Унарская мстя

Эстебан, старательно не шевелясь, чтобы не спугнуть, оглядел пыхтящих от натуги, пытающихся удержать его в лежачем положении Окделла и Придда и поневоле подумал: любопытно, как они собираются его удерживать, учитывая, что эти двое весят немногим тяжелее его? И ладно Валентин, Спруты в юности всегда выглядят так, точно дунь - улетит по ветру, он хотя бы высокий, но в бою - безнадёжен. Но Окделл, что почти на полголовы его ниже и вполовину плеч уже? Сколько бы унарская форма фигуру бы не прятала, кому, как не Эстебану, что столько раз отправлял его в полет, знать, насколько герцог Надора невесом? Муравьи решили завалить слона? На что они вообще рассчитывали, проникая среди ночи в его комнату? - Предположим, вы меня держите. - мягко и тихо отметил Эстебан. - А дальше что? Придд закатил глаза, сдувая кудрявую чёлку. Солнечная улыбка, первая на памяти Эстебана у Окделла, подувяла и чужие брови жалобно сморщилась в попытках раздумий. Эстебан не торопил, даже наоборот, расслабился - раз всё это затеял надорец, значит, всё не так плохо и точно не опасно. - Мы пришли отомстить тебе! - задрав нос, важно начал тот. - Ты столько раз задевал нашу честь, что будет правильно лишить тебя собственной! К концу фразы Ричард полыхал не хуже маковых цветов, целыми полянами алеющими в Эр-Сабве летом, а руки, что стискивали его плечи, прижимая к кровати, были влажными от смущения. Ещё одним редчайшим зрелищем, которое Колиняр смог наблюдать, оказалось удивленный до приоткрытого рта Спрут - кажется, его Ричард во все тонкости "отомщения" не посвятил. Унар Валентин закатил глаза так сильно, что Эстебан забеспокоился, не укатятся ли оные внутрь черепа. - Ладно... Удачи. - стараясь не допустить улыбки в голосе, почти серьезно пожелал Эстебан. Даже глаза прикрыл, чтобы не смущать "мстителей" ещё сильнее.

***

Веки опустил, но не до конца, сквозь ресницы наблюдая за унарами. Ричард снова опешил, оглянулся на Валентина, и тот, вздохнув, вытащил из-за пазухи верёвку. Вернее, замену оной в Лаик, потому что скупость капитана добралась и до подобных вещей, и вместо нормальной веревки в аббатстве можно было отыскать лишь тонкий и мягкий шпагат, чудом не рвущийся под весом простыней. В итоге, Эстебану всё же пришлось двигаться, самолично подставляясь под узы, потому что... Уж слишком жалобно Придд с Окделлом пыхтели, пытаясь его вертеть, обвязывая. Эстебану половину детства твердили быть добрым с младшими и это успело войти в привычку. Колиньяр просто не верил, что они могли всерьез ему навредить, сил просто не хватит, но он не сопротивлялся, поскольку уж слишком интересно было, что же задумал Окделл - Валентин, судя по всему, участвовал из чувства долга, не давшему отпустить товарища на самоубийственную авантюру одному. Ноги к столу, куда решил перетащить его Окделл, тоже пришлось переставлять самому, потому что Ричард минуты три охал, прикидывая и пытаясь, как взвалить медвежью тушу на себя, не уронив по пути и не упав самому. Почти самостоятельно уложившись грудью и щекой на стол, Эстебан скосил глаза, выжидая. И прикусил губу, чтобы не рассмеяться, почувствовав, как Ричард тихонько потащил его портки вниз.

***

С минуту Ричард просто пялился на светлый, лишенный загара и одежды зад, пока Эстебан не повертел бедрами, вырывая его из дум. Закашлившись, Ричард снова подошёл ближе, неуверенно кладя ладонь на ягодицу, поглаживая. У Эстебана затряслись плечи от сдерживаемого смеха. Прикосновение вышло приятным, неожиданно нежным, но вся ситуация была такой нелепой... О таком и не расскажешь никому, даже на исповеди, просто не поймут, даже аспиды, которым по службе и не такие откровения получать приходилось. Ещё пару минут спустя, Окделл приступил к более активным действиям, а именно раздвинул ягодицы в стороны. - Эм... Тино, я... Не уверен, что получится... - вместо окончания фразы он мягко, неуверенно надавил подушечкой пальцев на сжатый сфинктер. Эстебан от удивления охнул, сжимаясь сильнее, и Окделл тут же шарахнулся от него назад, сшибая табурет и падая на пол. На несколько секунд все замерли, обернувшись к двери, но, пронесло, и к келье Эстебана Леворукий никого ночью не понёс. Спрут, кашлянув, произнес: - Я слышал, что в подобных случаях необходимо масло и... Расстяжка. Колиньяр тихонько фыркнул. Он даже знал, откуда тихоня-Зараза мог такое слышать: попытки виконта Се привлечь внимания Спрута были столь же очевидны и безнадежны, как и страстные "незаметные" взгляды бездарно соблазняемой обратной стороны. А на нем, видимо, Придд решил чужими руками проверить теорию перед практикой? Ричард беспомощно огляделся. Естественно, воодушевленный скорой местью, о мелочах для её воплощения он подзабыл, и теперь понятия не имел, как их найти, ещё и в чужой комнате. - А без них никак?

