И море по колено

— Эй, иди за мной. Тэ, хах… тут порог, осторожно. — Ой! — Тише. Что ты как медведь. — Не всем дано порхать, Чимин-а. — Прекрати. Ты не можешь использовать это против меня. — Разве? Комната совершенно темная, ни одного ночника, ни даже огонька зарядного устройства или неоновых цифр на часах. Единственный свет — окно, за которым глубокая ночь. Они только что вернулись из клуба, куда сбежали без хенов и Чонгука, чтобы провести время, не отвлекаясь на других. Вернувшись в общежитие, они планировали тихо и незаметно прокрасться в свою комнату, поутру сделав вид, что пришли не позже двух. Вряд ли это удастся им в самом деле, но попытка — не пытка. Пока что план трещит по швам, потому что Тэхен, пошатываясь, задевает все выступающие поверхности, встающие у него на пути. И даже то, что он держит Чимина за руку и следует за ним — помогает ему весьма сомнительно. Дойдя до кровати, Чимин падает на нее, пружиня и приглушенно хихикая. Тэхен смеется тоже и приземляется прямо на него, вызывая поток тихих ругательств и тычков под ребра. — Что ты делаешь. Вали к себе, Тэ. — Не-ет, я останусь с тобой, Чимин-а. Неужели ты хочешь, чтобы я упал и разбился, пытаясь пьяным забраться на верхний этаж? Их кровать действительно не самая безопасная в этом смысле. Бортик, защищающий Тэхена от падений с верхней половины двухъярусной кровати, уже давно расшатался и выполняет скорее декоративную функцию. Если Тэхен проснется и вдруг пойдет куда-нибудь, будучи в таком состоянии, он и правда может очень неудачно упасть и что-нибудь себе повредить. Даже гипотетическая вероятность этого события заставляет Чимина ощущать себя виноватым и обеспокоенным. — Ладно. Но я сплю у стенки, ясно? — Мгм. Побуду твоей большой ложечкой? — Только не раздави меня, обнимательный маньяк. Они раздеваются, перешучиваясь в полголоса и несильно толкаясь, заставляя друг друга то и дело приземляться обратно на матрас в попытках стоя на одной ноге снять носки. В комнате немного душно, потому что никто не проветривал здесь днем. Однако открывать окно на ночь Чимин не собирается — Тэхен все равно закроет его, левой пяткой почувствовав сквозняк. Наконец, они оказываются в постели, плотно прижатые друг к другу, чтобы не свалиться. Кровать полуторная — на двух человек совсем не рассчитана. И как бы над Чимином не шутили по поводу его размеров — он занимает достаточно места. Поэтому Тэхен, в принципе предрасположенный сгребать в объятия все, что можно скомкать под себя, обнимает его, крепко вжимая спиной в свою грудь. Одну из ног он пропихивает Чимину между бедер и фиксирует его, не давая двигаться. — Боже, ты чертов осьминог, Тэ. — Чимин хихикает, комфортнее устраиваясь в своем живом коконе. Они оба привыкли спать топлес, так что он может в полной мере прочувствовать, насколько Тэхен обжигающе горячий. — Да ты тоже ничего. — Тэхен вдруг крепко сжимает ладонь на чиминовой ягодице, оттягивая и резко отпуская. Чимин давит в себе писк и тянется хлопнуть друга по рукам. — Дурак. Что ты творишь? — М-м, ничего? Просто хочу потрогать тебя. Разве нельзя? Чимин закатывает глаза, мимолетно задумываясь о времени, оставшемся на сон, и отпускает ситуацию, поддаваясь атмосфере пьяной беззаботности. — Можно. Тэхен возвращает ладонь к его заднице, поглаживая круговыми движениями. Кожа под его рукой гладкая и тугая. Чтобы смять, ему нужно приложить усилия, и это отдается легким предвкушением. Стык бедра с ягодицей под кончиками пальцев нежный и горячий, Тэхену хочется ткнуться туда носом, вдохнуть и облизать, заставив