Сумерки: Слышащая

      Я повернула тетрадь к Эдварду, чтобы он оценил мои художества. Он бросил короткий взгляд на формулы и одобрительно кивнул:       — Да, верно. Кажется, эта тема тебе даётся лучше?       — Органическая химия мне пока нравится. Эти формулы такие изящные…       — Ну, в колледже ты можешь поменять точку зрения. Хотя, если там будет слишком сложно, Карлайл всегда будет рад помочь тебе.       — С деньгами, которые я получу после совершеннолетия, мне в принципе необязательно будет идти в колледж.       Мы синхронно скривились. Тема свалившегося мне на голову наследства была не самой приятной, но она раз за разом всплывала в разговорах.       Конечно, первые несколько дней я то и дело придумывала, на что потратила бы эти деньги: хороший дом, большая библиотека, купила бы Чарли новую машину, а Рене и Филу — уютное бунгало где-нибудь на берегу океана.       Потом я представляла, как поступаю в колледж и не беспокоюсь о том, чтобы заморачиваться с учёбой — деньги ведь многое могут решить. И если раньше я думала, что учиться всё равно придётся, чтобы не напортачить потом на работе, то теперь меня посещали мысли о том, что учёбу в принципе можно вообще отложить на неопределённый срок.       А потом я понимала, что большие деньги — большие проблемы. И что даже очень большие деньги не будут приносить мне радости, если я не пойму, чего вообще хочу от жизни.       Может быть, я вообще половину отдам на благотворительность, а остальное вложу во что-нибудь? В любом случае, сперва надо было решить, стану я вампиром или останусь человеком. Деньги важны, конечно, но, если ты бессмертный вампир, необходимости в них не так много.       Так или иначе, пироги и кофе в кафе, где мы занимались, всё ещё оплачивал Эдвард. Пока улаживались все юридические проволочки и я не стала совершеннолетней, деньги спокойно лежали на счетах, а остальное должно было уйти на продажу со дня на день. Я даже не сильно интересовалась, что точно происходило — большей частью всем управлял Чарли, за что я была очень ему благодарна.       Мимо нашего столика прошла Кэрол — официантка, которая последние несколько лет каждый четверг приносила пирог с ревенем Чарли. Раньше, когда она видела нас с Эдвардом, в её голове носились романтично-ностальгические мысли, а потом она рассказывала Чарли о том, что кавалер его дочери — довольно милый парень. Интересно, она всё ещё так считала? Или она думала о чём-то ещё? О том, как всё поменялось в Форксе, например?       — Знаешь, а всё-таки странно, что все купились на эту тему с ядовитыми отходами. — Я понизила голос и придвинулась чуть ближе. — Неужели в их мыслях действительно всё так логично и просто выглядит?       Эдвард на секунду отвлёкся от моей тетради:       — Судя по всему, да. Может, и к лучшему, что ты этого не слышишь.       — Почему это?       — Люди… Шокированы. Взволнованы. Многим тревожно, они боятся повторения такого. Ты ведь заметила, что многие переезжают?       — Я слышала о переездах, но не думала, что они массовые. Ньютоны, соседи коллеги Чарли, и ещё какой-то дом на моей улице тоже опустел… Неужели много людей уехало?       Эдвард пожал плечами:       — Смотря по каким меркам. Я подозреваю, что около десятка семей, то есть… Процентов пять, наверное. Это немало для такого маленького городка, мне кажется. Впрочем, я же не социолог.       — Вся эта история оказалась такой долгоиграющей, да?       Я вяло поковыряла вилкой остатки пирога с черникой. Формально это был заказ Эдварда, но он, конечно, не возражал, что я подъедала его порцию.       — Так, задачи все решены верно. Знаешь, почему бы нам и правда не поехать на эти выходных к Кимберли?       — Ну не зна-а-аю. А вдруг я не сдам тест и Чарли расстроится?       Отмазки уровня детского сада, ей-богу. На самом деле, хоть мне и хотелось познакомиться с Кимберли, чем ближе была такая возможность, тем страшнее было на это решиться.       Эдвард был прозорлив (или просто снова втихую читал мои мысли), так что он деланно поднял брови:       — Выглядит так, будто ты просто боишься с ней знакомиться.       — Чепуха! С чего бы это?       — Ты мне скажи! Неделю назад ты всё время думала о том, как бы повидаться с новоприобретённой кузиной, а сейчас делаешь вид, что учёба тебе важнее. Сама сказала только что — с твоими-то деньгами проблем с поступлением не будет. Да и Чарли вряд ли будет противиться вашему знакомству с Кимберли.       — Ну хорошо, ты меня раскусил! Мне не по себе от мысли, что эта девушка…       Я выдохнула и медленно вобрала воздух в лёгкие. Раз уж я хотела, чтобы Эдвард относился с уважением к моим мыслям, стоило высказывать свои страхи вслух, не так ли?       — Она ведь тоже с даром, так? А я… Теперь уже нет. Даже не представляю, как мы будем общаться.       — Ох, Энни…       Он снова сделал то сочувственное лицо, которое меня так раздражало. Повисла неловкая пауза, которая прервалась как никогда вовремя подошедшей Кэрол:       — Всё ли в порядке, дорогие? Как пирог?       — Спасибо, мэм, всё замечательно. — Эдвард ослепительно улыбнулся ей, и Кэрол, довольная, отправилась к следующему столику. Улыбка чуть потускнела, и он со вздохом посмотрел на меня. — Знаешь, может быть, ты потом будешь жалеть, если не познакомишься с Кимберли? К тому же мы ведь так давно никуда не выбирались вместе. Можем устроить из этого путешествия праздник.       — Вообще, конечно, ты прав. Будет неплохо наконец увидеть что-то, кроме Форкса…       Поездка в Олимпию, конечно, не бог весть какое развлечение, но я и правда соскучилась по хоть каким-то новым местам. Несколько недель я сидела в четырёх стенах дома Калленов, изредка выбираясь к Чарли. Пожалуй, смена обстановки пойдёт мне на пользу.             

***

      — Так, а термос с кофе?       Чарли неодобрительно фыркнул в усы, но подал мне термос. Ему не очень-то нравилось, что я пила так много кофеина, но спорить со мной не получалось — да и потом, как вечно занятый в последние недели полицейский, Чарли втайне понимал меня.       К тому же кофе в термосе было не так уж и много — я сильно разбавила напиток горячим молоком, чтобы не стать совсем уж гиперактивной. На самом деле энергии и нервозности у меня сейчас и так было с избытком, так что злоупотреблять бодрящим напитком было бы вредно.       — Пусть Эдвард останавливается и делает разминку каждый час. Не хочу, чтобы из-за судороги в ноге он случайно врезался в фуру или ещё что. Он ведь знает, что с ним будет, если моя единственная дочь пострадает?       — Па-ап, он в курсе, что ты шериф и у тебя есть пистолет. — Я закатила глаза, но Чарли ворчливо пропыхтел:       — А ещё дробовик.       — А ещё Эдвард хороший водитель. Он довезёт меня в целости и сохранности и вернёт потом обратно.       Я вжикнула молнией рюкзака и ещё раз мысленно проверила список. Деньги, пара сэндвичей с ветчиной, термос и книга — на тот случай, если мне станет совсем уж скучно в дороге.       Багаж был небольшой, но я так давно никуда не выбиралась, что хотелось делать вид, будто происходит нечто грандиозное. Жаль, что было ещё холодно — особо не погуляешь…       В дверь постучали — Эдвард, как всегда, пунктуален. Вприпрыжку подбежав к двери, я распахнула её и лучезарно улыбнулась:       — Ну привет, мой личный водитель!       — Карета подана, принцесса! Привет, мистер Свон.       — Хмф. Береги мою дочь.       — У него есть пистолет, берегись его. Пока, пап! — Я коротко обняла отца и наконец двинулась к машине.       Эдвард любезно распахнул передо мной дверь автомобиля. Он тоже светился улыбкой — кажется, его наша поездка тоже будоражила.       — Не дождёшься, когда мы выедем за пределы города?       — Читаешь мои мысли, любимая! — Он осёкся, но я на удивление спокойно отнеслась к его оговорке. — Эм, ты придумала, чем мы будем заниматься в Олимпии? Помимо того, что нанесём визит твоей кузине.       С Кимберли мы созвонились пару дней назад, и она бурно отреагировала на моё предложение. Я знала, что она старше меня всего на несколько лет, но голос её звучал совсем юно — будто девушке и восемнадцати на самом деле нет. А восторг в её голосе немного успокоил меня — может быть, наша встреча пройдёт не так уж и плохо?       Впрочем, вряд ли мы проведём в разговорах целый день.       — Ну, можем сходить на экскурсию. Было бы теплее, я бы вытащила тебя на пикник — там живописные парки, но начало февраля — не лучшее время для такого, да?       — Были бы оба вампирами…       — Помнится, ты мне раньше говорил, что не будешь давить с выбором.       — Ну, да, но… Раньше мне казалось, что всегда всё можно решить, даже когда тебя Джеймс чуть не убил. Но из-за всей этой истории с твоей безумной прабабкой мне стало так страшно тебя потерять! Кто знает, как повернётся жизнь? Если ты снова попадёшь в беду…       Эдвард сжал руль, и я осторожно положила руку на его колено.       — И всё-таки мне нужно время, чтобы определиться. Ты обещал, помнишь?       — Да, пять лет. Конечно. Но, Энни, я хочу тебя предупредить.       — О чём?       — Если вдруг возникнет такая ситуация, когда придётся делать выбор за тебя — я выберу для тебя бессмертие в роли вампира. Даже если ты возненавидишь меня. Я не хочу потерять тебя.       Несколько минут мы ехали в тишине. Я молча переваривала полученную информацию. Нельзя было сказать, что признание Эдварда меня шокировало, и я была благодарна ему за прямоту. И всё-таки я надеялась, что ситуаций, когда ему придётся принимать за меня решение, не будет.       Внезапно мы замедлили движение.       — Что такое? Почему мы тормозим?       На губах Эдварда заиграла озорная улыбка, и я почувствовала, как машина сбавляет скорость почти до нуля.       — Ты понимаешь, где мы? — Он ткнул в знак, оповещающий, что мы покидаем город Форкс, и улыбнулся ещё шире. — Так, секунду… И… Мы покинули Форкс, Энни!       — Оу…       — Неужели ты ничего не чувствуешь?       Я опустила стекло и с наслаждением втянула холодный воздух, ощущая покалывание лёгкого мороза на щеках:       — Кажется, я чувствую свободу!       — Точно!       Мы рассмеялись, и Эдвард, пощёлкав на панели магнитолы, включил «Born to be wild» в исполнении Steppenwolf.       Не удивлюсь, если за этой песней у него зазвучит Бетховен, а затем — джаз начала двадцатых. Иногда его плейлист слегка удивлял меня.       Итак, под бодрый хэви-металл, мы покинули Форкс.       Я чувствовала себя ребёнком… Наверное. В моём детстве таких поездок, конечно, не было, но что-то подобное я чувствовала, когда мы с Чарли катались в Порт-Анджелес, чтобы поесть хот-доги и зайти в книжный магазинчик рядом с парком, а потом — прогуляться по пирсу. Конечно, ребёнком тогда я уже не была — скорее, забитым тихим подростком, но в компании Чарли мне всегда было хорошо. Он покупал мне сосиску в булочке и неизменно шутил, подмигивая продавцу («Из всех собак хот-дог — самый благородный, потому что он кормит руку, которая его кусает»). Мы всегда покупали мне какой-нибудь комикс в книжном, и иногда он рассказывал потом о своём детстве. Его истории мне не надоедали, потому что Чарли, обычно тихий немногословный, в эти часы прямо-таки расцветал.       Эдвард тихонько хмыкнул. Я покосилась на него:       — Опять читаешь мои мысли?       — Извини.       — Да ладно. Понимаю, ты не можешь ничего с этим поделать. Спасибо, что не пытаешься сразу же обсуждать услышанное вслух.       Кажется, всё налаживалось. С того малоприятного разговора в моей комнате Эдвард и правда старался держать себя в руках. Уверена, он и правда считал себя обязанным постоянно меня защищать, но мне с его мнением было сложно согласиться.       Олимпия встретила нас в тот момент, когда я дожевала второй сэндвич и выпила треть кофе. Конечно, если бы Эдвард поддался своим вампирским инстинктам, мы бы доехали куда быстрее и я не проголодалась бы, но я твёрдо попросила его не гнать. Так что мы пробыли в пути пять часов — не считая краткой передышки на заправке в Абердине.       — Надеюсь, Кимберли уже поела. Будет неловко, если мы завалимся к ней домой прямо в тот момент, когда она будет жевать свой обед.       — Думаю, я могу подслушать её мысли и узнать, если хочешь. Это верный адрес?       — Ага. Симпатичный домик.       Кимберли жила в небольшом двухэтажном доме, выкрашенным синей краской. Вокруг лужайки стояла крепко сколоченная оградка мне по пояс, а на вишнёвого цвета двери висел венок из переплетённых ветвей и бус. Кажется, Кимберли была творческой девушкой!       — Она просто ждёт нас. Смотрит телевизор. И ещё там какой-то мужчина… Муж или вроде того.       — Пойдём, — нервно втянув воздух сквозь зубы, кивнула я. — Я волнуюсь.       — Боишься ей не понравиться?       — Глупо, да?       Эдвард промолчал и вышел из машины. Не дожидаясь, пока он откроет мне дверь, я сама вылезла, неуклюже пригнув голову. Как обычно, когда я волновалась, моё тело становилось словно ватным.       Нерешительно подняв руку к дверному звонку, я замерла. Потом опустила руку, снова подняла. Эдвард терпеливо стоял рядом.       