Ангел по вызову

— Не бойся и уж точно не кричи, — Мирдал аккуратно выглянул из шкафа в комнате Октавии, когда она устало плюхнулась на кровать, не снимая уличной одежды, и швырнула рюкзак на пол. — Ни убивать, ни насиловать, ни воровать не собираюсь. Октавия подскочила, несмотря на заёбанность, и судорожно выхватила из нагрудного кармана баллончик перцовой амброзии. Только потом сообразила, что на ангелах должного эффекта не будет. — Нахуя ты тогда такой Светлый в моих покоях? — она прошипела. Мирдал вышел из шкафа и положил на прикроватную тумбочку смартфон всего лишь с одной камерой и с корпусом из дешёвого пластика. Октавия раньше такие видела только в музее старья, в который её отец затащил в позапрошлом году пылью дышать и слушать своё курлыканье. От ностальгии у соводевушки защемило сердце — по отцу она соскучилась сразу, как узнала, что он с собой сотворил… — Симка стоит, причём на посторонние документы, естественно, — ангел, не решившись залезать на кровать или стул у рабочего стола, сел на пол. — Твой папа просил передать и связаться с ним, когда никто не будет подсматривать и подслушивать. С крайнем подозрением глядя на златошёрстого, Октавия медленно, но очень крепко взяла телефон подрагивающей рукой. — Н… не знаю, что сказать… С-спасибо, наверное. Это точно не ловушка? — Ловушка — это куда себя Столас загнал, — ангел вздохнул. — И тебя заодно… Ничего, постараемся выбраться. А телефон проверен, да и куплен не в Аду, чтобы даже без предустановленных жучков Вокса обошлось. — Как. Как там отец? Мать мне про него столько наговорила, что я уже и сама запуталась, чему верить… У крылатого морда приняла такое выражение, какое бывало у самой Октавии, если она объясняла отцу, чем панк отличается от фонка: — Жив, физически здоров, в доброй памяти и на грани трезвого ума. Несколько его верных друзей из низших сословий приютили его в своей квартире и всеми силами не дают ему спиться. О своём поступке Столас жалеет и намерен снова быть с тобой всегда и до конца, но пока слабо представляет, как это сделать. «Верные друзья из низшего сословия»… Наверное, небесный посланник не понял всех сложностей отношений Столаса с блицевой кодлой — кроме них никто бы и не стал помогать папе, к сожалению. Хотя, этот же стал… — А ты сам кто? Как Господь привёл папу с ангелами дела вести? — Когда-нибудь он тебе об этом сам расскажет. А пока мне лучше уйти отсюда. — Ты прав, нельзя, чтобы тебя кто-нибудь увидел… — опомнилась девушка. — Даже слуги могут не удержать язык за зубами, если встретят здесь ангела. Светящийся кивнул и скрылся обратно в шкаф. Октавия понимала, что искать его там смысла не будет — он удалился тем же способом, как проник туда. Девушка посмотрела на телефон в когтях, и, опомнившись, стала логиниться в свои аккаунты, не веря в надежду. Отец уже писал ей, скидывал фотографии, где вымученно улыбался на фоне засранного клоповника, а под пушком шеи виднелся свитер, который Октавия подарила Луне на прошлый Йоль. Октавия не могла придумать, что написать в ответ. В душе творился такой же кавардак, как на том суде. Ролевить обнимашки, потому что физически обнять не получится? Утешать, что теперь всё наладится? Материться, что он любит Блица больше неё, раз сделал выбор кинуться жертвовать жизнью и бросил дочь? Октавия так ничего и не написала. Она вытащила из плеера наушники, вставила их в смартфон и набрала номер отца, прошептав: — Пап… Просто хочу услышать твой голос. Со вчера не верится, что меня не разыгрывают… Столас застыл, сжимая трубку. Он вдохнул, собираясь с силами на ответ мягким, нежным тоном вопреки боли в голосе: — Звёздочка… Я знаю, это было… отвратительно по отношению к тебе. Я тебя расстроил… Поверь, если бы я мог изменить свою судьбу, то сделал бы это мгновенно! — он отмахнулся от Луны, которая только что пыталась послать его в магазин за сыром. — Твои мама и дядя… они выбрали зло, и они получат по заслугам. Я не буду скрывать, как плохо мне сейчас без тебя, но знай, я ни за что во Вселенной, никогда, ни в каком состоянии не перестану тебя любить. Ты мой свет, принцесса. Октавия шумно выдохнула и вдохнула, чтобы не разреветься: — Зачем тогда ты полез во всё это вообще? Зачем жертвовал жизнью? Ты мог оставить меня в этом грёбаном Аду одну! Столас знал, что его спросят об этом, и всё равно расширил глаза в испуге и ступоре. Потом встал и со стыда убежал от Луны в ванную, запираясь там, садясь на бортик и закрывая глаза с надрывным вздохом: — Девочка моя… Окти… Во мне просто щёлкнуло что-то. Я так устал сражаться с твоей матерью, я просто сдался… А тут ещё и мой друг сердца в беде. Я же его и подставил по своей глупости. Если бы я его потерял, не смог бы больше заряжаться от него страстной волей к жизни, я бы и тебя не смог греть по-отцовски. А этого я боюсь больше смерти. Даже память обо мне живом была бы для тебя лучше того ходячего трупа, которым я бы стал, — не слыша ответа от дочери, Столас запустил когти в перья на голове и продолжил, дав петуха от волнения. — Это со стороны эгоистично, я поставил свои хотелки выше твоего благополучия, но… ты меня хорошо знаешь, любовь к тебе и к Блицу у меня разная. Но обе — такие же сильные. Без него я бы помер в браке с твоей матушкой ещё очень давно. Боюсь, что даже буквально — с неё бы сталось нанять убийцу, просто устав от меня. И никто бы меня не спас. Столас уронил плечи, признавая поражение и вину. Октавия спряталась под одеяло, шепча ещё тише: — Папа… я тоже тебя люблю сильно. Может, даже сильнее, у меня кроме тебя никого нет. Почувствовав, что ноги слабеют, Столас забрался в пустую ванну: — Ох… — он моргнул, смахивая благодарные слёзы с длинных ресниц. — Эти слова… значат для меня неимоверно много. Больше, чем ты можешь представить. Я боялся, что отныне ты меня ненавидишь. — Но что нам делать теперь? — Октавия понизила голос до предела. — Как стать счастливыми наконец? Столас решительно выпрямился, в его глазах наконец появилась уверенность — он осознал, что раскисать не время. И надеялся, что это состояние в нём задержится дольше, чем в прошлый раз. — Делай вид, что ничего не поменялось. Если справишься, вообще постарайся изобразить, что рада моей отлучке, потому что прекратились выбешивающие тебя домашние разборки. Прилежно учись, усыпляй бдительность этих стервятников. Вообще, отвлеки их внимание, попробовав завести новых друзей, пусть лучше их проверяют. И в тот момент, когда я вернусь… о-о, это будет для них сюрпризом. Я клянусь, у меня есть план, как вернуть свой потерянный статус, причитающиеся к нему силы и очистить моё имя. На Йоль, на Рождество… мы отметим зимние праздники вместе. Помогай мне тем, что будешь сильной и мудрой, как хотела бабушка, твоя тёзка. Октавия кивнула так, словно хотела, чтобы отец почувствовал это через разделяющее их расстояние. — Постарайся… не подвести меня, — негромко сказала ему Октавия. Секунду ещё в трубке что-то прошуршало и раздалось то, на что изгнанник и надеяться не мог. — Люблю тебя. Связь оборвалась до того, как он успел ответить. — Я тебя больше, совёнок.