Скажи, что всë будет хорошо

Прошло около полторы недели с момента родов, и только через неделю, проведëнную в роддоме, Инуи с дочкой отпустили домой. Роды у омеги проходили довольно тяжко, ведь обычно омег с их новорожденными детьми отправляют домой через три, от силы пять дней, но Сейшу задержали на целую неделю, так как ему пришлось восстанавливаться. Коко жутко переживал и за любимого, и за малышку, даже рожал омега в частном платном роддоме, по наставлению Хаджиме. И если говорить честно, всë хорошо было только первый месяц. Альфа начал замечать странности в поведении своего омеги, и если раньше Коко это казалось незначительным, то сейчас возросло в разы. Во-первых, их долгожданная дочка оказалась капризной, даже чересчур. Бытует мнение, что чëртов первый месяц жизни рëбëнка его нужно только кормить, да спать укладывать, но эта парочка на собственном опыте убедилась, что всë это ложь. Девочка в свои первые дни жизни безумно изматывала обоих родителей постоянным плачем, она могла заплакать от погоды, от тишайшего шороха, что еë разбудил. Плач у маленьких детей — явление нормальное, но это настолько мучало пап, что они даже водили новорожденную в больницу, чтобы узнать всë ли в порядке. Конечно вторичный пол проявляется у детей примерно с возраста десяти-двенадцати лет, но уж очень молодым родителям хотелось дочь-омегу. Во-вторых, многие предпологают, что если ребëнок больше привязан к альфе из двух родителей, значит и он окажется альфой, с омегами и бетами тоже самое. Именно по этой причине Хаджиме и Инуи казалось, что девочка будет омегой, ведь с Сейшу она была значительно спокойней. И как раз таки этот факт окончательно убил здоровье и сон парня, так как именно он почти всегда успокаивал ребëнка. Коко часто помогал, порой даже против воли своего омеги, но всë равно с тем дочка вела себя лучше. Инуи полностью перестал нормально спать. Он постоянно сидел с малышкой, и сколько бы альфа не предлагал самому с ней поводиться, Сейшу грозно говорил, чтобы тот ложился спать. Дочку кстати назвали Акане. Сначала это предложение имени показалось обоим странным, так как они обещали вычеркнуть этот тëмный период из своей жизни, но оба понимали, что для каждого это имя значит слишком многое. И им было максимально плевать на ту примету, что в честь умерших называть детей нельзя, мол та же судьба ребëнка настигнет. Как и говорилось, месяц всë шло наилучшим образом, омега и альфа прекрасно заботились об Акане, и о друг друге, гуляли с малышкой и радовались жизни, даже сквозь эти бесконечные слëзы и крики. Особенно Хаджиме нравилось то, как трепетно и ласково к их дочке относился Инуи, тот часто носил еë на руках, даже если те безумно уставали и затекали, целовал девочку в лобик, шепча добрые слова, называл «нашей принцессой». Прекрасный отец. Но в какой-то момент всë пошло не так. Вернее ничего важного или серьëзного по сути не произошло, но Коко казалось, что что-то не так. Омега стал другим. Сейшу, из-за частых истерик малышки переставший спать, стал более эмоциональным. Ибо раньше парень был всегда спокойным, иногда даже безразличным, его характер, обычно не стандартный для чувствительных омег, а тут вдруг и слëзы, и улыбки, и гнев, открытость эмоций Инуи — это что-то новенькое. А потом оказалось, что от постоянных стрессов у омеги пропало молоко. Альфа беспокоился за него, но сделать по сути ничего не мог. Он уговаривал Сейшу отдохнуть, расслабиться или хотя бы нанять няню для Акане, но парень наотрез отказывался, нет, нет, нет, он же отец, он обязан ухаживать за ребëнком. Естественно, Коко тоже водился с дочкой, но у омеги была глупая привычка делать всë самому, забирая эту возможность у Хаджиме.

