Отношения и решения

      Хвойный лес окружал её, казалось, достающими до звёздного неба соснами. Незнакомая собака угольно-чёрного цвета примостилась рядом, шелест волн успокаивал хаос мыслей.       Может быть, достижение некоей атараксии и было её кульминацией в контексте на удивление влажного лета. Пьяное веселье друзей на фоне её пресного настроя.       Одинокая лампочка рассеянного жёлтого света, подключённая к измазанному мазутом и маслом аккумулятору; грохот музыки, мощными басами вызывающий вибрацию в стенке горла и тошноту; блестящие своим соком грибы с прожжённой грилем сеточкой; высокие сосны и плеск тёмной воды, где купались нетрезвые приятели, едва ли знакомые ей настолько, чтобы она знала о них что-то помимо имён.       Уют пустой машины, покой которой нарушала грохочущая музыка, и стопка телефонов, порученная ей на хранение. Лидия чувствовала, может быть, тупик? Грусть? Неопределенную печаль? Она лишь немного жалела о том, как жила до сих пор, но с каждым новым днём мир казался всё более бессмысленным. Лидия привыкла наполнять действия причинами, видеть цели и знать, что свой путь она заведомо построила сама, а не все вокруг, кроме неё, как оказалось на самом деле.       Стопка телефонов, вибрирующих, с разномастными чехлами, разбитых и совсем новых, легла на мягкое кресло машины, и Лидия медленно подошла к отвесной скале, конец которой в темноте не был виден. Страх охватил внезапными тисками, пауком оплетаясь вокруг грудной клетки. Ближе, глубже, яснее.       Она видела свою жизнь, свою бессмысленность, синхронизирующуюся с бессмысленностями других людей. Она видела свою смерть. Она чувствовала страх и не чувствовала ничего.       Лето было влажным, проливаясь дождями — печалью? — на графитовый, безликий город, но оно уже подходило к концу. Подходила ли Лидия к концу? Она глянула в темноту, гадая, как скоро твердь скалы уйдёт у неё из-под ног, если она осмелится шагнуть вперёд.       Жить по отрезкам, установленным машиной Сотникова, переходить от точки А к точке B, а от той — к C. Знать, что концов много, но имеющий значение только один.       Отсрочить его, как и следует.       Лидия сжала руку в кулак, ни на секунду не забывая о людях, которые резвились в тёмных водах глубокой ночью, и сделала маленький шаг назад, чувствуя, как расширяется грудная клетка в судорожном вздохе.       Смерть не была готова её принять.       Стайлз проснулся, хватая ртом воздух и всё ещё чувствуя отголоски тяжести, навалившейся на плечи, смирения и решимости. Пальцы скрючились в нелепой попытке поймать уходящий сон, щёку внезапно обожгло холодом, когда Стайлз дезориентировано повернулся. Шершавый металл каркаса трибун так и продолжил бы впиваться ему в лицо, если бы цокот каблуков не привлёк его внимание.       Лидия шла в противоположную сторону от Стайлза, проходя мимо других зрителей на трибунах и не оборачиваясь. Её походка была целеустремлённой, сильной и идеальной — такой, какой Стайлз привык её видеть. Рыжие волосы, красующиеся крупными кудрями, ниспадали на плечи, тонкая куртка гармонировала с зелёной юбкой, высокие сапоги с каблуками совершенно не мешали ей ходить. Так и не скажешь, что минуту назад она была погружена в кошмар — в воспоминание — о своей попытке самоубийства.       Стайлз обернулся и заметил сзади несколько недоумённых взглядов, и понял, что поспешный уход Лидии был замечен её друзьями. Она заснула, так же, как и он, и это спровоцировало его способности. Стайлзу было нужно — он был обязан — найти способ прекратить спонтанные прогулки в чужие сны. Он не имел права видеть некоторые вещи.       Стайлз захлопнул книгу, недовольный, что проспал весь свой перерыв, и направился к зданию школы, невольно гадая, что подтолкнуло Лидию к подобным мыслям и подобным действиям. Ему всегда казалось, что он знает её лучше, чем самого себя, но сегодняшний сон доказал обратное.       «Дерек в порядке. Искренне надеюсь, что ты сейчас не в школе»       Стайлз усмехнулся на сообщение Питера. Его отец вёл себя немного странно и подозрительно — совсем как в тот раз, когда Стайлз подбросил во двор соседям несколько шариков с синей краской, что испортило их газон, но никому не попался и решил не признаваться. Однако он ничего не спрашивал, и Стайлз не инициировал назревающий разговор, слишком его страшась. Оставаться дома и рисковать казалось неразумным.       «Мистер Арджент уже отметился?»       «Действительно»       Стайлз нахмурился, удивлённый такой краткостью, но Питер продолжил прежде, чем Стайлз успел спросить, в чём дело.       «Твои эмоции колеблются со странной интенсивностью»       «О, я случайно подсмотрел чужой сон. Он был не из самых приятных»       Питер ничего не ответил, и Стайлз спрятал телефон, ускоряя шаг, чтобы не опоздать на следующий урок. Сердце всё ещё тяжело бухало у него в груди, когда Стайлз вспоминал страх, который испытал во сне Лидии.

