Школьная любовь

Драко проснулся рано утром от вибрации палочки, которую часто использовал в качестве будильника. Гермиона сладко спала рядом, обняв подушку. Было жалко будить ее, но уйти, не попрощавшись, он не мог. Все-таки они не увидятся две недели. Прощание было недолгим: тёплые объятья в постели, пара нежных поцелуев и «Скоро увидимся, Грейнджер» перед тем, как улыбнуться и закрыть дверь ее спальни. Потом предстояло ещё разбудить Уизли и отправить восвояси. Выражение ужаса и стыда на лице девчонки однозначно стоило тех метаний, что ему вчера пришлось пережить из-за неё. Выбегая из комнаты Малфоя, гриффиндорка столкнулись в дверях с вернувшимся после ночных приключений Забини. Степень его охуения от увиденного вызвало у Драко приступ гомерического хохота. Он даже не стал сразу объяснять другу, в чем дело, чтобы подольше насладиться его недоумевающей физиономией. – Что за херня, Малфой? Ты решил сменить одну гриффиндорку на другую в самый интересный момент? Или отжигал сразу с двумя, просто Грейнджер раньше сбежала? – Нет. Я ночевал у Гермионы, а Уизли спала здесь, – решил прекратить поток безумных фантазий друга Драко. – Нализалась с Ноттом до такой степени, что ее хватило дойти только до наших спален. – Славно вы повеселились, – хмыкнул Блейз, хотя по разочарованному виду было понятно, что он ждал более захватывающей и пошлой истории. Сейчас же Драко шёл в сторону Хогсмида с дебильной улыбкой, вспоминая события вчерашнего вечера, точнее — ночи. Так хотелось выкинуть этот чертов портключ куда подальше и вернуться к ней, чтобы не вылезать из постели до конца этих каникул. Но мама ему такого не простит, а отец тут же примчится разбираться, что случилось. И покоя им все равно никто не даст. Две недели. Всего две недели, и он снова её увидит. *** Это было весело — наблюдать за Джинни на утро после ее пьяной выходки. Девушка завалилась в комнату спустя 20 минут после ухода Драко с таким лицом, будто она убила единорога и всю ночь пыталась скрыть следы преступления. Гермиона не хотела доставать ее по поводу вчерашнего, но от подробного рассказа все равно уйти не удалось. Сама же Уизли и попросила, потому что большую часть даже не помнила. – Моргану твою за ногу, – стонала Уизли в ладони. – Я уеду в эмиграцию. – Джин, не думаю, что стоит так уж сильно переживать. Да никто ничего не заметил даже, я уверена, – пыталась успокоить подругу Гермиона. – К тому же вы так быстро напились и улизнули к Нотту. – Ой… пожалуйста, не напоминай. Частично я помню, что творила в Большом зале. Как меня ещё не отчислили за это. – Прекрати. Некоторые, бывало, и хуже себя вели. Но, конечно, надеяться на то, что никто ничего не заметит и не вспомнит было глупо. Не успели они выйти в гостиную Гриффиндора, чтобы отправиться на поезд, а уже наткнулись на недвусмысленные улыбки однокурсников. Джинни словно просвечивали рентгеновскими лучами со всех сторон. Рон при встрече с сестрой улыбаться не стал, а прямо заявил, что Уизли «творила какую-то хуйню», и если он ещё раз увидит рядом с ней «этого слизеринского ублюдка», то вышибет ему все зубы. – С чего бы это? – возмутилась Уизли. Не то, что бы ей нравился Нотт, просто терпеть не могла, когда ей что-то запрещали. – Может я хочу быть с ним? Или только вы можете встречаться с тем, кто вам нравится?! – Тебе нравится Нотт? – опешил Рон. – А если и так?! Это не твоё дело! – Джинни прекрасно понимала, что в ее же интересах сейчас говорить о симпатии к Тео. Это лучше, чем — «извините, я просто напилась до беспамятства и не понимала, с кем и чем занималась». Теперь ее главной заботой было — нигде случайно не столкнуться с Тео. А через две недели все уже забудут об этом инциденте. И у неё это получилось. Правда избежать смешков и идиотских вопросов, вроде — «Где Нотта потеряла», от особо надоедливых студентов все равно не удалось. Но Джинни терпела, хоть и было видно, что это стоило ей всех жизненных сил. События с Джинни отвлекли Гермиону от своих собственных мыслей, но не надолго. Она, конечно, переживала