Тонули в любви

      Джойс и Джим тонули в своей собственной любви, словно не знали друг друга всю свою сознательную жизнь. Сама не замечая этого, Байерс стала более тактильной с ним. Ей всегда хотелось иметь его на расстоянии вытянутой руки, словно он мог пропасть в любую секунду; ведь всё самое ужасное только начиналось — она знала. Она чувствовала это с того самого момента, когда туча пепла и дыма поднялась к небу Хокинса, а поля сгнили на их глазах.       Джойс не спала ночами, прижимаясь к исполосанной шрамами спине Хоппера, еле сдерживая слёзы. Тёмные мысли, не лучшие воспоминания, что днём скрывались под рутинными делами, ночью появлялись и не давали покоя. Она боялась, но боялась не за себя, а за тех, кто был ей дорог. Её слова о том, что она не переживёт ещё одних похорон, были чистой правдой. Байерс действительно сильная, но рядом с Джимом она позволяет себе расслабиться, позволяет себе открыть свою душу, даже если он спит и не видит этого.       Очередным относительно спокойным вечером, они вновь оказываются в одной постели, разделив глубокий поцелуй. Её спина касается матраса до того, как она осознаёт, к чему идёт дело. Джойс останавливает его, со вздохом отстраняя от себя.       — Всё в порядке? — тут же спрашивает Хоппер, садясь рядом.       Он волнуется, и это заставляет её саму волноваться.       — Да, просто я… — проговаривает она, тоже переходя в положение сидя. — Я…       — Джойс, — останавливает он, чувствуя в её тоне тревожные нотки, и берёт за руку. — Всё в порядке, если ты не готова. Мне важно, чтобы ты чувствовала себя комфортно.       Шатенка отвела взгляд, почувствовав, что слёзы вот-вот дадут о себе знать. Может это из-за напряжения, которое она держит в себе, может, из-за внезапного воспоминания о точно таких же словах Боба, а может, вообще от мысли, как её унижал Лонни. До этого она и не задумывалась, что столько всего хранит в себе.       — Джойс? — он чуть наклоняется, чтобы увидеть её лицо, но тут она сама оборачивается.       — Джим, я готова. Правда, готова, просто… Просто тебе не понравится то, что ты увидишь. Я совсем не такая, какой ты меня себе представляешь. Я родила двоих и уже совсем не молода. И я… — она увидела, как его брови нахмурились. — Погоди, погоди… Я знаю, что то, что между нами, намного глубже и серьёзнее, чем просто влюблённость. Ты…       — Я люблю тебя, Джойс, — серьёзно произнёс он, взяв обе её ладони в свои. — И понимаю тебя… — она неуверенно подняла свой взгляд на него. — Ты стесняешься своего тела. Я тоже стеснялся, но ты полюбила каждый мой шрам. Понимаешь?       Байерс знала, что Хоппер не мастер в задушевных речах, и эти слова значили для неё больше, чем любые объяснения и клятвы. Она закивала, и слёзы дали о себе знать, заблестев в уголках глаз.       — Расскажи мне, — попросил он.       — Что? — дрожащим голосом спросила она.       — Что не даёт тебе покоя на самом деле?       Джойс искренне не понимала, о чём он спрашивает её, но подсознательно уже переживала.       — О чём ты плачешь по ночам? — уточнил Джим, придвинувшись к ней ближе.       — Я боюсь действительно сойти с ума, — со вздохом произнесла она. — Ведь всё, о чём я думаю, — это то, что снова потеряю тебя. И ведь я сама виновата, что потеряла тебя в тот раз. Я виновата во всём, что случилось: все твои шрамы, вся боль, что ты испытал — всё было из-за меня. Я оставила дочь без отца, отправив тебя на верную смерть. Я разрушила всё своими же руками, и вероятность того, что это повторится, очень пугает меня. Мне так жаль, Джим…       Он смотрел на то, как по её щекам текут слёзы, и всё внутри него сжималось. Хоппер и до этого знал, что она винила себя в его «смерти», ведь это не раз проскальзывало в том, как она говорила о тех восьми месяцах, но только сейчас он понял, насколько глубоко в ней сидела эта боль. И он знает, каково жить с этим камнем, и делать вид, что всё в порядке, что это не ранит тебя каждую секунду твоего существования. Уничижительными словами о себе и своём теле она делала то же самое, что он делал своей холодностью и отстранённостью, — отталкивала от себя, ведь не хотела больше причинять кому-то вред.       