Мое жасминовое бесстрашие

Angèle – La thune

Вставать с первыми лучами солнца и, улыбаясь новому дню, выходить на promenade в свежий воздух, пропитанный ароматной росой, прекрасно… …только в теории. В реальности же приходится подскакивать в четыре утра от петушиного крика, больно ударяясь ребрами о кованый остов кровати, бороться с желанием еще пять минут провести под одеялом, вытаскивать себя из уютного тепла буквально за волосы и эти же самые волосы, спутавшиеся за ночь, укрощать в хвост. Чтобы потом, наспех надевая ситцевое платье, схватить шляпу, корзинку и выбежать за дверь. Потому что, если опоздать хотя бы на три минуты, мадам Дюваль будет очень сильно ругаться. Точнее, заставит перебирать цветы до полудня. Или принесет в крынке вместо парного остатки вчерашнего молока. Вот что действительно страшно – жить в Грасе и пить вчерашнее молоко. А перебирать жасмин – это так. Цветочки. Она ради этого сюда и приехала. Ноги в легких сандалиях, кажется, летят над травой, сбивая звенящие капельки влаги. От домика до плантации пешком – всего три тысячи шагов (она считала), но когда ночь напролет читаешь про разницу между экстракцией и анфлеражем, даже эти несчастные тысячи превращаются в бесконечность. – Bon matin, mesdames et messieurs! – бодрый голос Инес Дюваль уже слышится впереди, и сандалии точно идут на взлет. – Сегодня начнем сбор с третьего ряда, он первым окажется на солнечной стороне. Потом пойдем вниз до холма и левее, в сторону элеватора... Она вылетает из-за угла каменной хижины и, отыскав в толпе сборщиков знакомую красно-белую юбку, пытается слиться со стеной и незаметно проскользнуть к ней. – Юджени! С какого ряда мы начинаем сбор? Вопрос мадам заставляет девушку замереть и, втянув голову в плечи, виновато ответить: – Excusez-moi, Madame Duval!. Вы сказали начинать с третьего ряда. Бригадир сборщиков удовлетворенно кивает и, вздохнув с пониманием, добавляет вновь строго: – Еще раз опоздаешь, ma poupee, и я действительно принесу тебе вчерашнего молока. – Oui, madame. Под смех толпы хмурая девушка поправляет корзинку на сгибе локтя и присоединяется к остальным сборщикам, которые выдвигаются на работу. Уже через пару шагов некогда спасительная красно-белая юбка шелестит вдоль щиколоток. – Опять книжки свои до ночи читала, чай? Юджени молчит, даже когда мягкая темная рука обнимает ее за бок. – Ну, хватит-те в облаках витать! Замуж тебе надо, лачинько. Жениха хорошаго – и заживешь! – рука слегка встряхивает Юджени, заставляя ее встрепенуться от подкравшейся дремы. – Мала плохого не посоветует! Мала, как и большинство других сборщиков, была из гитанов , жила с семьей в караване неподалеку и действительно считалась кем-то вроде оракула – даже среди цыган. Ее слову можно было верить, но Юджени не собиралась. У цыган так принято, а ей не подходит. Какие могут быть женихи, когда тебе всего двадцать и на кону поступление в Грасский институт парфюмерии? – Наис, Мала, но на этот раз твое предсказание не сбудется, – девушка слегка морщится от гомона идущих впереди других цыганок и заправляет выбившуюся из хвоста прядь. – Сейчас мне важно мечту исполнить и чего-то в жизни добиться. Ни к чему здесь любовь. Переговариваясь, они подходят к третьему ряду и начинают растягиваться цепочкой: один сборщик на каждые десять кустов – за золотой час как раз можно управиться. Заметив, что Юджени остановилась, цыганка снова встряхивает ее за бок и лукаво, по-цыгански улыбается: – Не загадывай, миленько. Как у нас говорят: сегодня счастья нет, а завтра найдется. Девушка коротко улыбается спутнице и, желая поскорее закончить с работой, поворачивается к своим кустам. Собирать жасмин в июне приятно. Не считая ранних подъемов, все располагает к работе: прохлада, легкий ветерок и, конечно, головокружительный запах. Они собирают только в сухую погоду. Срывают бережно, чтобы не повредить лепестки, и складывают в большие плетеные корзины. Так жасмин дышит, и масло получается качественным, ароматным. Юджени как никто другой вкладывает в работу все силы. Она пытается различать сорта в разных рядах плантации и отслеживать, как меняется аромат цветов за сезон. Иногда она даже позволяет себе делать замечания другим сборщикам, которые увлекаются и слишком сильно мнут пальцами сырье. А еще подслушивает разговоры парфюмеров, которые редко, но приезжают пройтись по жасминовой плантации и вдохновиться или обсудить с коллегами новую композицию. Потому что Юджени сама хочет на плантации не работать, а