Над пропастью в чернилах

      Привет, Дот.       Много времени прошло с момента моей последней записи. Не думаю, что ты прочитала хотя бы одну из них. Наивно было бы полагать, что каким-то чудом найдёшь именно эту запись, поэтому, прежде чем начать, думаю, мне стоит объясниться, к чему всё это.       Возможно, это прозвучит как бред, но мне куда проще выговориться листу бумаги, чем самому себе. Мне кажется, ты понимаешь, о чём я. Тебе всегда удавалось понять меня, даже когда я нёс полную отсебятину.       Я посмотрел в окно, открывающее вид на Бродвей. Кажется, ещё никогда там не было так шумно. Туда-сюда сновали дети в костюмах. Я смог рассмотреть в толпе призрака, вампира и какую-то колдунью. Они смеялись и кричали, набрасываясь друг на друга и нелепо пугая прохожих. Иногда проходящие мимо люди давали ребятне конфеты и прочие сладости, от чего малыши приходили в неистовый восторг. Сегодня Хеллоуин, Дот.       Знаешь, мне никогда не нравился этот праздник. Однажды, когда меня пригласили на вечеринку в честь Хеллоуина, я почему-то решил, что будет уместно появиться там в костюме зайца. Нет, вернее, так решила мама, потому что ей вообще не нравились подобные «страшилки», да и иных вариантов, помимо имеющегося, у нас всё равно не было. Мама тогда сказала, что я хорошо выгляжу в этом костюме. Странно, отчего-то те парни с праздника не оценили энтузиазм моей мамы… В общем, думаю, ты уже поняла, что это было самое наихудшее мероприятие, на котором мне довелось побывать. Второе – вечеринка Дрю.       Наверное, я именно поэтому недолюбливаю Хэллоуин и в целом отношусь к нему предвзято, а может, потому что мне вообще не нравятся праздники. В такие дни все старались обходить нашу семью стороной (даже в Рождество!). Всё потому что мы очень бедно живём, Дот. Скорее всего, не умри я, я бы так и не решился признаться тебе в этом. Мне казалось, что это ниже моего какого-никакого чувства достоинства. Слишком стыдно и позорно было бы признаться в этом кому-то в принципе. Честно говоря, я думал, что ты отвернёшься от меня, узнав об этом. Но ты почему-то не сделала этого, хотя по тебе было видно, что ты точно догадывалась тогда. Ты бы никогда этого не сделала. Не стала бы высмеивать, как часто делают другие. Ты настоящий друг, Дот.       Почему-то при взгляде на этих счастливых беззаботных детей мне становится так горестно…       Я не знаю, что это за чувство. Когда у кого-то есть что-то, что отняли у тебя. И от счастья этих людей другие могут чувствовать себя плохо. Они этого не хотят, просто... Просто так получается.       Я смотрю на этих детей и понимаю, что этого у меня никогда больше не будет. Я никогда больше не буду жить так же, как они. Потому что я умер.       Слеза медленно катится по щеке. Иногда нужно просто дать эмоциям выйти наружу…       Ладно, извини за это отступление. Наверное ты бы назвала это сентиментальностью. Тебе всегда нравились такие сложные слова. Если честно, иногда я даже не понимал, что ты говоришь.       Я уверен, ты думаешь, что я мёртв. Да, мне время от времени самому так кажется. Борис будто просто доживает мою жизнь. Я её как будто подарил ему. Я не могу брать над ним верх, да и получается это так себе, потому что это его тело. Не моё.       Знаешь, я до последнего момента – до того, как ты отпустила мою руку и я остался в чернильной тьме с «Бенди» – считал, что мистер Дрю ни о чём не знал. Не знал, почему Сэмми так странно вёл себя в последнее время, не знал о Чернильной Машине, не знал о «Бенди». Только спустя время до меня дошло, что это был гениальный продуманный план.       «Нет, Бадди, это не было планом. Бенди сам выбрал тебя. Конечно, я подозревал, что ты понравишься ему, ха-ха, но твоя смерть была неожиданностью даже для меня…», – вот что я услышал от Дрю в ответ.       Он буквально голыми руками отнял мою жизнь…       Я до сих пор жалею о том, что тогда пошёл на ту дурацкую вечеринку Джоуи, что бросил вас один на один с монстром, которого сам и выпустил… Я предпочёл карьеру вместо людей, которые ценили меня. Я был готов буквально на всё, лишь бы выглядеть достойно в глазах Дрю. Мне правда очень жаль.       Я благодарен тебе за то, что ты отпустила меня тогда. Мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовала то же, что я сейчас.       После того, как я умер, пришёл Джоуи. Увидел моё тело – вернее, не тело, а окровавленный кусок мяса. А потом… Я не помню, что было потом. Но он как-то перенёс мою душу в заранее приготовленное тело Бориса. Он сделал его с помощью Машины – той самой, которую мы нашли с тобой. Тебе может показаться это удивительным и невозможным, но ты можешь мне довериться. Ты ведь сама видела половину из тех жутких вещей, о которых я говорю.       Я ещё раз посмотрел в окно. Идёт дождь.       Я часто думаю о своей семье. О маме и о дедушке. Наверняка они до сих пор ищут меня… Они же ведь даже представить себе не могли, что любезный и приятный в общении Джоуи окажется поехавшим убийцей с армией оживших мультяшек. А может, потеряв единственного кормильца, сейчас мёрзнут где-нибудь… Я быстро отогнал от себя эти мысли. Всё ведь не может быть настолько плохо, верно? Мне очень хотелось в это верить.       Рядом со мной лежит тыква, которую принёс Джоуи. У неё были вырезанные мультяшные глаза и большой зубастый рот. Это тыква-Бенди. И снова он. Даже сейчас. Наверное, Дрю издевается надо мной.       Ещё секунда, и тыква с треском летит на пол, разбиваясь на множество кусочков. Я не могу так больше…       Борис встал со стула и сел на пол у противоположной стены, изредка кидая косые взгляды на окно. Бродвей, как и всегда, светился огнями ажурных фонарей, билдбордов и гирлянд, которые повесили дети в преддверии Хэллоуина.       Мой «товарищ по телу» протяжно заскулил и поджал уши, с поникшим видом по-прежнему смотря на окно. Ему тоже грустно. Кажется, это первый раз, когда мы с ним испытываем похожие чувства. До этого такого никогда не было.       Дот, если бы ты знала, что я к тебе чувствую… Думаю, это нечто большее, чем простая дружба. Я снова слишком сентиментален, да? Но ведь это правда.       Кажется, я люблю тебя, Дот.       Расколовшаяся на несколько частей тыква лежит на полу. Борис жалобно завыл и заёрзал на месте.       Время близилось к полуночи, и за окном стихало. Дети расходились по домам, счастливые и довольные удачной «охотой». Мы с Борисом провожали каждого из них взглядом, жадно впиваясь глазами в их радостные лица.       Думаю, это будет моя последняя запись, прежде чем я сгнию здесь. С Хеллоуином тебя, Дот.