Часть I. Гарри Поттер и мир волшебства

Хэллоуин… Этот день был для меня особенным. В этот день Волан-де-Морт убил моих родителей. Иногда я задумывался, что было бы, если бы они выжили? Кем бы сейчас был я? Обычным гриффиндорцем вроде Уизли? Я бы радовался квиддичу, был бы с детства знаком с магией… Возможно. Кто они, Лили и Джеймс Поттеры? Я не знал. Меня злил тот факт, что убийца моих родителей всë ещё жив. Волан-де-Морт лишил меня счастливого детства. Он забрал самое дорогое, что может быть у ребёнка, — родительскую любовь. В этот день я не пошëл на завтрак. Есть не хотелось, как и видеть других людей. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Я редко позволял себе такую слабость, но сейчас не мог взять в себя в руки. Я просто не мог видеть, как другие улыбаются, разговаривают, забивают головы своими несущественными проблемами! Всë это казалось так неправильно, вызывало отвращение. Это был день траура, который другие не могли со мной разделить. На занятия я не пошëл. Пусть снимают баллы, мне было плевать. Я не хотел думать о правильных взмахах палочкой, о нужном числе помешиваний, о первой волшебнице, приручившей дракона… Я просто не хотел думать. Я мог только продолжать лежать в пустой гостиной, глядя в потолок и думая, гадая… Какой была моя мама? Она пожертвовала ради меня жизнью, а я не знаю о ней ничего. Наверное, она была доброй и смелой. Я никогда не слышал о еë характере. Тëтя Петуния не говорила мне правды, а здесь, в мире магии… Все только и твердят о героической жертве Лили и о том, что у меня еë глаза. А папа? Хагрид говорил, что он был талантливым волшебником. Но что с того? У меня не было даже его фотографии. Все говорят, я его копия. Но это не одно и то же. Я не могу видеть его эмоций, его мыслей, его чувств. Я не он, хоть и похож. Говорят, он играл в квиддич. Но нравилось ли ему это? А если так, похож ли я на него хотя бы немного? Мог ли я быть похож на родителей, которых не знал? Мама с папой никогда не отведут меня в Косой Переулок. Они не поддержат меня в трудную минуту. У нас не будет уютного семейного ужина. Папа не расскажет мне, как встретил маму, как полюбил еë. А мама не расскажет на ночь сказку. Я не смогу рассказать родителям про свой первый год в Хогвартсе. Мы не встретим вместе Рождество. Они никогда не скажут, что любят меня. Их нет. Я моргнул, и на подушку скатилась слеза. Это осознание отдалось мучительной болью в моей груди. Я сирота. Сегодня я впервые осознал это по-настоящему. У меня никогда не будет счастливых семейных моментов. У меня нет семьи. Нет мамы, которая могла бы обнять меня, успокоить. Сказать, что всë будет хорошо. Пообещать, что всегда будет рядом. Нет папы, который бы сказал, что верит в меня, что гордится мной. Который положил бы руку мне на плечо, чтобы я знал, что он рядом. Мне некому писать письма с забавными школьными историями. У меня нет дома, по которому я бы скучал. Дома, в который хочется вернуться… Я хотел домой. Хотел к маме и папе. Я мечтал проснуться, забыть эту жизнь как страшный сон. Может ли быть, что я сплю? Могло ли всë это быть ненастоящим? Нет, это лишь глупая детская мечта. Лишь тень надежды, которая давно умерла. Истина жестока, но она реальна. Она не плод моего воображения. Она то, что есть на самом деле, и глупо еë отрицать. Я всë ещё лежал, глядя в потолок, когда в комнату начали возвращаться соседи. Наверное, я пропустил обед. Я не ощущал голода, лишь пустоту. Пустоту в сердце, пустоту в желудке. Я был пуст. Я сам был пустотой. Кто-то пытался со мной заговорить, но я не слушал. Я продолжал лежать и думать о своей ничтожной жизни. Кто-то позвал профессора МакГонагалл. Она тоже что-то говорила. А потом я