***

Ночь. Альфа не спал, хотя хотелось, но он лишь вяло разглядывал спящего Инуи перед собой. Они уложили малышку спать уже давно, и слава богу девочка дала парню поспать. Коко боялся даже шевельнуться в кровати, лишь бы не потревожить драгоценный сон омеги, потому что Сейшу укладывал Акане спать на протяжении долгого получаса. Невольно пальцы сами дотронулись до чужих светлых волос и откинули пару прядей с ожога Инуи, Хаджиме посмотрел на лицо любимого. Видимые, благодаря слабому летнему свету из окна, синяки под глазами от вечных недосыпов, не особо ухоженные волосы, небольшая и скорее всего незначительная теперь грязь на щеке, альфе было невыносимо жаль своего омегу. Вдруг из всех этих сжирающих изнутри раздумий вырвал тогда казалось неимоверно громкий плач их дочери, мигом разбудивший и Сейшу, тот уже хотел было подняться, но Коко встал быстрее и ласково уложил Инуи обратно, чмокнув в щëчку, прошептав заботливое: — Спи, Инупи, пожалуйста, только спи. Я сам уложу. Омега тревожно улëгся обратно, закрывая глаза, а Хаджиме встал, подошëл к детской кроватке и взял крошечного ребëнка на руки. Парень начал нашëптывать колыбельную, качая Акане на руках, и устало улыбаясь. — Солнышко ты наше, давай дадим папе поспать? Он очень устал с тобой водиться днëм. — поворачиваясь к их кровати, будто, чтобы убедиться, что Сейшу точно уснул, проговорил альфа. На удивление малышка достаточно быстро успокоилась. Обычно, особенно с Коко, она могла капризничать и дольше, но прямо сейчас дочка быстро заснула. Хаджиме предположил, что это потому что, та не спала днëм. Альфа снова лëг в кровать и заметил, что Инуи не спал. — Почему не лëг спать обратно? — Не получается. Голова болит. Хаджиме расстроено погладил парня по голове, недовольно выдохнув. — Инупи, бедный мой Инупи. — прижался к Сейшу, обнимая руками, и закрыл глаза. Утром у Коко получилось вытащить Инуи на пешую прогулку. Вытащить в прямом смысле. Омега лениво валялся в кровати до полудня, пока Хаджиме не предложил погулять. Вообще по выходным они всегда куда-то ездили, но даже альфу иногда доставали эти бесконечные поездки, и он решил, что летняя утренняя прогулка в парке разнообразит дни и даст отдохнуть им. Инуи, не смотря на изнуряющую жару на улице, надел оранжевый свитер, и причину этому Коко прекрасно знал. Ожог, чëртов ожог, что продолжался на теле, на плече, лопатке и немного заходил на талию, из-за него Сейшу ненавидел открытую одежду. Он не мог, как Хаджиме, надеть лëгкую хаори, ему нужно было скрыть от своих глаз этот ужас своего тела. Омега ещё на выходе из дома почувствовал себя странно, да ему было жарко, но он подумал, что причина тому — свитер, парень не понимал, почему так сильно натирало кожу и почему он так краснел. Инуи страдал плохой привычкой, дело в том, что Сейшу никогда не говорил о своëм состоянии Коко, не любил быть слабым в его глазах и создавать проблемы. Именно поэтому и по поводу плохого самочувствия решил умолчать, и ой как зря. Омега вëл светло-голубую каляску, в которой спала малышка и глядел в асфальт, а Хаджиме, посмотрев время в телефоне, оглядывался на небо, вернее на яркое солнце. Выходной, от того людей на улице до кучи, все толпились и суетились, что доставляло дискомфорт бедному Инупи, не то чтобы тот сильно страдал от социофобии, но вот качества интроверта в нëм уверенно проскакивали. Даже его парень заметил, что тот довольно часто шугается людей и стыдится, пусть блондин и качественно это скрывал. — Жарко сегодня. — завëл невзначай разговор альфа. На самом деле он затеял эту гулянку, только ради того, чтобы выяснить почему Инуи начал странно себя вести. — Угу. — лишь согласился Сейшу, потерявшийся в своих мыслях. — Пить не хочешь? Можем купить. — Д-давай… — голос дрогнул. Глаза парень не поднимал, как и голову. — Инупи, всë нормально? — подозрительно спросил Коко, наклонившись, чтобы посмотреть на него. Альфа не угомонился, пытаясь понять, что же такого произошло. — Всë хорошо. Устал просто. — Тебе нужно больше спать, Инупи. — Да знаю я! — раздражëнно выпалил омега, пиная попавшийся на дороге камень. Тут же Инуи почувствовал, как резко боль кольнула низ живота. Парень и сам не понимал, что с ним сегодня, но Хаджиме кажется обобщал его поведение в целом за последнее время. Они подошли к автомату с напитками. — Что хочешь? — доставая наличные из кошелька, задал вопрос альфа. — Любое. Мне плевать. — не поднимая взгляд со спящей в каляске дочери, проговорил Сейшу. Ему иногда казалось, что он не был достоин этого ребëнка, что он не любил еë, что он ужасный отец для Акане. Коко подал парню коробку с персиковым соком, вытащив из размышлений, и они отправились дальше. Сделав несколько жадных глотков, омега понял, что ему тяжело дышать, но винил во всëм жару. Ещё через пару шагов жутко закружилась голова и подкосились ноги, парень в последний момент успел отпустить