Школьная любовь

Когда он впервые начал замечать ее как девушку? Да, наверное, именно после того дурацкого случая 2 года назад. Тогда он был слишком жесток и категоричен в своих высказываниях, старался соответствовать ожиданиям своих друзей и родителей. Ему с детства вдалбливали, что чистокровные — это высшая раса, полукровки имеют право на существование, а маглорожденные — грязь. Это настолько глубоко засело в голове Драко, что считалось само собой разумеющимся. И травля грязнокровок и их друзей на первых курсах Хогвартса не казалась чем-то из ряда вон. Грейнджер частенько доставалось от высокомерных слизеринцев. Даже не за что-то, а просто так. Потому что она, будучи никем, пыталась выдавать себя за настоящую волшебницу, занимая при этом место кого-то более достойного на верхней строчке рейтинга успеваемости. На пятом курсе не сильно все поменялось, хотя оскорбления вылетали уже скорее по привычке, а не из каких-то идейных убеждений. У Драко так точно. После того недоразговора с Гермионой в библиотеке и следующего за ним публичного унижения девушки, Драко не раз анализировал произошедшее. Да, он обозвал ее тогда, чтобы угодить однокурсницам: ведь от него ждали именно этого. И только, когда увидел в глазах Гермионы застывшие слёзы, разочарование и боль, понял, что даже для него это был перебор. Но извиняться, конечно, не стал. Зато всеми силами старался удержать всякие гнусные слухи о ее якобы влюблённости. Это была бы настоящая травля, если бы он не заставил Паркинсон заткнуться после первой же отпущенной ею шуточки на эту тему. И если кто-то и пытался подтрунивать над Грейнджер, то точно не в его присутствии. А он все больше стал обращать внимание на неё: как она ест, общается с друзьями, смеётся, сосредоточенно готовится к занятиям в библиотеке. Он начал оценивать ее как девушку. Длинная свободная юбка, рубашка на все пуговицы, а в выходные — магловские потертые джинсы и толстовка, обувь тоже оставляла желать лучшего. Но если не смотреть на одежду, — вполне себе обычная, даже симпатичная, девчонка. Особенно после того, как привела в порядок свои лохматые волосы. Может быть, если бы она продолжила смотреть, Драко бы поддался, ведь интерес уже возник. Но она больше не смотрела. А потом пришла на бал с ловцом болгарской школы, которого в пару хотели заполучить, наверное, все девчонки Хогвартса. И выглядела на этом вечере просто потрясающе. За прошедшие 2 года Гермиона не раз притягивала к себе внимание Драко. В такие моменты он находился буквально на расстоянии шага, чтобы решиться на контакт. Но всякий раз что-то останавливало. Добила парня встреча с полуголой Грейнджер в раздевалке. Это стало последней каплей. Да ещё и разговор с Блейзом, который своей новостью об отношениях с маглорожденной окончательно убедил его в бредовости всех этих россказней про «правильных» и «неправильных» волшебников. Поэтому Драко решил не терять время и действовать напрямую, пока его не обогнал на повороте ушлый пуффендуец. В конце концов, чего мне бояться или стесняться? Я же чистокровный волшебник, один из богатейших наследников в Англии. Да любая душу продаст, чтобы с таким встречаться. С этими мыслями Драко и направился в библиотеку, где ожидал застать нужную ему девушку. И Гермиона действительно там была: сидела над книгой за своим любимым столом. Недолго думая, Драко сделал шаг к ней. – Грейнджер. Надо поговорить. *** – Малфой? – вот кого она точно не ожидала увидеть в час своего уединения в храме знаний. – Я долго думал и, несмотря на гарантированное осуждение моих друзей и семьи, считаю, что нам стоит попробовать встречаться. Что ты об этом думаешь? – честно и без колебаний начал Драко, но она молчала, шокированная неожиданным вопросом. – Тем более, что ты вроде бы раньше была не против. Я понимаю, что был немного груб с тобой, и, наверное, даже должен извиниться. Но ты же понимаешь, насколько сложно человеку моего статуса принимать кого-то, кто стоит гораздо ниже на социальной лестнице. После такого наглого и самоуверенного заявления у Гермионы просто пропал дар речи. Она понимала, что нужно что-то ответить, но КАК, когда рассудок помутился, а к горлу подступает желчь. Да что этот идиот о себе возомнил?! – Я не знаю, в какую игру ты играешь, Малфой, – пыталась спокойным тоном ответить Грейнджер. - Но я в этом участие точно принимать не собираюсь. Будь добр, развернись и возвращайся туда, откуда пришёл. – Я ни во что не играю. И все ещё жду от тебя ответа на своё предложение, – не отставал Драко. – На какое предложение? – парень только открыл рот, чтобы повторить, но Гермиона уже продолжила. Видимо, вопрос был риторическим. – С чего ты вообще взял, что я хочу иметь к тебе хоть какое-то отношение? Я, кажется, такого никогда не говорила. И мне не интересно, что ты там со своими дружками нафантазировал. Ты подходишь ко мне, несёшь какую-то чушь про чистокровных и недостойных, таких как я, и про то, на какие жертвы идёшь, чтобы быть со мной. Да практически делаешь мне одолжение! И на какую мою реакцию, позволь спросить, ты рассчитывал? – Я просто сказал все, как есть. Это правда жизни, как бы жестоко она ни звучала, – голос Драко был уже менее уверенным и удивленным, потому что ему приходится объяснять очевидные вещи. – Знаешь что? Засунь эту правду в свою чистокровную задницу! И отвечаю на твой вопрос: нет! Я бы не стала твоей девушкой, будь ты последним парнем в Хогвартсе. Да хоть на целом острове! Гермиона выдохнула, села обратно на стул (когда только успела вскочить с него) и как можно спокойнее заключила: – Мне кажется, мы закончили. Я продолжу писать эссе, если ты не против. Такого грубого отказа Малфой точно не ожидал. И первые несколько секунд на его лице можно было увидеть смесь растерянности, отчаяния и ярости. Но быстро оклемавшись, он все-таки оставил последнее слово за собой: – Да. Я, пожалуй, пойду. Но не думаю, что мы закончили, Гермиона. И не дав ей возможности ответить, поспешил к выходу.