Чимина вздрогнуть. Вместо этого Тэхен прижимается теснее, потираясь пахом о чиминову поясницу. Руку, на которой Чимин лежит, Тэхен немного сгибает, чтобы получилось касаться груди. Колено он поднимает выше, чтобы слегка надавить на чужой член. Чимин в ответ прогибается, подаваясь на провокации. Он шумно выдыхает, левой рукой переплетая пальцы с тэхеновыми. Тэхен тычется носом ему за ухом, щекочет, целует в косточку. — Думаешь о том же, о чем и я? — Они могут нас услышать. — Мы будем тихими. — Тэхен выдыхает это прямо в ухо, и Чимин понимает, что сдаться этому голосу так притягательно просто. Да и разве у него так много сил на то, чтобы сопротивляться? Чимин освобождается из объятий, поднимаясь и закидывая на Тэхена ногу. Он устраивается на его бедрах, пригнувшись, чтобы не удариться о верхнюю койку. Тэхен сталкивает одеяло на пол и разваливается на всю поверхность матраса, глядя на Чимина снизу вверх. Его черты едва различимы, вокруг все ещё слишком темно, и они оба ориентируются касаниями. — Правда будешь тихим, малыш? — Чимин мурлычет, проводя кончиками пальцев по чужим соскам. Они маленькие и твердые под его руками. Он ведёт правой рукой выше, нажимает на чужой немного колючий подбородок. — Буду. — Тэхен ловит губами его пальцы, прикусывая за кончики едва ощутимо. Он становится сразу таким податливым как пластилин. Чимин может мять его и лепить, что душе угодно. И ему нравится каждое мгновение этого. — Хорошо. Тогда давай немного поиграем. Чимину приходится наклониться вбок и упереться кулаком в пол, чтобы удержать себя. Другой рукой он дотягивается до маленькой шкатулки под кроватью, прикрытой свисающей с кровати простыней. Он вытягивает оттуда бутылочку с вязкой беловатой смазкой, угадывая ее по форме. Ее купил Тэхен, но она правда нравится им обоим, потому что ничем не пахнет и напоминает сперму своим видом и свойствами. Тэхену слишком сильно нравится представлять, что его растягивают таким образом — по чьей-то сперме. Чимин бы солгал, если бы сказал, что ему не нравится эта мысль. Оттолкнувшись, он возвращается в прежнее положение, вновь нависая над Тэхеном. Тот ёрзает под ним, притираясь, но больше ничего не делает. Возможно, ему слишком лень. Он все ещё довольно-таки пьян, а в таком состоянии предпочитает повиснуть на ком-то и бездельничать. Глупо было бы решить, что в сексе он резко изменит себе. — Помоги мне, детка, вот так. — Чимин слезает, чтобы стянуть белье и с себя, и с Тэхена. Вместе с этим он оглаживает чужие ступни, посильнее нажимая на косточки. Тэхену это почему-то нравится, поэтому он делает это. Переместившись ладонями выше, Чимин подхватывает его под колени, прижимая их ближе к чужой груди. Тэхен вздыхает, издавая слабый тонкий стон из-за позы, в которой оказывается. Он не такой гибкий, как Чимин или Хосок, но может провернуть это без мгновенно затекающих ног или боли. Чувствовать себя таким открытым — приятно. — Молодец. — Чимин устраивается перед ним на коленях, садясь на пятки. Теперь он ниже, поэтому ему больше не приходится пригибать голову в страхе удариться. Он хотел бы рассмотреть Тэхена, лежащего перед ним с поднятыми раздвинутыми ногами, выставляющего себя напоказ перед ним, дышащего глубоко и взволнованно, наверняка покрасневшего и смущенного. Но света нет, и Чимин может только слушать шум чужого дыхания и касаться кожи, посылая по ней импульсами мурашки во все тело сразу. Кожа Тэхена мягче его собственной. Особенно на животе, к которому Чимин наклоняется, чтобы поцеловать. Тэхен слегка вздрагивает, чувствуя