Сохатый и Битл

Годы шли незаметно, особенно для родителей этих двух оболтусов. Вот Джеймса впервые схватили за нос и он плачет и просит отца спасти его, а вот ему уже восемь лет, а его сестре — четыре. Вместе с годами менялись и сами дети: Джеймс очень быстро рос, Лена явно пыталась за ним угнаться, но разница в четыре года этому мешала. И вот уже вместо маленького мальчика, играющего с плюшевыми «оборотнями», и малышки с редкими рыжеватыми волосами, в Годриковой Впадине теперь проживали довольно высокий для своего возраста мальчик, уже вовсю летающий на отцовской метле, и милая девочка с курчавыми волосами каштанового оттенка — вся в мать. Но, конечно, меняется не все: Лена все так же ненавидела — как оказалась, все же ненавидела — Селестину Уорлок, и все так же кричала, когда она появлялась на радио; Джеймс все так же обожал квиддич; а ещё они все так же доставали друг друга.

***

— Джеймс Флеамонт Поттер! Я не могу поверить, что ты украл все помадки! Я же сказала, он нужен мне для выпечки! С такими словами, Юфи отчитывала старшего ребёнка. Тот же совершенно не понимал, за что. Он не брал ни целой коробки, ни помадки, ни-че-го. Вот честно, не брал. Он не прикасался к ним, как только мать сказала, что она будет украшать ими кексы и торты. Но судя по всему, они пропали в неизвестном направлении. Точнее, в очень даже известном. Джимми всеми силами стал пытаться оправдать себя, но мать лишь расстраивалась. Как только мать отчитала его и ушла, Джем прокрался в соседнюю комнату к сестре. Она сидела в желтом комбинезончике, ловила упрыгивающих зелёных жаб, и засовывала в рот. — Лена, — Джеймс был готов уже достать метлу и дать ей по голове и будь что будет. Девочка подняла на него глаза, ухватила особенно большую помадку за ногу и протянула брату. — Ась? — Ну, давай! — он тяжело вздохнул и присоединился к сестре. Все обиды как-то забылись, когда он почувствовал сладость на языке. Ночью того же дня обоих детей семьи Поттеров вырвало чем-то зелёным — количество помадки в их желудках было несовместимо с жизнью. Мать семейства грешила на подмороженные овощи и посадила всю семью на диету, состоящую исключительно из овсяной каши на молоке без сахара, картофельного пюре и чёрного чая: без сахара, молока или лимона. Что ж, пусть они оба и страдали из-за этого… килограмм сладеньких жаб того стоил. Дети ходили довольными ещё неделю, хоть и давились кашей, а где-то сзади говорил голос сердца: «все же вы — друзья»

***

— Отдай мою палочку… Джеймс медленно тянул руки к сестре, забравшей у него игрушечную палочку. Заклинаний она, конечно же, не выдавала, но зато выбрасывала разноцветные искорки, так что отдавать ее сестре не хотелось. Тем более она испортит небось, погрызет — как его летающую деревянную утку, которую она бесцеремонно сперла, а потом точила об неё зубы, практиковалась. Лена отрицательно мотала головой. Палочку отдавать без боя она не будет. Значит — объявляем войну. Как только Джеймс протянул руку, чтобы вырвать палочку силой, сестра провела молниеносную атаку. Она вцепилась ему в руку, братец завизжал, а на его крики пришла мать. Выслушав Джеймса, точнее его крики и плач, которые иногда прерывались рассказом, Юфимия просто попросила его отдать игрушку сестре, ведь он старше и должен быть к Лене снисходительней. А Лене досталось лишь мягкое «не кусай больше брата» Поттер отрицал шёпот сердца, оно было неправо. Ведь он ненавидел свою младшую сестру, он ненавидел эту Лену Юфимию Поттер.

***

Джеймс любил играть в квиддич во дворе, а сестра… она тоже была там, только на игрушечной версии. Ей нравилось летать, но ещё больше ей нравилось учиться чему-то. Она не была заучкой или чем-то подобным. Она была любознательной и любопытной. Она искала жуков в траве и подбегала к соседям, спрашивая, что она нашла в этот раз. Она сама была как маленькое насекомое, хотя скорее не жук, а стрекоза: хотя бы потому что жужжит на ухо брату. — Смотри, как я могу! — Джеймс решил похвастаться своим мастерством, как охотника и взял с земли сливовую косточку, — Сейчас я ей попаду в водосток к Бэгшот! Лена не стала его останавливать. Интересно было посмотреть, получится ли такой финт. Точный бросок, и… косточка пролетает в сантиметре от отверстия водостока и разбивает окно, откуда раздаются испуганные крики старушки-историка. На них, конечно же, приходят родители. — Кто из вас это сделал? — спрашивает отец. Прежде чем девочка успевает защитить себя, Джем указывает на неё. — Это она, это все она! Лена отрицала шёпот сердца, оно было неправо. Ведь она ненавидела своего старшего брата, она ненавидела этого Джеймса Флеамонта Поттера.

***

Джеймс Поттер сидел в своей комнате и плакал. Такое иногда случается, он просто слишком эмоционально воспринимает поражения: квиддич, дуэль или реальная жизнь. Тихонько проскрипела дверь и защёлкнулся замок. — Ленни, уходи! — шикнул он на девочку. Но его младшая сестра уходить и не собиралась. Она села рядом с ним, обняла его. И вот в чем главный интерес: он сам не отодвинулся, не прогнал ее. Они сидели вместе, рядом, Поттер гладил мягкую ткань ее платья и чувствовал уют. И все же, сердце было право, они могут говорить что угодно: ненависти не было, никогда. Просто обычные ссоры, обычные драки, обычные игры. И, наверно, обычная любовь к семье.