***

      Стайлз проведал Дерека и, убедившись в его хорошем самочувствии, решил отправиться домой, справедливо рассудив, что вечно избегать отца не получится. Он и без того старался не попадаться Скотту на глаза, слишком опасаясь его реакции на случившееся с Арджентами, и от этого чувствовал себя последним трусом и худшим другом.       — Мы покинем город, Хейл, но если наши пути пересекутся снова, я не могу ручаться за ваше благополучие, — сухо сказал мистер Арджент Питеру, и Стайлз не мог возразить на это — они отняли у него жену, враждебность была справедливой и закономерной. — И разберись со своим своенравным бетой. Скотт может причинить вред не только вам, но и простым людям.       Стайлз не хотел думать о последней части, которая звучала скорее как угроза, нежели приказ или просьба, но Питер согласился с Крисом, мрачно объяснив это тем, что несёт ответственность за того, кого укусил.       Стайлз припарковал джип и поплёлся к дому, кожей чувствуя, что его ждут неприятности.       Кухонный стол, заваленный оружием, аконитом, документами и книгами был с ним согласен.       — Пап? — осторожно позвал Стайлз, заметив отца у окна.       Он не смотрел на Стайлза, вперив взгляд на улицу. Его поза была напряжённой, а руки скрещены на груди.       — Можешь начинать говорить, Стайлз, потому что если я не услышу достойного объяснения в ближайшие минуты, мне придётся арестовать собственного сына по подозрению в убийстве.       Стайлз почувствовал, как что-то тяжело упало у него в груди.       — Ты не станешь. А если и станешь, без доказательств вы не можете удерживать меня больше семидесяти двух часов. А учитывая, что я ещё и несовершеннолетний…       — Стайлз! — потерял самообладание шериф, повысив голос так, как делал крайне редко.       Стайлз сжался, чувствуя бьющуюся у горла панику.       — Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал, папа.       — Как насчёт правды? — Шериф подошёл к столу, разбирая вещи, которые Стайлз забирал у охотников, одалживал у Питера или приобретал во вполне себе законных магазинах. — Зачем тебе аконит? Ты знаешь, что из него можно сделать паралитик или смертельный яд? А что насчёт груды оружия? Это грёбаный мачете, Стайлз! Почему у тебя есть незаконно приобретённое оружие? У тебя нет лицензии.       — Папа…       — А Хейлы? Как ты связан с ними? Они втянули тебя в неприятности? Я правда думал, что ты расскажешь мне, и не давил. Я надеялся, что ты доверяешь мне достаточно для того, чтобы поделиться чем-то столь очевидно важным. Но ты не пришёл. И мне пришлось узнавать всё самостоятельно.       — Папа, — выдохнул Стайлз, чувствуя бессилие, которое трудно было с чем-то сравнить. Вина разъедала его изнутри. — Дело не в этом. Я доверяю тебе. Я доверяю тебе больше, чем кому-либо ещё. Я просто…       — Просто что, Стайлз? — устало спросил шериф, отодвигая стопку книг на край стола. Это были книги об Искрах, оборотнях и прочих сверхъестественных существах. Стайлз любил засиживаться с ними допоздна.       — Я не хотел втягивать тебя в это, — прошептал он, чувствуя подступающие к глазам слёзы и щипание в носу. — Я хотел защитить тебя. Я…       — Я твой отец, Стайлз. Это я должен защищать тебя. — Он подошёл к Стайлзу и осторожно притянул его в объятия. Стайлз вцепился в его рубашку так, что был уверен — и оборотень не сумеет оторвать его от отца. — Я всегда здесь ради тебя, сынок. Если с тобой что-то случилось, а я пропустил это, значит я плохо справляюсь со своими обязанностями. — Стайлз издал возмущённый звук, готовый возразить, но шериф шикнул на него. — Именно так. Я не замечал, что тебе сложно слишком долго. Я спускал любые признаки, не желая думать, что ты вляпался во что-то серьёзное. И теперь мне придётся расхлёбывать последствия своих решений.       Стайлз шмыгнул носом, уткнувшись в плечо отца и не желая поднимать голову. Слишком опасаясь реальности, которая от этого действия его настигнет.       — Тебе не нужно ничего расхлебывать. Я хорошо подчищаю за собой следы.       Стайлз ещё крепче вцепился в рубашку отца, когда тот отстранился и посмотрел на него с болью в глазах.       — После чего ты подчищаешь следы, Стайлз?       Стайлз мотнул головой в сторону стола, смаргивая слёзы.       — Ты же сам сказал…       — Ты говоришь об убийстве? — осторожно спросил шериф, отстраняясь ещё больше. Стайлз почувствовал холодок, который пробежался у него по спине от этого тона.       — Ты сам сказал, что арестуешь меня за подозрение в убийстве.       — Я сказал это, чтобы вынудить тебя заговорить, Стайлз! — Его отец огляделся, словно опасаясь, что кто-то может подслушать их. — Ты что, действительно кого-то убил?       — Нет! — испуганно выпалил Стайлз. — Нет, нет.       — Хорошо, — облегчённо выдохнул шериф, выглядя действительно куда спокойнее. — Не пугай меня так, Стайлз.       — Я просто помогал прятать труп. — Стайлз махнул рукой в неопределённом жесте, вспоминая Дженнифер, пару охотников и всех тех, кого они с Питером убили вчера. Технически говоря, их убил Питер, но Стайлз определённо помогал. — Несколько трупов.       Его отец медленно сел на выдвинутый из-за стола стул и побелел лицом. Стайлз вытер оставшиеся слёзы и сел напротив, готовый открыть своему отцу правду.