провалился в сон. Когда я открыл глаза, мир вновь обрëл краски. Я чувствовал себя гораздо лучше и ужасно хотел есть. Я взглянул на часы — через пять минут ужин. Пришлось поторопиться, чтобы прийти вовремя. На стенах и потолке Большого зала сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а ещё несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся чёрным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые блюда, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства. Я начал есть, когда в зал вбежал профессор Квиррелл — преподаватель защиты от Тëмных искусств. Его тюрбан сбился набок, а на лице читался страх. Все собравшиеся замерли, глядя, как Квиррелл подбежал к креслу профессора Дамблдора и, тяжело опираясь на стол, простонал: — Тролль! Тролль… в подземелье… спешил вам сообщить… И Квиррелл, потеряв сознание, рухнул на пол. В зале поднялась суматоха. Понадобилось несколько громко взорвавшихся фиолетовых фейерверков, вылетевших из волшебной палочки профессора Дамблдора, чтобы снова воцарилась тишина. — Старосты! — прогрохотал Дамблдор. — Немедленно уводите свои факультеты в спальни! Перси Уизли тут же вскочил из-за стола, явно чувствуя себя в своей стихии. — Быстро за мной! — скомандовал он. — Первокурсники, держитесь вместе! Если будете слушать меня, ничего страшного не случится! Пропустите первокурсников, пусть подойдут ко мне! Никому не отставать! И всем выполнять мои приказы — я здесь староста! Я поймал взгляд Гермионы с соседнего стола, и она кивнула. Девочка передала беззвучное сообщение Драко, а тот Невиллу. Члены Ордена Тайн незаметно откололись от остальных учеников, свернув в другой коридор. — Тролль для отвлечения внимания, — тут же сказал Драко. — Это очевидно, — согласилась Гермиона. — Запретный коридор! — крикнул Невилл, и мы бросились бежать. Волан-де-Морт всë продумал. Тролль, который бродит по замку, угрожает безопасности учеников. В Хогвартсе переполох, все заняты эвакуацией. Преподаватели ищут тролля. Идеальная ситуация, чтобы незаметно украсть философский камень. Мы сами не знали, что собирались делать. Очевидно было одно: нужно бежать к запретному коридору. Так мы и поступили. Мы стремглав мчались по коридорам, с трудом вписываясь в повороты. Я подумал, что в данной ситуации метла была бы очень кстати. Прибежав в нужное место, мы обнаружили лишь запертую дверь. Гермиона уже замахнулась палочкой, но вдруг замерла. — Что вы здесь делаете? — сурово спросил профессор Снейп, только что пришедший в коридор третьего этажа. — По замку бродит тролль! Все ученики должны сидеть в гостиных своих факультетов! Двадцать баллов с… — Постойте! — перебил я. — Простите, сэр, но если вы собираетесь снять баллы, я хотел бы кое-что уточнить. Все мы виноваты в равной степени, так что будет честно, если вы снимите с нас равное количество баллов. — Отлично, — негромко и чересчур спокойно сказал Снейп. — Тогда по… — он осëкся. Профессор посмотрел на нас в упор и сощурился. Он молчал несколько секунд, а потом ухмыльнулся и сказал: — Поттер, Малфой, Грейнджер, Долгопупс, — он говорил неторопливо, разделяя слова длинными паузами. — По одному из каждого факультета. Хитро придумано. Он снова осмотрел нас внимательным взглядом и задумчиво постучал указательным пальцем по кончику своего длинного крючковатого носа. — Пожалуй, я должен был удивиться, — сказал он будто бы сам себе. — Я бы сказал, есть в этом какая-то ирония. Лучшие ученики среди первокурсников с каждого из факультетов вместе нарушают правила… Не хотите ли объясниться, что вы здесь делаете? — Думаю, то же, что и вы, — ответил я. — Вы так считаете? — спросил профессор. — И что же, по-вашему, здесь делаю я? — Профессор, при всëм уважении, мы