Этюды, любовь и кровь

Время быстро пролетело с инцидента в общаге, а так называемый конкурс для студентов подходил ещё ближе. Гоголь с Фёдором так и не успели сформировать группу, которую хотели, но сегодня все должно было измениться, если блондин поднимет свою пятую точку с кровати прямо сейчас, не думая о затеи полежать ещё «пять минут». Достоевский пытался разбудить его, но все обошлось без успеха. Николай до четырех утра засиделся за игрой, игнорируя предупреждения соседа, что и обернулось ему неудачной затеей. Фёдор был уже в колледже. Блондин еле открыл глаза, и вот его спасение! Громко и противно жужжа для ушей Гоголя, завибрировал телефон, уведомляя о звонке. Это была Света. Парень недовольно промычал, а после лениво потянулся, словно кот на теплом тротуаре, и ответил на звонок. — Утро доброе, Светуль… Какими судьбами? — пробубнил юноша, еле как вставая с теплого ложа. — Если через десять минут тебя не будет в главном корпусе колледжа, считай, что ты лишишься своей же судьбы, — пригрозила девушка. — Это намёк на то, что ты прочистишь мои запасы травяного чуда? — Именно, — после этих слов телефонный звонок закончился. Гоголь знал эту девушку и насколько она может быть жестока с ним, но до такого… Разве милые глазки блондина не очаровательны? Как можно обидеть такого пушистика… Но шутки с этой дамой были плохи. Быстро включив турбо режим, Гоголь неряшливо причесал свои длинные косы, после, натянув джинсы, вышел из комнаты и побежал по коридору мимо ворчащих студентов, что жаловались на отключение теплой воды, и ту самую страшную женщину, которая днями и ночами охраняла святую из святых, не пропуская ни одну живую душу ровно в полночь за территорию колледжа. Ту самую! Что не продастся ни за одну коробку конфет или бутылочку коньяка. Сразу видно, человек со стажем, такого не сломать.

«Близняшка Гоголя»

