люблю тебя на трезвую

      Серафим любил то, чем занимался уже несколько лет точно. Серафима по-настоящему торкало от музыки в целом, от музыки, которую писал он. Серафим гордился собой и тем, что делает, пускай иногда собственный разум заставлял сомневаться в том, что творчество — то, для чего он был создан. возможно, конечно, это проблема каждой творческой личности — период рефлексии над творчеством и ненависть к тому, что создаешь. Сидорин видел такие периоды у многих своих товарищей, чаще — у себя самого. в темной квартире наедине с мыслями и алкоголем, Серафим часто проклинал то, что делал.       проклинал жизнь, которая подкинула ему достаточное количество испытаний. проклинал собственное желание доверять и быть любимым. каждый сталкивался с проблемой доверия. каждый пытался открываться, пытался доверять себя в чужие руки. чаще всего напарывались — сердце разбивалось на миллионы осколков, правда желание доверять не уходило — лишь несколько притуплялось на некоторое время, пока в голове господствовали мысли о том, что одиночество — охуенная вещь. — когда ты в таком состоянии, братан, мне страшно, — Сим переводит взгляд на Андрея, который хоть и говорил с легкой улыбкой, видно было, что волнуется. Сидорин смотрит себе под ноги, отправляет бычок в мусорку и выдыхает, усмехаясь: — не парься, Дюш, прорвемся.       Федорович не верит — знает, как Сим выглядит, когда врет. парень поправляет неоновые пряди волос, выдыхает и смотрит на экран телефона — им пора на сцену. это адреналин стадиум, это концерт группы Три Дня Дождя в Москве. они — гости. Глеб, по словам Букера, о присутствии Серафима не знает — Андрей до последнего был при мнении, что такой сюрприз — не есть самое лучшее.       Глеб смотрит на бутылку ликера, думая, надо ли ему это? привычка пить перед концертами будто напоминала о процветающем алкоголизме, который имел место быть после расставания в прошлом. Викторов выдыхает, хмыкает, поднимается и решает ограничиться глотком минералки — подсознание напоминает, что он обязательно попросит вынести ему алкоголь на сцену. сука.       осознать собственную зависимость трудно. осознать, что ты пленник пагубной привычки, которая рушит в твоей жизни все. Викторов отдал алкоголизму здоровье, возможность нормального существования и отношения. настоящую любовь, мать вашу. впервые так сильно, впервые так больно. Глеб старательно пытается избавиться от мысли, что с Серафимом на сцене было бы комфортнее.       Сидорин поразительно легко нашел подход к струнам его души. поразительно удачно ломал стену недоверия каждый раз, когда излюбленная привычка Глеба брала верх. они были разными — поразительно разными — но смогли друг друга полюбить. Глеб не знает, будет ли у него такая возможность еще. — сложно жить, когда твой концерт ведет умерший панк, — Глеб смеется, поправляет гитару и отпивает из бутылки пиво, отставляя ее подальше, дабы не разлить. — сложно жить, когда ты умерший панк, — отзывается в микрофон Букер, поправляя отросшие пряди волос. — следующий трек про то, чем я набиваю свои текста, друзья товарищи. давайте дадим шуму для Глеба и его ребят.       Викторов помнит, как они писали «Воду» с Симом уже будучи бывшими. как он пришел без голоса и ребятам приходилось максимально сглаживать хрипотцу. Сидорин, кажется, вообще пьяным был. веселая, однако, ситуация. текст слишком трогал за душу — эта была одна из некоторых песен, которые для Глеба были сложны в исполнении.

Вода опять по проводам Ты снова где-то в хлам А я где-то один напился Опять твои слова — вода Текут по проводам Я ими не могу напиться

— текст-то хоть помнишь? — Андрей переводит взгляд на профиль Серафима, когда тот надевает наушники. тот замирает и хмыкает: «знаю, блять, наизусть. на подкорке мозга записал» — да не, по ходу действия буду думать, — шутит, смеется, а после резко становится серьезным, когда пора выходить на сцену уже была совсем близко. — Я выкину тебя и твои сумки за дверь Я порежу фотографии счастливых людей Я потеряюсь по барам, и на несколько дней Я найду себе куклу и мы поделим постель, — зал поднимает довольный рев, Глеб же, кажется, испуганно оборачивается, когда слышит голос Серафима. замирает, чувствуя, как внутри все рушится разом. — Ты думала: тупо — тебе это кажется Но мне точно не кажется, что ты нахуй пойдёшь, — Серафим позволяет себе посмотреть в карие глаза Викторова в легком полумраке зала. — и пусть твои губы меня не касаются И меня не касается твоя наглая ложь.       они уже не посмотрят друг на друга так, как раньше. когда концерт закончится — оба поедут своими дорогами. уже не общими, ибо их пути разошлись. уже давно не общими. Серафима дома встретит кот, Глеба — девушка. их история закончилась давно, правда воспоминания и сердца до сих пор горят.