Ника

—я предупреждал тебя, ты ответишь за этот поступок, мелкий сучонок! — с угрозой в голосе рычал Аленников на Нику. Резко повалив его на кушетку, животом вниз. Мужчина зафиксировал руки и ноги кудрявого, из-за чего тот не мог брыкаться и вырываться. Все попытки сопротивления были тщетны, а при любом не ловком движении ещё и больно. —я знаю что ты мерзкий педик и что ты с кем-то спишь! — продолжал разговаривать на повышенных тонах Анатолий. — сейчас ты будешь стонать подомной! Нике было страшно, он понимал что кричать смысла нет. Кудрявого просто уложили на кушетке в подсобке, в которой он когда-то проводил время со своим Костей. Мужчина беспощадно и грязно надругался над бедным ординатором. Чиновник грубо сжимал руки, ноги и прочие части тела ординатора, оставляя на этих местах свежие синяки. Кудрявый молча плакал, глотая слëзы и кусая губы до крови. Спустя пол часа этих жутких мучений, Алеников оставил парня и скрылся прочь. Кое-как одевшись, Пирогов продолжал рыдать, уткнувшись лицом в свои руки. Горячие слëзы текли по его щекам, а кровоточащие раны жгли губы. Мужчине было больно, противно. Его всего выворачивало наизнанку. Хотелось спрятаться, убежать, закрыться от всех. Благо боль была ненастолько сильной, ибо Николай был растянут. Но проникновения никогда не было, да и эмоционально это было больно. Очень больно. В моменте, Нику охватила паника, крепко прижав руки ко рту, он мычал, стараясь сдержать крик... Успокоился он примерно через час. Поднявшись на ноги, парень испытал сильнейшую боль, но делать было нечего, не мог же он вечно сидеть сидеть в подсобке. Ординатор вытер солёные слёзы с, опухшего от истерики, лица и вышел в коридор, делая вид, что совершенно ничего не произошло. С этого самого момента прошла долгая, нудная неделя. Пирогов ходил все дни кислый, грустные и поникший. С коллегами практически не контактировал, Лазарева и вовсе избегала. Он не был готов сейчас делится с ним этим. Кудрявому хотелось переварить ситуацию, переосмыслить, возможно даже забыть. Что касается Василисы, так она давно поняла, что с Пироговым у них всё кончено. Девушке было абсолютно всё равно на него. На работе был максимально молчилив, людей избегал, часто отпрашивался. Работа дом, работа дом. Все сплетничали о нëм, шушукались по углам, цеплялись языками. —Ника, что за дела, ты неделю не подходишь к телефону, бегаешь, молчишь!?—прижав парня, начал агрессировать Лазарев. Наконец-то ему удалось поймать кудрявого. Пересеклись они в лифте, вдвоём, один к одному. Лазарев сурово смотрел на ординатора, желая получить ответ на свой вопрос, как можно быстрее. —К-Кость...—тихо пропищал ординатор.—давай напьëмся?—резко выдавил из себя врач. Костя очень удивился и кивнул, выражение его лица резко изменилось. Мужчина похлопал парня по плечу, в знак понимания. Вечером, оба встретились после смены, на улице на крыльце и направились домой к Пировогу. Всю дорогу Ника молчал, он не знал с чего начать. Боль до сих пор не покидала его, не то что физическая, а моральная. Сжав губы, он медленно плëлся рядом с Лазарев, стараясь не заплакать. — Никуш... — невыдержав, ласково произнëс Лазарев, а затем повернулся к Пирогову, остановившись. — не сейчас! — резко выпалил ординатор, издав тихи вслип, продолжая уверенно идти дальше. Косте хотелось взять близкого ему человека за руку, успокоить таким образом, но как только их пальцы соприкоснулись, кудрявый брюнет резко сжал руку в кулак, а потом и вовсе спрятал в карман. Не до тактильностей ему было сейчас. Через полчаса они зашли в квартиру Пирогова. Тот молча переоделся и, дождавшись Костю, наконец-то взял его за руку. Именно сейчас, когда следовало пройти всего лишь пару шагов, Нике захотелось прикоснуться к нему. Проведя мужчину на кухню, он подошëл к тумбочке и достал коньяк, а также 2 небольших бокала. Напряжëнное молчание витало в воздухе. Слова никак не хотели подбираться, от чего оба просто молчали и следили друг за другом. Неожиданно