***

Валентин снова кашлянул, с возросшей степенью неловкости от смущения: - Наверное, можно, но тогда есть риск и себе что-нибудь сломать или же его... порвать. Ричард встрепенулся. - Порвать?! Нет, это слишком жестоко! Мы не можем так поступить с ним! То есть, связать и принудить к гаийфийскому греху - это можно? Так Люди Чести поступать со своими противниками могут? Оказывается, как много Эстебан не знал интересного... О Чести. С чего Окделл вообще взял, что её можно забрать подобным образом? Почувствовав, как чужая ладонь снова начинает задумчиво гладить его бедро, мягко стискивая в желании успокоится, Эстебан фыркнул, встрепенулся, и когда все повернулись к нему, сообщил: - Целебная мазь с маслами в баночке под подушкой. Окделл облегченно просиял, устремляясь к кровати. Придд, сначала покосившись на него, переглянулся с Эстебаном, и взгляд у него был... Мягко говоря, недоуменным. Но любознательным. В смысле, полным интереса и готовности получать новые знания. Ричард вернулся с мазью, открывая баночку на ходу, а Эстебан поерзал, готовясь. В основном, морально. Не каждый день, точнее, ночь, однако, его герцоги Чести лишают! Однако, Окделл продолжал удивлять: первым делом, он лег сверху, укутывая Эстебана собственным телом, аккуратно прикрывая чужой рот своей ладонью. - Чтобы не привлек кого-нибудь шумом себе на помощь - то ли пояснил, то ли попытался оправдать себя он. Эстебан снова вздрогнул от смеха, гадая, как громко взвизгнет сам Ричард, если он лизнет его ладонь языком?

***

Окделл, видимо, испуганный донельзя возможными ранениями, действовал бережно. Можно даже сказать, невесомо, поскольку Эстебан долгое время ничего, кроме текстуры мази, размазываемой по коже, и легчайших прикосновений пальцев не ощущал. Затем, видимо, освоившись, начали мягко кружить по сфинктеру, еле заметно, но приятно надавливая, массируя. Эстебан уже тихонько мурлыкал, прикрыв глаза и расслабившись, когда Окделл, сам для себя неожиданно, проник глубже, почти на фалангу, и от неожиданности отшатнулся, убирая руку. Колиньяр рыкнул, приподнимаясь. Такими темпами, его Честь останется при нём даже к моменту побудки! - Ну уж нет... - произнес он, повернувшись к унарам. Обруча бечевки от движения, тут же лопнули, спадая на пол и Эстебан ухмыльнулся, заметив, как Окделл и Придд слаженно отступили. К двери, загораживая её, он рванул первым. Оставалось окно, но даже Валентину в него протиснуться было бы трудно. Не сбегут. - Значит так. - веско произнёс он. - Придд, тебя я отпускаю, ты мне не нужен, но вот Окделл... Окделл! Тот встрепенулся, поднимая взгляд от... Хм, Эстебан, конечно, подозревал, куда тот косился всю их беседу, но не думал, что зрелище орудия, дарованного любому мужчиной природой, хоть и чужого, настолько его увлечет! Лестно, Леворукий дери! Хотя... Нет, лучше Окделл. Или Окделла? Спрут, правильно истолковав взгляды, аккуратно скользнул к двери, оставляя их одних. Ещё и запер снаружи, чтобы наверняка. Отлично, утром будет время привести себя в порядок, пока мыши будут искать ключи и отпирать. Но это будет утром, а пока... - Ну что же вы, герцог! - Эстебан развел руки в стороны, подходя к жавшемуся к кровати Ричарду, пока тот на неё не рухнул. - Хотели забрать мою Честь? Берите, она вся ваша!

***

- Тино, - тихонько, чтобы не привлечь чужого внимания, потянул Спрута за рукав Арно, шепча на ухо: - Тебе не кажется, что они ведут себя ещё страннее обычного? - кивнул Се на Эстебана и Ричарда. Валентин сонно зевнул ладонь, и покачал головой, тряхнув кудряшками. После чего, без всякого смущения и раздумий уложил свою голову на чужое плечо, устраиваясь удобнее: - Оставь их. Пусть сами разбираются. Это дело Чести.