каляску и навалиться на Хаджиме. — Коко, мне что-то нехорошо… — Инупи! — альфа среагировал мгновенно, хватая омегу за талию, чтобы тот не свалился. Позже руки переместились чуть выше и Коко начал тащить Инуи к ближайшей скамье, хорошо хоть неподалëку она была, прямо рядом с каким-то летним кафе. — Голова кружится… Мне жарко… Хаджиме старался игнорировать эти фразы и, посадив Сейшу на лавочку, нагнулся перед ним так, чтобы смотреть в глаза. Брюнет не особо часто проявлял эмоции, стараясь держать их под контролем, но как только дело касалось его драгоценного Инупи… Пиздец приходил всему миру и всем людям. — Жарко? На солнце наверное перегрелся. — сделав вывод, альфа потрогал чужую голову. — Голова горячая, до сих пор кружится? — Н-нет… Коко, это похоже… — омега неожиданно запнулся, но совсем шëпотом закончил фразу. — Похоже т-ттечка… Оба окончательно в этом убедились, когда от Инуи пошëл резкий запах дыни, феромоны, непокрытые таблетками, невероятно сильно чувствовались. — Коко… Коко… Помоги мне, Коко… — резко выдохнул, хватая руки Коко. Альфа замешкался, тревожно посмотрел по сторонам. — Блять… Если знал, что у тебя течка, почему подавители не выпил? — Я… Я не знал…- на глаза, обычно безразличные, вместо апатии накатились слëзы. — Мне плохо… Коко, трахни меня… Пожалуйста, помоги… Понимая, что он только что выпалил, Сейшу невообразимо засмущался, отворачиваясь. Омега чувствовал, насколько сильный запах от него шëл и то, что по его ноге уже стекала образовавшаяся смазка. Хаджиме дошëл до каляски и подвëз еë ближе, после молча присел и начал расстëгивать туфли Инуи, понимая, что на своих высоких каблуках, тот даже стоять в таком состоянии не сможет. — Идти сможешь? Парень не ответил, лишь слабо промычал что-то не понятное и измученно простонал, опираясь головой на спинку скамьи. — Да, блять, как эту ебаную застëжку расхуярить?! — себе под нос грязно выругался Коко, стараясь утихомирить собственное сердцебиение. Уж очень альфа беспокоился, от чего и торопился, расстëгивая обувь, вот и не получалось. Он всё-таки разделался с застëжкой, правда только с одной, вторая опять же не поддавалась. Поднимая угольные напуганные глаза на любимого, Хаджиме лишь просил: — Инупи, держись. Сейчас поспрашиваю, может у кого таблетки есть, только держись. Именно в этот неподходящий момент заистерила малышка, и теперь у Коко выросло количество проблем в двое. — Аа, чëрт Акане, как не во время! Да блять, ну почему именно сейчас? — хорошенько прооравшись на полупустой улице, альфа взял дочку на руки и начал качать, смотря на Сейшу, который лежал в полуобморочном состоянии, гладя через одежду область паха. — Инупи, терпи. Если будешь так делать, у тебя встанет. Безумно красный и смущëнный омега лишь жалобно вскрикнул, и схватился за голову. А Хаджиме сам понимал, что еле сдерживался, чтобы не наброситься на Инуи, потому что необыкновенно приятные феромоны летнего фрукта жутко дурманили голову, но он старался думать только о состоянии Сейшу и ребëнка. Акане успокоилась, только когда Коко додумался снять с неë светло-жëлтый комбинезон, и крошечной малышке стало не так жарко. Вернув девочку в каляску, альфа бегом наклонился перед омегой. — Живой? — с попыткой скрыть тревогу шуткой, проговорил Коко, но его голос предательски дрожал. — Угу… Пить… — лишь ослабленно попросил Инуи, стараясь нормализовать дыхание, однако вся ситуация перешла в настолько тяжëлые обороты, что он уже не давал Хаджиме отойти, умоляя помочь. Альфа подбежал к автомату, где они несколько минут назад покупали напитки, и оплатил воду, вернулся, судорожно трясущимися руками начал открывать еë и подал своему омеге. Коко с трудом уверил Сейшу, что сейчас вернëтся, что попробует лишь спросить у прохожих подавителей, но тот ни в какую не отпускал парня, до последнего цепляясь за его одежду. Лëгким обманом у Хаджиме всë же получилось вырваться из чужих прикосновений и он направился к противоположному углу парка где собралась уже весомая такая компания из молодых парней и девушек. Альфа осторожно подошëл и начал непалевно обнюхивать незнакомцев, дабы выяснить у кого из омег сейчас идëт течка. Конечно, с помощью таблеток запах был довольно сильно скрыт, однако его отголоски всë равно витали в воздухе. Отходя совсем в сторону, где