Слушай, что я скажу о моем короле

Путешествие, пусть и в компании молчаливого маршала, произвело на Дика неизгладимое впечатление. Капитан Бадильо во время пути, по мере сил, помогал Ричарду устроиться среди кэналлийцев. — Вот, дор Рикардо. — Капитан показывал, как заряжать пистолет прямо в седле. — Главное не пересыпать пороха, иначе дуло раскорежет. — И не недосыпать. — Ричард попытался повторить действия Бадильо, но, видимо, у Ринго были другие планы. Конь, отгоняя мух, дернул головой и задел руку всадника. — Вот, Чужой! Гвардейцы Алвы хоть и пытались скрыть улыбки, но их с потрохами выдавали дрожащие плечи. — Ничего, дор. Не у всех с первого раза получается. — Я не расстраиваюсь. — Ричард отложил оставшейся порох в седельной сумке, разряженные пистолеты спрятал за широким поясом. За такими разговорами для Ричарда прошла большая часть пути. Хоть Штанцлер и говорил о кэналлийцах, как о дикарях, но Дик пока не заметил за ними диких нравов. Наверно единственным человеком, с которым Ричард пока не нашел о чем говорить, был герцог Алва. В окружении своих кэналлийцев Ворон был в меру весел и дружелюбен, но напрямую к Дику не обращался. Казалось, его нисколько не волновал еще один член отряда. Оттаивать Алва начал только после того как маленький отряд пересек перешеек. — Сейчас вы увидите море. — Алва придержал своего коня, оказываясь наравне с Диком. — Осталось только обогнуть этот курган. — Море внешне безжизненно, но оно полно чудовищной жизни, которую не дано постичь, пока не пойдёшь на дно. — А вы удивляете, юноша. — Алва приподнял черную бровь. — Не только вас. — Дик постарался сказать это тихо, но видимо, Алва все же услышал. — И кого же вы еще удивляете? — В основном себя. — Ричард пожал плечами. — Иногда кардинала. Рокэ на это только совершенно по-мальчишески фыркнул и дал шенкелей Моро. Ричард так же не отставая отправил Ринго в галоп. Когда перед его взглядом раскинулось огромное синее полотно Ричард на секунду перестал дышать. Среди темных волн белели паруса каравелл, а в воздухе отчетливо пахло солью. — Восхищает. — Рокэ смотрел на море и его взгляд был особо задумчив. — Да. — Ричард смотрел на водную гладь. Она затягивала и манила, предлагала раскрыть свои тайны. До замка они добрались до вечерних сумерек и Алва тут же скрылся среди множества коридоров. Ричард остался стоять среди просторного двора и растерянно оглядывался на расторопных слуг, которые разбирали вещи. Он отошел от центральных дверей и стал рассматривать каменные барельефы, изображающие взмывающих в небо ласточек. Дик провел ладонью по нижнему рисунку, и камень отозвался приятным теплом. — Юноша! — Алва стоял рядом со смуглым пожилым кэналлийцем и слушал его отчет. — Вам приготовят комнаты. — Просим обождать, дор. — Кэналлиец говорил на талиг с заметным акцентом. — К сожалению, о вашем прибытии нас не предупреждали. Алва на этих словах закатил глаза. — Как будто для подготовки комнаты нужно так много времени. Пусть подготовят померанцевые покои. — Как прикажете, соберано. — Запомните этого человека, юноша. Дор Ренодо управляющий замка, если вам что-то будет нужно, то смело обращайтесь к нему. Следующие несколько дней прошли для Ричарда в полусонной неге. Он отсыпался после долгой дороги и набирался сил для новых впечатлений. А в том, что полуостров сможет его удивить, Дик перестал сомневаться в первую ночь в Алвасете. Кецхен пробралась в его открытое окно и разместилась на подоконнике. — Добрый вечер. — Ричард не рискнул подходить к ведьме ближе, чем на десять бье. — Маленький Повелитель. — Ведьма улыбнулась и соскользнула с подоконника. Медленной походкой она подошла