Этюды, любовь и кровь

День самого конкурса. Все эти недели ребята хорошо готовились, особенно Николай. Как ни странно, тот уделял большое внимание ошибкам своих друзей и коллег, в одно время собираясь привести всё в идеальный для их результат. Несколько групп уже выступили, а волнение между ими возрастало. Гоголь, даже спустя такое время покурил. Макс с остальной командой, которая была ответственна за декорации и свет, проверяли все программы, а также целостность их декора. Настя подшивала костюмы прямо на актёрах, которые повторяли текст, дальше грим — в общем, подготовка перед финалочкой. — До нашего выхода осталось пять минут, поэтому я надеюсь, что на головы нашим актёрам не упадёт аппаратура, и наши иностранные друзья не начнут спорить на японском. Шутку Николая оценили тишиной. — Что же... Удачи вам, мои верные рабы, -Гоголь подошёл ближе к Ивану.  — Давай, будущий Леонардо Ди Каприо, не затми там всех. — Постараюсь. Гончаров хохотнул и удалился куда подальше от неудачного шутника. Гоголь тяжело вздохнул, окидывая гримёрку взглядом. Он заметил Фёдора, который явно был не в настроении. Николай не мог это оставить и направился к соседу. — Ты как? Переживаешь? -Гоголь слегка сжал плечи Достоевского, немного нагнувшись к уровню его лица, всматриваясь в тёмные глаза. — По мне не видно?  -Издал нервный смешок Фёдор. — Могу предложить выпить шампанского перед выходом — для поднятия духа, или же успокоительного. Многим помогло как видишь. — Да не нужно... И откуда у нас уже шампанское? Гоголь решил проигнорировать этот вопрос. Он взял того за щеки и приподнял голову друга к себе. — Если ты думаешь, что где-то собьёшься, то ты идиот. Ты отлично читаешь, и голосок у тебя ничего такой — многим студенткам, и не только им, точно понравится, -Николай подмигнул ему, отпуская. — Спасибо, но всё же есть ещё трепет такой... Не знаю, как те двое полностью спокойны. Взгляд Фёдора устремился на иностранную парочку. Чуя с Дазаем что-то бурно обсуждали между собой, как всегда, на японском. Видимо, шифровались так, чтобы бедные русскоязычные коллеги не поняли их. — Возможно, это не первый раз, когда они на сцене. Думаю, они хорошо справятся, как и вся наша команда. А теперь соберись, сейчас будет наш выход. — Ты будешь смотреть? — спросил Достоевский. — Куда я денусь? А теперь иди. Николай подтолкнул его к группе. Фёдор с выдохом и сжатым сценарием направился вперёд, и только перед выходом обернулся назад, чтобы увидеть Гоголя. Тот стоял, наблюдая за группой. Заметив на себе чужой взгляд, он улыбнулся и кивнул ему. Достоевский был благодарен за слова поддержки. Ему было приятно, что в него верят. Раньше такая компания для него была лишь сказкой. Теперь он здесь, у него есть близкий друг, не без изъянов конечно, но действительно друг, и остальные знакомые. Гоголь вывел его в свет, и Фёдор снова благодарен ему за это. По ту сторону жюри объявлял конец этюда другой группы, после чего представил их. — Просим выйти на сцену этюд «Ma douce Lily» группы, под номером тридцать три. Поприветствуем их! После громкого голоса, что прозвучал на весь зал, весь состав вышел на сцену. Кулисы были ещё закрыты, темнота. Актёры встали на свои места. Фёдор, подправив бумаги, встал у края сцены, ожидая начала. И вот ткань кулис поднялась, а свет прожекторов устремился на Достоевского. Почти весь колледж занимал помещение, множество глаз было устремлено на него. Вид захватывал дух. Ком в горле получилось проглотить, и Фёдор начал эту историю. Ma douce Lily Последние четыре цветка сада Элизиума заточены от людских глаз. Роза, которая вечно искушает своим страстным видом, красивая и гордая, временами колючая, но шипы на ней не вечны. Лилия — нежные лепестки, вечно утончённая перед всеми, так и тянет своей невинностью. Гладиолус, который украсил сад своими разносторонними, но при этом сильными и благородными лепестками. Сегодня их солнечный день обернулся праздником для всего сада. Роза красиво развивалась в честь ярких лучей, за чем наблюдала Лилия, рядом с которой был влюбчивый Тюльпан, предпочитавший цвести лишь возле неё. А также благородный Гладиолус украшал арку своими благородными плодами. — О, Роза! Ты, как всегда, так желанна перед ярким светом. Даже твои шипы не выглядят такими острыми для меня, когда ты так сияешь. — С восхищением подметила Лилия. — Все мы по-своему прекрасны, Лилия. —Ответила Роза продолжая извиваться.  