Джим заключил её в свои объятья, так мягко и аккуратно, как только мог. Все слова внутри него смешались в один большой комок сожаления, поэтому дальнейшие утешительные речи, казались обрывками фраз.       — Послушай, Джой, — тихо говорил он ей в волосы. — Ты не виновата. Это всё началось не из-за тебя. Ты спасла мир. Ты вытащила меня из русской тюрьмы. Ты показала мне, что значит любить, не жалея себя. Ты — моё чудо. Самое настоящее чудо, Джой…       Он почувствовал, как её ладони крепко сжали его футболку, через ткань царапая кожу, и осторожно отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, но так и не успел поймать её взгляд, ведь она притянула его к себе, порывисто целуя в губы. Её руки переместилась с его спины к лицу, обхватив его так, словно он мог сбежать в любую секунду. Она прижималась к нему так сильно, целовала так страстно, прямо как в ту ночь в православной церкви, превращённой в контрабандистский склад, когда она спасла его. Неужели тогда она чувствовала всё то же самое?       Внезапно она разорвала поцелуй, отпустив его.       — Сними футболку, — произнесла Джойс, пристально глядя на Хоппера.       Сомнение промелькнуло в его глазах всего на мгновение, а после он кивнул и сделал, как она просила. Байерс замерла, глядя на него, когда он отложил футболку и сел обратно, смотря на неё в ответ. Джим молчал, давая ей время решить, чего она хочет.       Спустя какое-то время Джойс всё-таки протянула к нему руку, осторожно касаясь пальцами шрама на его груди. Она вздыхает, прикрыв глаза, а после медленно перемещает подушечки пальцев к шраму на животе, потом на предплечье, потом на боку, и вот она оказывается у него за спиной. Он чувствует её дыхание на своей лопатке, пока она нежно проводит ладонью по другой.       — Прости… Прости, что я не была рядом…       — Джойс…       — Джим, послушай… Прости, что я отталкивала тебя, прости, что отказывалась от свидания, прости, что кричала на тебя… Мы могли быть просто вместе и дышать свободно уже тогда… Потому что я люблю тебя с того самого дня, когда ты сказал, что веришь мне… — буквально прошептав последние слова, Байерс нежно поцеловала самый яркий шрам над его правой лопаткой.       — Ты… — словно озарение настигло его.       — Да… — проговорила она, целуя уже другую розово-белую полосу на его спине.       — Джойс, я…       Женщина остановила его, поднявшись губами по его позвоночнику и едва коснувшись пальцами его губ.       — Ты уже говорил это, — он готов был поклясться, что услышал в её голосе улыбку.       — Когда? — спросил Хоппер, борясь с желанием повернуться к ней.       — В мотеле на Аляске.       Он свёл брови, пытаясь вспомнить именно тот момент. Поняв по его молчанию, что мужчина в замешательстве, Джойс уточнила:       — Перед тем, как ты отрубился у меня на груди.       Она забавно хмыкнула, когда он заявил, что совсем не помнит такого, и улыбнулась ему, когда он обернулся и просто заявил:       — Я люблю тебя с тех пор, как увидел, Джойс.       Джим поцеловал её сразу, как заметил, что она начинает отводить взгляд — она не должна смущаться его чувствам к ней. Байерс мягко положила ладони на его грудь и сразу ответила, медленно двигаясь навстречу. В этот раз поцелуй был совсем не похож на предыдущий: был глубоким и наполненным взаимным уважением и теплом. Джойс остыла — понял он — углы разгладились.       — Я хочу увидеть тебя голой, — произнёс Хоппер на пару миллиметров оторвавшись от её губ.       