Хорошо, что на улице уже не было так холодно. Зима прошла и вот возродилась весна. Николай её любил за возрождение на улице жизни; на ветвях голых деревьев появлялись редкие листья, утром можно было слышать прекрасное пение птиц, которое давало себя почувствовать Золушкой. Природа просыпалась с первыми лучами солнца, расцветала приятная для глаз сирень, а вечера становились ещё теплее. Такое было по душе блондину, ведь весна предавала ему чувства юности и беззаботности. Мчась со всех ног к первому корпусу, тот повторял суровые слова своей подруги в голове, ведь он только недавно получил на руки новую партию, а тут уже грозятся все выбросить или сделать ещё что-то даже пострашнее с такой бесценной любовью юноши. Прохладный ветер бил в бледное лицо, следом развивая косы парня. Тот с перепугу даже забыл заплести их, из-за чего теперь придется красоваться гривой и дать повод завидовать тем девочкам, что хотели быть Рапунцель в детстве. Когда Николай забежал в холл колледжа, у него отвисла челюсть. Столько народа было в одном помещении… При этом тут были не только студенты, что учились на режиссера, но и сами актеры. Значит этот момент настал! Наконец-то есть возможность сформировать группу. Главное дело Гоголя — затащить к себе в группу Ивана, а когда это случится, то не будет отбоя от запроса к ним в группу. Этот парень был весьма любим среди девушек, многим импонировал, но, к сожалению, не Свете. Для неё этот человек был слишком нежен и иногда между ними могли случаться переполохи, которые сам же Николай и разводил. После последнего они давно не виделись все вместе, поэтому это был прекрасный повод для встречи. Распихивая взволнованную толпу вокруг себя, Николай хотел хоть кого-то отыскать из знакомых, но знакомые отыскали блондина раньше него. — Тебе повезло. Оставалось ещё три минуты прежде, чем я бы рванулась к тебе в комнату и выкинула все твои запасы, — дернув рукав рубашки Гоголя в свою сторону, таким же грозным голосом, но с хитрой улыбкой сказала Света. — А этот душка ещё и будил тебя! А ты сова; еле расчехлился, — переместив взгляд с виноватого на Фёдора, упомянула она. — И когда ты научишься ставить будильник? — Наверное, в следующий жизни, Светуля, — с улыбочкой он похлопал по плечу девушки, после тоже уставившись на сонного Достоевского. — Вижу и ты не выспался. Все из-за моих ночных посиделок? Извиняюсь заранее. — Нет... Просто плохо спал. Так часто бывает, поэтому не думай на себя, — с зевком пробубнил Фёдор, оценивая вид соседа. — Настолько стало страшно, что не успел заплестись? — Никто бы не хотел, чтобы злая жена нашла заначку мужа, — с сарказмом в голосе озвучил он, из-за после сразу получил по затылку. — Прошу прощения, моя дорогая подруга, за столь возмутительную речь о вас! Я склоняюсь перед вами в сожалениях… — собрался он, но вспомнив, о чем он хотел рассказать девушке, — точнее подготовить Свету, — Гоголь сразу сменил тему. — Подруга… Я знаю, у вас дела с Гончаровым не так… но все-таки… — Нет и ещё раз нет, — перебила она блондина, не хотя слушать его дальше. — Света! Ваня просто мастер своего дела! Мы должны взять его, пока этот цветок не увял среди сорняков! — Мы возьмем его лишь при одном условии… Ты будешь должен мне, усёк? — приподняв вопросительно одну бровь, кинула взгляд на Николая Света. — Так точно! Сделаю все, что захочешь, только без интима. — Да кому ты нужен, — с хохотом девушка подалась прочь дальше в толпу. Улыбка парня не сползала с его лица. Одно дело, уговорить Свету принять другого блудного сына в семью, было сделано, осталось познакомить Достоевского со всеми. Тот же вообще новичок среди всей этой заварухи, но, по задумке блондина, Достоевскому не сложно будет сдружиться со всеми, исходя из того, как они начали общаться. — Гараж закрой, — с сарказмом произнёс Фёдор, кинув взгляд на расстегнутую ширинку соседа. Увидев недопонимание в светлых глазах, тот хмыкнул и указал на причину всей проблемы. — Ты и о ширинке забыл. Того и гляди злых духов привлечешь. — По типу таких, как ты? — хитро улыбнувшись, Гоголь подмигнул тому, закрывая свое укромное местечко от посторонних взглядов. — Почему сразу так смотришь на меня? Ты же знаешь, что я шучу. Расслабься ты уже наконец. Блондин стал высматривать главного претендента на мужскую роль в их этюде, а проще сказать — он искал Ивана Гончарова. Этот юноша, конечно, мог и не прийти на такое мероприятие, но Николай знал, что этот мужчина такое бы не пропустил. — Нашелся! — с возгласом Гоголь потянул своего друга, разбивая толпу недовольных студентов вокруг себя. — Какие люди! Рад тебя видеть, клубничка. Парень с такими же длинными белокурыми волосами сразу же откликнулся на прозвище. Сперва на его лице можно было увидеть раздражение, но после того, как на его взгляд пал сам Гоголь, он расплылся в улыбке. — Доброе утро, Коля. Удивительно, что ты в такую рань тут присутствуешь. — Да пришлось прийти... Одна женщина грозилась мне душу разбить, вот и встал пораньше. — Света? Девушка с огоньком. — И с евреями в подвале, — кратко произнес блондин, ловя на себе взгляды своих товарищей. — Ладно… Перейдем сразу к делу. Иван, я хочу кое-что попросить у тебя. Ты наверняка знаешь, что скоро будет показ этюдов и щас все активно набирают актеров. — Я понял к чему ты клонишь. — Отлично! Я хочу пригласить тебя в нашу группу, ведь кто ещё так хорошо сыграет, как не ты? — парень подмигивает с озорной улыбкой на лице, ожидая ответа от товарища. — Я не могу отказать своему хорошему другу, но перед тем, как пойти на твою авантюру, я хочу кое-что узнать… Света будет? — Конечно… — не успел Гоголь договорить, как Иван громко вздохнул. — Послушай… Забудь про тот случай с этой женщиной… и забудь про все недоговорённости между вами, и просто сработайтесь уже наконец! Даже Светуля на тебя согласилась. — Она?.. Согласилась, — задумчиво пробубнил себе под нос Гончаров, о чем-то раздумывая. — Я соглашусь на все сто процентов, но ты мне должен. После слов своего давнего друга, Николай аж захныкал, ведь слово «должен» всегда звучало для него в плохой форме: — Всем я что-то должен… но ладно, чего тебе? — Я хочу, чтобы ты пошёл с нами в клуб через пару дней, — взгляд Гончарова метнулся к Фёдору. — И своего друга можешь позвать. — Фёдор Достоевский, — темноволосый наконец-то ожил. За весь диалог между Николаем и Ваней, он только и делал, что наблюдал за этими двумя, а сейчас решил подать знаки жизни, пожимая руку Гончарова в честь их знакомства. — Иван Гончаров. Думаю, ты уже слышал о мне. — Верно. Наш товарищ Коля все уши прожужжал мне о том, как ты хорошо играешь в плане актера. Хотелось бы увидеть твои навыки вживую. — Взаимно, — тот кратко улыбнулся, но вскоре вернулся к Гоголю. — А кто ещё в группе помимо нас? И Светы. — Макс и ещё пару ребят, что будут отвечать за декорации. Думаю, щас можно создать чат и сразу тебя добавить, — Николай сразу полез в телефон, дабы найти все нужные номера для группы. — У меня новый номер телефона. — Так вот почему ты не отвечал мне все эти месяца, вот козёл! — наиграно возмутился тот. — Диктуй давай, пока тебя твои фанатки не украли, а дальше ещё по поводу твоей вечеринки спишемся. Трое ещё постояли немного и поговорили между собой, обсуждая все, что произошло за этот месяц. Ну а также и сам этюд. После создания группы, некоторые ребята подключились сразу. Макс пообещал соорудить декорации для сцены, после того как им попадут на руки все детали о запросе, ну а остальные ждали сценария, который должен был составить Николай с Фёдором. Иван, само собой, займет главную роль вместе со Светой, ну а также отберут ещё кого-то из актеров. После обсуждения в чате, повисла тишина ожидания самого главного в этюде, а именно сценария.

