Укрощение мажора

      Леша спал, уткнувшись в плечо Гречкина и закинув на него ногу. Уютно и тепло в ноябрьское холодное утро это ощущалось, когда за окном накрапывал дождь, так и говоря о том, чтобы никуда не выходить, а просто лежать так целый день, забыв про дела, которые так и гнали выйти наружу.       Однако тишина и покой не длятся вечно, и детский плач в комнате через стенку все же заставил Макарова проснуться. Потирая глаза и оглядываясь на часы, которые показывали шесть утра, он зевнул и пихнул Кирилла в плечо.       - Кир, вставай, - будил его Леша, поднимаясь и зачесывая копну русых волос назад, замечая, что парень реагировать не желал. - Гречкин, поднимай свою ленивую задницу.       - Ммм... - недовольно протянул Кирилл, потягиваясь и распахивая веки, сонно глядя на юношу. - Что такое?       - Миша плакал, - уведомил Макаров, отыскивая на полу скинутую прошлой ночью толстовку Гречкина и натягивая ее через голову. - Наш будильник проснулся, так что иди к нему.       - Родительская участь жестока. Мне такой сладкий сон снился, - жаловался парень, выпрямившись и обняв Алексея со спины за талию, утыкаясь носом в изгиб его шеи и чувствуя запах любимого, смешавшийся с его собственным. - Можем мы подумать о его воплощении в жизнь?       - Знаю я твои сны, извращенец. - Леша взял подушку и впечатал ее в лицо Кирилла, отталкивая от себя. - В прошлый раз я еле как лекции отсидел, потому что болело все, что болеть не должно.       - Да ладно. Тебе же тоже тогда понравилось, - усмехнулся Кирилл, скользнув рукой по бедру юноши, за что получил шлепок по ладони.       - Вали уже к Мише. Я пойду разбужу Лизу и буду завтрак готовить, - закончил на том разговор Макаров и поднялся с кровати, лениво шагая к двери.       С тех разборок и подачи иска прошло чуть больше года. Обвинения оказались слишком серьезными, чтобы у Гречкина-старшего был хоть какой-то шанс выпутаться из них. Единственное, что ему удалось сделать - это подкупить людей в тюрьме, чтобы с ним не расквитались люди, которых он когда-то подставил под удар, воспользовавшись, чтобы самому выйти сухим из воды. Однако вряд ли он доживет до дня, когда окажется на свободе.       Казалось, что жизнь постепенно стала налаживаться. Леша поступил в университет, успешно сдав экзамены, стал студентом филологического факультета. Юлия, которая после всего пережитого, прониклась дружбой к их семье, не уставала говорить, чтобы Макаров стал журналистом и занимался расследованиями вместе с ней. Однако Леша знал, что после произошедшего это было последним, чего он хотел.       Исходя из его хороших умений находить общий язык с детьми, Макаров даже подумывал о педагогическом направлении, выбрав русский язык и литературу. Но, во-первых, все еще слишком много требований выдвигалось учителям в их стране, и педагога, который находится в отношениях с мужчиной, если это прознается, родители точно положительно не воспримут. А во-вторых, все же Леше была близка литература, чем ее соседствующий профиль по родному языку. Так и пал выбор на издательское дело, чему безусловно был рад Женя, деливший вместе с Юлей роль советчика по выбору направления обучения.       Несмотря на позднее начало подготовки, Макарову все же удалось хорошо сдать все экзамены и даже пройти на бюджет. Хотя при любом раскладе Кириллу было бы не в тягость потянуть учебу возлюбленного.       Проходя на кухню, в первую очередь Леша поставил готовиться кашу, а уже следом взялся жарить яичницу и тосты. Утренняя рутина и зевки – типичное начало дня в их доме.       - Ну-ка, малой, скажи доброе утро, - послышалось позади, когда Макаров раскладывал еду в тарелки. Обернувшись, он увидел Кирилла с малышом на руках, который потирал сонно глаза и крепко обнимал парня за шею. – Он еще не проснулся.       - Такой же соня, как ты, - усмехнулся Леша и протянул руки к Мише, который, несмотря на сонливость, тут же потянулся к парню. – Разложи еду в тарелки и на стол.       - Серьезно, он любит тебя больше, чем меня, - вздохнул Кирилл, занимая место за столешницей.       - Видимо, моя судьба нравиться семье Гречкиных. Хотя кое-кто был исключением, - усаживаясь на стул с ребенком на руках, усмехнулся Леша. Миша тут же схватился за завязки на толстовке, оттягивая их на себя и с интересом разглядывая. У него как раз начался самый активный возраст, когда весь мир становится большой загадкой, которую очень уж хочется разгадать. – Ему так идет этот комбез, который Оксана с Никитой подарили. На медвежонка похож.