Наконец я позвонила.       Раздались торопливые шаги. Дверь открылась, и я наконец увидела свою внезапную кузину.       Кимберли была чуть ниже меня, с очаровательными ямочками на щеках, белокурыми локонами и…       Огромным беременным животом.       — Аннабель? Аннабель Свон? — Она ослепительно улыбнулась, отчего в уголках глаз появились мелкие смешные морщинки. Я уже любила её.       — Лучше Энни. Это Эдвард. А ты Кимберли?       — Можно просто Ким. Проходите, я так рада вас видеть!       Как я и ожидала, Ким и правда была творческой личностью — стены гостиной были выкрашены не в скучные пастельные цвета, а в бирюзу и серебро. Везде в рамках висели наброски, выполненные карандашом и мелом — люди, дома, растения. Я осторожно села на широкий серый диван, изумлённо уставившись на журнальный столик.       — Нравится? Моя работа. — Кимберли гордо провела кончиками пальцев по скульптуре, стоявшей на столешнице. Нечто странное, футуристичное, слепленное из стекла, серебристых полос металла и тёмных керамических осколков. — Я почти закончила художественную школу, прежде чем со мной познакомилась Мира.       — И давно ты была с ней знакома? — Ухватившись за знакомую тему, я потянулась вперёд, чтобы взять предложенную Ким чашку с чаем.       — Да, в общем-то, всю жизнь почти. Она вроде как была моей крёстной, только неофициально. Она даже познакомила нас с… Ах, вот и он. Эдвард, Энни, это Нейтан, отец моего ребёнка.       В гостиную зашёл высокий красавчик с буйными кудрями. На фоне смуглой кожи выделялись пронзительные серые глаза, а тонкая белая водолазка плотно облегала торс и накаченные бицепсы.       Вау.       — Рад познакомиться. Когда Ким узнала, что у неё есть кузина, она была просто в восторге.       Нейтан сел рядом с Ким, мягко поправил спадающую лямку её джинсового комбинезона. Они странно смотрелись вместе, словно были всего лишь соседями или максимум друзьями, а не влюблённой парой.       Хотя Ким ведь и не назвала его мужем или парнем. «Отец моего ребёнка». Если этот ребёнок появится на свет только благодаря программе Миры по селекции своих потомков, совсем не обязательно, что Ким и Нейтан на самом деле любили друг друга.       — Так, значит, Мира вас познакомила?       — Да, она привела Нейтана прямо в забегаловку, где я подрабатывала, чтобы оплачивать учёбу. Надеялась однажды стать великой и знаменитой художницей. Мира всегда говорила, что у меня есть талант, ну, кроме…       Она осеклась и бросила испуганный взгляд на Нейтана. Он тоже чуть напрягся. Затянувшуюся паузу прервал Эдвард:       — Всё в порядке. Мы ведь тоже были знакомы с Мирой. Я, если что, телепат. А Энни…       — Я отлично готовлю лазанью.       Моя неловкая шутка породила столь же неловкий смех, но обстановка всё-таки разрядилась. Ким расслабленно откинулась на спинку своего кресла:       — Тогда тебе стоит научить меня. Моя стряпня просто ужасна, правда! Хотя теперь я смогу просто нанять повара, который будет за меня готовить и мне, и малышу, правда ведь?       — Вы с Мирой были близки?       — Ох, это… Не то что бы мы были друзьями… — Ким закусила губу и смущённо посмотрела на меня. — Понимаешь, она часто меня навещала, пока я росла, она была вроде как другом семьи… Пока родители не умерли. Но мы не так уж много общались. И… Это было странно. Я многое помню, как в тумане.       — И я тоже. — Нейтан мрачно кивнул. — Вообще-то, сам не знаю, что на меня тогда нашло. Мира помогла мне вылезти из такой беспросветной тьмы, и когда она сказала, что мне надо начать жить с Ким, я просто согласился — и всё. А потом как-то завертелось…       — Это глупо, наверное, но после смерти Миры мы вдруг поняли, что на самом деле мы даже не любим друг друга. Даже не так — сперва мы вдруг отдалились, и это странное ощущение…       — Как будто вдруг понимаешь, что всё это время спала с братом, — глуповато хихикнула Ким и округлила глаза. — Простите, не стоило, наверное?..       — Всё в порядке, правда. Я понимаю, о чём ты говоришь. Ну то есть у нас такого не было, но я правда понимаю…       — А потом пришёл тот адвокат и сказал, что Мира умерла, и теперь мне переходит часть наследства. Так странно, да? Такое совпадение. Будто нас вместе держала только Мира.       — И только потом вы стали испытывать эти странные ощущения, будто в голове песок, да? — Я дотронулась до руки Эдварда, надеясь, что задаю не слишком страшные для Ким и Нейтана вопросы.       Девушка промолчала, а вот Нейтан кивнул:       — Да. Это было так необычно… Знаете, я ведь до встречи с Мирой был не в лучшей форме. Я… Был наркоманом. И вообще… Я гей, и тут вдруг понял, что почти шесть лет я жил с девушкой, ну… в библейском смысле…       Нейтан покраснел и потёр бровь. Ким подняла уголок рта, растягивая губы в фальшивой улыбке:       — Правда, странно? И когда мы начали об этом размышлять, все эти годы показались такими фальшивыми, как будто…       — Как будто и не вы принимали все эти решения? — Я чуть подалась вперёд, как никогда жалея о том, что моя телепатия пропала.       — Да! Честно говоря, когда мистер МакДермотт сказал, что у меня есть кузина, я подумала — раз Мира и тебе что-то завещала, наверняка ты поймёшь, о чём идёт речь?       — Я понимаю, да… Ким, а какие у вас дары?       — Нейтан у нас человек-невидимка. — Ким легонько ткнула парня в бок, и тот скорчил дурашливое лицо, чуть оттаивая после неприятных мыслей. — А я могу заставить человека забыть что-нибудь. Я так парней бросала, если у нас были недолгие отношения… Но я стараюсь не злоупотреблять этим, правда!       — А ты правда исчезаешь, Нейтан?       — Не совсем. Скорее, меня просто перестают замечать. Пара придурков из моей юности даже считали меня призраком! Ну, типа, представьте себе, как на фотографии с вечеринок виден какой-то парень, которого никто толком не знает! Я иногда пугал так обидчиков младшей сестрёнки, а она говорила им, что наслала на них злого призрака. Было весело…       — А потом нас встретила Мира, и тебе пришлось стать примерным семьянином. — Ким снова улыбнулась, и снова не очень-то весело. — Энни, а хочешь, я покажу тебе детскую?       — Конечно! — Я поднялась и помогла встать Ким.       Детская была на втором этаже; пока мы поднимались наверх, я мельком увидела тесную комнатку, заставленную холстами и башенками из банок с краской.       — Тут у меня мастерская. Эти годы я так мало рисовала, а тут как-то вот руки зачесались… А вот здесь будет жить Джим. Или Хоуп, если будет девочка.       Комната, в которой должен был однажды поселиться ребёнок, была просторной и светлой, а стены были вручную расписаны жирафами, бегемотами, львятами и черепахами. В углу стояла кроватка, и Ким любовно провела по тёмному дереву ладонью:       — Знаешь, я ведь вообще-то не очень-то и хотела ребёнка раньше. Думала, что семья и дети — вообще не моё, отшучивалась на все вопросы родственников. Моя бабушка вообще думала, что я, знаешь, по девочкам. А потом Мира сказала, что мне обязательно надо родить ребеночка, я просто… Поняла, что и правда — надо, обязательно надо!       Ким смотрела в окно, и я не видела её лица, но в её голосе звучала лёгкая грусть, будто только сейчас она поняла, что когда-то её обманули.       — А что ты думаешь сейчас?       — Ох. Ну, как видишь, ребёнок уже есть, осталось только дождаться, пока он покинет мою утробу! — Она хихикнула, как школьница, и нежно погладила огромный живот. — Но, честно говоря, иногда мне кажется…       Ким помолчала, потом выдохнула, поворачивая ко мне лицо:       — Иногда мне кажется, что я не родила бы этого ребёнка, не будь рядом Миры. И остальных тоже… Ой.       — Остальных? — Я почувствовала, как холодеет кожа у меня на спине. О чёрт, она не в первый раз уже беременна, верно?       — Ну, до этого ребёнка было три выкидыша и… Одна девочка родилась мёртвой. Врачи говорили, что не стоит мне снова пытаться… Но, как видишь, мы не остановились.       От спокойной печали в её лице мне было не по себе. Если полчаса назад Кимберли казалось юной девчонкой, то сейчас её взгляд был совершенно взрослым. Даже испуганно слишком взрослым. Такой же взгляд был у тех двух подростков, которые сопровождали Аро в день нашего знакомства.       — Ладно, пойдём теперь в мастерскую! Покажу свои картины. Нейтан всё время смеётся, когда я всех туда тащу, но что я могу поделать? До родов вряд ли я успею подготовить нормальную выставку, так что просто показываю полотна всем гостям…       Тряхнув светлыми кудрями, Ким улыбнулась — в этот раз вполне искренне, и потащила меня в комнатушку с картинами.             