В диалог вмешался Тюльпан: — Для меня вы, моя светлая Лилия, всегда будете идеалом. Перед вашей красотой ни один человек не устоит, так же как и цветок. — Тюльпан, ты, как всегда, будто бы витаешь в облаках, когда дело касается нежной Лилии, но ты же не вольная птица. — Серьёзно утвердил Гладиолус. Четыре желанных цветка для человека, но самая драгоценная для него была Лилия. После гибели старейшин он присматривал за дарами природы, но каждый раз при виде этих нежных плодов. Искушался, перед желанием сорвать и поглотить лепестки Орхидеи в свои полные жадностью руки. И однажды ночью, перед красной луной, когда все цветы притаились в своём покое, человек, что был лишён чести, не сдержав слова, сорвал свой желанный цветок — свою милую Орхидею. — О, моя милая, ты воплощение нежности, и теперь все твое — это и моё. Каждый твой лепесток и стебель принадлежит лишь мне. Ради тебя я вырву все оставшиеся цветы с корнем, дабы лишь ты была красива. Никто мне не помешает любоваться тобой.  Орхидея могла лишь больно и с терпением молчать. Человек все же не вырвал всех, но забрал себе Орхидею, тем самым обрекая её на медленную смерть. С каждым днём она медленно теряла свой первоначальный вид, и лепестки уже не были такими прекрасными, как раньше, также как и запах. Человеку она разонравилась, и он решил не мозолить себе глаза, просто отрезав головку бывшей Орхидеи. Из-за этого сад Элизиум потерял свою значимость: без четвёртого цветка даже страсть Розы погасла, любовь Тюльпана исчезла в трауре, а Гладиолус утратил свою благородную энергию. Так и погасла красота природы из-за эгоистичных помыслов человека, ведь он  способен разрушить то, что он не в состоянии создать. Последние строчки вышли из уст Фёдора, после чего сердце забилось ещё сильнее, но его стук заглушили громкие аплодисменты. Достоевский нелепо улыбнулся и не сразу среагировал, когда Николай вышел на сцену и потянул его ближе к остальной компании. Весь состав поклонился перед зрителями, после чего занавес опустился, и группа удалилась в свою гримёрку в ожидании результатов. Зайдя в комнату, сразу же последовали воодушевлённые вскрики радости и поздравления — все обнимали друг друга или пожимали руки. — Поздравляю всех! Мы живы, и я считаю, каждый из нас проделал отличную работу. Наша постановка хоть и вышла маленькой для этюда, я бы это назвал скорее сценкой, но что поделать — таковы правила. Не знаю, какое место мы займём, но отпраздновать это нужно, -Гоголь хлопнул в ладоши, после чего куда-то отошёл. Вернулся он с блоком шампанского. — И где ты это успеваешь доставать? — со смехом произнесла Света. — Я готов ко всему, подруга моя. Николай разлил шампанское каждому, после чего поднял вверх свой бокал. — Тост! За нас. — За прекрасных леди! — добавил Иван. — За приятное времяпрепровождение, — вмешалась Настя. — За нашу победу! — хором крикнули Дазай с Чуей. Звон бокалов наполнил помещение, раздались радостные хихиканья и воспоминания о репетициях и её забавных моментах. Больше всего Чуя упомянул каждый провал Осаму в речах, а тот, в свою очередь, пытался перевести всё на то, как смешно Накахара выглядел в костюме розы. Макс жаловался на то, как мучился над освещением в момент выступления. Иван же в сторонке разговаривал с Соколовой. Та, была напряжена, но старалась поддерживать разговор. Николай обратил на это внимание, мысль о помощи промелькнула в его голове, но, вспомнив, что было неделю назад, он опустил глаза и вернулся в компанию, откинув уныние в сторону.

