Under the Scars

Die Liebe ist ein wildes Tier Sie ahnt dich, sie sucht nach dir Nistet auf gebrochenem Herzen Geht auf Jagd bei Kuss und Kerzen Saugt sich fest an deinen Lippen Gräbt sich Gänge durch die Rippen Lässt sich fallen weich wie Schnee Erst wird es heiss Dann kalt Am Ende tut es weh* Все воспоминания их юности с Осаму, будто бы собравшись в один камень, ударили Накахару по затылку, едва ли губы Дазая прикоснулись к его щеке. Темноволосый мужчина провел языком вдоль четко выраженной линии скулы конкурента. Короткие волоски рыжей щетины мягко покалывали кожу губ адвоката. Пальцы Осаму отодвинули галстук Чуи, после чего дотронулись до следа клятвенной царапины на шее, немного потерли его. Осознание того, что спустя четырнадцать проведенных в разлуке лет, бывший мафиози может так спокойно целовать его лицо, пришло хоть и не сразу, но зато очень болезненно. Перед синими глазами Накахары вновь почему-то возникла именно та омерзительная, но очень ему запомнившаяся на всю жизнь картина перерезавшего горло кому-то из пленников Осаму, когда он случайно вошел без стука в кабинет восемнадцатилетнего начальника. Покрытые синяками и отпечатками обувной подошвы руки жертвы были накрепко привязаны ремнями к подлокотникам кресла. Ее ноги были неестественно широко разведены и также зафиксированы чем-то жестким, а пах сдавливало собой острое колено Дазая. Из покрасневших глаз беспрерывно текли слезы. Левой рукой кареглазый мафиози сжимал светлые волосы мужчины, запрокинув ему назад голову. Видимо, так всегда заканчивал свои пытки Осаму ─ извращенно убивал врагов. ─ На самом деле я чувствовал себя полноценной частью «Двойного черного» только тогда, когда на всю длину входил в твое тело, Чуя. И ритуальные порезы здесь вовсе не причем. ─ Обложенное снежными облаками небо начало постепенно приобретать пепельно-серый оттенок, а дуновения ветра, сменившего свое направление на северное, показались стоящему в одной расстегнутой рубашке Накахаре еще холоднее, чем были днем. ─ Тем не менее, хоть мы и конкуренты на работе, но в сексе, если что, я все еще твой partner in a crime. Гештальт не был завершен, мысли бились, разлетались на тысячи мелких осколков, а затем с новой силой вонзались в разум Накахары. Вот он. Осаму Дазай, его бывший партнер и самый молодой босс в истории Портовой мафии, терся своим шрамом об его шрам, скользил кадыком по кадыку. Синеглазый адвокат мог в любой момент ударить коленом в живот или дернуть мужчину за волосы, однако он медлил, словно сомневаясь в чем-то. Бинты, сползшие с шеи конкурента, лентами струились по костлявым плечам. Дрожа, Чуя вытер свою кровь с разодранной после когтей птицы ладони о край марлевой ткани чужой повязки. Снежные верхушки деревьев вдали сливались с какой-то повисшей в воздухе белой дымкой. Ястреб больше не кричал. Осаму же с тихим шорохом сбросил свой пиджак на снег, а после достаточно грубо толкнул на него совершенно не ожидавшего подобных действий рыжеволосого адвоката. Не дав Накахаре опомниться, темноволосый мужчина склонился над его грудью, опершись коленом на край поребрика. Побелевшие от холода губы Дазая лишь еще только поверхностно мазнули по кончику носа конкурента, как набитый кулак рыжеволосого адвоката буквально пробил его клетку ребер. Сразу после удара юрист почувствовал острую резь в районе груди, однако через пару секунд она сменилась на тупую, характерную для ушибов боль, которую Осаму чувствовал уже много раз. Покрасневшая кожа под рубашкой становилась горячей, а дыхание ─ частым. Кареглазый мужчина хотел подняться с припорошенной снегом земли, но даже при таком, казалось бы, незначительном движении туловищем, болевые ощущения заметно обострились, и Осаму, рефлекторно прислонив ладонь к ушибленному месту, беспомощно скрючился, уткнулся локтем свободной руки в черный рукав своего собственного пиджака. ─ Ты мне однажды