вдохновляться и обсуждать, какой сорт лучше подойдет для аромата Prada, а какой – для Hermes. Мечта стать парфюмером появилась у маленькой Ю Дже Ин, еще когда она жила в Сеуле. Нежные белые цветы с каплей меда, ломтиками груши и нектарина, слетевшие с тонкой маминой шеи, навсегда отпечатались в памяти и пробудили внутри интерес к запахам. Со временем любознательность превратилась в серьезную цель, но родители – брокеры по недвижимости и владельцы своего агентства – так не считали. После третьей попытки убедить дочь в том, что ее увлечение парфюмерией бесполезно, и лучше бы ей начать разбираться в пентхаусах и апартаментах, чтобы в будущем не опозорить семью, Джеин просто собрала вещи и сбежала на другой конец света – в французский Грас, где и располагалась одна из лучших парфюмерных школ. Как оказалось, для поступления уже нужно было много знать и иметь достаточно денег, и если со вторым еще было более-менее (не зря же она подрабатывала почти каждый день до конца старшей школы!), то теория откровенно хромала. Подтягивать ее лучше всего было с практикой, и девушка, просматривая объявления о сдаче жилья, случайно нашла идеальный выход. Так Ю Дже Ин превратилась в более привычную французскому слуху Юджени и стала сборщицей на жасминовой плантации. Юджени нравилось собирать жасмин утром, а вечером и ночью читать парфюмерные книги на веранде своего домика, завернувшись в плед. Она убедила себя, что все получится даже спустя две неудачные попытки. Да и как не убедить? На дворе – солнечный грасский июнь, насквозь пропахший жасмином, впереди – зима и новый набор, в который она уж точно пройдет. И хотя быть в ссоре с родителями неприятно, у них есть кем заменить непутевую дочь. Младший братик Хан Мин схватывает на лету и станет достойным брокером, а она вернется в Корею, только когда достигнет успеха – ни годом раньше. – Отбой! Перерыв на завтрак! Привыкшие руки проворно срывают цветы с кустов, и за мыслями Юджени даже не замечает, как пролетает час и наполняется ее корзина. Поднимая потяжелевшую ношу, вместе с остальными сборщиками по сигналу мадам она идет к полевой лаборатории и аккуратно высыпает цветы в большую кучу. Если прыгнуть в нее, можно задохнуться от счастья, – неожиданно думает девушка. Жасминовый флер вокруг белоснежной горы цветов оглушил бы любого обычного человека, но не сборщиков, для которых он уже стал чем-то вроде белого шума. До конца рабочего дня они перебирают цветы и раскладывают их по большим чанам, в которые потом зальют растворитель. Наладив работу рук, Юджени переключает мозг на общение – после легкой разминки и завтрака она чувствует себя уже лучше. К тому же, зачем молчать, если рядом такие люди! Мала и ее «сестры» всегда готовы поведать о своих приключениях или рассказать древнюю цыганскую легенду. Рабочие-гастролеры из Прованса преисполнились в изучении всевозможных видов бюджетного алкоголя, а дядюшка Жак в молодости был аптекарем и строителем – у него тоже есть чему поучиться. Не считая Юджени, у которой был прямой интерес, на плантации, в основном, работали люди простые. Но не менее интересные. Только зачем все это? – думает Юджени, рассматривая на ладони очередной цветок. Человек одинок со своими деньгами. Люди становятся бесчувственными золотоискателями и забывают о прекрасном, о своих настоящих мечтах… Может, и о любви тоже. От этих мыслей становилось неуютно. Девушка понимала: пусть она и сбежала от стабильной и обеспеченной жизни в Корее ради своей мечты, в глубине души она все равно становилась такой же. Мечты о творчестве и ароматах шли слишком близко с мечтами о славе, признании и похвале. Слушая по-матерински мудрые советы улыбчивой Малы, сказки дядюшки Жака и наставления провансальца Анри, Юджени убеждает себя в том, что люди любят ее и такой – искренней, трудолюбивой, готовой прийти на помощь, не сказочно богатой и не всемирно известной. Она пытается убедить себя в том, что сбегать с проторенной дорожки к легкому успеху в дебри, где еще не понятно, что ждет, было не слишком поверхностно. – Миленько! Ты этот цветок счас глазами съешь. Меньше дум, больше дела! – Мала, конечно, права. Она всегда знает, когда нужно отвлечь коллегу от невеселых мыслей. Цветы с новой скоростью отправляются в последний путь. Домой Юджени приползает к пяти часам вечера и, наскоро перекусив чиабаттой с лимонадом, устраивается на веранде. Сегодня она будет до потери пульса читать про виды блоттеров и сорта шалфея, а завтра, в свой законный выходной, полетит в Париж.