мило общались две девушки, Коко всë же уловил слабые клубнично-цветочные приторные феромоны. — Извините пожалуйста, — уважительно обратился к незнакомкам Хаджиме. — У вас случайно нет подавителей? Моему омеге, ему очень плохо. Он указал на лавочку, где сидел омега, катая каляску из стороны в сторону, и девушки обернулись, смотря в указанное направление. Одна из них, более низкого роста со светлыми, как у Инуи волосами, напомнила ему почему-то Акане. Она очевидно являлась омегой и, шепнув своей спутнице что-то в духе: «Ю, не злись, он просто хочет помочь своему парню, не ревнуй», ответила альфе, расплываясь в доброй улыбке: — Конечно есть, только я не гарантирую, что мои прям точно подойдут вашему омеге. Девушка отдала парню упаковку таблеток из своей сумочки и вновь заговорила со своей избранницей-бетой. — Спасибо вам огромное, вы нас спасли! — уже убегая, крикнул вслед им Коко. Вернувшись, альфа начал распечатывать подавители, хватая из рук Сейшу ту самую бутылку воды. Инуи окончательно перестал здраво соображать, он кинулся на Хаджиме так, что оба парня полетели обратно на лавочку и начал целовать чужую шею. — Инупи, успокойся! Омеге становилось невыносимо дискомфортно ещё и из-за количества людей рядом, что явно с осуждением и небольшим шоком смотрели в их сторону. Они все, все смотрели и шептались. Сейшу стало так стыдно, что он просил Коко увести его в менее людное место, однако сделать этого в данном случае не было времени. Инуи слышал, как другие беты, альфы и омеги шëпотом восклицали: — Течной омега, ещë и в общественном месте! — Господи от него так этой дыней несëт, жесть… — Боже срам какой! А была и другая категория людей, которые с интресом наблюдали за омегой и с огромной похотью в глазах подходили ближе, вдыхая сладкие феромоны. От всех них старался отвлечь Хаджиме, он уже закинул в рот Сейшу пару таблеток и лил в организм воду, и вскоре Инуи хоть немного, но полегчало. Естественно эффект подавителей проявляется не так быстро, однако тот хотя бы перестал вести себя как ума лишëнный. Альфа поудобнее сел на скамейку и посадил на себя омегу, чувствуя, что чужие штаны слегка намокли. Сидевший на коленях, повернулся боком и мыча что-то себе под нос, сжимал одежду любимого. — Коко… — Ну ты как? Лучше? — уже без той дрожи в голосе спросил Хаджиме. — Коко, давай уйдëм, пожалуйста… — оглядываясь на людей, взволнованно тараторил Сейшу, сминая в вспотевших ладонях упаковку подавителей. — Тише, тише, обязательно уйдëм, но сначала нужно дождаться, когда подавители сработают окончательно и вернуть таблетки. Потерпи, ещë немного. Коко поправил парня, чтобы тот не свалился с его колен, и прижал к себе. Инуи лишь улëгся на его грудь, прикрывая глаза. Тут же к ним подошла незнакомка, что давала омеге лекарство и, слегка наклоняясь, спросила: — Ну как он? Сейшу напуганно посмотрел на своего альфу, и вновь уткнулся в чужую грудь, немного потрясываясь. — Ну, относительно, ему лучше хотя бы. Спасибо вам, ещë раз. — подавая таблетки их хозяйке, поблагодарил Хаджиме, прижимая к себе горячего Инуи. Девушка ушла. — Пойдëм отсюда, прошу, мне уже лучше, пожалуйста! — Не кричи, Инупи, пойдëм, пойдëм. — снимая с себя омегу, прошептал ему на ухо Коко, успевший за это время застегнуть чужую туфлю. Они совсем забыли про дочку, благо та спокойно дремала в каляске. Вернуться домой труда не составляло, правда только сейчас альфа понял, что так и не успел серьёзно поговорить с Сейшу по поводу его недосыпов и странного поведения. Зайдя домой, омега лишь с уставшим взглядом пошëл кормить Акане, не пророня ни слова. Ему вдруг стало довольно стыдно за всю эту ситуацию, и Инуи пришлось как можно скорее ретироваться с глаз Хаджиме. Однако, Коко пошëл за ним на кухню и сел рядом за стол, больше от разговора он отступать не собирался. Сейшу занервничал по непонятной причине, когда альфа начал так пристально наблюдать за кормлением дочери, омеге казалось что он от стресса сейчас выронит бутылочку, ну или дочку. — Т-ты чего так смотришь? — Ничего. Это ты себя накручиваешь, просто смотрю. — теребя в руках пакетик с кофе, равнодушным голосом сказал Коко. — Ничего я не! — хотел ответить было Инуи, но его сразу же перебили. — А вот и да! Послушай, я действительно переживаю, потому что ты слишком нервный