Сгнивший кусок надежды

      Я не узнала этих глаз, этого взгляда. Брат всегда смотрел на меня с нежностью, но…этот взгляд был полон непонимания и настороженности.       В голове повторялся этот ужасный голос, который повторял одно и то же: «он умер по твоей вине, он никогда тебя не простит, из-за того, что родилась ты, умер он, тебе нельзя было общаться с братом, из-за тебя произошли все проблемы в семье». Я хотела прекратить этот голос, он был слишком болезненным для меня.       — А-А-А-А-А-А-А-А ПРЕКРАТИ!!! ХВАТИТ!!! ЗАТКНИСЬ! УХОДИ ОТСЮДА! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ И СЛЫШАТЬ, УБИРАЙСЯ!!!       Я схватилась за голову и закрыла уши. Такого же цвета, как и мои глаза волосы упали мне на лицо. Мой голос раздался по всему помещению. Я встала. Единственное, до чего я додумалась, это закрыть уши и разбить голову об стену.       Я так и поступила. Голова болела, по ней шла кровь, а на стене остался отпечаток моего лба.       Мальчик перепугался из-за моих криков и пытался помочь мне.       — Эй, эй! Успокойся! Я даже ничего не говорил! — он отошёл от меня на небольшое расстояние.       К нам побежали люди. Одними из этих людей была та компания ребят, которых я видела с Тонпой.       Ко мне подошла эта компания и пыталась помочь.       Парень с жёлтыми волосами пытался уговорить остальных оставить меня, но у него это получалось плохо.       Мальчик подошёл ко мне первым и взял меня за плечо, а руку подставил между моим лбом и стеной, чтобы я больше не билась об неё, а мужчина пытался подбодрить меня словами.       После его прикосновений мой разум более менее пришёл в норму, и я расплакалась. Громкие всхлипы раздавались эхом, а шёпот и разговоры доходили до моих ушей. Я присела обратно на корточки, спрятала своё лицо в колени.       После этих движений, мужчина пытался уговорить меня повернуться к нему, чтобы он мог осмотреть рану, но я его не слушала, в моей голове были лишь самые болезненные воспоминания моей жизни, а также слова, что крутились всю жизнь в мыслях.       — Прости, пожалуйста, прости. Братик, умоляю. Это я во всём виновата. Из-за меня ты умер, это из-за меня у тебя были проблемы. Всё из-за меня, прошу, прости меня. Можешь делать со мной, что хочешь, я готова даже умереть ради тебя, прошу… — я бормотала подобные слова тихо, но острый слух людей слышал все слова.       — Не говори так! — наконец воскликнул мальчик, что подбежал ко мне. — Я, конечно, не знаю всего, но я уверен, что ты не виновата в смерти брата. Я думаю, что твой брат хочет, чтобы ты жила счастливо и не думала о таком.       — Вот-вот! Я тоже так думаю! — произнёс мужчина.       — Ты не можешь мыслить рационально из-за огромного чувства вины, — бросил парень.       Лишь мальчик, что был похож на брата, ничего не сказал.       Вдруг прозвенел громкий звон, и огромная стена поднялась наверх. Стену уже было не видно, а за стеной стоял мужчина с тонкими длинными усиками, которые смешно двигались, когда он говорил. В руках у него был «колокольчик», с которого раздавался этот звук.       Благодаря этому звону, я оправилась от шока и резко встала, отчего испугался мальчик, похожий на брата. Я вытерла все слёзы и достала из кармана салфетку. Вытерев кровь со лба, я вернула своё обычное безразличное выражение лица и начала внимательно слушать мужчину.       Мужчина представился экзаменатором. Звали его Сатоц.       После того, как я прослушала всё, что говорил Сатоц, я повернулась к парням.       — Я приношу свои огромные извинения за своё неподобающее поведение и благодарю за помощь, — я снова поклонилась и хотела уйти, как меня окликнули.       — Почему ты извиняешься? — недовольно спросил мальчик с тёмной высокой причёской.       — Я повела себя грубо, некрасиво, некультурно и неподобающе. Мне нельзя себя так вести и одновременно использовать свою фамилию, — я скрестила руки на груди и ждала ответа, но вдруг вспомнила про экзамен.       — Прошу прощения, — я снова поклонилась и побежала за экзаменатором.       Они угнались за мной и мальчик, похожий на брата спросил.       — Что у тебя за фамилия, раз ты не разрешаешь себе подобное?       — Я не представилась. Я — тринадцатая дочь семьи Эрион, Молли Эрион. Могу я задать тот же вопрос Вам?       — Я Киллуа Золдик.       — Золдик, значит. Приятно познакомиться.       — Я Гон Фрикс.       — Никогда не слышала о такой фамилии. Ты откуда?       — Я с Китового острова.       — Ясно.       — Я Леорио Паладинайт.       — Я Курапика.       — Приятно познакомиться.       Все тоже ответили мне тем же.       Мы бежали так около 60 км. Пока мы бежали, то разговаривали обо всяком.       По дороге Леорио чуть не сдался, но всё же смог преодолеть себя и продолжил бежать.       Также мы говорили о том, почему решили пройти экзамен.       — На самом деле я происхожу от рода Курута, поэтому наши глаза меняют цвет при переживании определённых эмоций. Из-за этого на наш клан охотились, так что я принял решение отомстить за свой клан.       — Я рассчитываю на тебя. Надеюсь, ты справишься.       — Спасибо.       — Я хочу заработать много денег и лечить всех бесплатно в память о друге детства, умершем из-за нехватки средств на его лечение, — рассказал Леорио.       — Грустная история. Я даже чуть не расплакалась. Удачи вам, мистер.       — Че?! Какой ещё мистер? Мне и двадцати нет! Но спасибо.       Тут я споткнулась и поцеловала пол своим лбом.       — Ты в порядке? — спросил «парень».       — Д-да, всё в порядке! — поспешно ответила я и, быстро встав, догнала остальных.       Все удивились возрасту, но разговор продолжился.       —Я хочу стать хантером, как и мой отец, — сказал Гон.       — Он хороший хантер?       — Не знаю.       Я снова упала, и мой лоб снова достал до пола. Я поднялась и переспросила.       — То есть ты не знаешь, кто твой отец и хочешь стать таким же, как он?       — Да.       Тут я снова споткнулась и также упала лбом.       — Я решил пройти экзамен в надежде на развлечение, ведь говорят, что он сложный.       — Понимаю. Я тоже хочу, чтобы он был сложным, это интересно.       — А ты почему решила пройти экзамен? — спросил Курапика.       — На самом деле, это долгая история, но если коротко, то это помощь мне в чувстве долга, иначе меня вычеркнут из родословной семьи, а что ещё хуже, могут убить и, глазом не моргнув.       — Жестоко, — пробормотал Леорио.       — Мне бы хотелось узнать целую историю, расскажи поподробнее, — сказал Киллуа.       — Хорошо. На самом деле, в моей семье такая традиция: как только рождаются дети, то их не вписывают в родословную, а также не дают имена, лишь номеруют.       — Какой у тебя был номер? — перебил меня Гон.       — Номер 13… В общем, мы проходим сложные и изнурительные тренировки, а в момент, когда человек становится достаточно сильным, случается день, в котором он может выйти из особняка и начинать свои подвиги. Ему дают имя и вписывают его в родословную карандашом. Когда человек совершает подвиг, то его имя пишут уже ручкой. Вчера такая церемония была у меня.       — Ещё вчера?! — воскликнул Леорио.       — Да, ещё вчера у меня не было имени, лишь цифра…       — Не могла бы ты рассказать о брате, которого ты звала? — неловко спросил Киллуа.       — Понимаю. Я расскажу. Семь лет назад, в возрасте пяти лет, я решила сбежать из особняка вместе с братом, — тут я задумалась и начала вспоминать все подробности. Комок застрял в горле, а глаза щипало от слёз, жутко хотелось плакать, но я старалась сдержать их. Наконец, после минутной паузы, я продолжила, — Мы только вышли из особняка и хотели убежать, как мой брат — номер 10 догнал нас. Он моментально отрубил моему брату голову, а мне объяснил, что именно из-за меня это произошло, — всё тело начало трясти, а ноги подкашивались.       — Но ведь это не из-за тебя, — начал защищать меня Леорио.       Ребята его поддержали, на что я продолжила.       — Если бы только я не родилась или хотя бы не разговаривала с братом, то он прошёл бы тренировки и стал достойным членом семьи. Мы пытались сбежать только по моей прихоти. Если бы только меня не было…       — Ты сильно любила брата? — спросил Гон.       — Гон, прекрати. Ей уже плохо, — сделал замечание Леорио Гону.       — Я любила его больше жизни. Он выглядел невероятно красивым, голос был таким нежным при разговоре со мной, а его доброта не знала границ. Он не должен был рождаться в одной семье со мной. Я до сих пор помню, как из-за меня наказывали и ругали его, запирали в комнате наказаний на весь день…       Тут я осознала, что сделала.       — Прошу прощения. Пожалуйста, забудьте всё, о чем я только что сказала, — безразличное и ледяное выражение лица и голос вернулись ко мне моментально.       «Не подобает дочери семьи Эрион лить слёзы и уж тем более рассказывать о проблемах другим людям. Это может плохо сказаться на репутации».       — Мне не следует сближаться с людьми, я слишком болтлива, так что прошу меня извинить, я вас покину.