раздался телефонный звонок. Это был смартфон Лазарева. Пока ординатор возился с коньяком и лимоном к нему, врач ответил на звонок. — да, Саш, слушаю, — сухо начал диалог Константин. —нет, я не буду дома ночевать... Потому! — грубо отвечал он. — я в ночную, всë! — после чего мужчина сбросил диалог и, грубо откинув телефон на стол, перевëл взгляд на кудявого. — Ника! —Костя! — в той же интонации произнëс Пирогов, но, сделав глоток терпкого напитка, он успокоился. — мне надо тебе кое-что рассказать. Лазарев с опаской взял бокал с янтарной жидкостью и, отпив немного, упëрся взглядом в глаза ординатора. Николай начал рассказ из далека. Поведал о том, что работает на Анатолия Аленикова, говоря по-русски «стучит» об всех косяках в отделении и докладывает ему. Рассказывал он это опустив глаза в пол, медленно опустошая бокал, а по щекам стекали слëзы. Ему было стыдно, особенно перед мужчиной напротив. Выражение лица Кости не менялось, лишь коньяка в фужере становилось меньше. Ни единой эмоции. На самом деле, он испытывал целый спектр чувств: ликовал, ибо знал, что по началу Ника раздражал не просто так, злился, от того, что Ника стучит. За это хотелось врезать ему в морду прямо сейчас. Сдерживая этот ужасный позыв, он сжал губы, делая вдох выдох. Врач совершенно не понимал, к чему начал эту историю ординатор. Не раскаяться же перед ним он решил. Как только Пирогов начал подводить к тому самому ужасном, гадкому, отвратительному моменту, губы его затряслись, а голос значительно затих. Парень не мог здраво мыслить, все эти воспоминания были травмирующими. Выпив алкоголь до самого дна бокала, он сжал губы, стараясь успокоиться. Выдохнув, Пирогов подошёл к Косте. — обними меня, — прошептал кудрявый, стирая с щёк горячие слёзы. Лазарев не медлил. Быстро поднявшись на ноги, он обнял брюнетка, осторожно прижимая его к себе. Пирогов уткнулся в плечо любимого, стараясь прийти в себя. — Костя... Он меня из... из-на... изнасиловал... — прошептал Николай. Сжав руками его футболку, он начал дышать быстрее, испытывая истерический приступ. — Костя, что я сделал!? Костя, ты понимаешь, что он изнасиловал меня!? Я... Я ничего плохого не сделал, я.. Я... Костя, ты слышишь!? — переходил на крик ординатор, глядя дикими глазами в зелёные глаза Лазарев. — Ника, я слышу тебя! — ответил криком на крик врач, пытаясь тем самым усмерить истерику кудрявого. — нет, не слышишь! — перебил его Пирогов. — ты, ты не понимаешь, что я испытал!? Что я чувствовал! Мне больно, мне плохо, Костя!!! — заикался и кричал парень. — так, друг мой, — стараясь оставаться спокойным, произнёс Лазарев. Усадив молодого парня на стул, он поднялся и стал искать аптечку. Перерыв все шкафы на кухне, он наконец-то нашёл коробку, на которой был нарисован красный крест. Весьма забавно. Высыпав содержимое на пол, он увидел бутылёк валерьяны. Ликуя про себя, Костя поднялся на ноги и, налив в стакан воды, залил половину бутылька в стакан. Врач действовал быстро, стойко. Он старался контролировать весь свой гнев, который в один миг обострился на Аленикова. — давай, пей, быстро пей, я сказал! — вновь крикнул Лазарев, насильно заливная в Николая лекарство. Пирогов в моменте чуть не подавился, начиная кашлять, но лекарство он всё-так выпил. Пытаясь отдышаться и остановить истерику, он прикрыл глаза и откинул голову назад. Руки до сих пор тряслись, а грудь быстро вздымалась. Константин стоял рядом и молча наблюдал за кудрявым, следя за его состоянием. Минут 20 они молчали, а Ника медленно приходил в себя. Мужчина подошёл ближе и запустил руку в тёмные кудрявые волосы Николая. — Кость... Зачем я тебе теперь такой?... — спросил шёпотом Пирогов, поднимая глаза на Лазарева. — какой, вот скажи, какой? — словно издевался брюнет. — испорченный... — продолжал шептать парень, сидя опустив голову. — Никуш, — тихо произносит врач и опускается на корточки перед парнем. Взяв его за руки, он посмотрел ему в глаза. — пойдём ляжем и поговорим.