***

      Через пару дней после подачи иска на Александра Николаевича, последующее его задержание и заключение в следственный изолятор до суда и вынесения вердикта, Егор Викторович собрал всю их компанию в гостиной поместья. На самом деле, Женя и Макс, по большей части, попали просто под горячую руку, придя в гости к друзьям. Но в итоге оказались свидетелями интересной по своей теме беседы.       - Кирилл, я не хотел тебя отвлекать, пока мы не закончили первый этап, но могу поздравить, - начал мужчина, сидя в кресле, сложив руки на коленях. Рита поставила перед ним чашку чая и провела ладонью по его плечу. – Спасибо, милая.       - Пожалуйста. Если что понадобится, я на кухне, - добродушно улыбнулась женщина и исчезла в дверях комнаты.       - Так с чем поздравить? – поторапливал его Гречкин, уже не обращая внимания на то, что спустя столько лет у отца его подруги появилась любимая женщина, а конфетно-букетный период никак не желал заканчиваться.       - Ты стал старшим братом. Несколько дней назад Света родила мальчика, - объявил Егор Викторович. – Он родился на семь недель раньше срока. Кажется, в день, когда Свету отправили в больницу, у них с Александром произошла ссора.       - Семь недель – это не мало, - констатировал Женя, задумавшись. – Он сейчас в порядке?       - Его выходили, так что теперь мальчик полностью здоров, - кивнул мужчина. – Есть только одна проблема. В день, когда Александра задержали, Свету выписали из больницы. Она сразу же подала на развод и написала отказ от ребенка.       - Вот сучка, - не сдержал свой комментарий Максим. Резко? Да. Но эта же мысль промелькнула у всех сразу, и только Третьяков ее озвучил.       - Получается, что его отправят в Дом ребенка? – подал голос Леша.       Дом ребенка был учреждением, куда попадали дети-сироты в возрасте до трех лет. От самого рождения, если малыш оставался без попечения родителей, либо родственников, готовых взять за него ответственность, до трехлетнего возраста, когда он начинал учиться заботе о самом себе. После достижения этого возраста, ребенок отправлялся в детский дом.       Когда Леша и Лиза лишились родителей, Макаров слышал разговор о том, что органы опеки пытались разобраться отправлять ли сестру в Дом ребенка или в детский приют. В итоге, выбор пал на второе.       - Пока за ним присматривают в больнице. Но если в ближайшее время не найдутся родственники, которые возьмут его на воспитание, то да. Он попадет в государственное учреждение, - кивнул Жуков. – Я не настаиваю. Знаю, что это большая ответственность, но, Кирилл, судя по всему, у этого ребенка из небезразличных родственников есть только ты.       - Ребенок? Я сам еще тот безответственный человек. А тут забота о новорожденном. Не угроблю ли я его? – сомневался Кирилл, напрягшись от такого вопроса.       У малыша еще даже имени не было. Едва он родился на свет, как мать отказалась от него, а отец, который так ждал его рождения, сидел в изоляторе, готовый остаток своих дней провести в тюрьме. А единственный человек, который мог взять его к себе, был старший брат, у которого репутация настолько испорчена, что за всю жизнь не отбелиться.       - Словно мы собираемся повесить малыша только на тебя, - сказала Оксана, нарушая затянувшуюся тишину.       - Вот именно. Ты хоть и изменился, но доверить только тебе взращивание человека мы не можем, - согласился Макс.       - Это называется воспитание ребенка, балда, - вздохнул Женя, но тоже улыбнулся. – Думаю, уж такой большой командой, мы сможем поднять ребенка на ноги.       - А… Ты что скажешь? – обратился к Леше Кирилл. Теперь это касалось не только Гречкина, но и в немалой степени Макарова. Взваливать заботу о младенце на семнадцатилетнего парня против его воли все же не хотелось.       - Я сам из приюта, хоть и попал туда не с самого рождения, - вздохнул мальчишка. – Не хотелось бы, чтобы он оказался там.       - Я помогу решить бумажные вопросы, - заключил Егор Викторович. – Ребенка еще ни на кого не записали, так что ты можешь числиться, как его отец, Кирилл. Так будет проще. - Он улыбнулся. – Первый родительский вопрос. Как назовете малыша?

***

      - Мишутка, не зря такое имя дали. Он правда похож, - поправляя его кудрявые, как у брата, волосы, улыбался Леша.       Лиза, зевая от раннего подъема, прошла на кухню в белоснежной рубашке, которая ложилась по низу на черную юбку-солнце. Просыпаться в школу после каникул между четвертями было просто невыносимо тяжело. После того, как Леша и Кирилл забрали девочку из приюта, конечно, школу она тоже сменила. И с этого учебного года была новенькой в классе, что также добавляло сложностей в адаптации в новой среде. Но со временем Лиза все же сумела освоиться.       - Доброе утро, Лиз, - поприветствовал недовольную утренним подъемом сестру Макаров. – Завтрак на столе.       - Угу, - лениво кивнула девочка, забираясь на стул.       - Просыпайся, а то за партой заснешь, Русалочка. – Кирилл потрепал ее по волосам, надеясь взбодрить.       - Я только расчесалась, - недовольно пробубнила Лиза, зачесывая волосы пальцами.       - Не злись. Ешь давай. Опоздаешь, - усаживая Мишу на детский стульчик, проговорил Леша и взглянул на Гречкина. – Что у тебя по делам сегодня? Ждать тебя после пар? Или сам доберусь?       - Мы с ребятами встречаемся, чтобы обсудить строительство объекта, часов в десять, - попивая кофе, рассказывал Кирилл. – До этого должна прийти няня. После обеда я свободен до вечерней встречи в ресторане. Заберу Лизу из школы как раз. А потом за тобой. – Он остановился на полуслове, вспомнив еще кое-что. – Блин, совсем забыл. Мне надо было созвониться с Сергеем, насчет перестройки детской площадки в приюте.       - Вообще-то еще вчера, - усмехнулся Макаров. – Я думал, ты уже связался с ним. Лучше поторопись. Он не любит ждать.       После того, как дело было закрыто, Кирилл получил те деньги, которые адвокат предполагал с самого начала. Тогда же начались мысли о том, что можно было бы сделать. Оксана, Женя, Макс и Кирилл решили, что неплохо было бы открыть какое-то совместное дело. Заприметили офис в центре города и вложились в строительную компанию, беря на себя, помимо заказчиков, также государственные проекты.       Примерно в то же время Гречкин связался с Разумовским, решив продолжить дело Ирины Дмитриевны. Так они взяли под свое крыло другой приют, который уже почти был готов.       Недалеко от офиса Кирилл прикупил квартиру, куда переселил всю свою новоиспеченную семью, чтобы больше не полагаться на помощь отца Оксаны.       Так и начался новый этап их жизни, полный работы, бытовых и учебных хлопот. Однако при всех сложностях оба понимали, что в тягость это вовсе не было. А также в их кругу все еще были друзья, чье присутствие облегчало все. Женя и Максим и вовсе до безумия любили сидеть с детьми. Кирилл каждый раз со смехом вспоминал, как они ярко отреагировали, когда Миша, протягивая к ним руки, схватил их за пальцы. Тогда ему было пару месяцев от рождения.       