***

      — Я подозревал, что они угрожают тебе. Возможно, шантажируют. Возможно, подкупают. Может быть, что-то с наркотиками? Мелкий терроризм? Экологический экстремизм? Ты достаточно умён для того, чтобы они захотели воспользоваться твоими навыками.       — Я понимаю, почему оборотни не были твоей первой мыслью.       — Я знал, что здесь что-то неладное. А Хейл втянул тебя в это… Я убью его.       Стайлз поспешно усадил своего отца обратно на диван в гостиной, куда они перебрались в процессе очень долгого и эмоционального разговора.       — Питер не самый добропорядочный гражданин в Бейкон Хиллс, но он знает, что делает. Вряд ли я смогу справиться без него, учитывая, ты знаешь, — Стайлз махнул рукой, на секунду позволив песку вихриться у него на ладони. — После убийства Кейт ему стало лучше.       — Ты правда думаешь, что этот аргумент имеет хоть какой-то вес?       — Он теперь моя стая, папа, — выдохнул Стайлз, не зная, как убедить отца в том, что произошедшее уже не исправить. Место укуса имело значение, как сказал ему Дерек, и никакие меры не помешают связи Питера со своим единственным бетой существовать и укрепляться. Даже смерть. Но говорить это отцу было всё равно, что махать красной тряпкой перед быком. — Его действия были ему неподвластны. Он был психически неустойчив большую часть времени.       — Это не снимает с него вины за то, что он сделал. Он укусил Скотта! Он укусил тебя! Он убил множество людей. Это не то, что можно спустить с рук.       — Папа, — снова попробовал Стайлз. Он знал, что убедить шерифа поступиться законом будет сложнее всего остального, и отчасти был готов к этому моменту. — Их мир совсем другой. У них другая культура. Они живут рядом с нами, но подчиняются своим собственным законам. Их иерархия, правила поведения, правосудие — они отличаются от того, к чему мы привыкли. И тебе не удастся осудить Питера без того, чтобы не раскрыть сверхъестественное.       — Он заслуживает наказания за то, что сделал, — прошептал шериф, роняя голову на руки и потирая виски. — Неужели он просто выйдет из этого сухим?       — Нет, — легко ответил Стайлз. — Ему придётся нести ответственность за меня и Скотта. Он потерял своего последнего родственника из-за того, что убил Лору. Он будет страдать от чувства вины. Но охотники… Убийство охотников было оправданным. Мистер Арджент согласился с этим, несмотря на то, что под раздачу попали его сестра, жена и отец.       — Не оправдывай его. Пожалуйста.       — Извини. Я просто видел то, что с ним случилось. — Стайлз отвёл взгляд, вспоминая тот ужасный эпизод, который до сих пор вызывал у него тошноту. — Одной из моих способностей является проникновение в чужие сны. Я видел, что случилось с Питером. То, как он наблюдал за тем, как его семья горит, как они умирают у него на глазах. Как он был вынужден убить детей, чтобы они не мучались… Папа, он заслужил возможность осуществить хоть какое-то возмездие.       — Я не говорю, что это не так, — немного смягчился шериф, явно услышав в голосе Стайлза определённые эмоции. — Но не ему решать, кому позволено умереть, а кому дозволено жить.       — В мире оборотней и охотников это сочли справедливым. Глаз за глаз, зуб за зуб. Питер вырос в мире, где всё работает именно так. Поэтому он действовал соответствующе.       Его отец снова притянул Стайлза в объятия, сжимая его так крепко, что стало трудно дышать.       — Ты хороший человек, Стайлз. Мне жаль, что я усомнился в этом.       — Спасибо, папа, — не стал спорить Стайлз, хотя и хотел, потому что верил, что не существует хороших людей. — Ты… хочешь ещё что-нибудь спросить?       — Я навещу Арджента, пока они не уехали. Побеседую с Дереком. А потом ты организуешь мне встречу с Питером. — Он отстранился и смерил Стайлза тяжёлым, решительным взглядом. — Это работает?       — Да, — кивнул Стайлз, уже сочувствуя всем, кто попадёт под горячую руку его отца. А в особенности Питеру.       — Отлично. А теперь давай я покажу тебе, как правильно обращаться с огнестрельным оружием. Твои знания наверняка заржавели.