последнее время. Может это связано с твоим плохим сном, я не знаю… Омега решил, что лучшее решение проблемы это уход от неë, поэтому встал и с ребёнком на руках пошëл в их общую комнату, замечая охуевший взгляд Хаджиме. Альфа хвостиком рванул за ним, цепляясь за руку. — Да что с тобой такое, Инупи? — Оставь меня. — пристально смотря на руку Коко, которая удерживала его за свитер, холодно проговорил Сейшу. — И да, прости, что не сказал о течке, я правда не знал… С этими словами он передал ребëнка Хаджиме, уходя в ванную. — Стой! Пожалуйста, мы можем просто сесть и нормально поговорить?! Инупи, пойми, что я не хочу с тобой сорриться, давай просто сядем и решим проблему! — Да что ты прицепился, твою мать?! Я не хочу говорить об этом, я не хочу впутывать тебя в это, отстань! Коко разочарованно развернулся и молча ушëл, вместе с Акане улëгся на кровати, принимаясь думать. Альфа пытался понять, в какой момент своего существования Инуи начал вести себя так тревожно и отстранëнно и кажись он понял. Такое стрессовое поведение у омеги началось примерно после родов, картинка в голове Хаджиме сложилась, похоже омега просто устал от родительских обязанностей, от того такой резкий и чувствительный. Ещё пару минут Коко смотрел в маленькие глаза дочери и печально подтвердил: — Акане, принцесса ты наша, похоже Инупи действительно тяготит что-то связанное с тобой. Взяв малышку на руки, он пошëл к ванной, хотя сразу знал, что дверь туда будет очевидно закрыта. — Инупи… Послушай, расскажи мне, ты устал из-за Акане, да? Сейшу сидел на полу, разглядывая стены. Ему не хотелось говорить с любимым, но и сидеть в тишине наедине со своими ужасными мыслями тоже не хотелось, ибо размышления жутко не давали нормально жить. — Коко, я же сказал, всë нормально. — Врëшь. Инупи, ты же знаешь, я желаю тебе только хорошего, я спрашиваю исключительно тебе во благо, я беспокоюсь за твоë состояние… Ты очень мало спишь, постоянно о чëм думаешь, игнорируешь меня, тебе стало плевать на дочь в конце концов… Скажи, что случилось? — Я же говорю, что всё хорошо! Прекрати, прекрати, прекрати спрашивать! — повторял, уже перейдя на крик омега, он часто и быстро тряс головой, в надежде избавиться от безумных мыслей. — Хорошо, поставим вопрос по-другому. Инупи, почему ты плохо себя чувствуешь? — С чего ты взял, что со мной что-то не так? — кладя голову на дверь и смотря в потолок прикрикнул Инуи, сминая руки. — Инупи… Я тебя понял. — Сейшу безумно напугался, когда услышал насколько полный отчаяния голос был у альфы. — Навязываться не буду. Я не знаю, что произошло, но обещай, что если станет совсем плохо, ты обратишься ко мне за помощью. — Угу. — шëпот, единственное на что хватило сил. Сейшу лишь печально оглядывался понимая, что он действительно расстроил Хаджиме. Стало противно от самого себя, нет бы взять себя в руки, да ныть перестать, идти и помогать с дочкой, а он не мог. Просто не мог. Придурок. Ужасный отец.Омега вправду безумно корил себя за свою лень и неспособность позитивно мыслить, радоваться и водиться с ребёнком. В тот день парни больше почти ничего друг другу не сказали. Инуи не выходил из ванной какое-то время, а Коко лишь снова начал думать, что пошло не так. И ведь наверное единственный здравый аргумент в этой ситуации был в голове альфа, это то, что из-за приближающейся до этого и начавшейся сейчас течки омега так себя вëл. Впрочем списывать это на гормоны было грубейшей ошибкой и через пару дней Хаджиме об этом пожалеет. Вечером того же дня после их сорры сильно раскапризничалась дочка, хотя Акане и вела себя более менее хорошо весь день, что на самом деле удивительно. Коко ни под какими предлогами не мог заставить Сейшу посидеть с малышкой хоть пол часика, чтобы тот успел сделать домашние дела, омега отпирался и недовольно прятался в одеяле их общей кровати, оправдываясь течкой. На деле же Инуи и сам не знал почему отказывался, может и вправду из-за течки? Ну бывает, перенервничал, что в этом такого? На этой почве почти ночью произошла ещё одна сорра. Сейшу окончательно в себе разочаровался, мало того что ему так сложно посидеть с ребëнком, так он ещё и мучает Коко своими загонами. Желание спать отпало напрочь. Утром альфа собирался отвезти Акане в поликлиннику, потому что ей нужна была