Леша и Кирилл с трудом представляли, что скажут мальчику, когда тот немного подрастет и начнет задавать вопросы по поводу родителей. Вероятно, когда он станет старше, всякие старые новости в СМИ помогут ему сложить общую картину, но до той поры парни хотели оградить от жестокой правды своего (а они искренне считали его своим) ребенка.       Вечером того же дня вся дружная компания собиралась в ресторане в центре города. После дня, полного рабочей рутины, приятно было посидеть в близком кругу. Оксана, как всегда прекрасная в своем великолепии, пришла соответственно в черном платье-миди с открытыми плечами на высоких каблуках. В окружении остальных ребят единственная девушка в их компании выглядела, как юная госпожа из какого-то фильма, вокруг которой бегают мужчины. Вот только среди всех этим парней был лишь один, который уделял ей подобное внимание.       Отодвинув стул, чтобы Оксана присела, Никита опустился на соседнее место. После того, как его начальника посадили, конечно, парень больше не работал в поместье Гречкиных. Да и вовсе решил попробовать себя в ином направлении, поступил на заочное отделение на факультет «Бизнес управление», работал и вечера проводил с Оксаной. Чтобы быть достойным такой девушки, как ему казалось, нужно представлять из себя нечто большее, чем то, кем он являлся.       Когда полгода назад Никита представился Егору Викторовичу официально, как тот, кто ухаживает за его дочерью, именно эту мысль он высказал мужчине. Добрый нравом, Жуков не был против выбора Оксаны. Однако подобное рвение со стороны парня его порадовало и в который раз убедило, что у дочери голова на плечах не просто есть, а работает лучше многих прочих.       - Хорошо выбраться куда-то всем вместе, - улыбнулся Леша, оглядывая друзей.       - Особенно, когда дома ждут уроки со старшим ребенком и пеленки младшего, да? – усмехнулся в ответ Макс, помогая Жене скинуть с плеч пиджак, который уж больно ему был не по душе. – Как там мелкий?       - Все хорошо. Растет, понемногу уверенней начинает бегать, - рассказывал с энтузиазмом Кирилл. – Скоро не угонимся.       - Надо всем вместе съездить в Диснейленд, когда он станет старше. Лиза, наверняка, тоже в восторге будет, - задумалась Оксана. – Меня папа впервые туда отвез, когда мне было лет пять.       - Я бы сам не против там погулять, даже сейчас, - поделился Евгений.       - Возьмешь автографы у принцесс? – спросил Макс, не сводя с него взгляд.       - Хочешь там с ночевкой остаться? Это нереально ведь, - в ответ негодовал парень. – Леш, а что по лекциям? Как долго мне ждать, чтобы эксклюзивы с издательств получать?       - Года четыре подожди, - тут же утихомирил его пыл Макаров. – Но, обещаю, когда это будет возможным, обязательно завалю тебя книгами.       - Это радует, - поднося бокал с вином к губам, сказал Женя.       - Леша, пожалей нашу несчастную квартиру. В ней скоро места не останется от книжных стеллажей, - жаловался тем временем Третьяков. – За последний год их стало появляться намного больше.       - Я так сублимировал стресс, когда мы стартовали с нашей компанией, - искренне оскорблялся ложным (или не совсем) обвинениям его парень.       Максим на это лишь улыбался, взял бокал из его рук и отложил на стол. Притянув к себе, оставил короткий поцелуй на щеке.       - Да я ж шучу. Если что, подыщем новую квартиру. Самую большую комнату выделишь под библиотеку. – Третьяков погладил его по уложенным волосам и отстранился.       - Это странно, что я так привык и не удивляюсь подобному? – выждав пару секунд, спросил Никита.       - Это значит, что я в тебе не ошиблась. – Оксана коснулась его ладони, лежавшей на столе, бросая взгляд изумрудных глаз на парня.       - Я понимаю, что всем нам уже хочется уединиться по парам, - прервал их Гречкин, - но раз из всего заказа нам пока принесли только вино, то хочу произнести первый тост. – Он поднял бокал выше и окинул всех взглядом. – Еще года два назад я не представлял, как обернется моя жизнь. Первая картина, которая возникала в голове, когда я думал о будущем, была простая и классическая. Утро, бар, остановка сердца от передоза. Или авария с пьяну. И я очень рад, что итоговая картина вообще другая. Если бы вас не было со мной, то первый вариант случился бы стопроцентно. Поэтому выпить я хочу за вас.       - Тогда, за нас всех, - кивнула Оксана, поднимая бокал, чокаясь с друзьями.       Подобные вечера были прекрасным отдыхом. Хотя и встречались каждый день, так официально выбраться в ресторан было делом очень хорошим и приятным. Хотя чаще встречи их были у кого-нибудь дома, за просмотром фильмов под еду из доставки, когда кто-нибудь обязательно вскакивал проверить, как там дети.

***

      Вернулись они часам к десяти, когда няня уложила детей спать и дожидалась только их прихода. Оставшись в тишине квартиры из бодрствующих лишь вдвоем, Кирилл коснулся ладони Леши, сжал ее крепче в своей руке и провел пальцем по коже, утягивая на себя, подперевшись спиной к стенке. Его руки скользнули ниже и опустились на талию юноши.       - Я знаю этот взгляд. Не смей. Лиза и Миша спят, - предупредил его Макаров.       - Ключевое слово «спят». А мы очень тихо займемся своими важными делами, - стоял на своем Гречкин, прижимая его к себе. – Я соскучился по тебе. Вернуть бы те дни, когда мы сутки напролет были вместе.       - Я бы наскучил тебе очень быстро, - возразил Леша.       - Сам понял, какую фигню сказал? – недовольно протянул Кирилл и не позволил парню дальше с ним пререкаться, заключив его губы в плен своих собственных, заставляя юношу разом отступить от принципов.       Сверх того еще подталкивало к сумасбродству вино, от которого в голове было легко, а тело будто само тянулось к приключениям. Гречкин потянул Макарова на себя, поменялся с ним местами и прижал к холодной стене своим телом. Пальцы сами нащупали верхнюю пуговицу на его рубашке и расстегнули ее, чтобы облегчить доступ к шее, разгоряченной коже, покрывая ее поцелуями, пару раз прикусывая, а после зализывая, словно извиняясь.       Леша хватался за него руками в желании удержаться на ногах, не провалиться в бездну чувств, которые по-прежнему его охватывали каждый раз, когда они были близки.       Макаров толкнул его в грудь, отдаляя от себя, набирая дистанцию. И едва Кирилл собирался выразить свое недовольство, парень схватил его за руку и повел в сторону их спальни. Все же в общей гостиной подобным заниматься было слишком. И едва дверь за ними закрылась, Леша толкнул Гречкина в плечи, чтобы тот опустился на кровать.       Комнату освещала только луна, будто по особому случаю заглядывающая в их окно. Макаров медленно расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке и навис над ним, огибая взглядом, коснулся губами кончика его носа. Затем оставил поцелуй на щеке и, скользнув по ней языком, провел дорожку к губам, целуя глубоко и жадно. Подобной смелости Леши Кирилл по сей день не мог нарадоваться, а уж как-то высказываться против вовсе не желал.       