легендарное фикло

В «Уголке», временно закрытом для посещения, собрались все легенды за исключением Вэнтедж и Фьюза. Всеобщее внимание сосредоточилось на Бладхаунд, оставшихся в абсолютном одиночестве после череды неприятных событий. Все началось – или, сказать вернее, завертелось – с выходом в эфир приснопамятной серии «ОбиЛобы». Фьюз не справился с усилившимся стократ вниманием к собственной и возлюбленной персоне и ушел в запой. Мэгги сварливо сказала: «Это надолго», и обеспокоенные Бладхаунд обратились к Лайфлайн за помощью: у Д.О.К.а имелась особая программа, за три дня выводившая из запоя любой степени тяжести. — Аджей Че, вся надежда на тебя. Taka это скромное вознаграждение. Лайфлайн приняла из рук Бладхаунд небольшой диковинный мешочек: — Чё это? — Кошель из мошонки кенгуру. Уолтер Фицрой подарил мне его в знак крепких отношений. — Да хоть мошонка самого Фицроя, деньги-то где? Бладхаунд почесали затылок: — А там их нет? Аджей молча продемонстрировала содержимое кошеля: он был набит тыквенными семечками. — Что ж, на все воля Всеотца! – Бладхаунд развели руками. – Выходит, у меня нет денег. Но ты можешь съесть эти семена, они очень полезны! Проблемы с алкоголем у легенд возникали частенько, и Аджей рубила на этом приличные бабки. Порой она соглашалась провести процедуру под залог имущества или в долг (разумеется, с медвежьим процентом), но так или иначе она знала себе цену: — За такую мзду даже твоя сорока за пивом не метнется. Выворачивай карманы. Бладхаунд покорно вытряхнули все свои сумчонки, кармашки и котомки, однако денег и впрямь нигде не оказалось. Возможностью стрясти медвежий процент не пахло и подавно, поэтому Лайфлайн все-таки пришлось удовольствоваться тыквенными семечками, пачкой «счастливых» билетиков и сертификатом на посещение пельменной. Вскоре после этого акта милосердия Фьюз был погружен в трехдневный сон с периодическим витаминно-очистительным зондированием. Чтобы справиться с тоской по любовнику, Бладхаунд засобирались в родной морозильник. Но перед самым отбытием они вдруг поняли, что подозрительно давно не счищали с плеча вороний помет: Артур бесследно исчез. — Ты уверен, что тебе не послышалось, Мираж? – Рейф прервала долгую паузу, возникшую после невероятного выступления Эллиотта. — Не могу отвечать за прадвоп... правоподроб... точность сказанного, но в точности услышанного уверен на сто процентов. Согласно рассказу Миража, пернатого друга Бладхаунд постигла незавидная участь – он был застрелен Вэнтедж. Застрелен и, возможно, съеден. Свидетелем кошмарного происшествия стал завсегдатай «Райского уголка», слова которого точь-в-точь передал Мираж всем собравшимся. Дело якобы обстояло так: он, то бишь завсегдатай, вышел из бара покурить, и тут же заметил на крыше одного из соседних зданий Вэнтедж. Она целилась из винтовки в окна напротив, и сначала завсегдатай решил, что легендам платят совсем уж кропаля, раз они соглашаются на такую грязную работенку на стороне. Разумеется, завсегдатай немедленно достал мобилу, но не успел сделать и пары скандальных фотографий, как раздался хлопок. Вот только вместо осколков стекла вниз полетело что-то черное; ярый фанат Бладхаунд, завсегдатай признал в жертве стрельбы Артура. Он бросился в бар и выложил хозяину все как на духу, а тот, в свою очередь, поспешил проверить место предполагаемого преступления. Но ни Мары на крыше, ни мертвых птиц в округе не нашлось. Снимками завсегдатай тоже поделился; сделанные