к Дику и провела тоненькими пальчиками по его щеке. — Какой хорошенький. Ричард постарался не смотреть в глаза ведьме, но она крепко ухватила его за подбородок. — Какие прозрачные глаза. — Девушка прошлась большим пальцем по губам Дика и с видимом сожалением отступила. — Как жаль, что не для меня. — Как хорошо, что вы это понимаете. Алва стоял у двери и холодно смотрел на ведьму. Он приподнял одну бровь, но в его позе была неприкрытая угроза. — Какой грозный. — Ведьма хитро посмотрела на Алву и подмигнула Дику. Быстро поцеловала юношу и растворилась в воздухе. По комнате прошелся воздушный поток, в воздухе отчетливо запахло морем. Ричард несколько в изумлении смотрел перед собой и повернулся к Алве. — Весело у вас тут. — Дик нервно одернул рукава рубашки. — Это вы еще в море не ходили. — Ворон быстрым движением захлопнул оконные ставни. — Если очень страшно, можете зажечь четыре свечи. Справедливости ради, Ричарду действительно было немого не по себе от встречи с ведьмой. Но на слова герцога только вздернул подбородок и отвернулся к камину. — Хорошей ночи, герцог. — Дик одернул завязки рубашки. Большую часть времени Дик проводил в библиотеке, читая старые легенды. В основном его интересовали легенды прошлого круга, в библиотеке герцогов Алва было множество уникальных трактатов и на эту тему. Правда из-за того, что большинство книг было написано на кэналли, чтение шло очень медленно, каждое слово приходилось сверять в словаре. Ричард перевернул очередную страницу и притянул поближе словарь. Баллада о любви Рамиро и Октавии поддавалась переводу плохо. Споткнувшись об очередной речевой оборот, он начал переписывать неизвестные ему слова. Когда на листе не осталось места для новых слов, Ричард отложил перо и провел рукой по лицу. Кэналлийский сильно отличался и от талига и от старого надорского. Легенда сильно отличалась от той, что рассказывал отец Матео в Надоре. Вообще с самого начала жизни в столице все очень сильно отличалось от слов эсператиста. В том месте, где Матео говорил о грехе и прелюбодеянии, в этой легенде говорилось о красивой истории любви. Октавия описывалась, как нежная и любящая девушка, а Рамиро Первый представлялся образцом рыцаря. Даже их дружба с Аланом описывалась более детально, чем рассказывала матушка. А о спасении Ричарда Горика от эсператистов, Дику никогда никто не рассказывал. — Не знал, что вы интересуетесь пыльными легендами. — Алва появился в библиотеке внезапно. — В Надоре по-другому рассказывали. — Ричард пожал плечами. Разговаривать с Алвой было все еще немного странно, но все же довольно интересно. Герцог был интересным собеседником, конечно, когда не стремился иронизировать над каждым диковым словом. — Интересно посмотреть на другую сторону истории. — И что же думаете обо всем этом? — Алва говорил лениво, словно интересовался от нечего делать. — Мне кажется итог этой истории вполне закономерен. — Даже казнь пращура? — Алва приподнял бровь, в синих глазах плескалось не высказанное веселье. — Вполне. — Ричард провел рукой по теплой странице. — Убийство первого маршала приравнивается к государственной измене, которая карается казнью. А убийство друга карается уже по закону Абвениев. — Считаете они были друзьями? Почему же тогда Рамиро не предупредил о том, что собирается делать? — Может просто не успел. Вот представьте. — Ричард перевел взгляд на Ворона. — Вы выходите из потайного хода, весь в пыли и грязи, возможно, даже в крови, и вам говорят, что ваш друг, к примеру Лионель, убил вашего короля. Который к тому же еще и первый маршал, клявшейся кровью, следовательно через шестнадцать дней его провинцию