Выражение её лица мгновенно изменилось. Она была в замешательстве от столь внезапного пожелания, и это смущало. Тут вспомнилось всё то, что она сказала ему о своём теле ранее — Байерс сама не до конца понимала верит ли во всё это, ведь эти слова буквально принадлежали Лонни. «Ты уже не молода. Ты некрасива. Я не хочу тебя», — говорил он когда-то, и сейчас она словно слышала свой собственные голос, отвечающий: «Поэтому ты спишь с другими?!» Внезапно злость закипела в ней, проявив себя в её зажмуренных глазах и сведённых бровях. Джим видел это, но продолжал молчать, зная, что Джойс сумеет разрешить свой внутренний конфликт в считанные секунды. Когда она открыла глаза и уже более серьёзно посмотрела на него, он повторил ещё раз:       — Я хочу.       Ничего не ответив на это, Байерс поднялась с кровати и, подойдя к стулу неподалёку, начала раздеваться. Она стояла к нему спиной, стягивая футболку и джинсы. Все её движения казались такими обычными, словно она была одна, словно он не смотрел на неё. А Хоппер смотрел, ловил каждое её движение и видел дрожь в руках, когда она расстёгивала бюстгальтер, видел, как она пыталась занять свои руки, складывая вещи, только, чтобы не поворачиваться к нему. Но он молчал и терпеливо ждал — хотел, чтобы женщина решала исходя из своих ощущений, а не из его желаний.       Джим продолжал наблюдать за её обнажённой спиной и видел, как она напряжена. Она была как на иголках. Он молчал. Она начала тяжело дышать, плечи стали подниматься слишком высоко, и тогда он не выдержал.       Джойс замерла, услышав, как он поднялся с постели, и вздрогнула, ощутив его ладони на своих плечах. Хоппер зарылся носом в её волосы так нежно и привычно, словно она не стояла перед ним совершенно без ничего. Полностью открытая. Он не пытался заглянуть и увидеть то, чего она сама не показала ему, а просто с закрытыми глазами наслаждался едва уловимым ароматом шампуня в её волосах. Успокоив бешеный стук своего сердца, Байерс восстановила дыхание и обернулась к мужчине, плавно выскользнув из его рук. Но он не успел взглянуть на неё, ведь она вновь поцеловала его, притягивая за шею, однако он чувствовал её мягкую грудь на своём худощавом исполосанном шрамами торсе и всем своим нутром старался не позволять себе «сменить курс».       Он прервал поцелуй и поднял её на руки, услышав короткий вскрик и увидев смущение на её лице. Джим держал Джойс, как невесту, а она изо всех сил делала вид, что прикрывает свою грудь не специально. Она казалась такой лёгкой в его руках, что он даже улыбнулся этому факту, пока щёки женщины всё сильнее заливались румянцем. Подойдя к кровати, Хоппер аккуратно положил её на мягкий матрас, мягко отводя ладони от её собственного тела. Шатенка не сопротивлялась, но он видел волнение в её взгляде. Когда его голубые глаза оторвались от глаз Байерс, она зажмурилась, словно он мог обругать её или оскорбить прямо сейчас, а может, ей просто не хотелось видеть его реакцию?       — О, боже, Джой… — услышала она его голос, который казался через чур ниже обычного. — Открой глаза, посмотри на себя.       Джойс медленно приоткрыла глаза, увидев Джима, склонившегося над ней, и то, как он нежно целует ложбинку между её грудей.       — Ты прекрасна, Джой, просто идеальна, — восхищённо проговорил он.       — Не надо, — произнесла она.       — Что? — спросил Хоппер, удивлённо отстранившись.       — Не говори так. Это неправда.       Внезапно Байерс сама испугалась своих слов — кого она пыталась убедить? Себя?       — Ты сама в это веришь? — серьёзность его вопроса мгновенно остудила её.       Она закусила губу, действительно не зная что ответить.       — Я так долго мечтал о тебе, Джойс. Но в реальности ты оказалась в сто раз сексуальнее, чем в моей голове, — Джим наклонился к её животу, неожиданно проведя языком по растяжкам на нём; Джойс вздрогнула от контакта. — Всё это так красиво, — он поднялся к её груди, оставив поцелуй под ней. — Каждый миллиметр — отражение тебя, и я люблю это.       Повисло молчание, пока он пальцами выводил понятные лишь ему узоры на её обнажённом теле. Шатенка не могла оторвать от него взгляда, благодарность разлилась по её телу такой приятной и тёплой волной, что она не смогла бы выразить, насколько это важно для неё — услышать эти слова от него. Сердце забилось быстрее.       — Чёрт, Джим, поцелуй меня, — произнесла она, борясь со слезами, подступающими к глазам.       Он ярко победно улыбнулся и тут же приблизился к её губам. Она обхватила его лицо руками на мгновение быстрее, чем их губы соединились в глубоком поцелуе. Байерс выгнулась в спине, чтобы быть ближе к нему, чтобы их тела соединились, как их израненные души. Она хотела быть с ним каждой клеточкой. И если, чтобы почувствовать его любовь и себя в ней, женщина должна была пройти через все те испытания, что встречались ей на пути, она бы согласилась. Хоппер был прав: она полюбила его полностью, каким бы он не был; и все шершавые неровности, что она чувствовала напротив своего тела были до боли приятны — он никогда не был ей противен. Джойс была уверена, что сгорает изнутри, пока их губы страстно ласкали друг друга, а руки свободно изучали обнажённую кожу — и не только потому, что она нестерпимо хотела его — она нуждалась в нём. Он спасал её от боли и недоверия к самой себе — делал то, что не делал никто. Даже сейчас.       Ощутив его ладони на своих бёдрах, Байерс оторвалась от его губ, поймав его взгляд. Джим уверенно улыбнулся, даже не стараясь выровнять своё сбившееся дыхание. Джойс усмехнулась, на сколько это было возможно в их положении, и он улыбнулся ещё ярче, а после наклонился и поцеловал участок кожи прямо под её ухом.       — Ты так вкусно пахнешь, — произнёс Хоппер, проведя кончиком носа по её шее.       — Джим, — проговорила она, и он отстранился. — На тебе слишком много одежды.       Шатенка потянула за края его джинс. Он был даже удивлён: когда она успела взяться за них? Но потом их взгляды встретились и он заметил, как на мгновение она осеклась. Закусила губу. Свою мягкую раскрасневшеюся губу.       Джим снял с себя джинсы без лишних слов. Стянув носки, он был готов возвращаться к Джойс, но заметив, как она сводит ноги, скрывая от него своё влагалище, снял и собственное нижнее бельё. Теперь не было смысла стесняться — они наравне.       На мгновение Хоппер захотел снова прильнуть к её губам для очередного поцелуя, но вместо этого наклонился к её груди, мягко огладив ладонями рёбра, он поднялся к ней и проговорил:       — Я могу?..       Она резко закивала, и он еле сдержал ухмылку. Нетерпеливая. Его губы коснулись её груди почти сразу. Джим обвёл языком сосок, а после втянул его в рот, услышав, как Джойс тихо застонала, и почувствовал её ладонь на своей голове. Она взялась за его волосы (или то, что от них осталось), но не на столько сильно, чтобы причинить боль, и он, не отрывая от неё губ, положил ладонь на её свободную грудь, мягко сжав. Оттянув сосок зубами, Хоппер поднял свой взгляд на её лицо и по тому, как шатенка морщит нос, догадался, что она сдерживается. Привычка это или же что-то другое, но она старается быть тихой, кусает губы.       — Джой, — произнёс он, услышав её вздох, когда выпустил сосок изо рта.       — Джим? — лишь проговорила Байерс, но мужчина уже ощутил дрожь в её голосе.       — Я хочу слышать тебя, — он коротко поцеловал уголок её губ. — Ты знаешь, что детей…       — Детей дома нет, — закончила она за него, кивнув на выдохе.       — Не сдерживайся.       Слова произнесённые Джимом, тут же расстаяли во внезапном стоне, который сорвался с губ Джойс, ощутившей его широкую ладонь между своих бёдер и пальцы, собирающие влагу между её складок. Она почувствовала, как мурашки бегут по телу, и глубоко задышала. Он заметил по её взгляду, что это было для неё весьма и весьма неожиданно. Она испугалась? Он сильно облажался?       — Всё в порядке? — спросил Хоппер, проведя ладонью вниз по её ноге, оставив влажный след.       Её бёдра сразу же непроизвольно вздрогнули, ей хотелось снова почувствовать его так близко к центру. Байерс казалось, что по ней видно, что она только этого и ждёт, но совсем не расстроилась, что он этого не понял. Ей было даже приятно, что он так заботится о ней. Её губ коснулась лёгкая улыбка, и Джим уже мог догадаться, что она ответит.       — Да. Просто это было…       — Прости, — проговорил он, наклонившись и поцеловав низ её живота.       — Не изви… — начала было она говорить, как увидела, что он, раздвинув её ноги, разместил свою голову между ними. — Джим! Что ты делаешь?! — воскликнула она дрожащим голосом, ощутив его дыхание на своём клиторе.       — И здесь ты вкусно пахнешь, — счастливым тоном произнёс он. — Я хочу попробовать тебя.       Джойс увидела, как он с прищуром посмотрел на неё. Улыбается, — с удивлением отметила она, чувствуя, как краснеют щёки и грудь. Чёрт, его лицо находится прямо перед её влагалищем, а он улыбается! Это само по себе было для неё чем-то новым, никто никогда не делал с ней такого. А она слышала, что это очень приятно, фантазировала об этом, но никогда не говорила партнёрам, что хочет этого. И уже сейчас, пока он даже не начал, где-то внутри себя женщина осознала, сколько всего упустила.       — Можно? — проговорил Хоппер, смотря прямо на неё.       — Я никогда… То есть мне никогда… — пробормотала она.       — Идиоты, — произнёс он, опуская взгляд.       — Что? — не поняла она.       — Те, кто не делал с тобой этого, — ответил Джим и сразу прильнул к ней, проведя языком по всей вульве и обхватив губами клитор.       Она издала резкий вздох и стон, пока её ноги чуть ли не сжали его голову. К счастью, он придержал её бёдра, будучи готовым к такой реакции. Только Хоппер начал слегка надавливать языком на её клитор, как снова почувствовал её ладонь на своей голове. Чуть пососав её центр, он, во время всего процесса сопровождаемый чертовски возбуждающими звуками срывающимися с губ Байерс, снова провёл языком снизу вверх, собирая влагу, чтобы тщательно распробовать её. Потом он сделал это снова, и ещё один раз. Ему определённо понравилось.       Когда Джим поднял на неё взгляд, Джойс улыбалась, но в глазах стояли слёзы. Он впервые видел, чтобы женщина плакала от его куннилингуса — а он ведь даже ещё не довёл её до оргазма. Ничего не спросив и ничего не сказав, он просто поднялся по её телу и заключил нежный поцелуй на её губах. Она сразу притянула его за шею, отвечая так же мягко и не спеша. Она пробовала себя? — промелькнуло у него в мыслях, несмотря на то, что Хоппер был уверен, что правильно растолковал — она расчувствовалась.       — Джим, ты мне нужен, — проговорила Байерс едва оторвавшись от его губ.       — Я уже есть у тебя и больше никогда не оставлю, — прошептал он.       Она умолчала о том, что не это имела ввиду, ведь то, что он ответил ей, было даже лучше. Было невероятно приятно. Он заботился о ней, и Джойс поверить не могла, что действительно заслуживает того, как он с ней возится. Но она была полностью уверена в нём и их чувствах друг ко другу.       Расплывшись в улыбке, она снова захватила его губы в тёплом страстном поцелуе. Джим прильнул к ней, и она ощутила насколько он возбуждён. Она чуть ли не задержала дыхание, когда он отстранился тяжело вздохнув.       — Что тебе нравится? — спросил он, целуя её шею.       — Ты мне нравишься, — проговорила она с лёгким смешком, мужчина усмехнулся тоже.       — Что тебе нравится в сексе? — уточнил он.       — Секс, — с ухмылкой сказала Байерс и приподняла бёдра, прижавшись к его ноге.       Отразив её выражение лица, Хоппер вовсе поднялся, а опустился уже только между её ногами, намереваясь закончить начатое. Он приблизил свои губы ко внутренней стороне её бедра, но взглядом продолжал следить за её реакцией. Она вновь смутилась, как в первый раз.       — Хочу, чтобы ты кончила мне на лицо, — отрезая ей пути к отступлению, произнёс он и начал прокладывать дорогу из поцелуев к её клитору.       