какая-то там прививка, но омега в эту тему не особо углублялся. Вообще они должны были поехать вместе, однако Инуи заявил, что чувствует себя не особо хорошо и остался дома, в кровати. Несмотря на их разногласия с Коко, тот довольно сильно напугался за здоровье Сейшу, но всë было вновь переброшено на течку. Нет. Омега погрузился в мысли. В навязчивые, очень, очень отвратительные мысли. Чувствовал он себя ужасно, но только морально, поэтому и Хаджиме он солгал. А что ему было сказать? «Мне грустно поэтому я не могу встать и поехать в больницу с собственной дочерью»? Естественно проще сказать, что жутко болит живот и область паха из-за течки, да так, что таблетки не помогают. Инуи пробовал любить Акане, но почему-то все его попытки успехом не увенчались. Он ведь правда любил своего ребëнка, но только проблема в том, что слово «любил» написано в прошедшем времени. Когда-то. Когда-то Сейшу, поглаживая живот, рассказывал Коко об их счастливом будущем, когда-то он таскал крошку на руках, когда-то ласково целовал в красный лобик, когда-то. Сейчас, когда он остался один, даже плача Акане не было, в качестве отвлечения внимания. Омега, такой нежный и ранимый омега был раздавлен. Разбит напрочь. Один вопрос вертелся в его голове, почему? Почему он не может встать, чтобы, да хотя бы расчесаться или поесть? Вернулся альфа с дочерью через пару-тройку часов, но несчастный Инуи к этому моменту уже спал. Вымотанный поездкой Хаджиме, качая Акане на руках, пошëл готовить еду, ненароком замечая нетронутые таблетки и остатки еды в холодильнике. — «Он ничего не ел?» — пронеслось в голове. Коко тревожно подошëл к спящему, смотря на него. Решился разбудить. Пару толчков свободной рукой, на другой спала малышка, и Сейшу проснулся, недовольно хныкая. — Как давно спишь? Чувствуешь себя как? — Плохо. А сплю… Не знаю. — сонным тихим голосом сказал омега, приоткрывая глаза. — Почему ничего не ел и не принимал подавители? Инупи, даже если тебе тяжело, это не повод помирать тут в кровати целыми днями. — П-прости… Прости меня… — на глазах Инуи совсем чуть-чуть и появятся слëзы. — Коко, прости меня за мою лень… Сначала в голове Сейшу были планы сказать совершенно другое, что говорить так довольно эгоистично, что это простое обесценивание его ментального здоровья, но начинать спор он не хотел, поэтому лишь извинился. Альфа бы никогда себе не простил если бы довëл своего омегу до слëз, поэтому он сел на кровать, с сочувствием гладя рукой пшеничные волосы. — Инупи, не плачь, прошу, я понимаю, у тебя течка, тебе плохо и ты перевозбуждëн, но ради нас, ради Акане, постарайся не выплëскивать эмоции таким щадящим способом. Омега посчитал это как то, что выражать негативные эмоции ему нельзя, хотя контекст предложения из уст Хаджиме, был совершенно другим. Ему хотелось кричать. Ему хотелось кричать о том, что дело вовсе не в течке, что ему нужна помощь, что ему тяжело, что он хочет умереть, лишь бы больше не думать о чëм-то кроме отцовства. Но он молчал… Коко пошëл смотреть в интернете, как развеселить заплаканного и уставшего течного омегу, и что могло привести к подобному поведению. На одном из сайтов красовалась фраза: — Омеги воспринимают всë в разы сильнее альф и бет, поэтому порой могут получить выгорание или что-то похуже в связи с недавно появившимся ребëнком. Часто омега после родов просто не готов к неожиданному прибавлению обязанностей, и может изредка закатывать истерики по этому поводу, но если такое поведение продолжается на протяжении долгого времени встревоженному альфе стоит обратиться за помощью психолога. Теперь причина прояснилась. Ниже была ссылка на статьи о психических расстройствах омег, но альфа посчитал, что на неë переходить будет лишним. Выходные наконец закончились, и это тревожило Хаджиме, работает у них в паре Коко, а Сейшу обычно сидит с Акане, только вот теперь оставлять дитя наедине с отцом стало страшновато. Без проблем можно было попросить кого-то из друзей, да того же Такемичи или Дракена, чтобы те последили за омегой с чëртовыми суицидальными мыслями, но альфе казалось, что он сам себя накручивает, и что всë в порядке. Всë должно быть в порядке. Но это лишь ложь, созданная чтобы утешить себя, ибо Хаджиме ничего не знал о чувствах Инуи, потому не мог ничего предпринять. А