Нарисуй мне улыбку

      Тот душераздирающий крик Чонгука на балконе не остался незамеченным бдительной старушкой Со. На следующее утро при встрече в подъезде она серьезно заявила Чонгуку:       — Вот же, паршивец! А я ещё все фильмы с ним смотрела, голосовала за него постоянно, физиономию его выводила на первые места, а он тут измывается над тобой! Я всё вчера слышала и своими глазами видела, как он вылетел от тебя, будто пьяный. Чуть с ног меня не сбил и даже не извинился! Ты ударил его, что ли? Если так, то поделом ему! Выбежал, но не уехал, чего выжидал — непонятно. Сидел долго в машине. Я специально вышла пройтись и видела, как он курит одну за одной. А потом крики твои услышала… Чонгук, не рви себе сердце! Посмотри на него трезво: он же картинка, статуя, к которой только подойти, полюбоваться, повздыхать — и отойти. А для жизни надо выбирать других. Ещё раз приедет — шины ему проколю! — грозно заявила старушка, и Чонгук не сомневался, что так и будет. Соседские старики у него боевые, а бабуля эта вообще всю жизнь отработала военной медсестрой, многое повидала и закалилась.       — Он не приедет больше, — потухшим голосом отозвался Чонгук.       — Вот и ладно! А ты не грусти. Было бы, о ком переживать… Красивый, это да, но к чему тебе эта красота неземная, если сам сосуд пуст?       — Не пуст, аджума… Не пуст этот сосуд, просто он для других рук предназначен, а может, вообще неприкасаем и не достанется никому… — вздохнул Чонгук и засобирался уходить, но вернулся, прося её тихо, — Вы, пожалуйста, никому не рассказывайте о нас и о нём в отдельности. Пойдут сплетни, а это ему навредит.       — Чонгук, об этом и просить не стоит! Я старая, но не глупая, всё понимаю. Я вообще, когда увидела его здесь в прошлом году, глазам своим не поверила! Не думала даже, что вас может что-то связывать. А оказывается, вон как выходит… Но ты, пожалуйста, держись. Знаешь, я тут, по-соседству, если что…       — Спасибо.       Продолжать этот тяжелый разговор было некогда. Чонгук завёл своего верного друга к деду Минхо и поспешил на работу с мыслями о том, что там он точно спасётся. Сегодня ожидается аврал, и это замечательно — не будет возможности думать о постороннем.       Он и так полночи думал, глаз не сомкнул, крутил в руке телефон. Были порывы позвонить, но к чему теперь это всё? Сам ведь выгнал и поставил точку… Не спалось ему и толком не думалось, ничего не хотелось. А смышленый пёс, подкравшись тихо, вложил ему в руки свой поводок, приглашая на ночную прогулку. В итоге он встретил рассвет, бродя со Смайлом по ночным улицам. Спать не хотелось совершенно: и после возвращения, и в течение дня он ни разу даже не зевнул. К телефону за весь день не прикоснулся — знал, что там пусто. По крайней мере, сообщений от него не будет точно, а остальное не в счёт. Тэхён же обещал больше не беспокоить, а обещания свои он держал всегда, этого у него не отнять. Чонгук писать тоже больше не собирался, порывы стихли, но память телефона все ещё хранит его контакты. Просил ведь Кима удалить его номер, а сам не удалил. Слабохарактерный? Нет! Просто оставлял себе надежду, неизвестно на что. Ведь сам прогнал! Выставил человека, который пришёл повиниться. Можно сказать, высмеял чувства! А ведь Ким говорил, что раньше никому не признавался. Правда ли это? Возможно, и так. Чонгук чувствует себя паршивее некуда. Паршивая овца или упёртый баран — не знает, как себя обозвать, и злость на самого себя переполняет изнутри. Он ведь любит смертельно, вчера убедился в этом ещё раз. Любит так, что без него жить не хочется! Но сам гонит, потому что не понимает, как будет жить с ним снова, если подпустит.       Работы в этот день было столько, что и пообедать не довелось. Бутерброд, заброшенный на ходу, мгновенно вызвал нестерпимую изжогу. Пришлось бежать в магазин неподалеку и отпиваться молоком. А вообще, у него со вчерашнего дня внутри всё горело и как-то опустело, теперь, кажется, навсегда. К мобильнику своему он прикоснулся лишь перед уходом с работы и был удивлён ряду сообщений и звонков, выстроившихся на экране. Все они были от сестры. Пришлось перезвонить, хотя вести непринужденные беседы желания не было.       — Ну, наконец-то! Ты чего целый день не отвечаешь на звонки?       — Элия, я, вообще-то, на работе! А что случилось?       — Случилось! А ты ещё не в курсе?       — Не в курсе чего?       — Да этот твой, бывший… С обеда все паблики только о нём и пишут!       У Чонгука внутри пробежал холодок. Паблики пишут? Это ничего хорошего не предвещает.       — Что с ним? — встревоженно уточнил он.       — Да кто его знает? Вообще он, конечно, конкретный тормоз! Такое учудить!       — Да что случилось-то?       — Представляешь, везде пишут, что он разорвал контракт с крупнейшей американской киностудией «DreamWorks»! Там у фильма невообразимый бюджет, и теперь он должен им неустойку в размере… Не помню точно, но цифра фантастическая. Мне таких денег за двадцать лет упорного труда не заработать! Вот люди с жиру бесятся, а? Да о такой роли актёры могут только мечтать! Это же билет в космос буквально! А он?! Не понимаю! А ты не слышал об этом сегодня?       — Не слышал… А что ещё пишут? Почему он разорвал контракт? — у Чона отлегло от сердца — он ожидал новости пострашнее.       — Да многое пишут… Говорят, крыша поехала капитально. Он же и так у тебя с придурью. Хотя, уже не у тебя… Ох, Гуки, пишут разное: что теперь этот скандал потопит его окончательно; некоторые пишут, что он наркоман: за ним давно замечено неадекватное поведение; кто-то пишет, что у него биполярка… Ооо, да там такие предположения! Короче, вовремя ты с ним расстался.       — Понятно, Элия. Слушай, меня зовут… Надо бежать… Перезвоню тебе позже… — Чонгук не мог продолжать разговор, внутри всё вскипало.       — Окей, беги! До созвона, — пискнула Элия и отключилась. Кажется, её эта новость позабавила, а вот Чонгук не мог сохранять спокойствие, тем более радоваться.       — Что же ты творишь, Ким Тэхен?! — застыл на месте Чонгук, одолеваемый этим вопросом. Ким в здравом уме вряд ли сделал бы такое. Чонгук прекрасно помнит, как тот горел идеей сняться у них. Он мечтал об этой роли! А кто бы из его коллег не мечтал?! Чонгук помнит, как они с Сынхо выискивали способы туда попасть и засветиться, как радовался Ким, когда его вызвали на пробы, но вот результата проб Чонгук не успел узнать. Значит, его всё-таки взяли тогда, а теперь он вдруг отказался. Бред! Что могло случиться?!       Чонгук полез в интернет, а там ни слова доброго о Киме: гневные статьи представителей той киностудии, которой теперь в срочном порядке предстоит искать ему замену; недоуменные отзывы фанатов и грязные предположения местных СМИ. Тэхён вызвал огонь на себя этим отказом. Причём, насколько известно, даже причин конкретных не обозначил. Якобы сослался на личные мотивы, препятствующие его участию.       Журналисты теперь ликуют. Им только волю дай и повод — зацепятся и уничтожат. Тэхён рассказывал Чонгуку множество фактов о том, как актёров преследовали и буквально душили выдуманными новостями. Некоторые не выдерживали и сдавались, уходили из индустрии. Очевидно, что Ким не такой слабый, но всё же за него было тревожно…       Чонгук занервничал. Может, у того что-то со здоровьем? Ведь он заметил его худобу и бледность кожи. Тэхён же хотел ему что-то рассказать, но он не позволил…       Наркоман? Ну, это точно не про Кима! Это предположение он отмёл сразу. Биполярка? Да сейчас каждый пятый из живущих в легкой или тяжелой форме, но ей страдает, даже не зная о наличии у себя этого недуга! Понятно, что весь этот бред лишь происки СМИ, которым Ким как кость в горле. Скольких из этой братии он поставил на место и лишил последних штанов состоявшимися решениями суда — всех не перечесть! Чонгук тут его не упрекает — ведь журналисты порой ведут себя слишком навязчиво и крайне некорректно. Но как же ему узнать причину? Звонить ему как-то слишком после вчерашнего, но и сидеть сложа руки он теперь не может.       — Сынхо, подойди ко мне! Я пятнадцать минут назад просил у тебя документы на подпись! Чем ты слушаешь, бездельник?! — раздалось издалека недовольное от главного, и Чонгука озарило.       Сынхо! Вот кому можно позвонить и всё выяснить точно! Сынхо парень словоохотливый, и с Чонгуком они неплохо ладят. Вернее, ладили…       Чонгук, не откладывая на потом, ищет в контактах его затерявшийся среди прочих номер и без раздумий жмёт на вызов. Тот отвечает сразу, наверное, был у телефона.       — Сынхо, привет!       — Привет, Чонгук. Какими судьбами? Давно не общались.       — Да, давно. Я по делу. Скажи, что с Тэхёном? Тут про него пишут всякое, и я решил узнать у тебя.       На другом конце тяжело вздохнули.       — Да уж… Читал я эту муть, телефон мне оборвали эти бездарные писаки. Не верь тому, что пишут, ты же его знаешь не хуже меня! Ситуация, конечно, так себе. Я с утра весь как на иголках. Этот его внезапный отказ создал кучу проблем.       — Да, я так и понял. Но ты скажи мне, как он?       — Он? Да дома он. Недельный отпуск у нас после длительных съемок. Я улетел к родителям в Пусан, а он в Сеуле остался. Не понимаю, что случилось. Вчера ближе к вечеру я говорил с ним, и Тэ был такой радостный. Говорил, что скоро у него важная встреча. Всё было хорошо, а утром я проснулся и охренел от этой новости. Он сам мне позвонил и сказал о разрыве контракта и ещё нескольких. Говорит, что смертельно устал и хочет отдохнуть от работы и этой гонки. Давно пора, конечно, я сам на этом настаивал, но не такой же ценой! Да ладно, теперь уж как есть… Выплывем, и не такое бывало! В принципе, тут ничего непоправимого, неустойка только будет огромная. Он всё выплатит, вопрос уже решенный. СМИ, как обычно, пошумят и заглохнут. Не это главное. Я сегодня несколько раз ему звонил по видео. Он дома, но выглядит не очень и голос убитый. Говорил со мной как робот, ни слова лишнего. Сказал, что всё нормально и он будет отдыхать, попросил не названивать и дать ему побыть одному. Чонгук, я его таким давно не видел. Тэхён и отдых — понятия несовместимые. Не любит он особо дома сидеть, постоянно чем-то занят… Я думал, может, он на Чеджу рванёт или в Тэгу, к няне Ким, но он остался. Чонгук, мне неспокойно! Был бы в городе — уже приехал бы к нему, но я в Пусане и раньше завтрашнего дня вылететь назад не смогу, а мне надо знать, что там с ним на самом деле.       Повисла пауза…       — Чонгук, понимаю, что вы расстались, но не мог бы ты до него доехать? Я всю голову сломал, кого мне попросить об этом, но не доверяю никому. А вы были близки… — в голосе Сынхо улавливалась неподдельная тревога. Чонгук и сам её испытывал.       — Понял тебя, я к нему съезжу.       — Чонгук, мне так неудобно тебя напрягать! Прости… Вдруг он приболел, а рядом никого… У него же, кроме меня, и нет больше никого! Раньше был ты, но… Эх… Чонгук, я не знаю, что у вас произошло, но хочу сказать своё мнение: Тэхёну плохо без тебя. Было плохо в Италии, и сейчас, скорее всего, тоже. Подробностей из него не выбить, и тебя я пытать не стану — не люблю я быть советчиком в делах, в которых сам полный ноль! Чонгук, ты прости его. Правда, я не в курсе за что, но зная Тэхёна, могу предположить разное. Проверь его, пожалуйста, а я завтра на самолёт.       — Я доеду и сразу тебе отзвонюсь. Не переживай, будь на связи!       — Хорошо, я буду ждать. Спасибо! Чонгук…       — Да?       — На всякий случай… Пароль от его двери: 428462. Я сейчас продублирую в сообщении.       — Да, перешли, а то не запомню.       Чонгук завершил разговор и снова зачем-то полез в новости, а там обновлённая информация о том, что Ким отменил своё участие ещё в паре телевизионных проектов.       — Что он там, вообще, делает? Он же не проекты отменяет, а себя самого!       Через пару секунд поступило сообщение с кодом. Чонгук не знал, понадобится ли он ему, действительно ли Тэхён дома сейчас… Ехать в эти стены не хотелось, и что говорить ему при встрече, он даже не представлял, но съездить нужно. Чувствует, что должен. Ничего плохого не случится, если он удостоверится, что Ким в порядке. Вот увидит, что всё в норме — и уедет. Просто посмотрит, отзвонится Сынхо — и назад…       Переживания за Кима не отпускали всю дорогу. Беспокойные мысли крутились в голове каруселью, не давая покоя. Возможно, это он виной всему, и Тэхён разорвал этот контракт, чтобы что-то доказать именно ему. Ведь Чонгук упрекнул, бросил сгоряча про работу…       Ехал очень долго, собрав по дороге все пробки. Звонить в домофон не пришлось — из подъезда как раз выходила влюбленная парочка, и он, ловко перехватив у них дверь, вбежал в подъезд. Он идёт к Тэхёну снова… Сам идёт, потому что не может иначе, а ведь думал, что даже силы небесные не заставят его хотя бы ещё раз войти в дверь этого дома. Отчего-то уверен, что случись с ним что-то, и Тэхён пришел бы точно также, без промедления.       Глупое сердце стучит без остановки, а Ким не открывает дверь. Он звонит снова и снова, но всё безуспешно. Решает, что ждать отклика уже нет смысла и тянется к кнопкам, чтобы ввести код, но тут щелкает замок.       — Чонгук? — Тэхён стоит на пороге, часто моргая и, скорее всего, не веря своим глазам.       Чонгук. Да. Тот самый, что вчера с пеной у рта доказывал, что у него все чувства остыли, стоит, запыхавшись, и вглядывается в бледное лицо напротив. А перед ним Тэхён… Такой домашний и уютный Ким всегда вызывал у него бурю эмоций, причём, только положительных. Сейчас он встречает его на пороге без укладки и мейка, в домашней майке, что явно велика ему на два размера, и широченных домашних штанах. Тапочки вообще отсутствуют, он стоит босиком, а в глазах читается недоумение. Не ожидал его увидеть…       Чонгук ловит себя на том, что как-то резко позабылись все обиды и уже нет того раздражения, которое мучило его при их последнем разговоре. Невозможно раздражаться и злиться при виде такого потерянного Кима, а он таким и выглядит, неизвестно, по какой причине.       — Ты спал? — задаёт глупейший вопрос Чонгук, замечая, что волосы Кима в беспорядке, а глаза припухшие, как после сна.       — Задремал у телевизора, — отвечает он, явно ещё не до конца проснувшись. На самом деле, время-то уже позднее — на часах одиннадцать вечера. Чонгук сегодня значительно задержался на работе и ехал долго, в итоге приехал и его разбудил.       — Я разбудил тебя? — снова глупость срывается с языка, но он не знает, что ещё сказать. Всё слишком глупо, и он такой же глупый, и сердце это внутри соответствует, что также тянется к Тэхёну.       — Не ты… Точнее, разбудил, но не первый… — путается Ким и бьёт себя по губам. Он делал так и раньше, когда говорил невпопад. Чонгук обожает этот его жест и сейчас автоматически улыбается, видя это.       — Не я?       — До тебя тут ходил доставщик пиццы. Тарабанил ко мне, адрес перепутал, хотел мне пиццу с грибами втюхать. Доказывал, что это мой заказ, а я ему «ну, какие грибы? У меня на них…»       — Аллергия… — произносят они одновременно и так же вместе улыбаются.       — Аллергия, да… Ты не забыл? — интересуется удивленно Тэхен, ведь разговор об этом у них был давно. Ким вскользь упоминал когда-то.       — Не забыл… — Чонгук помнит абсолютно всё, что с ним связано. Не забыл, для него важна была каждая деталь.       — Так вот, я уснул после его ухода снова, а тут уже ты… — пожимает плечами Тэхён и смолкает.       — Ты меня впустишь? — несмело просится Чонгук. Вообще-то, он убедился во всём, но зайти всё равно стоит, чтобы уж наверняка, а потом он, как и обещал, позвонит Сынхо.       — И правда, что это я… Проходи! — пропускает его Ким, захлопывая дверь.       Чонгук входит в квартиру, где бывал не так часто, как хотелось бы. Здесь ничего не изменилось, только мусора в гостиной как-то в избытке, и это весьма удивляет. Ким Тэхён — самый настоящий аккуратист, а здесь на столике перед диваном пустые бутылочки из-под йогуртов, фантики от конфет и шкурки от банана и апельсинов…       Тэхён ловит его взгляд и смущенно улыбается.       — Не обращай внимания, я слегка расслабился. Уберу сейчас. Ты садись… — принимается он быстро собирать мусор, но видно, что даётся ему это с трудом.       Чонгук окидывает внимательным взглядом храбрящегося хозяина дома. Сил на всё это у Кима сейчас явно нет.       — Это ты садись, а я уберу, — подскакивает с места Чонгук, усаживая Тэхёна на диван. Его горячие ладони касаются оголенной прохладной кожи на плечах Кима, и по телу вмиг пробегает разряд тока. Зачем он это сделал, прикоснулся к нему? Видно, что Тэхён тоже чувствует эти импульсы, они взаимны.       — Чонгук, не надо! Я сам могу, — противится Ким, но уже бесполезно.       Чонгук его уже не слушает. Находит на кухне пакет и кидает в него всё лишнее. По телевизору идёт фильм. С экрана звучат знакомые фразы, и он сразу узнаёт его: это кино они вместе смотрели несколько раз ещё дома у Чонгука, оба его любили… Чонгук бросает на Тэхёна мимолетный взгляд и ловит ответный. Сынхо был прав, Тэхён выглядит устало и отрешённо.       — Что случилось, Тэхён? — спрашивает Чонгук, когда заканчивает, наконец, с уборкой. Он садится в кресло напротив Кима и готовится слушать.       — Ты о чём? — неохотно отвечает он, явно понимая, о чём речь.       — Что ты наделал? Зачем разорвал контракт?       — Ты об этом? — пожимает худыми плечами Ким и хмурится. И в самом деле, он очень похудел. Причем, за короткий срок, а это организму не на пользу. Оттого и слабость, и упадок сил. Ему определенно надо восстанавливаться.       — И я об этом, и вся страна об этом! Ты новости-то открой!       — А что пишут? — безразлично узнаёт Ким и уводит взгляд.       Чонгук достаёт из кармана свой телефон, открывает статью и протягивает ему. Тот вчитывается, а эмоции на его лице сменяют одна другую. В конце он горестно улыбается.       — Это ожидаемо. Я даже узнаю почерк этого талантливого графомана. Никак не успокоится. Пусть пишет пока, вот наберётся ещё парочка подобных — и я с ними разберусь, — ухмыляется Тэхён и отдаёт телефон назад.       Чонгук немного успокаивается. Прежний Ким нет-нет, да и прорывается наружу, а это уже хорошо. Есть воля к борьбе и защите себя любимого — значит, всё не так страшно.       — Может, ответишь мне, зачем ты отказался от контракта? — не успокаивается Чонгук.       Тэхён поднимает на него взгляд и смотрит так долго, что Чонгук забывает, зачем вообще он здесь. Силу этого взгляда не объяснить — он покоряет и пригвождает.       — Я не могу играть любовь с дырой в груди! А там пришлось бы максимально выжимать из себя то, что болит вот здесь, — Тэхён опускает руку на грудь в области сердца и с силой стучит ею. Этот стук непроизвольно отдается болью в висках у Чонгука.       Он застывает на мгновение, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Надо сейчас что-то сказать, ведь речь идёт о нём, но слова находятся не сразу.       — Ты же профессионал! Это был для тебя уникальный шанс выйти на новый уровень. Ты обрёл бы всемирную популярность! Что за показательные выступления на весь мир?! — Чонгук знает, о чём говорит.       — Шанс? Я сыт по горло этой славой! Видишь, как эта слава коварна? — Ким указывает взглядом на телефон Чона, где только что прочёл о себе небылицы. — Чонгук, за моими плечами десятки ролей, и отказ от одной, пусть даже и такой масштабной, меня не закопает, поверь! Мне необходимо было это сделать. Сейчас я не чувствую в себе сил сработать на отлично, а там только так и надо. Я не привык и не обучен делать всё в полсилы. Или идеально — или никак. В моем случае лучше никак, чем ценой позора и провала картины. Я чувствую себя сейчас пустым, как вот этот бокал…       Тэхён берёт со столика бокал, долго крутит в красивых пальцах и вдруг кидает без сожаления в стену. Чонгук вздрагивает от оглушительного звука и смотрит, как Ким интенсивно потирает виски, смотря на осколки, разбросанные по полу. Налицо все признаки недомогания, ему бы прилечь…       — И что теперь ты будешь делать? Как объяснишь всем это? — недоумевает Чонгук.       — Дам пресс-конференцию и скажу, как есть, — обстоятельное и спокойное в ответ от Тэхёна, и с сердца Чонгука будто падает камень. Тэхён не намерен оставлять карьеру, а ведь этого Чонгук и опасался, гоняя разные мысли в голове по дороге сюда.       — Что ты им скажешь?       — Что я живой человек и мои батарейки сели — надо подзарядиться, — звучит грустно, но ведь это самая настоящая правда. Как не сесть этим батарейкам, когда человек постоянно в работе, перелётах и переездах, с одним лишь выходным в месяц?!       — Думаешь, поможет? Поверят? — Чонгук спрашивает об этом, потому что действительно переживает: коварна не только слава, но и пресса. Их усилиями, фальшивыми статьями и фото всё легко может обернуться против Кима, и даже его самые верные фанаты отвернутся от него. А он вряд ли сможет это спокойно пережить… Известные личности уже по умолчанию зависимы. Их зависимость — это отклик зрителей, без него они гаснут.       — Мои настоящие поклонники поверят, а до остальных мне нет дела, — Ким Тэхён неисправим — такой же гордый и независимый, с собственным мнением на всё. А самое главное — до сих пор уверенный в себе. И это радует.       — А ТВ-шоу? Их зачем было отменять? — Чонгук вспоминает о прочитанной недавно статье и решает спросить. По его мнению, эти однодневные шоу не столь утомительны, как долгие проекты в кино.       — Они развлекательные, а мне сейчас не до смеха, — отвечает на выдохе Тэхён и снова смотрит в глаза. А глаза его сейчас точно такие же, как в тот дождливый день у Смайла…       — А что, у тебя траур? — дурацкий вопрос, необдуманный и ранящий, но Чонгук уже успел его произнести. Жалеть поздно, но ответ очень важен сейчас.       — Верно подмечено. Шутить на камеру не смогу. Столько всего навалилось… Чувствую, что того драйва, которого ждут от меня устроители и зрители, выдать не получится.       Чонгук замолкает от собственного бессилия. Он видит его подавленность и чувствует то же самое. Осматривает его всего, скользит взглядом по открытым участкам тела и замечает большую гематому…       — А что за синяк на плече и ссадины глубокие?       — А-а, это… В Италии решил сам исполнить трюк на съемках. Как видишь, из меня тот ещё трюкач, — горько усмехается Тэхён и потирает ладонью ушибленное место.       — Болит? — как же хочется Чонгуку заменить его ладонь своей! Но…       — Уже нет, — мнётся Ким, обнимая себя руками. Он никогда так раньше не делал. Этот жест кричит о том, как нужна ему сейчас поддержка.       — А что болит? Ты очень похудел. Ты здоров? — вопросы рвутся буквально из сердца, он очень переживает за Кима. Вчера, говоря с Тэхёном так раздраженно и грубо, он не видел всего масштаба трагедии: свободного кроя одежда скрывала его тело, а теперь всё на виду. И даже колечко, которое Тэхён никогда не снимает с пальца, теперь болтается на нём свободно.       — Физически всё нормально, а остальное… Да ладно, не будем об остальном. Что привело тебя сюда, Чонгук? Ты пришёл из жалости? Прочёл новости и подумал, что я то самое, всё вместе взятое? Неадекватный наркоман с психическими отклонениями? — недовольно выдает Ким, ероша волосы.       — Не говори ерунду! Я-то тебя знаю! Мы говорили с Сынхо, он попросил приехать и посмотреть, как ты тут. Переживает за тебя…       — Сынхо? Я ведь сказал ему, что всё хорошо! А ты? Ты переживал? Если бы не узнал об отказе от участия в фильме, не пришел бы? — Тэхён меняет положение, садится, опершись локтями о колени и смотрит прямо в упор.       — А ты специально это сделал, чтобы меня притянуть? — Чонгук знает, что это не так. Видит, что виной всему не он, но зачем-то спрашивает.       — Вопросом на вопрос? Нечестно, Гу… Чонгук. Прости, привычка…       — Ты тоже не ответил.       — Нет, я назвал тебе причину моего поступка. Не думал, что ты ещё когда-нибудь приедешь. Ты же вчера дал мне понять, что между нами всё…       — Всё… Между нами всё… — озвучивает свои мысли вслух Чонгук и смотрит на болезненное лицо Тэхёна. Казалось, ещё минута — и тот снова, как и вчера, расстроится до слёз. Чонгук не хочет доводить до этого.       — Мне сейчас ясно одно, Тэхён — на долгие разговоры у тебя нет сил. Давай, я просто отведу тебя спать. Сон лечит, ты же знаешь. Отоспишься и будешь бодрячком. А завтра Сынхо прилетит, и вы решите, что делать с этим контрактом. Пойдём, Тэ… Тэхён. Спать на диване — не лучшая идея.       — Нет, я не хочу, чтобы Сынхо срывался из-за меня и менял свои планы! Он так давно не видел родителей, а теперь помчится назад только потому, что увидел мою кислую физиономию?!       Тэхён резко встаёт с места, находит свой телефон, набирает номер друга и объясняет тому, что прилетать нет смысла. Уверяет его, что с ним всё в порядке и будет в порядке, а иначе просто никак! Он отдохнёт и наберётся сил, потом они вместе придумают, что дальше делать. Сынхо вроде бы соглашается, успокоившись немного, и обещает вернуться через пять дней. Ким завершает разговор, прячет руки в карманы своих широченных брюк и наигранно улыбается.       — Ну вот, он согласился.       Смотреть на такого Тэхёна больно. Хочется только одного: подойти и обнять, ни о чём больше не споря и не пытаясь донести свою правду. Они много лишнего наговорили друг другу в попытках доказать своё и уйти от реальности. Чонгук жалеет о брошенных вчера со злости словах, но их не вернуть. Видно, что и Ким сожалеет обо всём, но оба упорно держат всё в себе, не произнося вслух.       Тэхён смотрит на него потухшим взглядом и молчит. Стоит весь лохматый, потому что постоянно на нервах теребил свои волосы, небритый, а таким Чон не видел его никогда, но даже эта небрежность в образе ему к лицу. Да что это за человек такой?! Ему к лицу абсолютно всё! Майка на нём сильно измята и оголяет тонкие острые плечи, а этот жуткий синяк Чонгуку невыносимо хочется погладить; широченные штаны смотрятся на стройном теле нелепо; босые ступни смешно сложены, грея одна другую. Всё это выглядит странно, но Чонгук не может им не любоваться, даже таким уставшим и грустным в эту минуту.       — Ты уедешь? — произносит тихо Тэхён, а его глаза выражают лишь тоску.       — Уеду, а ты спи, — сердце рвётся на части от этого вопроса. Уезжать совсем не хочется, но как ему остаться?       — Останься, Гу! Ох, прости… Ты же не любишь, когда я тебя так называю. Чонгук, можно, ты просто этой ночью побудешь здесь? Не в смысле со мной, а просто здесь, у меня. Ляжешь в гостевой комнате, или где тебе, вообще, удобно. Не уезжай! Мне так тяжело сегодня оставаться в одиночестве. Увидел у тебя вчера собаку и подумал: может, тоже завести? Но куда мне… Я ведь постоянно в разъездах… Чонгук, пожалуйста! Только сегодня… Уже почти полночь, а ехать тебе далеко.       Чонгук мнется на месте. Ему и самому было бы спокойнее остаться и ещё раз удостовериться, что с Тэхёном всё хорошо. Завтра ему на работу не надо, а Смайл у деда Минхо. Чонгук позвонил ему по дороге сюда и попросил оставить его у себя до завтра.       Он останется. Не знает, зачем, но останется…       — Я останусь. Но лягу здесь, на диване, — отвечает тихо, а сам не уверен, что вообще ляжет. Не до сна ему как-то…       — Хорошо… Нет, лучше в гостевой! Там тебе будет удобнее. Найдешь её? Ты там спал когда-то… — голос Тэхёна, такой тихий и грустный, разрывает душу.       — Найду.       — Спасибо, Чонгук, — Тэхён улыбается через силу и медленно бредёт в ванную.       Чон следит за тем, как Ким прямиком из ванной, одетый уже в пижаму, направляется к себе в спальню и ложится, но сам спать не в силах. Не хочется. Он бродит по этой, почти незнакомой, квартире и рассматривает всё вокруг.       Кино давно закончилось, и Чонгук выключает телевизор, стерев крошки от печенья со стеклянного столика. Складывает в ровную стопку журналы, на обложке каждого из которых Ким Тэхён. Пока складывает, рассматривает каждую глянцевую обложку. Красивый… И даже сегодня, помятый и болезненно бледный, всё равно самый прекрасный на свете.       Часы показывают уже 00:45. Чонгук вспоминает, что ничего не ел с обеда. Заглядывает в холодильник и обнаруживает, что там негусто. Достает оттуда большую бутылку с йогуртом и выпивает его залпом. Вкусно… Клубничный, с кусочками ягод. Они с Тэхёном оба любят именно такой. Закрывая дверцу, упирается взглядом в их с Тэхёном фото. Оно плотно прижато к дверце магнитом. На нём они вместе на Чеджу. Чонгук за рулем, а Тэхён рядом. Как раз в тот момент они пели, перекрикивая друг друга. У Чонгука есть это видео, а Тэхён, оказывается, распечатал кадр того момента. Это удивительно! Не думал, что Ким такой сентиментальный… Какое счастливое было тогда время! Жаль, прожить те мгновения заново невозможно…       Чонгук возвращает фото на место и рассматривает магнитики, что пестрят яркими вспышками на белой двери. Один из Италии, второй из Франции, а вот магнитик из Японии, и из Китая тоже рядом. Тайланд и Швейцария, Греция и США…Тэхён много где бывал, а Чонгук практически нигде. Он кончиками пальцев проводит по магнитам, натыкаясь на ряд бумажек, скреплённых вместе. Их удерживает магнит в виде сердца.       Они кажутся ему знакомыми, и он читает рукописный текст на записках, узнавая свой почерк: «Отличного дня, Тэ; Целую тебя, мой тигррррр; Жду нашей встречи вечером, скучаю; Отвлекись и улыбнись, думая обо мне; Береги себя для меня, мой тигр!».       Чонгук замирает. Это же его записки! Он писал их Тэхёну и всякий раз, когда сам приезжал к нему на работу, чтобы хоть ненадолго увидеться, вкладывал ему их незаметно то в карман, то в бардачок его авто. Но Ким всегда молчал о них, делая вид, что ничего не замечает. И неизвестно было, читал ли он их вообще. Оказывается, читал… Ещё и сохранил. Это поразило до глубины души.       Он переводит взгляд на следующий магнит, в виде Эйфелевой башни, а тот держит ещё одно фото. На нём они снова вдвоем и сделано оно в воздухе, когда было их воздушное приключение на шаре. Париж… Теперь он действительно с теплой грустью вспоминает то их путешествие. Им же было так хорошо вместе, а что теперь? Тэхён молча ушёл в свою спальню. Чувствовалось, что он опасался и слово лишнее произнести, чтобы не разрушить их наладившееся общение. Видно было, как хотел дотронуться и обнять, но не решился, вместо этого обнимал себя, наверное, из опаски снова быть отвергнутым. Чонгук тоже этого хотел, но не смог. Сам же поставил точку… Они теперь как чужие. Да почему как? Они ими и стали. Вот только сегодня, во время их долгого разговора, его вновь одолевали те же чувства, как и в самом начале. Приятно было сидеть с ним рядом, и неважно, о чём разговор, главное, что рядом и вместе.       Чонгук ложится на кровать в гостевой прямо так, не раздеваясь. А смысл? Уверен, что не уснёт. Он лишь прикрывает глаза, думая о том, что за стеной спит ОН, его любимый человек. Конечно, любимый… и до сих пор самый важный из всех. Круговорот мыслей возвращает его в счастливые моменты прошлого, а ведь, если задуматься, этих моментов было немало. Вспоминается всё с самого начала: бамбуковый лес и их знакомство; квартира Тэхёна и шокированный Чонгук наутро; их первый откровенный разговор в машине и всё, что было потом… Ким делал его счастливым и сам был счастлив, находясь рядом. Они оба и сейчас любят друг друга, так что же мешает им лежать вместе? Он осознает, насколько запутался, заблудился, словно в мрачном, туманном лесу, и выхода найти не может.       На него давит суровая действительность, ему снова жаль, но уже не себя, а Тэхёна и их обоих, счастливых в прошлом, которое подсознательно очень хочется вернуть. Но как это сделать? Пойти бы к нему сейчас, присесть на краешек кровати, прикоснуться к его шелковистым волосам, дотронуться своими теплыми губами до прохладного лба и шепнуть на ухо уже, возможно, спящему Тэхёну, что любовь жива, он и сам ею до сих пор живёт и дышит! Признаться в том, что ему, дураку, не хватило банальной смелости, благоразумия и стойкости характера сказать об этом вчера. Признаться, наконец, ему и самому себе, что он погряз в злости, обидах и ревности, а ведь она действительно есть и временами даёт о себе знать. Ему бы отмотать всё на день назад и понять, что ведёт себя незрело, выгоняя за порог свою любовь вместо того, чтобы попытаться услышать человека, который весь его мир. Чонгук думает об этом и лежит, будто погружаясь в транс. Его мотает мысленно от одного события их отношений к другому и возвращает во вчерашний вечер, где на коленях перед ним в слезах стоял Тэхён. Ким безусловно был неправ, но чего ради Чонгук наказал его так жёстко? Он же не Господь Бог! И хорошо, что Ким благополучно добрался до дома. А что, если бы… Нет! Стоп! Стёрто! Стёрто! Эти мысли сведут его с ума…       Чонгук медленно выходит из оцепенения, слыша шевеление где-то на полу, и открывает глаза, замечая силуэт в темноте. Поначалу пугается, но когда получается различить очертания, понимает, что рядом с кроватью сидит Тэхен. Сидит на полу, спиной к нему, обхватив ноги руками и смотрит в окно.       — Тэхён, что случилось? Почему ты здесь?       — Не спится. Пришёл, просто посидеть рядом. Я разбудил тебя?       — Я не спал.       — И я не смог уснуть. Я вообще редко засыпаю без проблем. Не представляешь, как мне горько теперь осознавать, сколького я лишил себя из-за этих страхов.       — Каких страхов, Тэхён?       — Страхов снова проснуться там… Мне долгие годы снится один и тот же сон. Я каждый раз просыпаюсь в ужасе, и это не даёт мне покоя.       — А что за сон?       — Картинка из детства… Драка. Пятеро против одного. Против одного меня…       — Почему ты не рассказывал мне раньше?       — Не хотел жалости к себе. Чонгук, я привык держать всё в себе, так уж устроен.       — Тэхён, но если это такая проблема, то можно…       — Что? Обратиться к психологу? Психотерапевту? Был я у них, Чонгук, но опыт плачевный.       — Не помогло?       — Не помогло… Первые две докторши вместо лечения откровенно клеились, и здесь без преувеличения. Одна буквально из халата выпрыгивала. Я, мягко говоря, офигел. Не думал, что доктора высшей квалификации способны на флирт с пациентом, да ещё такой пошлый. Может, они ведут себя так не со всеми, я не знаю… Мне точно не повезло.       — Ну, здесь я их прекрасно понимаю. Ты же ходячий секс! — брякнул Чонгук и осёкся, — Когда ещё представится шанс увидеть живого Кима? Вот и пошла в наступление, — неловко пошутил он, но Тэхён хохотнул.       — Да уж… Следующий лекарь, применял ко мне то один метод лечения, то другой, в итоге назначил таблетки, от которых у меня начались такие проблемы, что я с трудом с них слез и долго потом мучился от головных болей и периодических приходов. Ещё один вместо лечения брал у меня автографы, поил горьким травяным чаем и обсуждал со мной мои роли, рассказывая, как любит все мои фильмы. Тут я слился быстро, поняв что это тупик.       — Где ты находил этих врачей, Тэхён?       — Искал в интернете и через рекомендации знакомых. Не поверишь, все они сплошь лучшие специалисты, профессора, и отзывы о их практике самые высокие.       — Не повезло тебе. И что, на этом ты закончил поиски врача?       — Не закончил. Был ещё один старикан, который засыпал прямо во время консультаций. Сначала один раз, потом второй… Тоже профессор, и поначалу я думал, что этот поможет уж точно, но, похоже, старику давно пора на покой. Я так и ушёл тогда, не стал его будить. Менеджер потом долго извинялась, но толку-то…       — Не верится… Неужели так бывает?       — Как видишь. А смысл мне сочинять? Об этих моих хождениях книгу можно написать. Близкие мне говорили раньше: сходи к специалисту, там помогут. Но не всё так просто. Такого знахаря ещё надо найти и убедиться, что он сам в уме.       — И что потом?       — Точкой кипения стал последний такой мозгоправ. К нему я обращался год назад, примерно за несколько месяцев до знакомства с тобой. Клиника частная, очень дорогая и зарекомендовала себя лучшей из лучших. Но стоило мне посетить первый сеанс, как на следующий же день в сети появилась информация о том, что Ким Тэхён лечится в частной закрытой психбольнице и у него серьезные проблемы с головой. Разлетелись мои фото из коридора этой клиники. Кто-то меня тогда сфотографировал там, хотя я был в маске. Узнали, и даже документы мои о записи слили. Я выяснил потом, кто это, но врач повёл себя отвратительно: порекомендовал мне перейти к другому специалисту, буквально открестившись от меня. Якобы, он не хочет проблем. В общем, Чонгук, это был тот еще спектакль. Вместо обещанного лечения, я получил новый стресс и интерес к своей персоне.       — И как же быть?       — Выход есть всегда. Заграничные врачи, где меня никто не знает. Хотя, не факт…и до них надо ещё доехать. Можно попробовать консультации по интернету, но действенны ли они? И здесь есть определенные риски для меня, как публичной личности, в этом вопросе я не особо везучий. Сложно проходить терапию и оставаться при этом незамеченным. Все они только обещают действенное лечение и конфиденциальность, а на деле выходит иначе.       Тэхён затихает, смотря в окно.       — Спасибо, что остался, Чонгук. Не представляешь, как приятно поговорить с тобой, как раньше…       Тэхён опускает на своё плечо ладонь, пытаясь его размять.       — Представляю, Тэхён, — Чонгук не выдерживает и кладёт свою руку поверх его, сжимая пальцы, — Мне тоже приятно… Очень…       Рука Кима дёргается и голос его дрожит, а он резко разворачивается, повиснув локтями на кровати и начинает быстро говорить:       — Если бы ты только знал, как мне хочется всё вернуть в самое наше начало! В тот самый день, когда ты стоял на балконе, а я любовался тобой с улицы.       — Зачем? — Чонгук снова не выдерживает и уже нежно гладит и перебирает его пальцы, взяв ладонь в свои, а мысли только о том, что он хочет стать намного ближе и не просто держать за руку, а крепко обнять.       — Мне не хватает тебя такого, Чонгук.       Это тихое признание в тишине и полумраке комнаты заставляет сердце Чонгука отчаянно забарабанить.       — Какого?       — Такого, с зарождающимися ко мне чувствами, — грустно улыбается Ким, целуя его руку.       — А такой, как сейчас, я тебе не нужен? — уточняет Чонгук, понимая нелепость вопроса.       — Боюсь, что это я тебе уже не нужен, — тихое от Тэхёна, и Чонгук ощущает, как кожи на его руке касается слеза.       — Нужен, Тэ… Очень нужен! Иди ко мне, — Чонгук погружает пальцы в его густые волосы и медленно тает.       — Можно? — с опаской спрашивает Ким. Он не верит, что его допускают и разрешают такое долгожданное и желанное.       — Нужно, — подтверждает Чонгук.       — Но ты говорил вчера… — снова не верит Тэхён. Перестраховывается.       — Ты тоже много чего раньше говорил. Давай забудем это, Тэхён!       Глаза Кима блестят в темноте, и Чонгук протягивает руку, стирая его слезинки.       — Чонгуки, я так хочу всё исправить, — шепчет Ким, медленно потираясь щекой о его руку, оставляя на ней влагу от слез.       — Тэ, успокойся… Всё хорошо… Давай поговорим об этом завтра? Мы оба устали, уже почти утро. Иди ко мне, ты весь холодный. Я согрею.       Чонгук тянет его на себя, и Тэхён забирается в кровать, ложась рядом, обнимает и утыкается носом в его шею. Он весь замерзший, ноги ледяные — долго сидел на полу. Чонгук прижимает его покрепче, целуя в макушку, и задыхается от счастья. Греет его собой, укрывает одеялом и слушает его дыхание.       Это первая ночь, когда они оказываются рядом после долгой разлуки и всех противоречий. Сонный Тэхён так прекрасен, но сна нет у обоих. Они ворочались и обнимались, подолгу смотря друг другу в глаза. Уже рассвело, и теперь Чонгук видел его при свете дня, без остановки целовал синяк на плече и таял от слов, что сводили с ума:       — Чонгуки, Боже, как же я скучал! Пожалуйста, не уходи от меня никогда, я не выживу! Обещаю, что не подведу… — шепчет Тэхён между поцелуями и обнимает так, что воздуха не хватает.       Как же любит Чонгук эти руки… Однажды он просто выбрал их и отдался полностью. И после них уже в другие не хочется, другие не важны и не нужны. Неинтересны. Они ведь чужие, а эти родные, и в них так тепло…       Чонгук так же крепко обнимает в ответ и благодарит кого-то свыше, сам не знает, кого, за своего Тэхёна, за то, что тот сделал первый шаг, пришел, сел у кровати и подтолкнул его к шагу навстречу.       Отчего-то в голове всплывают строки, что он прочел недавно в какой-то соцсети и поразился осмысленности высказываний. Он не помнит дословно, но смысл был такой: «Как же легко люди отказываются друг от друга, успокаивая себя тем, что это просто был «не мой человек». Но не надо забывать, что в любых, самых разных, отношениях очень важно проявлять именно терпение. Мы часто торопимся, делаем поспешные выводы, не входим в положение друг друга, «рубим с плеча», ставим точку… А иногда нужно просто спокойно подумать: «А стоит ли прекращать встречи, если вы просто не услышали друг друга?» Все мы очень разные, с кучей комплексов и недостатков. Но если тебе комфортно с человеком и ты себя чувствуешь с ним, как дома, то тебе уютно и в душе, и в сердце. Да, конечно, бывает, что характеры у обоих настолько сильные, что ни один, ни другой никогда не пойдут на компромисс, и большая вселенская любовь, по иронии, разбивается. Всем хочется, чтобы всё было идеально, но, к сожалению, это исключение из правил. Нужно слышать и слушать друг друга. И каждый раз прокручивать в голове мысль «Кто я без тебя?», чтобы потом всю оставшуюся жизнь не задыхаться без своего родного человека…»       В эту ночь, плавно перешедшую в утро, были только поцелуи и объятия, а потом был завтрак, который Ким сам приготовил. Мясо чуть подгорело, но видно было, как он старался, и Чонгук даже сфотографировал его за этим занятием.       — Ты сегодня свободен, Чонгук? — с аппетитом жуя салат, спросил его Ким.       — Да.       — А поехали в Тэгу? Я познакомлю тебя с моей няней Ким.       — Няня Ким? Кто это?       — Она мне как мать, Чонгук.       — Как мать? А где твоя настоящая мама? Расскажи мне всё, Тэхён!       — Я даже не знаю, где мать. Когда начал неплохо зарабатывать, я искал её, но следы увели за границу и там испарились. Чонгук, я вырос в приюте. После развода с отцом мать уехала с другим, а отец ушёл чуть позже. Их обоих я больше так и не увидел, рос с бабушкой и дедом. Ну, а когда и их не стало, меня определили в приют. Мои родственники меня предали, не забрали к себе. И я правда считаю это предательством. Не знаю как они теперь живут. Даже неинтересно. Ведь они, близкие люди, всегда крутились в нашем доме, бабушка их встречала, кормила, помогала… Не знаю, чего они испугались. Вот так я остался один. А в приюте мне повезло: посчастливилось обрести человека, который меня полюбил. Это моя няня Ким, и она даже хотела меня усыновить, но ей не позволили. А потом я вышел оттуда во взрослую жизнь, уже чётко зная, что делать. Ещё будучи в приюте, я постоянно принимал участие в каких-то театральных постановках, мы сами ставили спектакли и мне это очень нравилось. Вот тогда я и вышел оттуда с чётким пониманием, что хочу идти учиться на актёра. И так вышло, что меня приняли с первого раза. Наверное, очень велико было моё желание туда попасть, и комиссия это прочувствовала. Я учился и работал, там и познакомился с Сынхо. А после окончания делал всё, чтобы оказаться там, где я сейчас.       — Почему ты раньше мне всего не рассказал? — Чонгук и представить не мог, что за молчанием Кима на эту тему кроется такое…       — Я никому и ничего о себе не рассказываю. И даже Сынхо, который вместе со мной уже на протяжении многих лет, не сразу узнал обо мне всё. Чонгук, я хотел добиться всего сам, шёл к своей цели напролом и не хочу, чтобы меня жалели, поэтому никто из моих поклонников до сих пор не знает обо мне правду. И не узнает. Я даже имя сменил, взяв фамилию няни и имя её отца. Меня уже ничего не связывает с прошлым, но во снах оно до сих пор меня беспокоит. Я не говорил тебе всего, не хотел, чтобы ты видел меня слабым. Не оставлял тебя у себя и не оставался сам по этой же причине. Эта слабость выводит меня из себя. Я приучил себя быть сильным и не имею права отступать. Только последнее время программа дала сбой…       — Ты не слабый, Тэхён! Какой же ты слабый? Посмотри на себя! Ты успешен и популярен. Ну, а то, что ты молчал о себе и проблемах — это не преступление. Но если бы я только знал о тебе чуть больше — не приставал бы с признаниями. Я не стал бы…       —Чонгук, не надо! Понимаешь, ведь я профессиональный актер… Я этому учился. Могу сыграть кого угодно, изобразить любую эмоцию по заказу. Только в момент расставания стало так невыносимо, что меня накрыло. Я могу играть, но в моей реальной жизни так не получается. Как же сложно мне оказалось вовремя сказать «люблю»… Меня словно парализовало. Моя карьера всегда была в приоритете. Я долгие годы, с младшей школы, к этому шёл. У меня есть теперь всё: признание поклонников по всему земному шару, деньги, а соответственно и свобода. Я могу многое себе позволить, но потерять тебя оказалось для меня в разы страшнее, чем лишиться всех своих благ и завершить карьеру. Я не мог играть любовь, когда в сердце зияющая дыра… Не получалось нарисовать на лице искусственную улыбку, когда я понимал, что не могу, как раньше, просто взять в руки телефон и написать тебе «я скучаю». Хоть я и редко такое писал… а может, и никогда. Я заменял эту фразу другими намеренно, чтобы не выдать, насколько ты стал значим для меня. Так значим, что я сам испугался. Я давно перестал доверять людям, и на то есть много причин. Пока шёл к своей вершине, многое видел, не единожды сталкивался с предательством условных друзей. Поэтому выбрал карьеру. Она не предаст. У меня был принцип — не погружаться в человека глубоко. И до встречи с тобой мне это удавалось. Но ты постепенно разрушил сложенные годами правила. Я ни от кого не получал столько тепла, как от тебя. Ты хотел от меня громких признаний, как в кино, просмотрев все дорамы со мной. Но это мои роли, Чонгук, а в жизни я другой. Я своего рода эмоциональный инвалид, и пытался возместить тебе отсутствие признаний подарками. Знаешь про пять языков любви? Язык слов, прикосновений, подарков, помощи и времени. Для меня проще всего было выбрать подарки. Я одаривал всех, кто был со мной. Их всё устраивало, меня тоже, а когда уставал от них, с лёгкостью расставался. Я не умею говорить о чувствах, а может, это профессия наложила на меня такой отпечаток, и я уже выгорел эмоционально настолько, что могу выдавать эмоции только на камеру. Я не знаю, Чонгук… Возможно, меня нужно лечить, и это какие-то отклонения. Мне проще снять с тебя джинсы и поговорить с младшим Гу, чем сказать тебе в глаза, что я люблю тебя.       Тэхён замолчал, нервно теребя в руках салфетку. Чонгук взял его за руку.       — Тэхён, не надо так говорить. Ты можешь многое, если уже стал признавать свои проблемы и заявлять о них открыто. А младший Гу, кстати, только что дал о себе знать… — улыбнулся Чонгук, чувствуя прилив крови где-то внизу.       Тэхён среагировал молниеносно, опустил взгляд на его ширинку, машинально облизнувшись, как всегда. И всё-таки, это всё тот же ЕГО тигр. Он лишь ненадолго скрылся в зарослях бамбука, одолеваемый терзаниями, но периодически появляется и скоро окончательно выйдет наружу.       — Вижу, и обязательно поздороваюсь с ним как следует позже, если позволишь… — Тэхён поднимается с места, утаскивая за собой и Чонгука, притягивает его к себе, прижимаясь бедрами. — Так ты хочешь поехать со мной? Время идёт, а я обещал наведаться к ней на днях. Очень хочется вас познакомить.       — Окей, поедем, но только я буду за рулём. Тебе надо поберечься пока.       — Ну, тогда поехали на такси. Я не хочу, чтобы ты устал. Ехать около трех часов, а мы и не спали совсем…       — Такси не вариант! Я не смогу тогда часто останавливаться и целовать тебя. К чему нам лишние глаза? — Чонгук прижался плотнее, вбирая кожу на шее Кима губами.       — Гу… Ой, прости! Я отвыкну… — прикрыл глаза Тэхён, еле сдерживая стон.       — Не отвыкай, мне нравится это твоё «Гу»! Сейчас оно звучит как раньше…       Чонгук задумался: а что плохого в этом обращении? Вначале ему это нравилось, после казалось сухим и бездушным, грубым и отстранённым. А теперь, из уст Тэхёна в его адрес, такое привычное и ранее любимое «Гу» звучит как-то по-родному. Он действительно соскучился, даже по этому «Гу».       — А знаешь что, Ким Тэхён?       — Что?       — Давай-ка, я прямо сейчас нарисую тебе улыбку! А то без моего мейка ты как-то притух.       — Я только за, Гу! Нарисуй мне её, да такую, чтобы я не переставал улыбаться даже во сне.       Чонгук нежно и трепетно выполняет обещанное, смакуя каждое движение. Губы скользят по губам, а поцелуй становится глубоким.       — Кстати, про твои сны, Тэхён, — прерывает поцелуй Чонгук. — Уверен, совсем скоро если они и будут тебя мучить, то не так часто.       — Да? Это почему?       — Может, если я измучаю тебя в постели до изнеможения, то и снам твоим места не будет? А? Ведь так уже было! Вспомни Париж, Чеджу… Ты спал как убитый.       — Да, точно! А этот метод заслуживает проверки на практике…       — Да, нам многое стоит перепробовать, сдаваться мы не будем.       — Гуки, я ради спокойных ночей с тобой обойду всех мозгоправов в этой стране и за её пределами!       — Вот как раз спокойные ночи я тебе и не обещаю, Ким Тэхён! Подожди пока их обходить. Я же предложил метод, сегодня ночью и проверим. Сейчас некогда, хотя и очень хочется. Но нам же надо к няне Ким, и уже пора в дорогу.       — Очень хочется, Гу! Дотянуть бы до ночи…       Тэхён жадно его целует, стискивая в объятиях. Безусловно, обоим не до поездки, но для Тэхёна это важно. Его ждёт там самый близкий человек.       — Подожди, а как же твоя собака? Она где, вообще? — отрывается от его губ Ким.       — Смайл у соседа, и его пора забирать. Загостился малыш, — Чонгук не согласен прерывать такие сладкие поцелуи. Он очень по ним скучал, поэтому целует любимые губы, останавливаясь только для того, чтобы ответить.       — Так давай и его возьмём с собой! Няня обожает животных.       — С собой? Можно попробовать. Только не знаю, как он перенесет дорогу. Но и дома его одного оставлять надолго не хочется. Тогда сначала за ним!       Пёс лаял от счастья, запрыгивая в машину Кима, и радостно вилял хвостом. А старушка, что обещала проколоть шины Тэхену, стояла у подъезда и косилась на счастливую троицу. Чонгук кивнул ей и показал знак, что всё отлично, она покачала недоверчиво головой, но так и осталась наблюдать.       Поначалу Смайл тоже недоверчиво косился на Кима и даже грозно гавкнул пару раз для устрашения.       — Смайл, знакомься — это Тэхён. Он хороший… временами. Ты привыкнешь, как и я. Он свой, Смайл. Дай ему лапу!       Тэхён присел на корточки перед псом и сам протянул ему ладонь, а Смайл будто одолжение сделал — положил свою лапу поверх, но при этом гордо отвернул морду. Чонгук засмеялся, не в силах это стерпеть, а Тэхён воспринял всё серьёзно и пообещал стать ему другом не хуже Чонгука. Пёс быстро оттаял, стоило лишь Киму хорошенько потрепать его за ушком.       — Да какой же ты милый, Смайли! Прямо как твой хозяин. Прыгай на заднее, поехали!       В дороге Смайл вёл себя спокойно, а вот Чонгук не очень. Он то и дело поворачивался вправо, ища глазами своего тигра. Тэхён смотрел в ответ. Ничего не говорил, но этих взглядов хватало, чтобы понять, как он скучал и тоже не может наглядеться.       — Давай остановимся. Ты мне что-то обещал по пути… — не выдержал первым Тэхён, а Чонгук тут же сориентировался и нашёл место для парковки.       Пока Смайл выгуливал сам себя, они, присев на траву, жадно целовались, позабыв о том, что пора ехать. Время быстротечно, а у них на визит к няне остаётся не так много времени.       — Гуки, пора ехать… — уговаривал то ли Чонгука, то ли себя разморенный поцелуями Тэхён, а руки скользили по бедрам без остановки.       — Да, пора… Сейчас поедем, — шептал Чонгук, заваливая Кима на траву. Хотелось большего, но место не позволяло. Он и не думал, что настолько сильно изголодался по нему. Сил терпеть не было совсем…       — Давай потерпим. Не хочется вот так, быстро и на ходу. Я хочу любить тебя долго, до скрипа расшатанной кровати и твоих хрипов подо мной. Гу, остановись… Мне тяжело держаться, и ты же понимаешь: если мы начнем, то остановимся нескоро.       И Чонгук останавливался, а потом начинал снова. Ну, не мог он так просто от него оторваться! Тянуло и влекло. И так было, пока Смайл не скомандовал им своим звонким лаем, что пора бы уже и в дорогу, прогулка давно закончена.       Оба расхохотались, услышав его командный лай, и так всю дорогу и смеялись, глядя на пса, который только разговаривать не умеет, но ведет себя разумнее некоторых людей. Разумнее этих двоих с говорящими взглядами.       — Он у меня классный, правда? — спросил Чонгук, выруливая к повороту на Тэгу.       — У нас. Он у нас классный, Гу! — возразил ему Тэхён и приблизившись чмокнул в щёку.       «У НАС»… Слышать такое было непривычно, но как-то тепло, что ли…       Няня встретила их у калитки. Она как раз обрезала розы и выглядела очень сосредоточенно, а увидев счастливую парочку и оголтело прыгающего пса рядом с ними, мило разулыбалась.       — Ну, наконец-то! Долго же вы ехали! Я уже извелась вся, хотела звонить. По пути были пробки? — беспокоилась няня, внимательно рассматривая Чонгука, который склонился перед ней в низком поклоне.       Войдя во двор, Чонгук глазам своим не поверил — он будто в оранжерею попал. Всюду цветы необыкновенные, и сама эта женщина такая же. В глазах добро и нежность при виде Тэхёна и его спутника.       Тэхён поцеловал ей руку и нежно обнял свою няню, которая расчувствовалась и потянулась в карман, за платком.       — Няня, ну что ты? Я же приехал! Всё хорошо! К чему эти слёзы? А это что за прелесть? — спросил Тэхён, указывая на цветы.       Няня мгновенно переключилась, начав рассказывать ему о растении.       — Это далия. Второе, более известное, название этого цветка — георгин. Но мне больше нравится эту красоту называть далия. Ты только посмотри, какие они у меня в этом году разноцветные! Не нарадуюсь на них!       — И правда, они очень красивые! — кивнул Чонгук и незаметно сфотографировал Кима на фоне этих цветов. Получилось великолепно!       — Так что же вы так долго ехали-то? — не успокаивалась няня, будто подозревала о причинах задержки.       — Почему так долго? Да было несколько пробок, — улыбнулся Ким, вручая ей кучу пакетов с подарками.       —Изнурительные были пробки, поэтому и задержались, — поддакнул ему Чонгук, и они, переглянувшись, засмеялись. И только Смайл был в курсе, что не пробки всему виной, а спонтанные остановки с долгими поцелуями неуёмной парочки.       Собаку накормили раньше всех, и тот, довольный, бегал по двору, выполняя просьбу хозяйки «цветы не трогать!» Он и не трогал, только нюхал, а потом смешно чихал.       — А ты что так исхудал, Тэхён? Где твои щёчки, а? А ну, скорее за стол! Откармливать тебя буду и ещё с собой соберу. Ты снова на диете для роли? Чонгук, присаживайся рядом с ним и не стесняйся! Я очень вас ждала и не отпущу, пока хорошенько не накормлю!       