Джойс не нашла слов, чтобы ответить, и замерла в предвкушении. Как только его язык достиг места назначения, она не сдерживала себя. Она стонала и хвалила его, непроизвольно двигая бёдра к нему навстречу, и через какое-то время он ввёл в неё два пальца. Джим начал медленно двигаться в ней, попутно лаская ртом клитор, и был на седьмом небе от счастья, слушая все те звуки, что ему удалось извлечь из любимой женщины. Он был действительно рад, что ей так хорошо и что именно он делает это с ней. Хоппер был полностью сосредоточен на ней, он был весь в ней. Его целью было заставить её достичь оргазма первой, поэтому он сдерживал порывы прикоснуться к себе. А это становилось всё сложнее, ведь Байерс всё сильнее таяла в его руках, а всё его тело горело, он буквально чувствовал пульсацию повсюду. Это она или он?       Сама она уже начинала забывать, почему была так дезориентирована в начале их близости. И вовсе забыла обо всех оскорблениях от бывшего, что не давали ей спокойно жить. Как можно думать о чём-то, когда такой мужчина, как Джим, так бережно и одновременно крепко держит её за бёдра и талию, вместе с этим посасывая её клитор и находя пальцами внутри неё ту самую точку, которую она сама даже никогда не пыталась найти? Она бы поверила, если ей сказали, что это рай. Глаза Джойс закрылись, а руки крепко сжали простынь, она чувствовала, что близка.       — Посмотри на меня, Джой, — произнёс Хоппер, оторвавшись от неё только, чтобы сказать это.       Едва она пересилила себя и взглянула на него, как он снова надовил на клитор языком. Она чуть не увидела звёзды за глазами. Чувствовала, как сердце бьётся в висках, хотела взорваться изнутри. Ещё всего пара движений его пальцев внутри и зубов снаружи, и она рассыпалась с громким стоном, так, как давно мечтала. Сердце ушло в пятки, всё тело окатило волной наслаждения, а пальцы сжали уголки подушек. Байерс не сумела смотреть на него пока кончала, но Джима это совсем не расстроило. Он добился своего — Джойс получала свой лучший оргазм, а он слизывал её влагу, обводя её клитор, продлевая удовольствие. При мысли об этом, он понимал, что сам уже долго не протянет.       Она тяжело дышала, пытаясь прийти в себя, расслабившись в его руках. Конечности казались ватными, но она нашла в себе силы, нежно погладить Хоппера по голове и отвлечь его от своей промежности. Увидев её блаженную улыбку, он поднялся по её телу, оставив пару поцелуев по пути, и соединил их губы.       Байерс ощутила резкость в его движениях и поняла их причину, поэтому одарила его не менее горячим поцелуем, чувствуя, что слабость в теле постепенно проходит. Она была полна решимости привести его к освобождению. От этой мысли она вновь загорелась. Он заслужил не менее сильного оргазма, особенно после того, как она долго избегала их близости из-за собственных демонов. Чёрт, она была такой глупой. Джойс была готова отдать ему всё.       Разорвав поцелуй, Джим встретился с её уверенным взглядом. Она провела пальцами по его лицу, а после за плечо потянула его в постель. Он совершенно не сопротивлялся и через пару мгновений оказался уже под Байерс, что смотрела на него сверху вниз с таинственным блеском в глазах. Она сидела с красивой прямой спиной на его животе, и ему открывался замечательный вид на её прекрасное в своей неидеальности тело. Хоппер погладил её по бедру, наблюдая как вздымается её грудь и как она откидывает волосы за плечо, обнажая резкие ключицы. Она заёрзала на нём, и он понял, что она это делает специально. Дразнит.       Только он собрался что-то предпринять, как она приподнялась на колени, а после неторопясь подвинулась назад и наклонилась к его телу, целуя грудную клетку и проводя пальцами по соскам, пока её собственная грудь совсем не покоилась на нём. Всё это вызывало в нём лёгкую дрожь, а в животе словно завязался тугой узел. Джим вздохнул, внезапно ощутив как пенис касается её пятой точки, а когда она подвинулась ближе и его член соприкоснулся с её важным центром, он издал хриплый стон. Он прикрыл глаза ладонью, пытаясь сохранить самообладание, но Джойс почти сразу мягко отвела его руку от лица и переплела их пальцы. Их взгляды встретились, теперь она улыбалась ему намного нежнее.       