нетвердой рукой уже пригубившего работяги, они, впрочем, никуда не годились. Даже после того, как над ними поколдовал Крипто, нельзя было сказать наверняка, сидел ли на крыше знакомый снайпер с винтовкой или эскимос-вуайерист с подзорной трубой. Но Бладхаунд при виде этих кадров схватились за грудь: — Я знаю это окно! Там живет старуха-рукодельница, и Артур ворует у нее бисер. — Если хоть кто-то поверит в эту хрень, то его впору будет самого пристрелить, как бешеную шавку, – заявила Мэгги. — Однако никто не видел мисс Контрерас со вчерашнего вечера, – заметил Каустик, – как раз с тех пор, как пропала птица. Лайфлайн вызывающе взглянула на Лобу: — Мне чёт показалось, что она слишком близко к сердцу приняла съемки вашей лабуды. Прям сама не своя была после них. — Не надо грязи, подруга, – возразила Лоба, – мы были с ней максимально обходительны. Никто не виноват, что её формы втиснулись не во всё, что ей понравилось. — Дорогуша, я сама была вашей подопытной. Вам, конечно, с нами тоже приходится несладко, но иногда вы так перегибаете... Пока Лоба в споре с Хорайзон отстаивала гуманные взгляды их детища, Оби совершенно случайно уронил шляпу и полез под стол. На обратном пути он как бы невзначай оперся ладонью на промежность Октейна. Возможно, Октейн не заострил бы на этом внимание, если бы такая цепочка действий не повторилась в третий раз. — Ты проверяешь, не промахнулась ли Вэнтедж мимо вороны? Будь спок, я бы заметил, – весело сказал он. — Что? Понятия не имею, о чем ты говоришь, Сильва. Прошу прощения, если причинил неудобства. — Без проблем, амиго. Но почему ты не мог побеспокоить, скажем, соседний стул или хотя бы мое колено? Вот оно вообще бы не побеспокоилось, ха-ха-ха! — Очевидно, мне должно льстить, что я у тебя что-то там побеспокоил, но спешу заверить: я к этому не стремился. — Эста бьен, но если опять уронишь что-нибудь – можешь сразу мне подр... Оби больно ущипнул его за плечо: взгляды всех присутствующих были обращены к ним. Рамья нетерпеливо постучала кулаком по барной стойке: — Ну?! Я ж снимаю, щас же договаривай!!! Октавио игриво мигнул бровями, а Оби надвинул шляпу на глаза. Из угла проскрипели: «Омерзительные кожаные мешки». Никто не обратил на это внимания: Рев так всем надоел, что свыше был отдан приказ на полгода запретить уничтожение его текущей оболочки. Парализованный симулякр валялся без дела и портил настроение случайным прохожим, пока Мираж не приспособил его в качестве вешалки. — Я придерживаюсь мнения, что это абсурд, – сказала Натали, когда стало окончательно ясно, что Оби больше никуда не полезет, – но я действительно не смогла связаться с Вэнтедж. Крипто, твой дрон ведь мог бы обнаружить ее с воздуха? Крипто издал многозначительное «хых», и все тут же снова напряглись. Он так часто заменял хыхами и хэхами полноценные реплики, что однажды они едва не стали причиной его гибели. Это случилось во время празднования дня рождения Валькирии, когда Крипто сказал «хых» с набитым ртом; никто и подумать не мог, что он подавится и зайдется кашлем – все решили, что это тост или еще какая-то длинная мудрая мысль. Правда вскрылась, когда он посинел: хвала небесам (и Д.О.К.