Укрощение мажора

      Александр Николаевич устало потирал виски, расхаживая по своему кабинету. Что-то ему не давало покоя, будто жуткое предчувствие, хотя переживать ему было не о чем. Он сделал все, чтобы Кирилл и его отвратительные поступки более никак не влияли на его семью.       Послышался стук в дверь, а следом показалась секретарша Диана. В форменной одежде, с папкой в руках, с аккуратно уложенными в пучок волосами. На ее лице сохранялось безразличие.       - Александр Николаевич, к Вам пришел посетитель, - сказала секретарша и прошла в кабинет, оставляя папку на столе. – Здесь бумаги, которые надо будет рассмотреть и подписать. Бухгалтерия попросила не временить с этим.       - Спасибо. Можешь идти. И пригласи гостя ко мне, - расправляя свой пиджак, ответил мужчина и сел за свое рабочее место.       Секретарша вышла из кабинета, изящно ступая на высоких каблуках. Порой, глядя на нее, можно было задаться вопросом, насколько же сильно после рабочего дня у той болели ноги. Но заботил ли комфорт работницы Александра Николаевича? Признаться честно, не особо.       В дверь вновь постучали, и следом вошел мужчина средних лет, чуть младше Гречкина-старшего. В отглаженном сером костюме, с бумагами в руках. Звали его Иван Юрьевич. В своих кругах он был известен тем, что умел добыть ту информацию, которую, казалось, никто не в силах откопать и вывести в свет. Дай ему волю и Американскую визу, тот, вероятно, сумел бы даже разгадать, кем являлся убийца Кеннеди.       Он прошел к Александру и протянул руку для рукопожатия. Смирившись с устоявшимся правилом этикета и скрепив с ним руки, мужчина все же не сдерживал своего любопытства.       - Я хочу узнать все, что сейчас происходит. Чем сейчас занимается этот щенок? – спросил Александр Николаевич.       - Если верить всем собранным сведениям с известных сводок СМИ, у Кирилла не самая лучшая репутация, - начал собеседник. – Большая часть газет, как мы и предполагали ранее, настроены на скандал. Журналисты народ очень простой. Они готовы раздуть из маленькой искры бушующее пламя, чтобы привлечь внимание людей. Многие из них раскопали прошлые истории, связанные с Кириллом. Езда в пьяном виде, под наркотическим воздействием, драки, половые акты с малознакомыми девушками.       - Но? – прервал его речь Гречкин-старший. – В любом деле есть это причудливое «но», которое может привести к неблагоприятным последствиям. Какое «но» здесь? Иван Юрьевич нервно пожевал губу, но после только тяжело выдохнул и продолжил беседу.       - Вы дали мне полный доступ к своему архиву. На всякий случай, если мне понадобится какая-нибудь информация, - напомнил мужчина. – Насколько нам известно, Кирилл сейчас под этаким покровительством компании Жукова Егора Викторовича. Уже некоторое время Ваш сын не попадает в поле зрения журналистов. Предположительно, по его настоянию. Хорошая и рабочая стратегия полного молчания до момента, пока у них в руках не окажется действенного оружия, с помощью которого они сумеют дать ответный удар.       - Каков же ответный удар здесь? Я буквально обвинил его в изнасиловании своей жены, - начинал вскипать Гречкин.       Неужели его труды были напрасны? Интервью журналистам, новости, всплывающие истории из прошлого Кирилла, которые тогда он старался замести, а сейчас намеренно постарался сделать все, чтобы те, наконец, стали достоянием общественности.       - В архив был подан официальный запрос несколько дней назад, мужчина протянул ему пару бумаг. - В итоге, в свет вышли некоторые интересные обстоятельства шестилетней давности. Полагаю, что они собираются подкопать под вас. Найти более ужасную информацию, чем все эти проступки Вашего сына, выдать прессе и перекрыть один скандал другим. В этом случае…       - В мои слова о попытке изнасилования никто не поверит и посчитает это очередным враньем… - подытожил Александр Николаевич.       Все и правда было до безобразия просто, но при этом катастрофически для Гречкина-старшего. Если он солгал о болезни жены, попытавшись от нее поскорее избавиться таким образом, чтобы заодно сохранить все имущество, деньги и бизнес, то, по той же логике, что бы помешало ему теперь оговорить собственного сына, чтобы без осуждения и порчи репутации вытравить из семьи? Плохая репутация – проблемы в поисках и укреплении связей с бизнес-партнерами.       Что-то срочно нужно было предпринять, иначе Александр Николаевич рисковал не только лишиться хорошего имени, но и свободы на долгие годы сразу по нескольким статьям, которые могли усугубиться, если человек, который, по какой-то причине, помогал Кириллу, станет копать дальше и найдет больше его грехов.