Сейшу думал, что справиться сам, что всë как-нибудь само образуется, что ему не стоит впутывать в это своего альфу. И ладно бы если всë закончилось бессилием и небольшой ненавистью к себе, но омега начал также обвинять себя. Во всех соррах, во всех истериках малышки, в собственной никчëмности. Он винил себя во всëм, а в первую очередь за то, что сам же скатился в эту яму безысходности. Он не понимал сам себя и все эти мысли лишь давали один вывод: нужно избавить Коко от такой ноши, как я. Хаджиме довольно сложно далось решение оставить парня одного, но всë же работу никто не отменял. Инуи заставил себя встать только к 13:00, а утренние крики Акане всячески игнорировал, от них уже раскалывалась голова. Поел, сходил в душ, постоянно размышляя над тем, что задумал. Он довольно тщательно готовился к своему плану, уставший Сейшу наконец-то сможет обрести покой. В прямом смысле. К ребëнку омега не подходил, только один раз, поменять подгузники. 16:00. 04.07.2022. С этими цифрами на столе лежала записка. Предсмертная записка. В ней было написано лишь несколько слов. «Коко, твоя жизнь будет лучше без нас. @Твой Инупи» Коко должен был вернуться с работы совсем скоро, работал он кстати в какой-то прибыльной финансовой организации, поэтому часто задерживался, к чему и готовился омега. Инуи взял дочь на руки и пошëл к окну. Ноги казались ватными. Все движения Сейшу делал как по списку, словно под гипнозом, он знал, если сейчас у него не хватит смелости, омега возненавидит себя и Акане ещё сильнее. Открыл окно. Резкий поток ветра дунул в его сторону, маня к себе. Они жили на двенадцатом этаже, прямо над автомобильной дорогой. Встал на подоконник. По фарфоровым щекам блондина потекли горькие слëзы, он смотрел в даль, прижимая ненавистное дитя к себе. Ничего не понимающая месячная малышка, лишь хлопала голубыми глазами, крохотными ручками цеплялась за одежду папы, улыбаясь и мыча. А в голове Инуи так и витали запоминающиеся фразы любимого: — Почему ты плохо себя чувствуешь? — Это не повод умирать в кровати целыми днями. — Постарайся не выплëскивать эмоции. — Если станет совсем плохо, обратись ко мне за помощью… — Я не могу. Я не знаю. Коко, я не знаю. — сказал лишь в пустоту Сейшу, готовый выйти в любой момент. Но что-то его держало. Казалось бы, один шаг вперёд, одна секунда полëта, и ты наконец будешь счастлив. Слëзы текли всë сильнее, падая на ребëнка, отчего девочка была готова вот-вот расплакаться, хныча, но омеге было на это плевать. Резко послышался звук открывающихся дверей, альфа впервые за долгое время вернулся вовремя. — Инупиии~ — заботливо протянул прозвище любимого Хаджиме, но увидев происходящее, улыбаться он перестал. «Только не это!» — единственная мысль, что пришла в голову. Прямо здесь и сейчас перед ним, его дорогой, драгоценный, прекраснейший омега, с неменее прекрасной дочкой на руках, стоял перед открытым окном двенадцатого этажа. Коко впал в ступор, не зная что делать, хотя нет, это даже мягко звучит, он был безумно шокирован, из его рук вот-вот норовилась упасть сумка. Где-то Хаджиме слышал, то ли вспомнил со школы, что в таких случаях нужно звонить полиции или хотя бы по телефону доверия, но сделать это возможности не представлялось. Потому что телефон альфы был как назло разряжен под ноль, а мобильник Инуи лежал в опасной близости к нему самому. Брюнет не был к такому готов, ведь омега даже не подавал признаки суицидального поведения. Сейшу слегка напуганный повернулся в его сторону, его лицо не выражало ничего, ничего кроме облегчения. По нему безостановочно лились навязчивые слëзы, Акане в полудрëме лежала, изредка хрипя и постанывая. — Инупи… — уже совсем шептал Коко хриплым от страха голосом. Хаджиме, не зная как поступить, совершил ошибку и чуть не поплатился неë. Альфа сделал шаг вперëд к окну, на что омега отошëл дальше и невероятно громко истерично закричал. — Не подходи ко мне! Не смей подходить! Иначе я выпрыгну! Коко никогда не было настолько страшно. Он отошëл на пару безопасных шагов назад, поднимая руки вверх. — Инупи, я отошëл, слышишь? Вот, смотри, я не подхожу, спокойно. — у самого голос на грани нервного срыва. — Мальчик мой, Солнышко, медленно дай мне Акане. — Нет! — прижал к себе ребëнка значительно сильнее. Хаджиме не знал, как