дыхание на чувствительной к щекотке коже, он ощущает чужие плюшевые губы, а потом горячий длинный язык, кружащий вокруг пупка несколько раз, чтобы потом нырнуть внутрь. Тэхен смыкает зубы, чтобы тихонько проскулить в ответ на это. Он держит свои ноги на весу под коленями, поэтому руки его заняты, он не может прикоснуться к чужим волосам, погладить по голове, поощряя. Он так же ничего не видит, поэтому каждое новое прикосновение становится для него неожиданным, несмотря на общую привычность действий. — Послушный, да, Тэ? — Чимин шепчет это ему в солнечное сплетение, снова прижимаясь ртом, хихикает, когда живот под губами напрягается. — Так стараешься не шуметь. Умница. Чимин возвращается к оставленной рядом с собой бутылочке смазки, осторожно надавливая на крышечку, открывая без щелчка. Он не видит, сколько именно выдавливает себе на пальцы, но чувствует, что больше, чем обычно. Чистой рукой он так же аккуратно закрывает колпачок, откладывая бутылочку к стене, чтобы она не оказалась вдруг под кем-то из них в неудачный момент. Он продолжает держать смазку на своей ладони, сложив ее лодочкой, чтобы не замарать постель. Другой рукой он напощупь находит член Тэхена. Он обхватывает его пальцами, оценивая, щупает, но не двигает рукой на сухую, чтобы не поранить. Тэхен отзывается шелестящими вздохами, терпеливо ожидающий. Достаточно прогрев смазку, Чимин распределяет ее по обеим своим ладоням, тщательно смазывая пальцы. Только после этого он тянется к Тэхену снова, уже обеими руками. Левой он снова обхватывает его член, проводя вверх-вниз несколько раз, чтобы равномерно нанести смазку, правой — касается дырочки, тут же судорожно сжимающейся под прикосновением. — Расслабься. Будь хорошим, Тэхени, позволь мне. — Чимин нашёптывает в тишине комнаты как змей искуситель, хотя именно Тэхен был тем, кто хотел развлечься и мешал заснуть. Чимин продолжает мягкими, плавными движениями надрачивать ему, не принося облегчения, но распаляя. И Тэхен всё-таки успокаивается, берет себя под контроль, расслабляя мышцы. Чимин осторожно скользит внутрь средним пальцем, проталкивая его сразу до основания. Тэхен мычит, обрывая сам себя, вовремя вспоминая, что шуметь ему нельзя. Он открывает рот, резко выдыхая, всем телом опускаясь ниже, как будто пытается слиться с кроватью в одно целое. Чимин двигает пальцем, отклоняя кисть в разные стороны, давит на края, немного оттягивая их. Он отстраняется, чтобы нажать теперь двумя пальцами. Подушечки входят легко, его пальцы в целом довольно миниатюрные, так что Тэхену потребуется больше в любом случае. Чимин вставляет пальцы до конца одним длинным движением, одновременно с этим проводя кулаком от головки члена к основанию, сжимая покрепче. Тэхен дёргается, одна из его ладоней соскальзывает, правая нога падает рядом с бедром Чимина. Тэхен этой же ладонью закрывает собственный рот. Чимин представляет, как он жмурится сейчас, как хмурит брови, пытаясь отвлечься от ощущений и сохранить немного ясности в голове. Чимин улыбается, из вредности вытягивая пальцы и вставляя их чуть резче и быстрее, ломая тэхенову стратегию на корню. Он издает всхлипывающий жалкий звук в ответ и тянется, судя по звуку, к подушке за головой, чтобы сжать ее. — Чувствительная маленькая детка. Этого так много для тебя? Но я только начал, Тэхен-а, тебе нужно принять ещё, ладно? — Чимин возвращается к воздушным поглаживаниям члена, игнорируя головку. Вместо этого он концентрирует внимание на пальцах, двигая ими глубже, но так же медленнее. Он немного развдвигает