Няня накормила гостей от души и усадила смотреть старые фотографии.       — А вот Тэхёни маленький ещё. Восьмой годик ему пошёл, когда в приют приезжал по приглашению фотограф. Я тогда у него лишнее фото выкупила и храню. Только имя тогда у него было другое…       — Не надо, няня! Это имя в прошлом.       — Да, и то правда. Между прочим, тебе это имя — Тэхён — куда больше подходит. Ким Тэхён! Как я рада, что имя моего отца живет! Да ещё как живет! Это имя и этого парня любят миллионы. Ох, Тэхёни, я так рада тебя видеть! Приезжай ко мне почаще, и Чонгука привози!       — Обязательно, няня. Теперь только с Чонгуком, ну, и со Смайлом, конечно.       Тэхён сжал под столом ладонь Чона и грустно улыбнулся, глядя на своё детское фото.       Хорошо они посидели у няни, душевно было, как дома. Чонгуку эта женщина понравилась с первых минут, и он был благодарен ей за доброту по отношению к Тэхёну. Она заменила ему всю семью и помогла идти дальше.       — Тэ, оказывается, уже в восемь лет ты был настоящим красавчиком!       — Чонгуки, тогда я так не думал, поверь. Мне ежедневно подрывали веру в себя те дети. Моя вера в себя целиком заслуга этой женщины. Она часто мне повторяла, что для мечты надо упорно трудиться, и я верил ей. Так и делал всю жизнь.       — Тэ, не грусти! Всё в прошлом. А в настоящем и впереди наше с тобой будущее.       — Ты правда готов попробовать снова?       — Спрашиваешь! Я даже в Тэгу с тобой поехал!       — Спасибо, Чонгук. Ты прости, что я так расклеился.       — Тэ, ты не расклеился. Утомился просто, а это поправимо.       — Утомился… Мда… Но моё утомление не помешает мне сегодня… — сжал его бедро Ким, а Чонгук на мгновение выпустил руль. Они уже подъезжали к дому.       — Ким Тэхён, о чём твои мысли?       — О тебе, Гу! И только о тебе.       Смайл давно спал на заднем сидении. Чонгук перенёс его, сонного, к Тэхёну в квартиру и уложил на пушистый коврик. А у него самого на сон не было и намека, и даже дальняя дорога сил не отняла.       — Пойдём в душ, — предлагает тихо Ким, обнимая его со спины, когда Чонгук ещё выставлял на полки холодильника гостинцы от няни Ким.       — Пойдём, только поскорее, Тэ, или я прямо здесь начну тебя раздевать.       Тэхён, как всегда в эти моменты, обворожительно улыбается, ведя его за руку за собой. Кажется, целая вечность прошла с момента их последней близости. Нервы у обоих оголены до предела и сердца стучат в такт. Тэхён стоит близко и стягивает с него остатки одежды, заводя в кабинку душевой.       — Я не знаю, Гу, по чему я больше скучал…       Внутри душевой тепло и влажно, и только шум уже включенной воды разбавляет тишину, пока Ким не начинает говорить.       — По глазам, — целует он прикрытые веки Чонгука, — по губам, — Тэхён мягко прикасается к губам и оставляет на них влажные поцелуи. — По твоим рукам, — Тэхён берёт ладони Чонгука и целует каждый палец, — по голосу твоему очень скучал. Скажи мне, что ещё любишь, Чонгук… Пожалуйста, скажи…       — Тэ, я очень тебя люблю! И тоже безумно скучал. Мы столько времени потеряли… — дрожит от предвкушения Чонгук, обнимая Тэхёна.       — Мы всё исправим и наверстаем, вернём или начнём заново. Я люблю тебя, Чонгук. Ты мне веришь?       — Верю… — Чонгук прикрывает глаза, отдаваясь его рукам и губам.       Тэхён целует его как в первый раз и шепчет, не смолкая, о том, как скучал. Его руки везде, ласкают и доводят до исступления. Его губы везде, и Чонгук даже не замечает, как оказывается подхваченным на руки, а Ким уже несет его в спальню.       Хочется сказать, чтобы отпустил, он сам дойдет, но Тэхён снова мокро его целует и укладывает на постель, ложась рядом.       — Я очень хочу, чтобы эта ночь после расставания многое рассказала о моих чувствах к тебе. Я хочу показать тебе, как мне тебя не хватало…       Тэхён нависает над ним, прикасаясь губами не к губам, а словно к самой душе. Чонгук растекается под ним прохладной рекой.       И Тэхён для него самого сейчас та самая река, куда он всё время стремился нырнуть, чтобы искупаться в необычайном омуте глаз, ощутить волнующий аромат кожи, выпить одним глотком его губы… Он боялся упасть в эту реку снова, но не жалеет, что окунулся вновь.       Чонгук с ума сходит от его губ на себе и теперь понимает, как скучал Тэхён. Таким нежным он с ним ещё не был и не целовал так говоряще. А эти поцелуи кричали о любви, которая жила, но тщательно скрывалась под маской безразличия. Для чего? Чонгук теперь знает, почему так было, и не осуждает, а принимает его странности. Он верит, потому что невозможно не поверить, когда каждый чувственный толчок члена внутрь, сопровождается хриплым:       — Чонгуки, я люблю тебя…       Невозможно не поверить, когда его целуют так открыто и откровенно в этот раз и шепчут: Чонгук, я хочу быть с тобой…       И Чонгук тоже хочет и знает, что будет. Другие — те, чужие, может, и более правильные, и не такие сложные — не заменят ему Ким Тэхёна со всеми его странностями и недостатками. Он для Чонгука такой единственный. Возможно, Ким родился на этот свет и прошёл весь этот путь, чтобы встретиться с ним именно там, в том сказочном бамбуковом лесу.       Никто никуда не торопится в эту ночь, и каждый мазок по коже губами, слишком медленный и невозможно чувственный, говорит без слов о том, как болезненна была их тоска друг по другу.       Ничего не заканчивается, и отдохнув немного, они начинают снова, но теперь Чонгук сверху, а Тэхён смотрит на него снизу, бережно удерживая и направляя. Между ними всё тот же пожар и, похоже, здесь никогда ничего не изменится. И даже когда силы уже на исходе, губы всё так же тянутся за поцелуем.       — Нарисуй мне улыбку, Чонгук. Такую, чтобы я задохнулся от счастья, — шепчет Тэхён в поцелуй, а Чонгук рисует: нежно и страстно, ласково и с напором.       Ничего не заканчивается…       Тэхён искренен этой ночью и рассказывает не словами, а языком тела всё, что скрывал и боялся произнести. Такого единения между ними не было никогда. Теперь же все тайны и страхи оказались на поверхности. Тэхён засыпает в его руках, а засыпая, сообщает:       — Я установил будильник. Завтра… хм… уже сегодня отвезу тебя на работу. Пусть Смайл останется со мной, а вечером мы тебя заберём. Ты не против?       — Угу, — мычит засыпающий Чонгук, уткнувшись носом в его грудь.       И засыпается ему очень сладко, и спится спокойно. Спит и Тэхён, не проснувшись ни разу за долгое время.       Весь следующий день проходит у Чонгука на позитиве. Он наполнен до краев эмоциями и чувствует, что до сих пор пахнет им. А вечером, на парковке, он буквально влетает в машину Кима и, не успев толком захлопнуть дверь, целует его. А Ким улыбается и тянет поближе к себе, предлагая сегодня поужинать на природе.       Смайл на заднем сидении виляет хвостом. Он единственный уже плотно и качественно накормлен, на шее его сверкает новый ошейник. Тэхён в своём репертуаре — теперь он балует обновками и собаку.       — Ну, а что? Этот просто не будет так агрессивно натирать ему кожу, — оправдывается Тэхён на слабые возмущения Чонгука.       Смайл гавкает, соглашаясь, кажется, не с хозяином, а с Кимом.       — Успели сговориться, да?       — Успели, целый день вместе провели. Он забавный, с ним не соскучишься!       И такие вот проводы до работы и встречи с неё были, пока Тэхён не вернулся к своим делам. Отпуск его быстро подошёл к концу, а рабочие будни начались с пресс-конференции, где он с грустным видом, надев очки с простыми стеклами, вещал о причинах своего странного поведения. Говорил он уверенно и для дела немного сыграл, преувеличив масштабы. Причиной выставил подорванное на двухмесячных съемках в Италии здоровье, попросил у всех сопереживающих и не очень прощения и понимания. Ведь он такой же живой человек.       Чонгук смотрел видео с работы и радовался, что написал ему такой потрясающе слезливый текст. Да, это именно он составлял для Кима речь, пока тот целовал его за ушком и отвлекал от важного.       — Брось, Гуки. Пойдём спать. Я знаю, что сказать, не переживай.       — Ну уж нет! Вот тебе текст, учи, потом проверю.       — Ну, Гу… А как же поцеловать?       — Поцелуи в награду за выученную речь и эмоциональный пересказ.       Тэхён, конечно же, всё быстро выучил, с выражением пересказал и нырнул к Чонгуку в наполненную водой и пеной ванну, делиться впечатлениями от складной речи и благодарить своего любимого за помощь.       Пресс-конференция прошла гладко, но СМИ ещё долго это муссировали. А Тэхён уже вовсю работал, приговаривая: собаки лают — караван идёт!       А спустя примерно месяц, когда окончательно пришел в себя, Ким Тэхён назло врагам и на радость фанатам выпустил ошеломительную фотосессию, где впервые предстал перед всеми в обновленной, идеальной физической форме. И эта форма в черно-белом формате съемок была абсолютно ничем не прикрыта сверху: торс оголён, подчеркивая соблазнительные кубики, а брюки с низкой посадкой, что сидели ошеломительно на крепких бедрах, вызвали бурю эмоций. У Чонгука так точно. Он такого вообще не ожидал.       — Чонгук, да это всего лишь реклама парфюма! Такая была концепция. Это эксперимент, но как залетел! — успокаивал он Чона по телефону, а у того аж дар речи пропал от увиденного, и он, сразу же забросив работу, принялся звонить Киму.       Ролик со съёмок фотосессии всего лишь за двадцать минут набрал миллионные просмотры, и цифры эти продолжали расти.       Фанаты сходили с ума, и Чонгук вместе с ними. Ким Тэхён — верх сексуальности и в одежде, а без неё… Ммм. Чонгук этих кадров не видел до выпуска и был сражен наповал таким Кимом, а едва дождавшись его дома, набросился на него, но не с претензиями.       — Ким Тэхён, как ты мог в обход меня такое провернуть?       — Хотел утереть носы врагам, Гу. А ещё мне очень интересна была твоя реакция.       — Моя реакция не может быть другой. Я хочу тебя уже полдня и с ума сойду, если сейчас же не увижу тебя всего без одежды. Раздевайся!       — Ууу, как грозно! А может, поможешь?       Чонгук не выдержал подколов, подхватил его тогда, такого же возбужденного, перекинул себе через плечо и унёс в спальню, откуда не выпускал, пока Ким не взмолился о пощаде.       Такие марафоны у них случались часто. Ким подогревал — Чонгук не выдерживал, и наоборот.       А подогревал его Тэхён по-разному, порой слишком провокационно. Однажды, будучи по уши в работе, открыв сообщение от него, Чон буквально выпал из реальности, когда на экране высветилась обложка видео с полотенцем поверх возбужденного члена Тэхёна. Чонгук не мог, видя такое, оставаться в окружении людей и сбежал в пустующее помещение, где сразу же открыл видео, залипнув на том, как сомкнутая в кулак, превосходная ладонь Кима медленно и сексуально скользит по члену, поверх которого лежит любимое полотенце Чонгука. Это был полный абзац! Чонгука бросало то в жар, то в холод, а эта знакомая и такая любимая рука неторопливо и вызывающе перемещалась по всей длине возбуждения. Чонгук изнывал тогда от безысходности. В кадре видно было лишь соблазнительный участок пресса, руку и член, тщательно спрятанный от глаз.       — Что ты вытворяешь, Тэхён? — набрав его номер, выпалил, задыхаясь, Чонгук.       — А разве не видно? Думаю о тебе… Ты же не захотел взять отгул и провести день со мной, теперь вот помучайся… Мм, Гу, а может, приедешь?       — Приеду… Вечером приеду, а пока побереги силы, Тэ…       — До вечера далеко. Отвлекись от работы ненадолго, Гу. Я снял это кино для тебя, дальше интереснее, поверь…       — Тэхён, я не буду это смотреть!       — Будешь… Знаю… — промурлыкал Ким и отключился.       Конечно, он знал, что Чонгук не выдержит и досмотрит до конца, как его любимое полотенце пачкается в белёсой жидкости, а Тэхён сладко кончает, произнося его имя. Чонгук так и не увидел ничего открытого. Ким не оголился, но тем эротичнее всё это выглядело.       А вечером эту красоту уже не скрывало полотенце, и Чонгук мучил губами и языком его член, не позволяя сразу кончить. Это сумасшествие они ежедневно делили на двоих и оба тонули друг в друге безвозвратно.       После разлуки они встречались уже три месяца, но Чонгук всё никак к нему не переезжал, находя разные причины. По большей части он был у Кима, но квартиру свою не бросал. Тэхён мучил его вопросами, пока всё не решилось окончательно.       — Чонгук, давай уже съедемся. Ну, сколько еще ты будешь ездить от дома к дому? Я очень хочу, чтобы мы жили вместе. А ты?       Чонгук промолчал тогда и замялся.       — Если тебе не нравится здесь и мешают неприятные воспоминания, то давай вместе выберем новый дом.       — Тэ, этот дом меня вполне устраивает и нет уже никаких неприятных воспоминаний. Они стёрлись твоими стараниями.       — Да? А что тогда? Ты не хочешь жить со мной? Не понимаю!       — Ким Тэхён, не заводись с пол-оборота, а то сейчас заведешь и меня. Я хочу с тобой жить… Но.       — Но?       — Но как подумаю, что опять эти переезды, чемоданы…       Кажется, Чонгук и сам словил какой-то психологический блок, связанный с чемоданами и переездом. Не мог он себя преодолеть и заставить взяться за сбор вещей, хотя давно уже было пора. Он катался туда-сюда уже три месяца.       — Слушай, если дело только в этом, то предоставь всё мне. Да и сколько можно гонять туда сюда Смайла? Он уже запутался и потерялся в пространстве.       Чонгук не воспринял всерьёз предложение Кима, а зря… На следующий же день все вещи Чона были дома у Тэхёна. Он днём сам всё привез, сложив на месте чемоданы, успел к вечеру заполнить этими вещами свободный шкаф и встретил Чонгука на пороге со словами:       — С новосельем, мой хороший!       Чонгук обомлел, поняв, что произошло.       — Но как ты туда попал? У тебя же нет ключей!       — Мм, Гу, обижаешь… Перед этими пальчиками не устоит ни один замок!       — Вот же, аферист!       — Да-да! Но с одной поправкой: твой любимый аферист!       — Самый любимый.       Чонгук, на самом деле, был очень ему благодарен за инициативу. Только жаль было, что не увидел соседских стариков. Он решил, что позже обязательно их навестит, ведь пока их не было дома. Они вдвоем уехали отдыхать, чем вызвали удивление многих. Дед Минхо всё кружил и кружил вокруг почтенной дамы Со в нерешительности, а потом спонтанно пригласил в Венецию. Боевая медсестра согласилась сразу же, ведь это то самое место, которое она мечтала посетить.       В вечер переезда они с Тэхёном, сидя на набережной в укромном месте, обсуждали воссоединение стариков и рассуждали о том, что чувствам все возрасты покорны. Тэхён поправлял его растрепанные ветром волосы и спрашивал:       — О чем задумался, Чонгук?       — Мне вот интересно, как бы у нас всё сложилось, если бы не этот твой контракт?       — Так же, Гуки. Всё было бы точно так же… Возможно, не так быстро, но мы всё равно были бы вместе! Я бы немного пострадал в нерешительности и всё равно пришел бы к тебе. И ходил бы так за тобой хвостиком, как за нами Смайл.       — Почему?       — Потому что люблю, и ты любишь… А такую любовь, как у нас, нельзя губить. Это преступление!       — Тэхён, ты прости, что я тогда…       — Тсс… Все правильно, Гу. Я заслужил.       Смайл, бегающий рядом, подбежал и положил морду Чонгуку на ногу.       — А вот теперь ответь мне ты: зачем погрыз ножку у дивана и подлокотники все обтрепал? Я не узнаю тебя, Смайл! Ты всегда был хорошим мальчиком!       Смайл что-то буркнул на своём, а Ким сразу вступился:       — Ох, это такая мелочь, Гу. Я уже заказал новый диван!       — Что?       — Ну, а что? Есть повод обновить!       — Ким Тэхён, ты опять? Или вы сговорились? Один погрыз по просьбе второго, чтобы появился повод обновить?       — Ох, какой ты выдумщик! Гу, там такой диван на сайте… Широкий, угловой, и нам на нём очень удобно будет…       — Тэ…       — Ну, а что? Я уже представляю, как мы там…       Чонгук смирился с тем, что Ким частенько что-то обновлял. Натура такая! И постоянно горел новыми идеями, а их было много, и одна моментально сменяла другую.       После переезда Чонгука его одолевало только одно желание. Он решил, что просто обязан познакомиться с родителями Чонгука и настаивал на этом, потому что его намерения серьёзны и об этом обязательно должны знать близкие его Гу.       — Чонгук, ты что, меня стесняешься? Я такой плохой? Почему не везёшь к своим?       Чонгук, когда в первый раз услышал такое предположение, чуть рисом не подавился. Он стесняется? Конечно, нет! Просто опасается, что после знакомства с ним родители признают сыном Кима, а его задвинут на второй план. Шутка, конечно! Хотя… Ким Тэхён великолепен в своём обаянии и способен при личном общении расположить к себе кого угодно. Так и вышло.       В день долгожданного знакомства мама нервно металась по дому в поисках вазы для шикарного букета, что галантно, целуя ручку, преподнёс ей Ким, и пребывала в эйфории от переизбытка в её скромном доме красоты и обаяния в лице гостя. Мама была обезоружена, и этот факт не обсуждается.       Отец же дружелюбно, но не без опаски, жал Киму руку и приглашал пройти в дом, даже не представляя, о чём может завести разговор с такой известной личностью.       Нет, конечно, они морально готовились к встрече, ведь сын сказал, кого приведёт, заранее сообщив, что они уже давно вместе.       Обстановку разбавил сам Тэхён, не смолкая ни на минуту, и Элия, которая тоже была под впечатлением и действием его чар. Родители расслабились и к концу вечера уже признали Кима за своего второго сына. Вот умел он так себя подать, что в любой компании становился своим.       А перед уходом от родителей Тэхён незаметно шепнул Элии, что приглашает её на свой день рождения, где будут самые близкие. Она удивилась, но приглашение приняла. Были там и правда только близкие, но она приглашена была неслучайно. Ким давно вынашивал ещё один план, как бы непринужденно познакомить их с Сынхо.       Познакомил и, кажется, не зря… С его дня рождения они уехали вдвоем и, судя по довольным лицам, очень понравились друг другу.       А на следующий день с раннего утра Сынхо уже звонил Чонгуку и спрашивал:       — Что она любит? Расскажи, а? Хочется её порадовать!       А тот без всяких выгораживаний сестры отвечал:       — Поесть и поболтать! Наверное, это всё!       Сынхо озадаченно хмыкнул, а Чонгук, завершив разговор, обратился к Киму:       — И как ты понял, что эти двое понравятся друг другу?       — Интуиция, Гуки… И волшебство! Забыл, что твой мужчина волшебник?       Чонгук об этом не забывал ни на минуту, а волшебство в их доме действительно витало в воздухе. Оба отпустили себя, отбросили предрассудки, страхи и заморочки, привыкая жить и ладить друг с другом.       День ото дня Ким становился всё откровеннее. Вечерами за ужином делился своими мыслями и даже переживаниями, добавлял новые подробности из прошлого, от которых у Чонгука бежал мороз по коже. Как же ему в те минуты хотелось туда, в его одинокое детство, чтобы защитить ото всех, а также в годы его обучения, чтобы быть рядом и приободрять. Чонгук присаживался рядом, брал его за руку и слушал, стараясь не перебивать, а потом вместо слов сочувствия прижимал к себе и молча гладил по волосам. Тэхён сидел послушно, принимал это и говорил:       — Чонгук, наверное, я в прошлой жизни совершил какой-то грандиозный подвиг, раз в этой ТЫ меня любишь.       — Хм, ну не знаю, может, ты был…       И Чонгук ловко уводил тему с грусти на веселье, предлагая и изображая разных персонажей из истории, кем они вдвоем могли бы быть. Тэхён смеялся от души и включался в игру.       Но таким милым Тэхён бывал только с ним. В обществе держался, как и прежде, гордо и непримиримо. Словно, тигр перед прыжком, готовый в любую минуту кинуться на любого.       А их дни и ночи… Они наполнены были то чувственным интимом, то остервенелым сексом — всё по настроению обоих. Они, не сговариваясь, любили друг друга так, как хотели, и сны Тэхёна постепенно отходили всё дальше и дальше. Чонгук собой всё затмевал, залечивал его глубокие раны, исцелял без лекарств заботой и получал взамен то же самое. Тэхён учился этому у него. Оказывается, это несложно, когда любишь по-настоящему.       Однако «сложный» простым на все сто так и не стал. Он сохранил в себе тот жгучий темперамент и страсть, с новой силой пробудилось рвение к работе, но её стало значительно меньше. Он оставлял много времени для НИХ.       Чонгук слышал не раз, как он отказывался от предложений, что наговаривал ему по громкой связи Сынхо:       — Нет, на следующей неделе не могу. Мне надо три дня. Летим с Гу на Чеджу. Что? Это шоу, а когда? В это воскресенье? Не могу, мы должны поехать в горы, уже всё решено.       Чонгук улыбался и спешил поскорее его обнять, а Ким недоуменно смотрел на него, не понимая причин такой спонтанной нежности. У них всё замечательно складывалось, ведь оба осознали, что самые прочные и трепетные отношения у той пары, что расходилась в муках и вновь сошлась, испытывая настоящую любовь.       Они делили одну постель, ванную, кухню, вместе отдыхали, и теперь уже для Чонгука стало проблемой так часто выбираться куда-то. Работа не отпускала, и он судорожно искал варианты, как бы это исправить. И то ли сама Вселенная, то ли их теперь уже общий друг Сынхо помог, но как-то, забежав к ним вечером для обсуждения с Тэхёном плана работы, он вдруг заявил:       — Давно задумываюсь над тем, что в нашу небольшую компанию требуется личный визажист.       — Ты о чём? — спросили оба в один голос.       — Я о главном! Сколько вы ещё будете маяться по-отдельности? Не проще ли нам Чонгука взять к себе? Ну, а что? Вы постоянно будете вместе, у тебя будет личный мастер, а я избавлюсь от ещё одной головной боли.       — Чонгук? — спросил у него Тэхён, а тот завис.       — Да ладно вам! Что вы за тормоза такие? Беру это на себя! Чонгук будет на меня работать, и зарплату ему буду платить я, исходя из графика. Подумайте! От этого все только выиграют!       