таким же ударом сломал, правда, не ребро, а челюсть, Чуя, ─ прерывистым голосом говорил Дазай, ─ за то, что я, ебясь с какой-то девкой на кровати, случайно излился на твои тогда валявшиеся подо мной перчатки. ─ Адвокат высшего ранга постепенно приводил свое дыхание в норму, ─ но после, испугавшись того, что я настучу об этом Мори, исказив события в нужную мне сторону, впервые позволил трахнуть тебя в ро…─ Накахара оборвал слова соперника прикосновением подушечек своих испачканных в крови пальцев к коричневым волосам. ─ Они все еще мягкие. Совсем как в детстве. ─ Взгляд синих глаз был направлен на треплющуюся на ветру челку юриста. ─ Наверное, это единственное, что было, есть и останется мягким в тебе, ─ Чуя не сильно сжал ускользающую из его руки прядь. ─ Ты можешь почувствовать гораздо больше, если дотронешься не только до них, ─ юрист перехватил миниатюрную кисть руки бывшего партнера, ─ например, мои губы тоже неплохи на ощупь, ─ он провел ладонью Накахары по всему своему лицу, начав с уровня бровей и закончив острым подбородком. ─ Неужели тебе не хочется меня поцеловать и сделать это не только в рот? Или же ты просто боишься снова зайти в то же болото, в котором ты однажды уже чуть не погряз. ─ Я даю тебе слово: в этот раз помойной топью захлебнешься уже ты. ─ Это еще очень большой вопрос, Чуя. Кто кому из нас тут должен делать одолжение, ─ бархатом кожи теплых губ адвокат низшего ранга скользнул по краю сухого рта соперника. Белые хлопья снега падали на волосы обоих мужчин, с каждой минутой холод ощущался все сильнее и сильнее, тонкий пиджак, на котором сидел Накахара, не грел, собственно как и скользкий язык оппонента. Рыжий оттягивал нижнюю губу Дазая, вылизывал его передний ряд зубов, а затем толкался чуть глубже, до капель крови прикусывая изнанку впалых щек. Осаму отвечал Чуе тем же, низкорослый юрисконсульт чувствовал его язык под своим языком. Растаявшие снежинки тонкими струйками стекали по бледной коже, добавляя в поцелуй двух конкурентов еще больше прохлады. Адвокату высшего ранга из-за не утихнувшей после удара боли в грудине было тяжело надолго задерживать свое дыхание, поэтому он первым отстранился от синеглазого коллеги. ─ Сделай это здесь. На снегу. ─ Произнес Осаму, когда рука адвоката накрыла собой ремень его брюк. Накахара, проехавшись коленом по поребрику, все же наклонил свою голову как можно ближе к ширинке Осаму, несмотря на все неудобство этой позы. Влажные пальцы Чуи соскользнули с металлической собачки брючной молнии, и Дазай, не выдержав, сам расстегнул ее. Рыжеволосый конкурент швырнул темный ремень на пиджак, после чего приспустил резинку нижнего белья, тем самым полностью оголив мужской половой орган юриста. Маленькое, протянутое от края уздечки к самому устью уретры кольцо выглядело до такой степени завлекающим, что Накахара в глубине души даже позавидовал своему бывшему партнеру, что у того в свое время хватило смелости решиться на генитальный прокол. Ладонью адвокат сжал основание ствола члена, одновременно с чем начал медленно подсасывать губами купол розовой головки. Ощущение железки на своем языке, которую Чуя время от времени оттягивал зубами, добавляло некое разнообразие в однотипные движения ртом. Но в какой-то момент Осаму аккуратно извлек колечко, чтобы его бывший партнер смог полностью обхватить губами член. На коже осталось темно-красное, размером в несколько миллиметров отверстие от снятого украшения. ─ Все, блять, я не хочу отморозить себе почки, ─ капли мужского семени Дазая блестели на припухших, замерзших и уже дико ноющих губах оппонента, ─ ты как хочешь, но я иду в дом. ─ Синеглазый юрист поднялся со снега, отряхиваясь. ─ И, кстати, где твоя птица, ─ ястреба не было видно нигде во дворе. ─ Неужели она ревнует тебя? ─ Все хищники сами себе хозяева, Чуя. ─ Безэмоционально ответил Осаму, ─ Арси не моя собственность.

