«Любовное проклятие»

      Аппарат ИВЛ не справится. Что эта машина сможет сделать с отравляющими кровь цветочными лепестками? А чем поможет лошадиная доза лекарств, что с помощью капельницы сейчас вводится ей внутривенно? Даже магия бессильна против «Любовного проклятия», что цветами проросло в её сердце и лёгких.       Всё было решено с самого начала. У неё не было и шанса.       Странно осознавать, что сказочные болезни из её родного мира окажутся вполне реальными в Искажённой Стране Чудес, хоть и редкими. Ханахаки — так зовут эту сказочную болезнь в её мире. «Любовное проклятие» — название её реального аналога здесь.       «Либо ты влюбляешь этого человека в себя, и вы навсегда будете связаны, либо ты умираешь», — так рассказывал об этом недуге ей Эйс, как бы невзначай, когда она рассказала ему об этой сказке из её мира. Будто говорил: «Не шути с этим, тут это не сказка».       И, как вышло, это было действительно так.       Тот добрый сенпай, что в первые дни пребывания её в колледже заставлял красить юную леди розы в красный, привлёк её внимание довольно быстро. Жизнерадостный и весёлый на первый взгляд и буквально сдерживающий большую часть негативных эмоций внутри себя, стоит с ним только познакомиться достаточно близко. В этом они были с ним похожи, и, наверное, Кейтер по этой причине и мог ей иногда пожаловаться на жизнь, после получив поддержку в виде объятий и похвалы. И это было взаимным.       Теплая дружба — так можно было назвать их отношения. Никто из них не стремился к большему, зная, что в конечном итоге эта юная особа будет отправлена директором обратно домой, и почему-то никто не сомневался, что у Кроули это выйдет… Вышло бы.       Но, как бы ни старалась эта леди контролировать свои эмоции, в конечном итоге она осознала, что даже просто мысли об этом парне начинали вызывать в теле приятную дрожь, а в груди — болезненное, пусть и такое неописуемое ощущение…       «Нельзя», — было единственной мыслью этой особы. С момента осознания она старалась скрывать свои эмоции, но в моменты хоть какой-то близости между ними, будь это простой разговор или объятия, она не могла ничего поделать с накатывающим на неё чувством расслабленности и счастья. Казалось, что ещё немного — и она перестанет замечать остальное окружение…       Впервые ей стало действительно плохо, когда в один из вечеров к ней заглянул Маллеус. Он-то ей и вынес приговор… Ту интонацию, с которой её добрый друг произнёс название злосчастного недуга, смотря на окровавленные лепестки на её ладони, она вряд ли сможет забыть даже после смерти. Чёткий, тихий и с нотками скорби. Это лепестки не его любимых цветов или кого-то из его подчинённых. Принц фей не знал, чьи… Но она знала… Теперь знала, какие цветы он любил…       Спустя какое-то время в её общежитии стало очень много этих огненных цветов, что теперь радовали глаз в здании и разрывали её тело изнутри.       «Возможно, когда ты вернёшься в свой родной мир, проклятие спадёт», — предположил Дракония, перед этим поделившись, что это проклятие можно снять тем же способом, что и заклятие вечного сна. Поцелуй любви… Как маняще и одновременно пугающе это звучит…       Ей не место в этом мире. Она это знает. Директор обязательно сможет отправить её домой. Всё, что было тут, останется с ней, как воспоминание о чудесном сне, в котором у неё появились друзья и любовь… А потом, подобно сну, развеется и останется лишь туманной дымкой отрывочных воспоминаний. Будто ничего и не было… От этих мыслей, казалось, цветы стали расти только быстрее, будто использовали душевную боль, как удобрение.       