Волчонок

Тридцатые годы в приюте святого Вула выдались не самыми лучшими, но и тяжелыми их назвать язык не поворачивался. Сиятельные лорды вкладывали средства в благотворительность, и хоть большую часть денег забирала верхушка правительства и директора приютов, но стабильный финансовый поток плыл в детские дома того времени. Одним из воспитанников был Том Реддл. Во всех аспектах странный мальчик. Нянечки шептались, что в раннем детстве, когда он родился на их пороге и его взяли на попечение в ясли, он даже не кричал, как остальные младенцы. С возрастом стало ясно, что Том слишком тихий и невыразительный. Всегда сам по себе, в отдалении от других, с игрушками которые не смели трогать его соседи, так как понравившуюся игрушку он всегда вырывал у остальных с боем, пуская в ход не только руки и ноги, но и зубы, оставляя следы на хрупких телах детей. Когда же он забирал вещь, то мгновенно успокаивался и возвращался в свой угол. Но если погодки опасались его, то старшие вымещали на нем всю свою скопившуюся злость, нещадно избивая за спинами учителей и нянечек. Даже тогда глаза Тома оставались пустыми и безучастными, даже когда от боли не получалось сдерживать скопившиеся слёзы. Так как он ни к кому не обращался за помощью, то все предпочитали закрывать на это глаза, со словами: «ох уж эти мальчишки, сегодня дерутся, завтра дружат». Но друзей у него не было. Так проходили дни. Месяцы. Годы. Том рос и уже мог и сдачи дать, но против толпы его шансы были ничтожно малы. Поэтому в нем росла злость умноженная на холодную расчётливость. Со временем он научился мстить хитростью, а не кулаками. Осваивал социальные навыки, научился улыбаться и говорить мягким голосом, вести себя так, как ожидают от ребёнка. Отношение работников приюта и учителей потеплело и теперь они охотнее заступались за «милого мальчика», тогда как странный одиночка не вызывал в них подобного желания. Том полюбил читать и, несмотря на то, что библиотека приюта вмещала малое количество книг, он прочёл к своим одиннадцати почти треть. Многие были ему непонятны, ввиду сложности языка, но он с упорством достойным уважения впитывал в себя абсолютно все. Так в возрасте одиннадцати лет взрослые забыли тихого, замкнутого Тома. Теперь это был блестящий ученик с приятной улыбкой, не общающийся с остальными только из-за стеснительности. Правда остальные дети все ещё опасались его, лучше помня прошлое, чем взрослые. И верно делали, ведь внутри он был совершенно не таким. И хотя раньше его не усыновляли из-за асоциальности, то теперь, несмотря на все усилия по изменению, никто не хотел усыновлять уже почти взрослого ребёнка. Подобной участи удостаивались только младшие дети, при виде которых сердца взрослых таяли, как снег на июньском солнце. В приют постоянно поступали новые воспитанники осознанного возраста и малыши, либо потерявшие родителей, либо никому не нужные. Том привык к новым лицам. Но одно лицо его заинтересовало. Поступил новый мальчик, на вид лет девяти-десяти. Когда его привели и представляло другим, он старался храбриться, хотя и судорожно сжимал юбку воспитательницы, его глаза бегали по толпе ни на ком не задерживаясь. Видно было, что он успешно сдерживает слезы. Слёзы в зелёных, горящих, как изумруды, глазах. Том мгновенно прикипел к ним взглядом, заворожённо наблюдая за их движениями. Ребёнка звали Джеймс, он оказался младше Тома на один год, а его родители погибли в автокатастрофе. Подтолкнув его к детям, женщина подбадривающе улыбнулась. Том наблюдал, как тот настороженно подходит ко всем, что облепили его со всех сторон и знакомились. Когда он шагнул вперёд, толпа немного расступилась от удивления, ведь он не знакомился с другими. Реддл натянул одну из самых очаровательных улыбок и подал руку. — Я Том Реддл, мне одиннадцать. Приятно познакомиться. — И мне, — Джеймс наконец то улыбнулся солнечной улыбкой, которая согрела что-то внутри маленького Реддла. После знакомства Джеймса забрали показать, как все устроено и что где находится, а дети разбрелись по своим комнатам. Обычно все жили по двое, а иногда и по трое в одной комнате, но Том выпросил личную комнату, чтобы сосредоточиться на учёбе. О чем жалел, поэтому не откладывая направился к старшей воспитательнице. — Здравствуй, Том? Что-то случилось? — улыбающаяся старушка открыла дверь, впуская Реддла внутрь. — Здравствуйте. Понимаете, миссис Лонгли, новый мальчик, Джеймс примерно моего возраста, и мне кажется, что ему будет трудно адаптироваться. Поэтому решил предложить свою помощь. Его даже подселить ко мне можно, комната у меня для этого достаточно просторная, — робким голосом проговорил он, переведя взгляд на пол, имитируя сильное