***

      — Его холодная ярость напугала меня, — без обиняков начал Дерек, когда Стайлз спросил его о визите шерифа, который состоялся накануне. — Думаю, Питеру повезёт, если он переживёт встречу с ним.       Стайлз хмыкнул, помогая Дереку собрать его скромные пожитки. Он выписывался из больницы раньше срока, чему врачи не были рады, но что также не могли оспорить.       — Всё настолько плохо?       — Хуже. Учитывая, что он сделал с тобой, я не удивлюсь, если ты никогда его больше не увидишь.       Стайлз сглотнул, напуганный подобной перспективной, но решил мыслить позитивно.       — Или они подружатся и мы все станем большой счастливой семьёй.       — Я бы сказал, что это глупый оптимизм, но больше похоже на безумие.       — Не будь букой, Дерек, тебе это не идёт. — Стайлз бросил на Дерека изучающий взгляд. — О, подожди. Тебе это действительно идёт. Но всё равно не будь букой.       — Ты не смешной, — фыркнул Дерек, но Стайлз чувствовал его веселье.       — Я король юмора. Ты можешь называть меня «Ваше Высочество».       — К Королю обращаются «Ваше Величество», Стилински. «Ваше Высочество» для принцев и принцесс. — Он оглянулся на Стайлза и ухмыльнулся, прежде чем открыть дверь, готовый уйти. — Не отставай, принцесса юмора.       — Принцессы прекрасны! — воскликнул Стайлз драматично, семеня за Дереком. — Мои приятельницы Лютик и Ариэль будут так злы на твой снисходительный тон, Дерек.       — А где ты потерял Аврору и Золушку?       — Не забываем про Рапунцель. Королева моего детского сердечка.       — Только детского? Я разочарован в тебе, Стилински.       Стайлз засмеялся, довольный сверх всякой меры. Дерек действительно умел быть забавным, когда хотел.       — Ты любитель Диснея, хмуроволк?       Дерек неопределённо пожал плечами, подходя к стойке регистрации. Выражение его лица снова стало непроницаемым, когда он оглядел холл, приметив нескольких незнакомых людей.       — На твоём месте я бы вмешался в разговор шерифа и Питера. Никто не хочет, чтобы это закончилось кровью, — посоветовал Дерек, когда они вышли из больницы и оказались на безлюдной парковке.       — Не закончится, — уверенно сказал Стайлз. — Папа серьёзно относится к обязанностям шерифа. Он не станет стрелять без острой необходимости. А Питер знает, что я сделаю с ним, если он причинит моему отцу боль. Никакой крови.       — Но если выражаться метафорически? — выгнул бровь Дерек, с явной неохотой залезая в джип.       — Если метафорически, — задумался Стайлз, усаживаясь на водительское сидение. — Тогда мы можем застать кровавую баню.