непослушных «овец». За это Осип искренне благодарил пса. Его заслуга была и в спокойствии импульсивного Маяковского. Тот постоянно отвлекался на питомца и переставал возмущаться из-за различного рода мелочей.       Брик знает, что только Володя будет искренне грустить из-за смерти Щена. Лиле всегда было натурально всё равно на Щена. Она не говорила этого прямо и не устраивала истерик, но по её тяжёлым вздохом и усталому взгляду всё становилось понятно. Лиля банально терпела присутствие слюнявой собаки. Щен же любил буквально всех тех, с кем жил: и Лилю, и самого Осипа, и Володю.        Осип потирает переносицу и нервно улыбается. Он расстроен по большей части не из-за смерти Щена, а из-за того, что это ранит Володю. Он же так любил питомца, трусился над ним и прощал любые шалости. Осип помнит, как Маяковский реагировал, когда пёс рвал листы. В подобные моменты не было слышно ни криков, ни мата, ни проклятий. Маяковский лишь тяжело и грустно вздыхал, после чего принимался убирать весь беспорядок, устроенный Щеном. Последнему прощалось такое, за что «обычных смертных» убивают или избивают.       В комнате тихо, это позволяет Осипу сосредоточиться на своих мыслях. Он нашёл труп Щена со вспоротым брюхом вдали от дома. Нужно было забрать труп, перенести его в более-менее нормальное место, но вместо всего этого Осип сбежал. Он трусливо и позорно смылся с места и вернулся домой. Поступок по праву можно назвать жалким и отвратительным. Но в тот момент Осип перестал контролировать свои эмоции и, наверное, впервые в жизни поддался чувствам.       Стрелка часов медленно ползёт, а Осип до сих пор не знает, как нужно сообщить о смерти бедного Щена. Лиле будет всё равно, но, чёрт знает, что может выкинуть Володя под натиском эмоций. Однажды Маяковский на серьёзных щах подрался с человеком, который пнул Щена. Так что неизвестно, насколько сильной будет истерика Володи. Он начнёт кричать? Схватит Осипа за плечи и потребует отвести к трупу? Попробует найти убийцу и собственноручно задушить его?       Входная дверь со скрипом открывается, и раздаётся громкий весёлый голос Маяковского. Это заставляет сердце Осипа болезненно сжаться. Он вовсе не сентиментальный, но от представления разговора о смерти собаки становится так жутко и неприятно на душе. Хочется умолчать о несчастье, но ведь нельзя улыбаться и делать вид, словно ничего не произошло, и Щен совсем-совсем скоро вернётся домой с какой-нибудь толстой палкой в зубах.       — Осип, ты один? — Спрашивает улыбающийся Маяковский, зашедший в комнату. — Ты чего такой мрачный? — Говорит он, не дожидаясь ответа на прошлый вопрос. — Неужели, кто-то умер? — Смеётся Маяковский, но быстро замолкает, когда не видит ничего весёлого на лице Брика.       — Володя, — тот сперва поднимает взгляд на собеседника, но тут же уставляет взор куда-то в стену. — Щена убили.       После этих слов Осип чувствует странное облегчение и печаль. Он всё же смотрит на Маяковского, чьё лицо толком ничего и не выражает. Улыбки на губах нет, да и грустной гримасы тоже. Володя словно только-только проснулся от глубокого сна и совершенно не понимает происходящего.       — Не здесь убили, я нашёл его на другой улице с мясом во рту, — зачем-то добавляет Осип то, о чём стоит промолчать.       Маяковский не отвечает, он садится на стул и прикусывает губы. Осип замечает, как чужие руки начинают дрожать. Виной этому явно не холод, а внутренняя истерика, которую зачем-то Володя сдерживает. Осип не понимает, почему Маяковский сейчас молчит, а не как обычно выговаривает всё, что находится у него на душе. Обычно Володя даже не спрашивает разрешения и просто показывает всю душу Осипу. Тот никогда не против подобного, а сейчас ему почему-то так обидно, что с ним не делятся. Глупо и бессмысленно загоняться из-за подобного, однако Осип ничего не может с собой сделать. Он прямо сейчас переживает за Володю, способного выкинуть нечто такое, что испугает буквально всех, даже таких стойких, как Осип.       — Я накричал на него сегодня утром, — дрожащим голосом произносит Маяковский и закрывает лицо ладонями. — Он кусал меня за штанину, я опаздывал… Я разозлился на него и накричал, он тогда так посмотрел на меня… — С губ Володи срывается нервный истерический смешок.       Сердце Брика вновь сжимается. Ему по-прежнему не больно из-за гибели Щена, но состояние Володи ощущается слишком отчётливо. Осипу кажется, словно это у него самого умер питомец. Наверное, так происходит благодаря тёплым отношениям с «большим Щеном». С ним Осипу всегда было намного-намного приятнее, чем с той же Лилей.       Осип осторожно встаёт с кровати, подходит к Маяковскому и обнимает его. Тот вздрагивает, но быстро расслабляется и начинает шептать нечто неразборчивое. Осип из всего потока речи понимает только несколько слов: Щен, моя вина, ненавижу. Не трудно представить, о чём монолог.       — Володя, он бы не хотел, чтобы ты так убивался, — ласково с огромной заботой в голосе шепчет Осип.       — Умирать он тоже не хотел… — Еле-еле слышно произносит Володя. — Осип, я же его с щенячества воспитывал… Я должен был защищать его… — Дальше он не говорит и только тяжело вздыхает, прижимаясь к Осипу.       — Ты и так подарил ему самую лучшую жизнь. Многие собаки о подобном даже мечтать не могли, — успокаивает тот Маяковского.       На людях тот сильный и дерзкий, но в стенах этой небольшой квартиры, рядом с Осипом, Володя может позволить себе беспомощно расплакаться. Об этом никто никогда не узнает, как и о причинах смерти Щена. Для всех Маяковский навсегда останется поэтом-грубияном, устраивающим различного рода ажиотаж; а Щен — обычной игривой собакой, погибшей по глупости хозяев. Только Осип будет знать всю правду, которую унесёт с собой в могилу.

***