их, вслушиваясь в тихие звуки, издаваемые Тэхеном. Сбитое дыхание, тонкое поскуливание и влажные чавкающие звуки, создаваемые Чимином, создают вместе картинку, из-за которой не касаться себя самого становится все сложнее. У Чимина неплохая выдержка. Может даже хорошая. Он вынослив и в основном действительно предпочитает сначала доводить до исступления Тэхена, а потом уже заниматься собой или принимать ответную помощь. Порой ему удается сделать все одновременно. Одно из любимых его занятий — объезжать Тэхена, надрачивая себе. Так он контролирует все сразу, и это ощущение подводит его к краю в рекордные сроки, как бы он не старался сдерживаться. Но такие моменты как сейчас, когда он полностью сосредоточен на Тэхене — ценны по-особенному. Он не может смотреть на него, но даже так, вслепую, он доставляет ему удовольствие, заставляющее его бедра подрагивать, его дыхание сбиваться, его тело гореть. Такие маленькие моменты ощущения власти в этих отношениях компенсируют для Чимина ее недостаток там, во внешнем мире. В мире, где он каждый день занимается работой, где на него направлены миллионы глаз и тысячи камер, где он должен только постоянно соблюдать правила, где на многие вещи он не имеет никакого влияния. Он и Тэхен — это их личное, скрытое ото всех на свете, маленькое, тихое, но наполняющее его сердце счастьем и надеждой. Он и Тэхен — это то, что позволяет ему справляться там, в мире за этой дверью. — Чи… Чимин-а… Пожалуйста. — Тэхен вздыхает, приподнимая бедра, меняя угол проникновения и толкаясь в чужой кулак. Из-за этого он вновь дрожит, опускаясь назад. Тело плохо его слушается, и он полагается полностью на партнёра. Чимин счастлив быть его поддержкой. — Все хорошо. Все хорошо, детка, ты прекрасно справляешься. Я так горжусь тобой. — Чимин добавляет третий палец, давит до тех пор, пока не погружает их все полностью, а после сгибает вверх, потирая. Тэхен отпускает и вторую свою ногу, быстро обеими руками прикрывая свой рот. Его стон приглушённый, но такой сладкий. Чимин двигает рукой, каждый раз толкаясь в одно и то же место, задерживается там на мгновение и снова отпускает, удерживая Тэхена на хлипкой грани. — Сможешь тихо? — он наклоняется, чтобы оказаться лицом к лицу. Ему приходится отпустить член, чтобы упереться на локоть рядом с головой Тэхена, но он не считает это особой потерей. — Сделаешь для меня? Тихонько, Тэхен-а. Нам нельзя шуметь, ты помнишь? Тэхен кивает часто-часто, шебурша волосами по подушке и чуть не задевая носом подбородок Чимина. Чимин смеётся коротко, умиленный этим несдержанным порывом, которые он в Тэхене так любит. — Хорошо. Сейчас, малыш, уже почти. Просто отпусти. Я знаю, что ты можешь. Чимин сильнее давит пальцами внутри, массирует, не отрываясь, и продолжает шептать Тэхену на ухо о том, как прекрасно он справляется, какой он отзывчивый и послушный. Тэхен кончает на его пальцах, туго сжимаясь. Чимин ловит его слишком громкий стон губами, сцеловывая, заглушая, воруя его слабое сорванное дыхание без остатка. Он осторожно вытаскивает пальцы, сразу же обхватывая ими собственный член и быстро дрочит себе, продолжая слушать, как Тэхен пытается отдышаться, чувствовать, как он дрожит под ним. Чимин кончает ему на живот и сразу же переваливается набок, чтобы не задавить. За это время на улице начало светать, и с такого угла он может видеть очертания лица Тэхена. Тот облизывает губы, сглатывает несколько раз и разворачивается к нему лицом. — Спасибо. — Все для тебя, Тэхен-а. — Тэхен улыбается, прежде чем потянуться к нему за поцелуем.