***

      — Она тебе всё-таки понравилась?       Обратный путь в Форкс казался короче, как это часто бывает после хорошего отдыха. Мы с Ким и Нейтаном расстались если не друзьями, то, по крайней мере, хорошими знакомыми.       Но несмотря на приятные разговоры, мне было не по себе каждый раз, когда я натыкалась взглядом на округлость живота Ким. Никто из ребят не стал спрашивать, почему у меня нет ребёнка (разумеется, я проболталась, что Мира хотела этого и от меня), но задумчивые паузы после каждого упоминания странных вещей и воспоминаний намекали, что этот вопрос всплывал в их головах.       — Ким милая. И Нейтан вроде ничего.       — Ты… В порядке?       — Я вижу, что тебя подмывает снова заняться разбором моих мыслей.       — Ну что ты, не могу же я отнимать хлеб у Джейкоба!       — Мне не по себе от того, что я могла бы быть на её месте. Мне же просто повезло, что рядом был большой и грозный вампирский клан, да?       — Может быть, так. А, может быть, и нет. Кто знает, как повернулось бы всё? Энни, тебе не за что себя винить.       — Да я понимаю… Просто… Знаешь, я рада, что мы сюда съездили. Теперь я чувствую себя не такой несчастной. Уж лучше лишиться дара, чем осознать, что в течение нескольких лет рожала детей, которых даже не хотела.       — Зато теперь ты чувствуешь себя виноватой.       — Может быть. Самую капельку.       Мы помолчали, думая о чём-то своём. Внезапно для себя я обрела кузину, а потом, может быть, мы станем подругами. В какой момент люди вообще понимают, что теперь они друзья?       В любом случае, я пообещала Ким, что буду навещать её хотя бы раз в неделю и что мы будем часто созваниваться. Мы так и не рассказали, что Мира была вампиром — такие подробности, конечно, им ни к чему было знать. Но в глубине души я подозревала, что ни Ким, ни Нейтан не жаждали всей правды. Скорее, теперь им надо было понять, как существовать дальше. За эти годы они утратили связи со всеми друзьями и знакомыми, а новых приобрести не успели. В Олимпию они переехали всего несколько месяцев назад — как раз когда Мира начала захватывать Форкс. Скорее всего, ей попросту неудобно было контролировать сразу трёх человек, странствуя с одного края страны на другой, вот она и перевезла ребят поближе ко мне.       — Так, значит, завтра мы с тобой ещё раз повторяем все пропущенные темы, а на неделе ты сдаёшь тесты и со спокойной душой готовишься к следующей поездке к Кимберли?       — Боже, ещё же учёба! — Я захныкала, мысленно возвращаясь к большой стопке учебников, возвышавшейся на моём рабочем столе. — Я так увлеклась поездкой, что совсем забыла обо всех этих тестах и лабораторках!       — Крепись, юная леди. Гранит науки сам себя не прогрызёт!       — Чего? Зачем мне грызть гранит?       Остаток поездки прошёл в попытках объяснить мне смысл таинственных высказываний русских революционеров, и в конце концов мысли о печальной судьбе Ким оставили меня.       По крайней мере, на какое-то время.