•••

— Никуш, мы можем обсудить с тобой кое что? — спросил Лазарев, медленно зарываясь пальцами в тёмные кудряшки парня. Увидя одобрительный кивок, он продолжил разговор. — ты ко врачу ходил? — нет... Дополз до дома, в ванну залез так чуть и не уснул в ней... — с тяжестью в голосе озвучил отрезок из прошлого Николай. — надо провериться, Ник, — настаивал Лазарев, сильно беспокоясь за состояние любимого парня. Николая отрицательно замотал головой и закрыл лицо ладонями. — Ника, — продолжал уговаривать он. — Кость... Всё в порядке уже, — было видно, что Пирогову уже надоело мусолить эту тему. Всё-таки момент травмирующий и так часто вспоминать его не хотелось. — Ник, ты понимаешь, что могут быть проблемы? Я волнуюсь за тебя вообще-то, — возмущался Лазарев. Он слегка сжал руку на волосах кудрявого, стараясь не сделать ему больно, но и дать понять, что не доволен. — прошу, перестань, прекрати, хватит! — чуть громче попросил ординатор. Нахмурив брови, он резко встал с кровати и подошёл к окну. Оперевшись об подоконник, он уставился на ночную Москву. Кусал губы, сжимал пальцами подоконник, одним словом парень нервничал. Костя ещё пару минут посидел, подумал, а затем поднялся и, подойдя к ординатору, обнял его за талию. — Костя, мы можем больше никогда не обсуждать это? Ну... Сделаем вид, что ничего не случилось... Я... Я сам проверюсь и тебе сообщу, — спокойно попросил Пирогов и, откинув кудрявую голову назад, устроил её на плече у молодого врача. Лазарев понимающе кивнул и уткнулся носом в шею любимого человека. Сейчас эту тему обсуждать точно не нужно, но и оставлять всё как есть тоже нельзя. С другой стороны, а что они могут сделать в такой ситуации? Анатолий Аленикова чиновник, большой человек с кучей связей, идти против него это равносильно самоубийству. К тому же не ни свидетелей, не доказательств. А в случае обвинения, оба хирурга как минимум лишаться работы, так ещё и с отрицательной характеристикой. Так дело не пойдёт. К тому же Костю до сих пор не покидало осознание того, что всё время Пирогов стучал о всех косяках в отделении. Но сейчас это было не так важно.

•••

— Кость, ты сегодня опять в ночную? — спросила Покровская, подходя к будущему мужу. Её тревожило то, что Лазарев уже пятый день остаётся на ночные дежурства. — да, Саш, — сухо и холодно ответил хирург, полностью погрузившись в истории болезней пациентов. Пока была свободная минутка, он занялся бумажками. В ординаторской царила напряжённая тишина. Гинеколог молча пила чай и изучала историю болезней своих пациенток. Ей хотелось поговорить с Костей, обнять, почувствовать себя любимой, но в её голову стали закрываться отрицательные мысли, которые не давали ей покоя. Неожиданно в ординаторскую ворвалась Нина. — так, молодожёны, к нам везут беременную женщину, попала в аварию, Саш, жду тебя, — быстро протороторила Дубровская и покинула помещение. Девушка нехотя поднялась из-за стола, бросила короткий взгляд на Костю, а затем ушла в прочь. Открыв дверь, она чуть не сбила с ног молодого кудрявого ординатора. Слегка задев его дверью, девушка быстро извинилась, сделав это максимально небрежно, и скрылась. Пирогов потёр лоб рукой, стараясь избавиться от боли, а затем прошёл внутрь, закрыв за собой дверь. — Кость, привет, — подал голос Николай, а затем, положив перед Лазаревым бумаги, которые держал в руках, пошёл переодеваться. — на, посмотри, — пока мужчина изучал справку Пирогову, тот подошёл к своему шкафчику и начал превращаться в врача. — ну, трещин нет, только лёгкий надрыв и всё, — сказал очевидные вещи Константин Германович, которые только что прочитал на бумаге. — к нашему ходил? — ты упал что ли? Конечно нет, я что идиот совсем? — возмутился Николай, поправляя на себе белый халат. — в платную, которая на красной ветке, — чуть спокойнее осведомил Костю Ника. Лазарев понимающе кивнул и, отложи все бумаги, уставил свой взгляд на Николая. — Ник, я люблю тебя, — с тёплой улыбкой произнёс хирург, заставив щёки кудрявого заметно порозоветь. — лекарства нужные купил? — Ника отрицательно покачал головой, а затем подошёл к Косте и дотронулся, до его кисти, желая получить хоть какой-то тактильный контакт. — вечером в аптеке купим, не переживай, хочешь чай тебе сделаю? — предложил Лазарев, накрыв своей рукой ладонь ординатора. — Костя... Я хотел сказать... — так, Константин Германович, Вас Павлова требует к себе, а Вы, Николай Юрьевич, направляйтесь в смотровую, пациент ждёт, — быстро разогнала всех Фаина Игоревна, чуть не застав в расплох двух врачей. Они оба успели отойти друг от друга и сделать непринуждённый вид.