***

Ткань фиолетового, с расшитыми серебряными нитями халата прилипала к влажному телу Накахары. Конец ленты пояса волочился по кафельной плитке ванной комнаты. Адвокат низшего ранга прислонил свою теплую после горячего душа ладонь к зеркалу. За полуоткрытой дверью раздались шаги, Осаму, что показалось крайне неудивительным для Чуи, вошел без стука. Кареглазый адвокат был таким холодным, мокрым после снега. Юрист молча вложил в руку Дазая темный пояс, который ему явно мешал своей длиной. Но если бы он только знал, что уже спустя пару минут эта повязка окажется на его глазах, а после соскользнет на уровень рубца в области шеи, то, наверное, не стал бы ее вынимать из тканевых петель халата. Необработанные царапины на запястье у Чуи стали еще краснее после горячей воды. Театральным жестом руки темноволосый конкурент пригласил его пройти в гостиную первым, после чего бросил ему вслед что-то типа «дам всегда пропускают вперед». Под голыми ногами Накахары по всему полу валялись перья птицы, какие-то старые вещи, сухие листья комнатных растений и крошки еды. Ступать по ним хоть и было неприятно, но все же не до такой степени, чтобы бросить все, развернуться и уехать домой, предварительно перед чем вызвав такси. На кресле, скрипящем от каждого прикосновения к нему, лежала специально составленная юристом до кормления ястреба шляпа. Чуя любил свое тело, любил заниматься сексом, и поэтому ни на секунду не задумался о том, чтобы выключить свет, ведь плотно закрытые окна гостиной выходили на уже освещенную фонарями улицу. В стеклах мужчина отчетливо видел свое отражение. Дазай, в отличие от рыжего, даже не ополоснулся под душем. Он считал, что вода сейчас только смоет его естественный запах, да и к тому же Чуя ─ не ванильная девочка, он не будет брезговать им. Адвокат высшего ранга не всегда овивал бинтами грудь, так как большинство старых ран затянулось, а шрамы побледнели. Повязки закрывали лишь его руки, часть шеи, и ноги до колена, как выяснилось чуть позже, когда хозяин дома почти полностью снял с себя одежду, оставшись в одной расстегнутой рубашке. Видимо, именно на этих участках тела кареглазый мужчина продолжал уродовать кожу лезвием бритвы, несмотря на свой возраст. Накахара убрал головной убор с кресла, переложив его на купол временно пустующей клетки, которую он был сегодня тоже не прочь использовать, как часть прелюдии к красивой, но все же такой спонтанной близости. В отличие от своего конкурента, рыжеволосый мужчина предпочитал особенные, понятные лишь каким-то извращенным аристократам из девятнадцатого века, ухищрения в постели. Прикусив длинный кончик ленты, он потянул ее на себя, тем самым заставив шелковую повязку подняться до уровня кадыка. Следующий шаг оставался за безучастно стоящим, сжимающим в левой руке металлическое кольцо Дазаем. Темноволосый соперник, подойдя к Чуе как можно ближе, достаточно сильно толкнул его на спинку старого кресла. С тихим шорохом он распахнул края своей рубашки перед ним, продемонстрировав еще расслабленный, не успевший налиться кровью член. На светло-коричневых волосках паха Осаму адвокат низшего ранга заметил оставшиеся после так старательно проделанного его ртом минета на снегу капли спермы, что Чуя сейчас небрежно собрал подушечкой указательного пальца. Юрист будто по глазам прочел немой вопрос бывшего партнера: «А слижешь еще раз?» ─ Свое ты получил на улице, как, собственно, и хотел, ─ адвокат подвинулся, и его шелковый халат оголил ему плечи, ─ ты эгоист, но не эгоцентрик, Дазай, ─ мужчина полностью освободился от единственной и покрывавшей его нагое тело вещи. Юрист просунул палец под ленту, тем самым придвинув лицо Накахары к своей шее. Губами Чуя скользнул по царапине на бледной коже, после чего темноволосый конкурент, коснувшись подбородка, заставил его, обнаженного, подняться с кресла. Дазай трогал его теми самыми руками, на которых красными пятнами когда-то были запечатлены чужие смерти, а сейчас они обтирали кафедры в судах. Ни раз в прошлом Осаму заставлял Накахару раздеваться прямо во время их миссий, на фоне корчащихся в агонии людей. Молодой начальник мафии мог спокойно трахать своего напарника, не отрываясь от смены патронов в пистолете. Он несколько раз плевал на окровавленные пальцы, а после грубо начинал растягивать анальные мышцы низкорослого партнера. ─ Смотри, ─ тихо проговорил Чуя, почувствовав, как темноволосый конкурент прижал его тело к своему, ─ за окном пошел снег. ─ Белые хлопья стали мягко опадать на землю. Еще один холодный поцелуй сквозь дрожь губ. Еще одна сплетенная на двоих петля под названием «прошлое». Соперник распластал в этот раз так непривычно несопротивляющегося Накахару на упавшем на пол халате, склонился к нему, сжал пальцами выступающую кость ключицы. Левой рукой он скользнул к расслабленному мужскому половому органу адвоката, предварительно смочив свою ладонь их общей с рыжим слюной. Шелком он накрыл верхушку головки члена, затем стал аккуратно натирать ее об тонкую ткань. За стеклами окон было видно, как загорелись фары полицейской машины. Видимо, сосед Осаму выезжал на ночной патруль. ______________________________________________________________________________ *Текст песни группы Rammstein ─ Amour "Любовь – это дикое животное, Оно вдыхает твой запах, ищет тебя. Вьёт гнёздышко на разбитом сердце, А во время поцелуев при свечах выходит на охоту. Оно крепко присасывается к твоим губам, Прорывает ходы между твоими рёбрами. Любовь окутывает тебя нежно, как снег. Сначала тебе жарко, Потом холодно, А в конце больно".