не идиоты, — сказал я, а Гермиона поперхнулась. — Я каким-то чудесным образом побеждаю Волан-де-Морта… Дамблдор оставляет меня у Дурслей… Хагрид забирает свëрток из «Гринготтса»… Банк пытаются ограбить, но безуспешно… Директор сообщает, что «правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью»… — Из чего вы сделали вывод, что?.. — полюбопытствовал Снейп. — Мы не можем сказать, — сказал Невилл, который всë это время молчал. — Эта информация конфиденциальна, — подхватила Гермиона. — Хорошо, давайте по-другому, — тихо сказал Снейп. — Допустим, я понимаю, какое отношение к делу имеет свëрток, попытка ограбления и запретный коридор. Но как со всем этим связаны события десятилетней давности? — Он не знает, — сказал мне Драко. — Не знаю чего? — строго спросил профессор. — Простите, сэр, но в целях безопасности мы не будем ничего вам говорить, — твëрдо заявил я. Снейп долго сверлил нас взглядом. А потом я почувствовал просто отвратительный запах. Я заметил, что Невилл и Драко морщатся, а Гермиона зажала нос рукой. Не успели мы сообразить, в чëм дело, как из-за угла появился горный тролль. Выглядел он не самым приятным образом: около двенадцати футов ростом, с тусклой гранитно-серой кожей, бугристым телом, напоминающим валун, и крошечной лысой головой, больше похожей на кокосовый орех. У тролля были короткие ноги толщиной с дерево и плоские мозолистые ступни. Руки у него были намного длиннее ног, и потому гигантская дубина, которую тролль держал в руке, волочилась за ним по полу. Снейп крикнул нам отойти, но Орден Тайн вышел вперëд. — ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС! — мы одновременно выкрикнули заклинание, направив палочки на тролля. Пожалуй, никто из нас не был достаточно силëн, чтобы парализовать взрослого горного тролля. Но нас было четверо, так что огромный монстр мгновенно превратился в статую. Во взгляде профессора Снейпа читалось удивление и что-то ещё, чего я понять не смог. Кроме того, видимо мы прокричали заклинание слишком громко, потому что я отчëтливо слышал, как несколько пар ног спешили в нашу сторону. Через секунду к нам вышли профессора МакГонагалл, Дамблдор и Квиррелл. — Что вы здесь делаете? — строго спросила декан Гриффиндора. — Нам захотелось выследить и поймать тролля, — уверенно солгал я. — Кстати, мы уже закончили, — я небрежно махнул рукой на живую статую, от которой всë ещё пахло. — Так что мы, пожалуй, пойдëм. — Подождите-ка, — возразила МакГонагалл. — Вы нарушили приказ директора, — она кивнула на Дамблдора. — И подвергли себя риску! — Я с ними уже разобрался, — неожиданно Снейп вступился за нас. — Можете идти. Ну, мы и ушли. Мне как-то совершенно не хотелось выслушивать их лекции о том, какие мы безответственные и глупые. Я-то знал, что Орден Тайн поступил вполне разумно. Мы были полностью уверены, что сможем справиться с горным троллем. У нас не было информации, что Снейп охраняет камень, так что мы решили действовать самостоятельно. Почему я так уверен, что профессор не помогал Волан-де-Морту? Во-первых, я доверял Драко, а он сказал, что Снейп был двойным агентом на стороне Дамблдора. Малфой сказал, что его отец был против Волан-де-Морта, но добровольно стал Пожирателем Смерти, чтобы защитить семью. У Снейпа семьи не было, так что всë это звучало правдоподобно. Во-вторых, профессор мог бы сказать, что понял то, о чëм я говорил. Он бы ничего не потерял, ведь если он служил Тëмному Лорду, всë это и так было бы ему известно. Однако Снейп честно сказал, что знает не обо всëм. В-третьих, ну… мне просто казалось, что он на нашей стороне. Почему? Не знаю. Но теперь мы знали кое-что ещё. Волан-де-Морт или тот, кто ему помогает, уже в Хогвартсе.