у), всё обошлось, но с тех пор все держали ухо востро. — Я уже занялся этим вопросом, – добавил Крипто под хоровой вздох облегчения, – данных пока нет. — А что насчет Артура? – осторожно поинтересовались Бладхаунд. Гиба улыбнулся во весь рот: — Да найдем мы твою птаху, не будь я Гибралтар! — Если, конечно, Мара её не съела, – вставил Мираж, – или еще кто-нибудь. Но лучше, если бы съела именно Мара – тогда мы точно нашли бы сразу обоих... Рене перебила его суровым взглядом, и он, стушевавшись, вернулся к протиранию стаканов. После непродолжительного обсуждения было решено разделиться на поисковые группы. Бангалор, Рейф и Мираж вошли в первый отряд; Рампарт, Лоба и Вальк – во второй. В третьей группе оказались Хорайзон, Пат и Гибралтар. — Думаю, тебе лучше остаться здесь, – сказала Ваттсон, которая вместе с Крипто взяла на себя задачи удаленного поиска. — Зачем? – удивились Бладхаунд. – Тут от меня будет немного пользы. Натали замялась. — Чтобы тебе не пришлось видеть свою ворону дохлой! – злобно проскрежетала вешалка. Лоба немедленно запустила в угол миску с объедками, и многие, к ужасу Миража, последовали ее примеру. Финальный бросок в исполнении Пата лишил обездвиженного Ревенанта еще и дара речи – пиво из разбившейся бутылки залило голосовой модуль. Бладхаунд опечаленно вздохнули: — Járn faggi* прав. Сейчас, когда Уолтер спит, я чувствую уязвимость. Я приму твое предложение, Натали Пэкетт. Так сформировался наблюдательный четвертый отряд. — Отлично, здоровяк, ты можешь пригодиться на случай передряги, – Мэгги ударила Ньюкасла по мощному трицепсу. — Я благодарю тебя, Марга... Мэгс прервала Бладхаунд звуком смачного харчка. Она сплюнула на пол, и Эллиотт тихонько взвыл. — Тебя и твою птицу я в гробу видала. Девочка могла попасть в беду! Поэтому врачиха тоже пойдет с нами. Эй, ты на что-нибудь годишься без своего дрона? — Бабуль, не воняй! Как бы ты не стала балластом в такой команде, – ощетинилась Лайфлайн. Шестая группа составилась сама собой – в неё вошли те, кто на поиски не собирался и вообще придерживался идеи геноцида. Ворча что-то о бесцельности потраченного времени, ушел Каустик, а следом скрылась не проронившая ни единого слова Эш. К этой же группе относилась вешалка, которая теперь могла лишь в бессильном гневе крючить жуткие пальцы. Когда все поделились на сквады, Рампарт вдруг оглушительно засвистела сквозь щель в зубах, чем отвлекла Оби от разглядывания маникюра. — Ага-а-а! – закричала она. – Дамы, я хочу поменять команду! Я должна это видеть, дьявол меня разбери! — Без тебя никак, милая, – сказала Лоба и подмигнула коллеге по шоу, который всё пропустил и не понимал, что происходит. — Кто-то должен прикрывать эту попку на земле, пока я буду в воздухе. Только тебе я могу её доверить, Рам. Кайри и Лоба обменялись красноречивыми улыбками, а потом буквально выволокли улюлюкающую Рамью из бара. За ними потянулись другие, пока, наконец, кроме самого Оби не остался только наблюдательный отряд и Октавио Сильва. — Чертовы шипперы, да, Оби? – Октейн в один присест допил свое пиво и запрыгал на месте. – Ну чё, ко мне, к тебе или сначала займемся делом? — Постой, что?.. Но почему мы вдвоем? Я имею в виду, почему нас всего двое? — Ты еще даже не знаешь, что тебя ждет, а уже хочешь третьего? Я оскорблен. Повезло тебе, что я отходчивый! — Хэх! – сердито сказал Крипто, и Натали машинально похлопала его по спине. — Амиго, хорош тарахтеть – ты отвлекаешь гения от работы. Погнали! Попутно положив на голову Ревенанта недоеденный тако, Октейн ускакал прочь. Оби, как водится, закатил глаза и вздохнул так, чтобы всем стало ясно, какая тяжелая участь выпала на его долю. Его кардиограмма, правда, сообщила бы в корне другую информацию, но никто, кроме самого Оби, не мог об этом узнать.