за подругу, но чувствовала себя настолько счастливой все утро, что улыбалась, как дура, по поводу и без. Это не ускользнуло от внимания наблюдательной, даже наутро после пьянки, Уизли. И как только они сели в купе, а мальчики отправились искать Невилла, налетела на Гермиону с вопросами: – У вас что-то было с Малфоем сегодня ночью? – С чего ты взяла? – серьезно ответила вопросом на вопрос Гермиона, но глаза светились так, что и дурак бы понял, каков был ответ на вопрос Джинни. – И как? – расплылась в улыбке Уизли, но словила притворно-непонимающий взгляд подруги. – Хватит делать из меня идиотку, Грейнджер. Я спала в его комнате, на его постели. Где спал он, догадаться не трудно. Тем более твои глаза так искрятся все утро, что, боюсь, поезд загорится и до дома мы не доедем. – Это было волшебно, – улыбнулась Гермиона. – Только давай без подробностей. Я сейчас не готова это обсуждать. Уизли вздохнула: конечно, она жаждала подробностей! Но мучить подругу дальше не стала. Может быть, когда они вернутся с каникул, ей удастся разговорить Гермиону. Да и поезд не лучшее место для таких бесед. *** Дни в поместье текли как назло медленно, будто знали, как сильно Драко хочет вернуться в Хогвартс. Да такого желания у него вообще никогда не было! И если первые праздничные дни дома он перенёс относительно спокойно благодаря заботе и любви Нарциссы, которая не отходила от сына ни на шаг, то потом эстафетную палочку «заботы» перехватил отец. И снова начался разбор его дел: Драко тошнило от этого. Но, конечно, его мнения никто не спрашивал. Да его уже зачислили в студенты Высшей магической академии бизнеса и маркетинга, даже экзамены не нужно сдавать — папочка все устроил. И неважно, что сыну нравилось изучение древних артефактов и рун: как хобби — пожалуйста, но точно не дело всей жизни. Ему не повезло — он был единственным наследником Малфоев, а это накладывало обязательства, от которых никуда не убежишь. Как и предполагал Драко, о личной жизни сына и том, что происходит в школе, Люциус ни сном, ни духом. И посвящать его в это Дарко не планировал. Хотя отец пару раз интересовался его успехами в учёбе и не только. – Как ваши отношения с мисс Паркинсон? – Никак. Мы расстались, – без подробностей, этого достаточно. – Правда? Насовсем? Или просто поругались? – Насовсем, – Драко на какой-то момент даже показалось, что Люциус с облегчением выдохнул. – Тебе нужно найти достойную девушку, из хорошей (читай — богатой) семьи, которую будет не стыдно показать в обществе, – поучал отец. – Я что и девушку себе должен выбирать, оглядываясь на мнение общества? – это уже ни в какие ворота не лезло, и Драко чувствовал, как начинает закипать. – Ты публичное лицо, Драко. Наследник древнейшего чистокровного рода в Британии. Конечно, вся твоя жизнь должна соответствовать определённым канонам. – Мне всего 17, отец. Можно не грузить меня этим пока. – Нет. Ты уже взрослый человек и обязан понимать ответственность, возложенную на тебя. Ты с кем-то встречаешься сейчас? – а вот это было неожиданно. – Нет, – еле выдавил из себя Драко. – Ничего серьёзного. – Тем более будь осторожен. Девушки очень коварны, а ты сейчас в таком возрасте, когда тебя может облапошить любая. Всегда будь внимателен и не забывай предохраняться, – что это, черт возьми, за наставления от батюшки?! – Я прекрасно осознаю, что делаю, отец. Не нужно со мной обращаться, как с малолетним ребёнком, – и тут почему-то в голове всплыл эпизод, как в последнюю ночь в Хогвартсе он хотел кончить в Гермиону и не сделал этого, только потому что она попросила. Да уж, ответственность из тебя так и прет. Это был не единственный подобный разговор с отцом, и каждый раз ему как будто прочищали ёршиком мозги. За это время он трижды думал свалить из поместья: да лучше сидеть в одиночестве в школе, книжки читать. Его останавливал только умоляющий взгляд мамы, которая была ни в чем не виновата и заслуживала самого лучшего отношения. Но уже завтра Драко возвращается в Хогвартс. Наконец-то.