Она чуть приподнялась и тогда он потянулся свободной ладонью к её груди, чуть приподнял одну, словно взвешивая. Аккуратно, осторожно. Но тут Байерс резко взяла его пенис в руку, и он так же резко сжал её грудь. Она ахнула, а Хоппер что-то прохрипел, двинув бёдрами к ней навстречу. Женщина закусила губу, в памяти почему-то всплыл образ чуть ли не скрипящего зубами Джима в момент, когда она пыталась отмыть его от грязи и прочистить его раны в ванной комнате захудалого отеля на Аляске. Но эта картинка в её голове почти мгновенно исчезла, как наваждение, потому что сейчас мужчина страдал совершенно по другому поводу.       Вновь поцеловав его, Джойс начала двигать ладонью по его члену, и он чуть ли не заскулил напротив неё. Она поняла, что он долго не продержится. Насколько давно Хоппер прикасался к себе? — возник у неё вопрос. — Может, это из-за неё?       — Боже, Джой, — выдавил он. — Ты мне нужна.       — Я уже есть у тебя и больше никогда не дам тебе уйти, — перефразировала она его собственные слова.       Он понял: видел во взгляде, в кривой улыбке (она думала это должно быть забавным, но ошиблась), что «уйти» здесь означало «умереть». Заметив его на мгновение изменившееся лицо, она пресекла его попытку что-то сказать, снова медленно проведя ладонью по всей длине, настойчиво изучая пальцами каждую неровность. Джим издал тихий стон, и тогда Байерс решила что пора. Она направила его пенис к своим половым губам, приближая к влагалищу.       — Джойс, — только и успел он произнести, смотря ей в глаза, прежде, чем она сама стала медленно спускаться по его члену, растягивая себя.       Зажмурив глаза, она запрокинула голову назад, издавая такой сладкий стон, что Хоппер не сдержался и хрипло застонал вместе с ней, поговорив что-то вроде «чёрт, ты такая тугая». Спустившись до конца, Джойс наконец-то нормально вздохнула.       — Это ты огромный, — ответила она, положив руки ему на грудь.       В её голосе не было притворной обиды, ей казалось, она констатировала факт. Он промолчал.       Женщина начала двигаться. Сначала медленно, осторожно, хоть и была достаточно влажной, чтобы перейти к более активным действиям — она решила, что всё должно быть постепенно. Тем более, она ещё не до конца привыкла к нему внутри. Плавно вверх, плавно вниз, и Джим положил руки ей на бёдра, стараясь не сильно впиваться пальцами в кожу.       Он разглядывал её всю: вид увлекал его не меньше, чем ощущения. Она действительно была чудом — нереальная женщина. Наслаждение на её лице только сильнее распыляло его и так горящее тело, подчинённое её постепенно ускоряющимся движениям. Джойс поднималась и опускалась, её волосы и грудь тряслись ей в такт, а он пальцами чувствовал, как напрягаются мышцы её ног. Хоппер не помнил, чтобы кто-то из его партнёров брал инициативу на себя, он всегда бы сверху в сексе и ему это нравилось, но сейчас он был готов развалится от одного её взгляда, которым она словно стреляла в него, смотря сверху вниз. Это было необычно и чертовски горячо. В этот момент ему казалось, что он бы согласился вечно быть под ней.       Она ускорялась. Всё быстрее и быстрее становились её движения, а вздохи всё резче и рванее. Байерс продолжала толкаться в его бёдра, погружая его в себя, словно не замечая как начинают болеть мышцы. Она была увлечена — её мужчина должен кончить. И он действительно собирался. Его руки сильнее сжали её бёдра, и Джим внезапно, как ясный день, осознал, что должен остановить её, ведь они совсем не предохранялись.       — Джойс, остановись, — прохрипел он, и она удивлённо на него посмотрела, выполнив просьбу.       — Что-то случилось? — взволнованно проговорила она.       Удивительно, как быстро Байерс переключилась. Тяжело вздохнув, он произнёс:       — Презерватив. Должен быть в тумбе.       Шатенка облегчённо выдохнула. Неужели, она подумала, что делает что-то не так? Она ничего не сказала, лишь кивнула и соскользнула с него, тихо ахнув, поднимаясь. Он издал короткий стон от потери контакта, пока она тянулась к ближайшей тумбочке. Хоппер придержал её за талию, когда она открыла выдвижной шкафчик и пыталась нащупать нужную вещь. В голове было лишь: «ну же, ну же, быстрее».       — Да, — победно произнесла она, схватив презерватив, и услышала блаженный вздох мужчины. — Не терпится? — спросила, вернувшись к нему.       — Давай уже, Джой, — протянул он, на что та коротко поцеловала его в губы и повернулась к его пенису.       Открыв упаковку зубами (Джим жалел, что не видел этого), она раскатала презерватив по его длине и в считанные секунды вновь оказалась на нём с громким стоном. Джойс не сдерживалась целенаправленно: он часто вздрагивал на её звуки; и этот случай не стал исключением. Она очень быстро установила прежний ритм, и Хоппер был невероятно ей благодарен. Нет, ещё пара её движений, и он был готов поклоняться ей (он не верил в бога, но точно уверовал бы в неё).       Опускалась, поднималась, опускалась, поднималась. Снова и снова. И он был близок к оргазму уже совсем скоро. Джим снова крепко взялся руками за её бёдра, помогая ей двигаться, пока она непроизвольно сильнее напирала на его грудь. Найдя в себе крупицу самообладания, он быстро переместил одну из своих ладоней так, что пальцами нашёл клитор Байерс. Она чуть ли не вскрикнула в этот момент.       — Кончишь ещё раз? — с большими паузами между словами еле выговорил Хоппер, на что та с уверенностью кивнула, и тогда он стал водить круги, стараясь не потеряться в своих собственных ощущениях.       Он действительно хотел, чтобы Джойс кончила раньше, потому что хотел прочувствовать то, как она будет сжиматься вокруг него. Это должно быть самой лучшей частью этого вечера, — подумал он, сильнее надавливая на её клитор. Буквально через пару мгновений произошло то, чего он так ждал. Она вскрикнула, выпрямившись в спине, прямо на нём, пока стенки влагалища крепко сжали его член. И в этот момент он наконец-то достиг вершины. Вместе с ней. Его стон, слился с её, пока ощущение освобождения захватывало всё его тело. Байерс ослабленно упала на него, поддерживая себя только ватными руками, благодаря чему не навредила ни себе, ни ему. Хоппер мягко положил руки на её спину, нежно поглаживая, вместе с этим стараясь полностью прийти в себя. Для начала — восстановить дыхание. Он чувствовал, как жар постепенно спадает, и они оба расслаблялись. Джойс уже более ровно дышала ему в плечо.       Джим ощутил мягкое прикосновение губ к своему плечу и, взяв женщину за талию, уложил в постель рядом с собой. Она улыбнулась ему так, как никогда ему не улыбалась, и он задался вопросом, сколько человек видело её такой: один, два… никто? Он наклонился и соединил их губы в чувственном поцелуе, а после медленно отстранился, чтобы она успела разглядеть в его лице, насколько он был счастлив. Хоппер поднялся, чтобы избавится от презерватива и наскоро принять душ.       Перед дверным косяком он обернулся, увидев как Байерс потянулась за одеялом и улыбнулся своим мыслям: она не собирается больше скрывать от него своё тело.       Мужчина выбросил в туалет использованные презерватив и тут же спустил воду. Подошёл к душу, висевшему над головой, и покрутил вентили, регулируя воду, хотя в этом не было особо смысла: вода почти не нагревалась. Со вздохом он встал под прохладный душ, и через пару мгновений почувствовал маленькие аккуратные ладони на своей спине. Джим не слышал, как она вошла, но почему-то совершенно не проявил признаков удивления.       Огладив шрамы на его спине, Джойс лишь тихо прижалась к нему, обнимая за талию, совсем не обращая внимания на температуру воды, льющейся на них сверху. Видимо тоже привыкла.       — Спасибо — тихо проговорила она.       Хоппер промолчал, нежно положив руки на её ладони. Уважая её чувства, он принял благодарность, однако не мог не добавить инфантильное:       — Вообще-то мне тоже понравилось.       Из-за стука воды об их тела и пол, он едва услышал её смешок, однако ощутил её улыбку в том, как она сильнее прильнула к нему и уткнулась лбом между его лопаток. Уголки его губ тут же сами побежали вверх.       Они действительно тонули в любви друг ко другу. И это было самым прекрасным чувством.