смущение. — Ох! Наш Томми наконец-то решился подружиться с кем-то, — расчувствовалась миссис. — Как я могу отказать в такой бескорыстной просьбе? Сейчас же передам твои слова воспитательнице, что сейчас с ним. Миранда! — она громко и звучно для ее возраста окликнула девушку, что проходила мимо, — Иди в комнату Том, я со всем разберусь. Том вежливо поблагодарил и, выйдя из кабинета, позволил торжествующей и алчной улыбке вылезти наружу. Дожидаясь нового соседа Том придирчиво осматривал комнату, но все было как всегда в идеальном порядке. Реддл был доволен впечатлением, что произведёт на Джеймса. Вот дверь открылась и мальчик робко вступил в помещение, держа в руках сумку с вещами. Джеймс с любопытством оглядел комнату. — Тут… очень чисто. — Ты ожидал грязи и разрухи? — склонил голову Том. — Нет, нет! Просто представлял это место совсем другим. А все такие дружелюбные. Особенно ты, — он застенчиво улыбнулся. Том хотел что то сказать, но у него внезапно свело глотку и он просто прохрипел: — Ага, — и прочистив горло сказал, — вторую кровать позже принесут. — Да, хорошо. Могу я сесть тут? — Джеймс указал на стул у письменного стола. — Да, конечно. Теперь это и твоя комната, — Том с особым вкусом распробовал эти слова. Следующие недели были просто волшебными для Тома, он везде сопровождал своего первого друга, максимально незаметно ограничивая его взаимодействия со всеми остальными. И Джеймс отвечал на это тёплыми улыбками предназначенными только Тому, и Реддлу это нравилось. Однако, по ночам сложно было не замечать как Джеймс тихонько рыдает в подушку, все ещё не отойдя от смерти родителей. Том на это реагировал молчаливым и незаметным для мальчика раздражением, размышляя, что недостаточно старается, раз его общества все ещё не хватает, обещая стать ещё ближе, забраться в голову так, чтобы все воспоминания стёрлись. В один из солнечных летних дней, когда полуденная жара заставляла всех изнемогать, Том сидел один под раскидистым деревом. Джеймс ушёл за книгой, чтобы они могли вместе почитать и в этот раз Том отпустил его, слишком разморенный погодой, чтобы сопровождать его. Вдруг под одним из кустов мелькнуло чешуйчатое тельце, почти незаметно, но не для Тома. Реддл подобрался, и тихо, чтобы не спугнуть подошёл поближе, обнаружив там маленькую змейку. Это обычный чёрный уж. Глаза Тома загорелись и он улыбнулся. Идея, что пришла в его голову, показалась ему замечательной. Джеймс в это время уже был в комнате, зачитавшись книгой он не замечал, как идёт время, как и забыл, что нужно было вернуться обратно. Погрузившись с головой в увлекательную фантазию не замечал вообще ничего, до тех пор, пока не открылась дверь. На пороге стоял чем-то довольный Том, сверкающий гордой улыбкой, пряча руки за спиной. — Ой, Том, прости, я слишком увлёкся, — мальчик вскочил с кровати, аккуратно откладывая книгу. — Ничего страшного, — доброжелательно сказал Том. — Я тебе подарок принёс. — Что за подарок? — зелёные глаза засветились любопытством. — Вот! — Том протянул ему… чёрную тряпку? Джеймс подошёл ближе, вглядываясь в предмет на руках, чтобы в следующий момент отскочить с вскриком. В руках Тома лежала мертвая змея с огромной раной, все ещё склизкая от крови. — Тебе не нравится? — Том расстроился и подошёл ближе, заглядывая в глаза напротив. — Я думал тебя порадовать. — Как мне это может нравиться? — нервно сказал Джеймс, снова отходя подальше. — Это же мертвая змея, Том. Зачем? — Что ж, в следующий раз я приготовлю подарок получше, — Том спокойно подошёл к окну, и распахнув его одной рукой, выбросил тельце во двор. А после вытер руки полотенцем. — Пойдём почитаем? — миролюбиво предложил Реддл, как будто ничего не случилось. Джеймс помотал головой. — Эм, знаешь, я тут вспомнил… мне надо… В общем, у меня дела. Срочно, — и выбежал из комнаты быстрее, чем Том успел среагировать. Том в негодовании нахмурился. Какие дела? И почему в этот раз без него? Вздохнув, он поднял читаемую Джеймсом книгу с кровати и бережно положил на полку, убедившись, что книги стоят в верном порядке. Джеймс, пока бродил по зданию, все больше сомневался в своём страхе. Том же ничего ему не сделал, всегда так добр и отзывчив, а он вот так отреагировал. Однако, все равно как-то странно дарить такое. Но странные «подарки» только продолжились. Мертвые птицы, крысы, мыши. Джеймсу казалось, что Том издевается над ним, но Реддл вёл себя как обычно приветливо и дружелюбно, однако с каждым отвергнутым подарком глаза все больше пустели. Джеймс, который очень любил животных, не мог спокойно воспринимать все как должное. Но старался не думать о том, находит их Том уже мертвыми или… о втором думать не хотелось. Том не