Когда она тонула в зелёных глазах Даймонда, прислушивалась к его голосу, выискивала его в толпе, казалось, что этот парень знал о её недуге, и более не заходил к ней в общежитие… Кажется цветы, что он так любил, в таком количестве сказали всё сами за себя, или она была недостаточно внимательна, и где-то среди обычных лепестков затерялись выросшие и окроплённые в её крови. Но одно точно. Он начал её избегать…       Одного раза, когда, встретившись глазами с ней, Кейтер просто решил обратить внимание на своих кохаев, а не на милую подругу, вполне хватило, чтобы она больше не беспокоила его, позволяя цветам, что делали её хоть немного ближе к нему, полностью прорасти в каждой части её тела…       В итоге, спустя всего пару недель после их полного разрыва общения, эта леди, словно цветок, оставшийся без солнца и воды, начала стремительно чахнуть. Грим в конечном итоге не выдержал и обратился к профессору Круэлу, сообщая ему, что его единственная ученица «без остановки кашляет цветами, стоит им вернуться в общежитие». Этот котёнок действительно переживал за неё и боялся, что болезнь может быть серьёзной…       Стоило Гриму сообщить об этом, Дивус, ничего не говоря, очень быстро направился в жилище проблемной парочки. Увиденное же привело его в неописуемый ужас. Цветы. Везде. Завядшие, свежие и окроплённые кровью его ученицы, что без сил упала неподалёку от двери, так и не дойдя до дивана.       Ну, и вот итог. Уже третью неделю в теле этой барышни пытаются поддерживать жизнь, а друзья упорно ищут виновника её недуга. Но это только их секрет. Её и Кейтера. Ему страшно признать то, что это он причина её проклятья. Ей же ещё больнее от того, что кто-то может выставить виновным Кейтера… Всё-таки это не он проклял её. Она прокляла себя сама.       Слёзы безнадёги и боли затуманивали взор девушки. У неё нет шансов спасти свою жизнь. И сейчас, когда она чувствовала, что больше ей нечем дышать, а сердце сдавило особенно сильно, она абсолютно одна.       В стерильной палате, в которой было белым всё, кроме цветов, стоявших на прикроватной тумбочке возле аппарата ИВЛ. Розы, что так заботливо преподнёс больной староста Роузхартс, стараясь хоть как-то сгладить накатившее на него чувство вины. Директор попросил старост присмотреть за ней, и, в итоге, в результате их недосмотра, эта леди сейчас медленно умирает от асфиксии, причиной которого стало «Любовное проклятие».       «Любовное проклятие» — столь же редкое явление, как и оверблот… Что же… Кажется, этот колледж действительно просто приманка для редкостей не только в плане талантов…       Перед смертью эта леди вспоминала весь этот год. Самый счастливый и яркий в её серой и пресной жизни. Но этот прекрасный, пусть и не без горечи, год стал для неё последним.       Эта милая девушка умерла, так и не вернувшись домой. Но, останься она жива, она бы не пожелала возвращаться, будь у неё выбор. Ей только исполнилось семнадцать, и к ней уже успели привязаться многие студенты, с которыми она училась и с кем общалась. Пусть ей и нет места в этом мире, но её прах не доставит никому трудностей.       Когда пепел развеивали над морем, казалось что больше ничто и никогда не будет прежним. На плечах многих висел груз. Директор так и не вернул её домой, профессор не заметил, что один из его щенков серьёзно заболел, вовремя, а друзьям и товарищам было просто больно… Давящая вина ложилась на плечи особенно близких к ней личностей.       Прошло какое-то время. Риддл взял на себя ответственность присматривать за Гримом, что ещё долгое время не сможет прийти в себя. Некогда чёрно-серый бант химеры теперь окрашен в символику Хартслабьюл, но иногда Грим всё равно сбегает во вновь пришедшее в запустение незадействованное общежитие. Слишком много связано с ним.       Постепенно все начали делать вид, что всё идёт своим чередом и что в Колледже Ночного Ворона никогда не было странного дуэта из милой сестрички и гиперактивного животного. Теперь в колледже всё спокойно, но казалось, что ныне ушедшая на покой гостья оставила после себя немного серости и безнадёги, принесенные ею из своего мира…       Кто же знал, что спустя несколько дней после смерти той юной леди объект её болезненного воздыхания сумеет проклясть сам себя тем же способом, что и она. Но у него, в отличие от неё, уже точно не будет шансов на спасение.       — Так вот, что ты чувствовала… — тихо произнёс парень, смотря на окроплённые кровью ярко-жёлтые лепестки…       Уже слишком поздно.