И Чонгук думал, тщательно взвешивая все за и против, а Ким на него не давил. Чонгук решался недолго, всё-таки приняв предложение. В любом случае, он всегда может отказаться, но попробовать стоит. Так им действительно будет проще. Сынхо решительно принялся за дело. У того всё было чётко и законно: с подписанием трудового договора и всевозможных соглашений. Тэхён в это не лез, но втайне радовался, что друг так им помог, проявив инициативу.       Увольнение Чонгука руководство восприняло в штыки. Отпускать его не хотели, но в итоге сдались. У Чона теперь началась другая жизнь, полная новых впечатлений. Тэхён стал его постоянным и единственным клиентом, который каждый раз перед тем, как тот приступит к работе, просил:       — Гу, нарисуй мне улыбку… — и Чонгук целовал его как в первый раз, вкладывая в поцелуй всю свою любовь.       Параллельно с этой работой Чон завёл свой блог в соцсети, где стал учить подписчиков азам макияжа и делать распаковки косметики вместе с Элией. Эту свою деятельность он монетизировал. Выходило очень даже прилично, и аудитория его росла.       Чонгук кайфовал на новом месте, объездил с Тэхёном много городов. Они практически не разлучались. Бывало, ссорились — ну, а кто не ссорится в парах? Зато какими жаркими были примирения! А были они повсюду: в машине у офиса, в гримерных, а однажды даже на опустевшей после съемок площадке. Эти сумасшедшие не боялись ничего, и в конце концов, произошло то, что должно было произойти, рано или поздно. Их засекли. В первый раз в ресторане, во второй — на прогулке, а в третий уже у дома, куда они входили, держась за руки.       — Тэ, что теперь будет? — читая предположения СМИ, спросил Чонгук, лежа у него на груди перед сном.       — Признание, Гу, что же ещё? Спи, я пойду, попью.       Тэхён этой ночью нескоро вернулся в постель: он принялся писать огромный пост в своих соцсетях, а начало было таким: «Я искренне люблю всех своих поклонников, работаю ради вас, живу вашей поддержкой и прошу без осуждения и домыслов позволить мне любить ЕГО…».       А в конце длинного обращения было: «Этот человек особенный для меня, он ежедневно делает меня счастливым, а я должен таким быть, чтобы радовать вас, как и прежде, своей игрой. Прошу о понимании. Искренне ваш, Ким Тэхён».       Все без исключения были в шоке от неожиданного признания Кима. Это был взрыв. Уж от кого другого, но от него подобного никто не ждал, а Чонгука с утра на соседней подушке вместо головы Тэхена ждал сюрприз в виде двух парных колец. Чонгук проморгался ото сна и не сразу понял, что к чему.       — Скрывать мне уже нечего, Гу. Давай, покажем всем, как надо любить. Хочу, чтобы они знали, что у нас всё серьёзно! — нежно его целуя, Ким медленно надел на безымянный палец Чонгука кольцо. А Чонгук повторил его жест.       — Ты сумасшедший! Тебе это не навредит?       — Я твой сумасшедший, Гу. Только твой, и теперь об этом узнают все.       С этого самого дня к ним было приковано всеобщее внимание, и теперь отслеживался каждый их шаг. Конечно, на людях они ничего не показывали, просто были рядом, без откровенных подробностей, но всегда вместе. Чонгуку поначалу было неловко, но он привык и даже гордился тем, что они с Кимом самая обсуждаемая пара.       А фанаты любившие Тэхёна, полюбили и Чонгука, неизменно называя их ТэГу (этот хэштег запустил сам Ким, многие его подхватили), и массово подписывались на блог Чонгука, засыпая того комментариями. Чон в моменте приобрел многомиллионную аудиторию.       Фанаты посмелее стали открыто их шипперить. Писали целые повести о них, делали откровенные арты с ними и реалистичные видео, от которых закипала кровь. Чонгук, натыкаясь на такое в интернете, густо краснел и бежал показать Киму.       — Тэ, ты только посмотри, что мне попалось в ленте!       — Что?       Чонгук протянул ему свой телефон и замер, неотрывно глядя на экран. На видео Тэхён яростно срывал одежду с Чонгука и кидал на кровать, усаживаясь сверху. Это видео было создано кем-то с помощью искусственного интеллекта. Чонгук снова покраснел до мочек ушей, понимая, что это транслируется на весь мир, а Ким, взглянув на него, ответил:       — А что? Это идея! Давай, повторим? Ты, конечно, на видео мало на себя похож. ИИ надо ещё уметь грамотно использовать, но то, как я швыряю тебя на кровать… Мм, Гу, я завёлся. Как же круто они это делают! Но так, как я сделаю сейчас в реале, у них не получится.       — И как это сделаешь ты?       — Тебе понравится… — шепнул Тэхён, хватаясь за молнию на его брюках. — Привет, младший Гу… — прошелестел Ким и стих, слушая стоны Чонгука.       — Надо лайкнуть это видео, Чонгук! Автор же старался… Я бы ему ещё написал «спасибо за идею!» — оторвался Ким уже от губ Чонгука, плавно переходя поцелуями по коже снизу вверх, и снова жадно впился в них, держа в крепкой хватке его томящийся от желания член.       — Так напиши, но не сейчас, не отвлекайся, Тэ… — молил Чонгук, потому что эти ласки не хотелось прекращать.       А после бури страстей они лежали рядом, и теперь уже Тэхён показывал Чонгуку ещё одно творение фанов. На ярком и впечатляющем изображении оба они держали на руках малыша, который был копией Тэхёна.       — Ты знаешь, а я верю, что у нас будут самые красивые и умные дети, — заявил вдруг Ким и подмигнул Чонгуку.       — Что?       — Ты не думал об этом?       — Нет, если честно…       — А ты подумай, Чонгук. Хочется, чтобы в этом доме затопали маленькие ножки и желательно нескольких малышей, похожих на нас.       — Да ты шутишь!       — Я? Нисколько! У нас с тобой сейчас неполная семья. Живём для себя, а как же продолжение?       — Тэ… Ну, я не знаю, всё слишком неожиданно. Да и какие из нас родители?       — И я пока не знаю, Гу. Поговорим об этом позже. Давай лучше готовиться к вечернему выходу. На сегодняшнюю премьеру мы едем вместе.       Премьера эта прошла потрясающе. Под удивленные взгляды толпы пара вновь появилась вместе. Оба в элегантных костюмах, что на их идеальных телах смотрелись фантастически. В их повседневности было множество таких вот выходов. Все их они даже не запоминали, но один точно останется в памяти навсегда.       Этот особенный выход становится сенсацией. Ведь буквально через два года на премьеру мультфильма, одного из персонажей которого озвучивал Тэхён, они приходят уже втроём. Маленький Чонгук куксится на руках у Тэхёна и настойчиво просится походить ножками, потому что он уже взрослый и умеет ходить, а лучше бегать. И отпусти его папа Тэ, тот мгновенно припустит от родителей к тем огромным ростовым фигурам в конце зала. Он однажды уже перепугал своих отцов, когда в парке погнался за кошкой, а та вместо того, чтобы убегать от ребенка, остановилась и попыталась оцарапать. Поэтому теперь Тэхён всё чаще при возникновении опасности берёт его на руки, при этом терпит, конечно, его капризы и резвые брыкания. Взбрыкивает тот и сейчас, задевая ботинком новенький костюм Кима, но тому всё равно. Для него нет на свете ничего и никого дороже этого милого ребенка — их с Чонгуком сына. Чонгук наблюдает за этими двумя, похожими друг на друга как две капли воды, и смеётся, видя, что журналисты уже во всеоружии и обступают их, готовясь задавать вопросы.       В тот день они впервые вывели в свет маленького Гуки, и все как один поражались внешнему сходству актера Кима и его сына. Чонгук тогда, несколько лет назад, настоял на том, чтобы малыш был похож на Тэ, а Ким настоял, чтобы имя малыша было Чонгук.       — Хорошо, когда Чонгуков много и все они мои. Таких милых и любимых Чонгуков этому миру надо побольше! Вы моё счастье, мальчики.       — А ты наше, Ким Тэхён! — целовал его Чонгук вечером у кроватки уснувшего сына.       — А теперь бы нам ещё девчонку с твоими глазами, Гу, для полного комплекта. Ты будешь учить её краситься, а я… А я научу её любить и быть искренней с близкими, как когда-то научил меня ты.       Чонгук лишь хмыкнул тогда, думая, что Тэхён это не всерьёз. Они же занятые люди, часто в разъездах. Один ребёнок это замечательно, но вот два… Вряд ли они потянут. Но девочка появилась, как по заказу. Родилась прямо в день рождения Чонгука, с такой же, как у него, родинкой под губой, длинными густыми ресничками и его милой улыбкой, которую подарила им уже на третий день жизни.       Когда принцессу по имени Далия, названную, как цветок и такую же прелестную, привезли домой, все трое буквально стояли на ушах. Она отказывалась спать, и около её кроватки ночами сидели двое не выспавшихся и посеревших от переживаний за дочь отцов, ловя каждый её вздох. Сидел рядом и Смайл, участвуя в укачивании. Он запускал лапу между реек кроватки и качал малышку. За стеной мирно спал маленький Гуки, не подозревая даже о мучениях своих пап. Из Тэгу к ним на подмогу приезжала няня Ким и подолгу жила у них, заботясь о малышке. Девочка как-то по-особенному реагировала на няню, мгновенно успокаиваясь на её руках. Мама Чонгука тоже постоянно бывала у них и на все отказы малышки Ли засыпать без проблем, говорила лишь одно:       — Она вся в тебя, Чонгук! Здесь нечему удивляться. Ты тоже первый год не давал нам спать, но какая же милая девочка получилась! Загляденье! Твоя точная копия!       Годы шли, и это «загляденье» росло, повзрослел и маленький Гуки и теперь радовал родителей скорочтением и чистотой письма, однако, всё так же просил почитать ему на ночь.       — А ну-ка, подарите папе Тэ улыбку! — попросил детей Тэхён и уселся рядом с их кроватками, готовый долго читать им перед сном. Они обхватили его своими ручонками и целовали в обе щеки, прося наперебой каждый о своём. Малышка Далия просила сказку про гномов, а уже подросший шестилетний Чонгук настаивал на рассказе про приключения роботов. Тэхён, сидя весь в разноцветных резиночках на своих густых волосах (это дочь постаралась и выбрала сегодня Тэхёна в качестве модели для причесок) разрывался перед нелегким выбором, кому и что читать. Но мудрый папа Чонгук, у которого стараниями дочки на веках блестели тени, а на щеках лежал плотный слой румян, посоветовал сыну уступить младшей сестренке и прочесть сначала сказку ей, а после уже ему.       — А завтра первым будешь ты, Гуки. Так и будете меняться. Согласись, что это честно, — внушал сыну Чонгук. Он вообще обнаружил в себе качества воспитателя и, начитавшись умных книг для родителей, практиковал на детях советы. И этими его усилиями дети сохраняют дружбу между собой. Гуки заботится о малышке Ли, а она ходит за ним хвостиком, во всём подражая. А за ними обоими хвостиком ходит Смайл, следя, чтобы не натворили глупостей.       — Честно-честно! Читай, па, пока Ли не добралась и до моих волос. Я из-за неё скоро облысею!       — Ох, не злись на неё, Гуки. Малышка выбирает будущую профессию. Решает между парикмахером и визажистом, — засмеялся старший Чонгук и все подхватили его смех.       — А вот и нет! Я стану актрисой! Хочу быть как папа Тэ, такой же красивой и известной! — гордо, артистичным и поставленным тоном, как у Тэхёна, заявила четырехлетняя Далия и хитро подмигнула папе Тэ, который вмиг осознал, что спустя лет восемнадцать киноиндустрия пошатнётся от яркого прорыва в неё этой, ещё маленькой, звездочки по имени Далия Ким!