Взаимность

Приятная атмосфера грела души компании. Все уже забыли о результатах, которые вот-вот должны были объявить. Ребята продолжали разговаривать между собой, временами подливая друг другу шампанское. Оно понравилось всем — приятный презент после выступления. Гоголь не оплошал с выбором, хотя с бюджетом, который выделил Достоевский, сложно было ошибиться. Взяв бутылку, Гоголь проскочил через друзей к Фёдору, который активно общался с остальными. Увидев намекающий взгляд друга, Достоевский кивнул, после чего попросил у компании уединения. Те с пониманием отпили из бокалов и ушли. — Я же говорил, ты прекрасно справишься с ролью рассказчика. -Гоголь кокетливо улыбнулся, подливая ему. — Ты мне льстишь, хотя, могу сказать я был неплох. -Достоевский поднёс бокал к губам, уголки его рта сами потянулись вверх, довольствуясь проделанной работой. — Я наблюдал. Мне всё понравилось. Жаль, конечно, что не дали разгуляться насчёт этюда, но надеемся на место. Как только Гоголь упомянул о результатах, за приоткрытой дверью гримёрки послышался голос, звучащий с микрофона главного жюри. Вся компания вышла ближе к сцене, задерживая дыхание от волнения. Сначала прозвучали номинации за лучшие костюмы, в которую попала Настя, дальше — за грим и оформление самого этюда. И вот, наконец, основные. Сердца готовы были выскочить из грудной клетки вместе с лёгкими. От такой, казалось бы, «долгой» паузы в пять секунд можно было сойти с ума. Но когда жюри озвучило третье место, стало лишь всё хуже. Но, на их радость, они заняли второе место. Не первое, но всё же их труды оправдались. Счастливые вскрики были громче, чем после выступления. Николай же улыбался во все зубы — наконец-то они заслужили хотя бы какое-то место. Эмоции зашкаливали настолько сильно, что могли взорвать Гоголя по-полам.  — Мы заняли призовое место! Не могу поверить...  -Хотел сказать Фёдор, как Николай взял того за щеки и притянул ближе к себе.  Поток радости привёл к своему результату: момент, секунда — и Гоголь целует его. Длинные пальцы пролезают через тёмные локоны, немного сжимая их, удерживая лицо Достоевского на месте. Поцелуй был настолько нежным и сказочным для Николая, что тот даже забылся на секунду, продолжая раз за разом встречаться с чужими губами. Это было не пошло, тепло чужих губ было теплым, из-за чего желание целовать его снова, возрастало. Фёдор же был ошарашен. Секунд десять ему нужно было обдумать, что только что произошло, но румянец залил его лицо, а в голове творилось что-то непонятное. Порыв увлёк его, и он принял поцелуй, ответив на него. Ладонь Достоевского аккуратно уложилась на щеке Николая, прижимая его ближе. Когда дыхание совсем иссякло, первым отстранился Гоголь. Он рвано дышал после такого длительного контакта. Будь его воля, он повторил бы поцелуй, но сейчас оба стояли в шоке от содеянного, глядя друг на друга.  Фёдор медленно улыбнулся, после чего начал хохотать от ситуации. Его рука спустилась к чужой и крепко сжала ладони Николая. Сам Гоголь улыбался как болван, пытаясь понять реакцию Фёдора. Но их момент порыва радости и нежности прервал Гончаров — тот с ворчанием схватил их за рукава и потащил на сцену. Их встретили громкие аплодисменты, некоторые студенты даже подарили цветы актёрам, больше всего — Чуе и Ивану. Каждый из группы высказал свою речь. Гоголь же не мог найти слов после случившегося. Все его мысли теперь занимал его друг и по совместительству сосед. В груди странно защекотало, а в животе потянуло, давление поднялось настолько, что вот-вот и он упадёт. Он не обращал внимания на всех, смотря в сторону Достоевского, который сейчас принимал подарки от зрителей. — Поздравляю всех победителей, каждый из вас постарался на славу, чтобы оказаться здесь, — подал голос Сергей Иванович, поднимаясь на сцену. — Особое внимание хочу выделить Свете Соколовской. Несмотря на ваш характер, вы прекрасно отыграли роль нежной лилии. Мужчина улыбнулся, передавая букет лилий девушке. Света, нервно улыбаясь в ответ, приняла подарок от своего преподавателя.