***

      - На самом деле, это очень просто, - объяснял Женя. – У всех экзаменов по литературе есть перечень произведений, которые надо прочитать. Мы с тобой за это время прочитали и разобрали где-то одну треть.       Они сидели с Лешей за столом в гостиной, расположившись на полу перед книгами и тетрадями для записей. Евгений дотошно пытался объяснить то, как будет проходить сдача экзаменов. Когда он поступал в университет вместе с Максом, то одним из предметов на сдачу выбрал литературу, что оказалось той еще ошибкой.       Женя хоть и являлся книголюбом с завидным стажем, особо не углублялся в подробности, которые требовал от него данный экзамен. Всякие литературные приемы, стихотворные размеры, структуры текста и прочее. Словом, повозиться тогда пришлось немало, хотя в итоге он и сумел сдать все довольно хорошо. С Максом было тяжелее, поскольку парень и без того не рассчитывал поступать на бюджет, а расходы по обучению в их городе, а не где-то за границей, куда Третьяков наотрез отказался уезжать, были их семье чем-то совершенно не бившим по бюджету.       Они знали, что работать по той специальности, куда поступали, все равно не получится. Им придется унаследовать дела их семей, так что то, на какой факультет парни поступят, не имело особого значения.       - Но есть одна неприятная вещь, - словно прочувствовав это на себе, поморщился Женя. - Это биографии писателей, то, что о них писали критики, что их вдохновило на написание и тому подобное. Этому уделяется слишком много внимания, на мой взгляд, но без этого никуда.       - Я никогда не смогу все это запомнить, - вздохнул Леша. – Например, Чернышевский. Один из главных критиков своего времени, которого многие авторы недолюбливали. Честно, я их понимаю. Не могу запомнить даже годы, в которые он работал в журнале «Современник». Думаешь, я запомню его высказывания?       Макаров откинулся спиной на диван, на котором сидели, наблюдая за происходящим, Макс и Кирилл, стараясь не мешать двум книжным червям разобраться в биографии какого-то там критика из девятнадцатого века. После того, как Леша рассказал Гречкину о своем намерении поступить в университет, парень стал сидеть вместе с ними на этих занятиях. Хотя литература его особо и не интересовала. А Макс приходил за компанию, чтобы провести лишние пару часов в компании Жени, тем более теперь, когда отношения скрывать больше не нужно.       Кирилл уложил ладони на плечи своего парня и, мягко надавливая на них, осторожно стал их сминать.       - Расслабься, литератор. Просто не напрягайся, и оно само запомнится, - тихим, будто гипнотическим голосом, успокаивал он Макарова.       Тот поджал губы, ощущая горячие пальцы на своей коже, когда те ненароком, а может и специально, касались не ткани, а просачивались под нее. Леша вздрогнул и поднялся с пола, направляясь к кухне.       - Пойду воды попью. В голове уже все путается, - после чего испарился в дверном проеме.       Женя недовольно посмотрел на Гречкина, уже готовый скинуть на него все провинности этого мира. Но Макс, завидев, как его любимый вскипает, словно действующий вулкан, потрепал его по голове, взъерошив волосы, и взглянул на друга.       - А когда все вернулось к стадии «Убегаю красный, словно помидор»? – поинтересовался Третьяков.       - Пару дней, - коротко ответил Кирилл. – Все ведь хорошо было. А после того, как мы поговорили, будто перенеслись в начало наших отношений.       - Что ты успел ему сказать? – Евгений опустил голову на руки, что покоились на столе, глядя исподлобья на него. - Леша ни с чего так себя вести не станет.       - А вы когда лучшими друзьями заделаться успели? – изогнул недоверчиво бровь Максим, за что спустя мгновение в него полетела ручка.       - Только посмей мне тут ревновать, - предупредил в ответ парень. - А то я тоже много чего вспомнить могу. Подай ручку обратно, кстати.       - Я ничего ему не говорил. Там… - Кирилл чуть замялся. - Наоборот вышло. Это он мне кое-что сказал.       «Может, не сейчас, потому что здесь нельзя, но в следующий раз…»       Это проскользнуло, словно случайно, под ощущениями от момента. Но Гречкин точно помнил, что Леша сказал ему это. Дал обещание, что когда бы ни произошла их следующая близость, она точно дойдет до самого конца. Без тренировок, практик и остановок в середине процесса, как было все время до этого.       - Можно сказать, что дал «зеленый свет», - озираясь на дверь, за которой исчез недавно Макаров, тише проговорил Кирилл.       Женя и Макс в шоке уставились на него, будто не веря своим ушам. Это точно был тот Кирилл Гречкин, которого они знали уже столько лет?       - Вы с ним еще не..? – тупо сводил пальцы в воздухе Третьяков. – Я знал, что он сильно тебя поменял, но чтобы настолько? Ты же обычно не церемонишься. Где у тебя только не было. В машине, в туалете клуба, в джакузи на вечеринке.       - Не перечисляй, пока Леша не услышал и не передумал спать с этим извращенцем, - подняв руку в воздух, остановил его Евгений.       - Я к тому, что для тебя это дело плевое и не настолько важное или трепетное, - пояснил Максим. – Леша больший недотрога, чем нам казалось?       - Когда мы только познакомились, он терпеть не мог прикосновения к себе, - повел плечами Гречкин. – Вздрагивал едва это происходило. Сейчас все намного лучше, но… Мы движемся медленно. Шаг за шагом. Похоже, он решил, что последний шаг наступил. Только вот переживает так, что я боюсь к нему лишний раз прикоснуться, - Кирилл обвел друзей взглядом. – А как у вас все произошло впервые?       - Гречкин, а ты не офигел? – в шоке уставился на него Женя.       - Само собой. Однажды, когда Женя остался у меня, мы… - парень не договорил, на этот раз в него полетела стирательная резинка. – Да ладно тебе. Было бы чего стыдиться. Ты тогда так старался не издавать ни звука, чтобы мои предки не услышали, что искусал себе губы в мясо.       Тот вечер вышел довольно интересным. После уроков Женя и Макс решили посидеть у Третьяковых, позаниматься вместе, посмотреть что-нибудь. Но в итоге засиделись допоздна, и Олеся Геннадьевна предложила парню остаться с ночевкой. Кто же знал, что в ту же ночь, увлекшись поцелуями под одним одеялом, у них дойдет до чего-то большего?       В комнату вернулся Леша, усаживаясь обратно к Жене. Челка чуть мокрая, похоже, Макаров решил остудиться заодно.       - Вернемся к Чернышевскому? – спросил он, глядя на Евгения.       - Да, да, Чернышевский. Смотри, в 1853 году… - сплошным потоком вновь начал объяснять парень биографию критика.       Гречкин засел обратно в телефон. В новостную ленту заходить не хотелось. Он прекрасно знал, что там уже успели промыть ему косточки, как только возможно. Чего парень только ни начитался за эти дни. Судить со стороны ведь всегда проще.       «Чего еще следовало ожидать от этого наркоши?».       «Не удивлен. Ему под дозой и алкашкой хоть бревно дай, он и его трахнет».       «Отец слишком долго его терпел. Пусть теперь и сгниет на улице. Никто оплакивать не станет».       Обидно? Да. Несправедливо? Очень да. Но люди во все времена любили обсуждать других. Чтобы отвлечься от своих проблем и недостатков, искали их в ком-то еще.       Но любопытство брало верх. Какую еще небылицу готовы сочинить про него, нового социального козла отпущения? Кирилл зашел в новостную сводку и то, что там высветилось практически первой же статьей, заставило кровь отхлынуть от лица.       - Кирилл? Что случилось? – окликнул его Максим. Заметив встревоженный взгляд и испуг, парень выхватил телефон из его рук и зачитал вслух. – Нашумевший сын миллиардера Гречкина, которого обсуждают из-за распространившейся новости о попытке изнасилования жены его отца, вновь стал центром обсуждения, когда стало известно о его возможной связи с несовершеннолетним сиротой из местного приюта.       Женя и Леша подтянулись к нему, отложив книги в сторону. Гречкин был бледнее бумаги, слушая то, о чем минуту ранее прочитал, но попросту не верил в то, что это действительно произошло. Опасения Егора Викторовича оправдали себя.       - Как сообщают источники, Кирилл неоднократно был замечен с воспитанником детского дома «Радуга», с которым, предположительно, у него завязался роман. Неизвестно произошел ли инцидент со Светланой Гречкиной до или после появления парня в жизни Кирилла, - закончил читать Третьяков, пролистывая вниз, пока остальные сохраняли гробовое молчание. – В комменты лучше не заглядывать…       Телефон тут же затрезвонил. Гречкин пришел в себя от рингтона и перехватил его обратно в руки. Звонившим оказался отец Оксаны.       - Ты уже, наверное, видел, - голос мужчины казался мрачнее тучи. – Эта история не могла так легко распространиться от обывателей. Мы сделали все, чтобы о вашей связи не узнали. Значит, источник может быть только один.       Кирилл сразу догадался, о ком шла речь. На виду после того, как все взгляды были прикованы к нему, парень старался больше не появляться вместе с Лешей. По настоянию Жукова не светился никаким образом. Это значило, что только один человек, явно негативно настроенный к нему и к их отношениям, в целом, мог бы донести все в СМИ.       - Отец узнал, что мы начали под него копать…