«Отец»

Из-за сильного вечернего ветра, надоедливые ветки деревьев скребли по окну, но атмосферу в сто одиннадцатой комнате это не портило. Двое хоть и были уставшими от учебной рутинны, но такие посиделки прибавляли сил Николаю, будто бы он снова чувствовал себя тепло, несмотря на погоду за окном. Аромат чая Достоевского игрался с чувствительным обонянием Николая. Глубокий сладкий запах жасмина разошелся по всей комнате, что Гоголь боялся даже чаще курить, ведь не дай бог та страшная женщина на вахте снова поймает его, ведь теперь не он один на травке. Голос блондина стал серьезнее, он давно хотел спросить у Достоевского насчёт отца и в общем о семьи парня, просто язык не доходил до такого, а сейчас как раз был подходящий момент: — Федь, помнишь ты тогда в парке рассказал мне о своей матери? Прости, что, возможно, задеваю за больное, но почему ты ни разу не говорил о своем отце? Он же тоже твой родитель и важная часть тебя и твоей жизни. В след за голосом соседа изменился в лице так же и сам Достоевский. Тема об отце была для него не очень удобной, о нем он предпочел бы не говорить, но слова Николая немного толкнули его не в то русло: — В моей жизни? Этот человек не смог уделить достаточно внимания мне и моей покойной матери. Он знал, что она умирает, но всегда оставался на работе! Вместо того, чтобы проводить побольше времени с любимой и сыном, — возмущенно выразился парень, хмуря брови. — И вообще, какого черта ты лезешь туда, куда тебе не нужно соваться? Я думал, ты больше безразличный человек. — Послушай… Не горячись на меня, а расскажи нормально. Может, я где-то не прав? Да, твой отец накосячил со временем, но все-таки он приносил деньги в семью, а это тоже имеет сейчас важную роль. — К чему это все? Чего ты добиваешься? Я не хочу продолжать этот разговор. — Терпеть это внутри себя — плохая штука Федь, — с сочувствием в голосе прошептал блондин трепля чужое плече. — Отъебись, зачем ты все испортил? — пробубнив себе под нос, Достоевский зарыл свое лицо в собственных колени, избегая дальнейшего контакта с соседом. — Мы не настолько близки, чтобы ты лез сюда. Такая ситуация начала уже выводить из себя самого Николая. Он, конечно, крепкий орешек, но стервозность он терпеть не станет; тем более тогда, когда он хочет помочь хоть знает, что не должен. — Хочешь покурим травки? Она медицинская, несильно будут отдачи от неё, зато сразу остынешь, — он легонько толкнул того в плечо, дабы привлечь внимание. — Прости. Думаю, нам действительно рано о таком говорить. Просто мне было интересно. — Много кому интересно. Давай сюда свою траву, — с тяжелым выдохом промолвил темноволосый, поворачивая голову к Николаю. — Другое дело. Гоголь сразу же полез в свои сбережения. В такое время и такой случай прекрасно подойдет расслабляющая индика. Скрутив себе одну сигарету на двоих, блондин, конечно же, уступил первую затяжку новичку. Забавно было наблюдать, как тот давится дымом. Николаю даже странно стало на душе, ведь он думал, что Фёдор — человек курящий. Внешность — штука обманчивая. — Приятная гадость, — сделав маленькую затяжку, тот передал самокрутку Николаю. — Это тебе не твои чайные травы. После повисла неловкая тишина между ними двумя. Все же это была их первая ссора: — Думаю, и мне нужно извиниться за то, что так напал на тебя. Обычно я не такая истеричка, просто тема неприятная. — Я понял, Федь. Время нам ещё покажет. Так что потерпим.