понимал, что он делает не так. Почему его друг отдаляется от него, почему начинает общаться с другими. Не понимал и злился до сжатых кулаков и прокушенной губы, в приступе молчаливой ярости, когда Джеймс снова отходил к группке других детей, оставляя Реддла в одиночестве. Но заметив, как много времени он уделяет питомцу одного из детей, мерзкому и жирному белому кролику, он понял, что подарки не были по настоящему особенными для Джеймса, поэтому тот стал таким далеким. Том обязательно вернёт все на места, и он уже знал как. Вечером, когда Джеймс уже готовился ко сну, Том почему то отсутствовал, но Джеймсу так было даже комфортнее. Он спокойно переодевался в пижаму, когда дверь открылась. Он не обратил внимания, продолжая свои дела, но холодная и рука на плече, вынудила его повернуться. В полутьме первым, что он увидел были глаза Тома с расширенными зрачками, а потом переведя взгляд чуть ниже он наткнулся на белую пушистую тушку, безжизненно покачивавшуюся в руке мальчика. — Что это? — севшим голосом прохрипел Джеймс, в неверии протягивая руку. Том понял жест не так и радостно вложил тело в его руку. — Так и знал, что теперь ты точно будешь доволен! — триумфально заявил он, хватая свободную руку Джеймса, и сжимая ее в радостной хватке. Джеймс молча смотрел на кролика, разрез на шее которого уже запекся кровью, на шерстку окрашенную багровым цветом, на трогательно поджатые лапки. Спустя секунды прострации он с криком, будто обжегся, выкинул труп из руки. Кролик врезался в стену с мягким звуком, и упал на пол маленькой меховой кучкой. Мальчик попытался вырвать руку из захвата Тома, но Том притянул его к себе, и крепко сдавив объятиями грустно прошептал: — Почему?.. — Потому что ты больной урод! — сорвался на крик зеленоглазый, вырываясь и отскакивая в сторону. Том отвёл взгляд, подойдя к кролику он поднял его, и больше ни слова не говоря, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. На следующее утро Джеймс выпросил у директрисы перевод в другую комнату. Было сложно убедить ее в необходимости это сделать, но жалобные глаза помогли растопить её сердце, так что Тома, вернувшегося из ванной встретила пустая комната, где ничего не напоминало, что здесь был кто-то ещё, помимо ещё не унесённой кровати. До осени потянулись серые и скучные дни, где Том все больше увязал в паутине своих фантазий, где Джеймс все ещё улыбался ему, хотя в реальности стоило их глазам пересечься, то второй мальчик сразу нервно отводил взгляд в сторону. К слову, Джеймс оказался довольно общительным, и быстро завёл себе новых друзей, тогда как Том снова отдалился от всех и занялся тем, что удавалось лучше всего. Учёбой, чтобы знать материал к началу занятий. Школа находилась не в приюте. Это было маленькое и ветхое здание при церкви, где обучали сирот и бедняков за небольшую, по сравнению с остальными заведениями, плату. Путь до неё был неблизким и не совсем безопасным, ведь проходил по неблагополучным районам, но никого это не волновало. Том как обычно вернулся с занятий и положив тяжелую сумку на подоконник, апатично лёг на спину, раскинув руки. С улицы доносился привычный гул голосов, где то проезжали машины, мерное гудение ветра в кронах деревьев убаюкивало, и мальчик погрузился в полудрему. Из неё его вывели спустя время шум во дворе, где собрались воспитательницы. Ему стало интересно, что случилось, поэтому он тихо спустился и прислушался к разговорам. — … такой маленький… говорят… тело… в крови… какой ужас… а мы говорили, но… что же теперь… уже отправили… завтра… нет, никому… Том пытался что-то понять, но по обрывкам фраз не составишь цельную картину. Он догадался, что кто-то пострадал, раз был весь в крови, но… ладно, ему не было до этого дела, поэтому он спокойно поднялся в свою комнату, чтобы заняться домашним заданием. На следующее утро Джеймса не оказалось в столовой. Том испытал по этому поводу беспокойство, но списал все на внезапную болезнь. В обед его тоже не было. Не было рядом с его друзьями, которые вели себя как обычно раздражающе. Не было на ужине. Не было в комнате. Не было в библиотеке. Не было в медкабинете. Нигде не было. Даже вещи его пропали. Том взволнованно кинулся к миссис Лонгли, чтобы прояснить ситуацию. Та, выслушав мальчика, нервно потрепала его по волосам и отведя взгляд, сказала, что его забрали нашедшиеся родственники. Голос ее звучал глухо и печально. И Том понял. Они все спрятали Джеймса, чтобы окончательно отобрать того у Реддла. Он оттолкнул руку, и зарычав от бессилия, вылетел из кабинета, чтобы запершись в комнате методично все уничтожать. Ранее устроенный порядок трещал по швам, как и мир Тома. Он обязательно его найдёт. Где бы его ни прятали.