Его ладони опустились на ягодицы Макарова, сжали их, извлекая из горла парня первый сладкий стон. Его язык блуждал во рту Гречкина. Скользко, влажно и очень горячо. Пока пальцы, чуть подрагивая, расправлялись с рубашкой Кирилла. В конец потеряв терпение, разом сорвали ее с Гречкина.       - Вино крышу снесло? – отстранившись от Леши, спросил он.       - Кажется, это ты мне крышу сносишь, - выдохнул ему в губы парень и провел ладони вниз.       Лязг ремня на брюках и звук расстегивающийся ширинки заставили Кирилла тут же прикусить губы в ожидании дальнейших действий. Брюки вместе с боксерами были стянуты и за ненадобностью сброшены за борт судна под названием «кровать», а ладонь Леши легла на возбужденное естество Гречкина, которое в нетерпении подергивалось в ней.       А затем Кирилл едва не задохнулся на вдохе, ощутив тепло рта Макарова, окружившего его. Он сжал в ладонях одеяло, откинул голову назад и позволил себе полностью окунуться в это чувство. Язык мальчишки касался всех самых чувствительных мест, будто Леша мог бы нарисовать целую карту пути, проходился кончиком по контурам головки, опускался к самому основанию и доводил до самого пика.       Будто в желании поизмываться дольше, он отстранился в самый важный момент, ловя недоуменный взгляд Гречкина, а в ответ лишь улыбаясь. Он поднялся на ноги, расстегнул брюки и скинул их вместе с нижним бельем куда подальше. Сразу же возвращаясь к Кириллу, усаживаясь на него сверху и целуя в губы. Рукой он на инстинкте опустил ладонь поверх члена Кирилла и подвел к себе, опускаясь на него, позволяя исчезнуть в себе и сорвать глухой, подавленный стон с губ, который растворился в поцелуе.       - Нам давно нужна шумоизоляция в спальню, - усмехнулся Гречкин, прижимая Алексея к себе, опуская руки на его бедра, двигаясь в него, с каждым разом глубже, чем очень мешал Леше подавлять свои стоны.       - Очень давно, - выдавил из себя Макаров, сжимая пальцами его плечи, порой вонзаясь в кожу ногтями, чтобы становилось легче.       - Завтра же этим займусь, - говорил Кирилл, не прекращая покрывать его шею поцелуями, оставляя красные отметины на коже.       Более мальчишка ничего ответить не смог, только и успевая за движениями бедер своего партнера, со сбитым дыханием что-то проговаривая ему, особо не соображая, что именно. Гречкин схватил его, повалил спиной на кровать, умещаясь между его раздвинутых ног и вновь вошел, в этот раз быстрее и сильнее двигаясь, пока Леша кусал до боли губы, стискивал в руках края подушек. И до тех пор, пока они оба не затихли.       Лежа вдвоем под одеялом, прикрытые им только по пояс, в свете луны, они наслаждались этим моментом после близости, когда усталость в теле и тепло любимого человека рядом придавали какой-то радости внутри.       - Как думаешь, может, на выходных выберемся куда-нибудь погулять? На пикник или за город в поход, - рассуждал вслух Леша, пока чувствовал, как начинают закрываться его глаза.       - Куда скажешь, туда и отправимся, - улыбнулся Кирилл. – Знаешь, я немного слукавил сегодня, когда говорил тост. Надо было еще кое-что сказать.       - И что же? – зевая, спросил Макаров.       - Я не представляю, что бы было, не встреть я тебя в тот день. Спасибо, что вернул мне веру в семью. – Говорить это было немного неловко. Но более неловким было сонное молчание юноши, который от усталости заснул, наверное, в самом начале его откровений. Гречкин не сдержал смех счастья, что вырвался от осознания. Он мягко поцеловал Лешу в лоб, подтянул на них одеяло и уткнулся носом в его спутавшиеся волосы. – Ладно. Потом еще успею сказать.