действовать, но знал, что главное сейчас спасти хотя бы одного из них, поэтому осторожно стал вымаливать отпустить ни в чём не виновную дочь. — Ты же не хочешь, чтобы наша принцесса пострадала, правильно? Тогда аккуратно передай мне ребëнка. — Она больше не наша принцесса! Она та, кто портит нам жизнь! — Инуи ни в какую не шëл на диалог, жалобно плача. — Скажи, почему ты так считаешь? Этот вопрос хоть немного, но разговорил омегу. Сейшу осторожно сел на подоконник, не отодвигаясь от открытого окна и опустив голову, начал отчаянно рыдать над маленьким полуспящим тельцем девочки. — Я… Я… Она… Я не люблю еë, Коко! Я не знаю почему… Я устал от неë… Я… я еë ненавижу! — видимо вспомнив, что он вообще собирался делать, Инуи вытрал свободной рукой слëзы, вновь вставая. — Инупи… — эти слова шокировали, нет этого не может быть, это не может быть его омега. Его заботливый омега, что дорожил дочкой больше всех на свете, что буквально проводил с ней всë своë время. Коко отказывался принимать такую больную правду. — Почему ты думаешь, что ты еë не любишь? Вспомни, как мы гуляли вместе, вспомни, как все прохожие умилялись нашей Акане, как ты целовал еë в лоб, приговаривая колыбельную. А теперь ты просто хочешь взять и сказать, что ты ненавидишь собственную дочь?! — эти слова сорвались так резко, что альфа замер, боясь, что тот всë же совершит непоправимое. — Я никчëмный отец, никчëмный! Я не имею право уставать от ребëнка, я… Я отвратителен… Я не могу даже поехать с собственным ребëнком в больницу, я… я обязан… я не должен ненавидеть свою дочь… — Послушай, — голос дрогнул, чëрт. Да и Хаджиме не знал какие слова лучше подобрать. — Давай ты слезешь с окна и мы спокойно об этом поговорим, только уйди от туда, я помогу тебе, слышишь? Я поддержу тебя, ты только слезь. Сейшу отрицательно мотал головой. — Тогда хотя бы дай мне Акане, я прошу тебя. — Хочешь сказать тебе дочь, важнее меня?! Тогда я точно умру! Правильно, беспокоиться же нужно только об Акане, на своего же омегу плевать. — Инупи, мне не плевать на тебя… — Коко чувствовал, что слëзы ужасно больно начинают скапливаться в глазах, ещё чуть-чуть и они потекут, но альфа держался. Ему нужно побыть сильным ещë совсем немного. — Вы с Акане оба одинаково мне важны и… и обоих вас я безумно сильно боюсь потерять. Я очень тебя люблю, Солнышко, я готов говорить тебе это каждый день, лишь бы ты не оставил меня… — З-забери… Забирай, чего стоишь. А то я передумаю. — на вытянутых руках Инуи передал малышку перепуганному Хаджиме, что боялся сделать хоть одно лишнее движение. Получив девочку, альфа мгновенно отошëл обратно, крепко прижимая к себе дитя. Ребёнка кажись вовсе не заботили происходящие события, она наполовину спала. Коко осторожно переложил еë в кроватку. Только тогда позволил себе по-настоящему выдохнуть, хоть один спасëн. — А теперь слезь. Немедленно. Инупи, у тебя действительно нет причин жить дальше? Что ты хочешь? Ты меня знаешь, я что угодно сделаю. — Хочу… Хочу отдыха… Отдыха без чувства вины и ненависти к себе… И… И без Акане… — Мальчик мой, я возьму отпуск, мы куда-нибудь уедем на пару дней, без дочери, ты только слезай, я… Я оплачу любую няньку, я сделаю так, чтобы ты отдохнул, только не делай этого… — Хаджиме действительно был готов на всë, лишь бы его омега начал чувствовать себя лучше. — Ты… Ты мне очень, очень дорог… Инупи, дороже тебя и Акане у меня никого нет, ты ведь это знаешь… Я не смогу без тебя… П-пожалуйста… Отойди от окна, я тебя обниму, я скажу тебе всë самое лучшее, только уйди оттуда… Сейшу резко разрыдался и спрыгнул с окна, налетев на альфу, он почти сбил парня с ног. Коко облегчëнно выдохнул и улыбнулся, максимально крепко обнимая драгоценного омегу. — Коко… — Инуи ревел, всхлипывал. — Скажи, что всë будет хорошо, скажи, скажи, что всë будет хорошо, прошу тебя! — Тише, тише, всë будет хорошо. Слышишь, всë будет хорошо. Всë будет просто замечательно. Хаджиме вытирал слëзы омеги, множество раз целуя лоб, щëки, нос. — Господи, я так напугался! Как же я за тебя волновался… Обещай, что мы сходим к психологу, обещай, что больше никогда не откажешься от моей помощи! — Я… Я не могу больше быть сильным, Коко… Я больше не могу молчать… — А тебе и не нужно. — поглаживая спину и волосы Сейшу, шептал ему на ухо альфа.