должно, практически, стереть с лица Кэртианы. И чтобы этого не произошло есть только один путь: смерть этого самого друга. — Никогда не говорите этого Лионелю, если, конечно не хотите нарваться на дуэль. — Рокэ задумчиво посмотрел в окно и продолжил. — Признаться честно, я никогда не смотрел на эту историю под таким углом. Это интересный вопрос. Почему вы решили, что герцогство будет уничтожено? — Когда мы читали старые легенды в дворцовой библиотеке, нашли трактат, в котором говорилось о том, что кровные клятвы нельзя предавать. А искупить их можно только кровью. — Дик скрутил исписанные листы, позже он попробует выучить их значение. Если Алва и заметил эти движение, то никак не прокомментировал их. — Мы? — Принцесса Октавия иногда составляет мне компанию в библиотеке. А эту книгу мы читали вместе. — Ричард старался говорить спокойно. Что-то подсказывало, что говорит о Тристане не стоит, пусть даже Алва бы и знал о нем. Постепенно такие разговоры в библиотеке стали привычными для обоих. Иногда Алва принимался рассказывать о времени, когда он сам был оруженосцем. Ричард искренне смеялся над выходками тогда еще оруженосца Алвы и восхищался выдержкой фок Варзова. В ответ Дик рассказывал о выходках графа Сузы-Музы в Лаик. О том, как этот граф подставил Ричарда, он предпочёл умолчать и больше сосредоточился на веселых розыгрышах над Арамоной. Несколько раз Ричард выходил прогуляться по морскому берегу. Непривычные к постоянной синеве и морскому воздуху глаза слезились, поэтому он и таскал с собой походную флягу с чистой водой. Пару раз Дик мог даже сказать, что видел вдалеке уже знакомую ведьму. Она посылала ему воздушные поцелуи и быстро улетала дальше в море, к причаливающим кораблям. Иногда она была в компании сестер и тогда можно было услышать веселый смех. Море, кроме встреч с ведьмой, приносило еще множество других сюрпризов. Привычка подбирать красивые камни у Дика была еще в Надоре, но в Алвасете она прибрела поистине катастрофические масштабы. Коллекция быстро пополнялась камнями, отшлифованными морем, из-за чего они приобретали причудливые формы без острых углов. Очень часто на берегу Ричарду попадались красивые ракушки, которые он просто оставлял на песке или отдавал бегающим на пирс мальчишкам. Во время одной такой прогулки Ричард задержался до первых сумерек. В коридорах его встречали только припозднившиеся слуги. Они тихо кланялись и тут же скрывались в боковых коридорах. Стараясь идти не стуча каблуками по каменным плитам Дик дошел до выделенных ему покоев. Уже у самой двери его настиг перебор гитарных струн. Звук шел из рабочего кабинета соберано, который Алва использовал для встречи с реями. Хоть Тристан и говорил, что любопытство сгубило кошку, но ни он, ни эр Фердинанд никогда не просили остудить его. Поэтому Ричард поддался этому пагубному чувству. Он постарался тихо пройти по коридору, практически вжимая себя в стену. — Не стойте в коридоре. — Алва говорил тихо, задумчиво смотря на огонь в камине. — Садитесь лучше в кресло, если уж пришли. — Я не хотел мешать. — Ричард смущенно опустил взгляд в пол, но все же сел в кресло. — Извините. — Вы не помешали, юноша. — Ворон провел пальцами по струнам и подкрутил одну из колодок. — Вы в очередной раз извинились. Что бы сказали ваши дорогие Люди Чести. — Они бы сказали, что у меня хорошее воспитание. И они не мои. — Ричард задумчиво рассматривал красивое лицо собеседника. — Кажется, мы на эту тему уже говорили. — Однако. — Алва подтянул еще одну колодку и послушал звук. — И как давно вы не причисляете себя к данной категории дворян? — Я Человек Чести. — Дик упрямо вздернул подбородок. — Но что определяет эту Честь, решаю сам. — Что и только по поступкам людей судите? — Синие глаза смотрели с неприкрытой насмешкой. — Во всяком случае стараюсь. — Неужели даже дуэль с вашим покойным батюшкой мне простили? — Вы лишили меня отца. Вряд ли это можно простить. — Ричард вопросительно посмотрел на кувшин с вином и, дождавшись разрешительного кивка, налил себе вина. — Но я не вижу смысла мстить за честную дуэль. К тому же вы уже сказали, что вы мне не враг. Рокэ внимательно смотрел на юношу перед ним. Все-таки пока он не особо понимал, как общаться с Ричардом. Если бы мальчишка обвинял в убийстве отца и ходил надувшийся, словно мышь на крупу, то он бы знал, как вести диалог. Но с самого начала все шло немного не так как надумывал Рокэ. В который раз убеждаясь, что люди не похожи на шахматные фигуры. Юный Окделл с самого приезда в Олларию преподносил сюрпризы, а его службу оруженосцем королю обсуждали все кому не лень. — Не морщитесь так. Правду всегда следует говорить в лицо. — Рокэ провел ладонью по лакированному боку гитары. — Вам так вообще полезно. Та ведьма была права. У тебя прозрачные глаза, любой может заглянуть в душу. Смотреть на то как северный мальчишка краснеет было весело и интригующе. Все же не зря на Марикьяре говорили, что пройти мимо золотых кос равнодушным невозможно. Видимо на островах знали что-то о северном очаровании. Ричард смущенно отвернулся к огню. Рыжие отблески выгодно подчёркивали четкие линии породистого лица. — Наш недавний разговор напомнил мне одну песню. — Рокэ сыграл несколько пробных аккордов, привлекая полное внимание Ричарда. — Вы ее точно нигде до этого не слышали. Дик прикрыл глаза полностью отдаваясь во власть музыки. Ворон пел на талиг, казалось он проживает каждую строчку этой песни.

Когда-то давно дворянин жил на свете. Он верил в Создателя, верность и честь. Был счастлив в любви, и мечтал он о детях, Пока не настигла всех страшная весть: Из дальних краёв сквозь деревни и сёла Идёт на их город захватчик и враг. Он хочет стать сам королём на престоле, Он ввергнет страну в жуткий хаос и мрак. Герой, не колеблясь, отправился биться, И храбрость его воспевали в войсках. Но, глянув в союзников хмурые лица, Увидел он зависть, презрение и страх… И молнией в мыслях сверкнула догадка: Для маршалов важно не город спасти. Им хочется власти, есть сытно, спать сладко, И горе тому, кто стоит на пути. Его не страшили ни смерть и ни пытки, Но ужас прозрения объял, как доспех. Оркестру важны и литавры, и скрипки, Один дирижёр не сыграет за всех. Его сюзерен удержать власть не в силах, Шакалы давно ножки трона грызут. Сегодняшний враг если ляжет в могилу, То завтра придёт время внутренних смут. Он вспомнил, как слушал шпионов доносы, Что враг не сжигал и не грабил дома, Что честно платил за припасы в обозы… Он знал, чем закончится эта война. Народу не важно, король кто по крови. По праву трон занял он, силой забрал, Им важно, монарх чтобы правил с любовью, Гордиться им мог чтобы каждый вассал. И вот наш герой открывает ворота, Впускает врага, чтобы жизни спасти. Избегнуть кровавого переворота… Но страх за людей у дворян не в чести. Потомками он осуждён был надменно, Мерзавцем и трусом он был заклеймён. Стране и народу остался он верен, Предателем став до скончания времён.

Доиграв последний аккорд Рокэ перевел взгляд на юношу, но тот уже спал. Ричард подложил руку под щеку, отодвинув от себя бокал с недопитым вином. Немного полюбовавшись на спящего, Ворон отложил гитару и подхватил его на руки. Все таки зря Фердинанд не научил Дика пить что-то крепче «Слез». А вот куда смотрит Лионель нужно будет еще разобраться.