Зима — это состояние души, но только нестабильное

В зиме ощущается нечто родное, близкое сердцу, что, невольно сравнивая себя с ней, представляю собственную личность так, словно холодное, морозящее тело и руки время года является воплощением внутреннего мира. Словно зима — не меняющееся, стабильное состояние души. Первый снег, подобно заинтересованности; Метель, как тяжелый жизненный этап, обязательно произошедший и пару раз повторившийся; Снегопад, как затишье перед «метелью» — погодные условия подобны жизни: они переходят из одного этапа в другой по кругу, безостановочно. Каждый раз, выходя на балкон в тёмное время суток, я встречаю в голове сотни и тысячи мыслей на тему собственной жизни. Перебираю воспоминания, анализирую поступки, понимаю ошибки, жалею. Быть может, оттого, что сейчас легкий снегопад, чувствую меланхолию, ненавязчивую, обволакивающую, как холодное одеяло после жары. Фонари теплым тоном освещают безлюдную улицу с детской площадкой, пустую и одинокую, застеленную толстым снежным покрывалом. Безмолвие тянет выйти наружу, пройтись и вспомнить одиночные прогулки, но желание так и не появляется — дома легче, комфортнее и безопаснее. Леденящий ветер слабо дует, проникнув сквозь открытые окна балкона. Густой темный дым из уст выходит с неторопящейся периодичностью. Растягивая удовольствие малыми дозами табака, я прохожусь глазами по далёкому небесному горизонту. Ничего не видно: тьма и тучи закрывают небосвод и нисколько не пропускают лунный отблеск. Кучерявые облака пепельного цвета загородили далекие виды. Вдыхая полной грудью прекрасный зимний воздух, режущий, подобно ножу, ноздри и горло, я моментально смешиваю его с никотином. Приятно. Руки от объятий холода совсем замёрзли. Не хочется уходить, не хочется бросать открывающийся с балкона вид, потому решаюсь остаться стоять у окна ещё пару мгновений, попутно выкуривая тлеющую сигарету. От тихой пустой улицы испытываю некое блаженство, словно оставляю телесную оболочку и возвышаюсь до небес, летя сквозь плотные облака вверх к луне, к ее нежному холодному свету. Словно сплю с открытыми глазами: неестественно легко идут мечтания с ощущениями. Невольно фантазии развеиваются странной парой силуэтов. Одна высокая фигура несёт пакет, вторая низкая фигура бежит по направлению к моему подъезду. С шестого этажа я более-менее пытаюсь разглядеть одежду. У бегущего к подъезду человека куртка и шапка уж очень знакомые. Это Вика! Она замечает меня и машет руками, и к ней с пакетом подходит второй человек. Неужели…это он? Я точно уверен, что знаю эту желтую куртку. Действительно, это Гриша. Я…не понимаю. Это точно его куртка, уж её-то я узнаю из любых. Но почему он здесь вместе с Викой?! Вика еще пару раз махает руками, будто я до сих пор не понял, и энергично бежит к подъезду. Гриша также привлекает к себе внимание и приближается к Вике. Голову мучают два главных вопроса: почему так поздно и каким образом Гриша оказался здесь? Я могу спокойно принять факт неожиданного прихода одной гостьи, любящей разгуливать и не спать по ночам, но никак не могу понять появления Гриши, хотя, в действительности, безумно рад его видеть. Я смогу по-настоящему услышать его голос, полноценно с глазу на глаз поговорить и ответить на давний вопрос о его маске на лице. Докуривая сигарету, я кидаю последний беглый взгляд на спящую улицу и выхожу на кухню. Звон домофона всё так же резок и невыносимо громок, несмотря на то, что был готов. Бегу со всех ног, словно спасаю собственную жизнь от неминуемого взрыва. Из трубки доносится родной голос, привычно велящий «открывай». Мгновенно нажимается кнопка — с другого конца доносится писк открытой двери. Поворачиваюсь в сторону зала, желаю прилечь на диван и тут же понимаю, что большая часть моей скромной квартиры завалена хламом, бумагой и одеждой, которую из-за собственной лени оставляю на любых поверхностях. Стремглав подбегаю к куче скомканных уродливых скетчей и поднимаю их с пола на стол. Хотя бы так сделаю квартиру менее грязной. Подбираю с дивана одежду и сломя голову захожу в спальню и кидаю на незаправленную постель. Боже, какая же я свинья… Конечно же, я не успеваю. Пронзительный звук из прихожей обрывает планы. Уже не так торопливо приближаюсь к входной двери и, смирившись с бардаком, понимаю возможное разочарование и возможную неприязнь Гриши к такому обалдую, как я. Давно еще нужно было заняться уборкой, чтобы не происходило в дальнейшем будущем подобных форс-мажоров. Пара легких поворотов замочной ручки — «званые» гости стоят у прохода. Вика в привычной родной манере бросается на меня с крепкими объятиями, словно мы находились в разлуке больше года, нежели пары часов. Вика со своей энергией и силой когда-нибудь прихлопнет меня, как муху, и даже не заметит пропажи. Пока Вика держит меня в тисках собственных рук, я не отрываю взгляда от действительного неожиданного «званого» гостя, кого, по правде, желал увидеть больше всего. Он улыбается, подобно самому счастливому человеку, глядя на нас. Я теряюсь на мгновение, наблюдая его без привычной тёмной маски. Я…действительно вижу его? Кажется, я выгляжу глупо, впав в ступор и тупо глядя на лицо Гриши. Его глаза выразительные, яркие, подобно огранённому изумруду, сверкают под тёплым светом висящей лампы. Взгляд пронзает, задевает душу, отчего далеко внутри меня случается резонанс, ответная реакция, которую никак не могу понять, но чувствую всем телом. Словно что-то глубоко зарытое и забытое в душе просыпается и дает о себе знать. Прямой и ровный нос, словно вылепленный и созданный по всем стандартам человеческой красоты. Островатые скулы с заостренным подбородком придают лицу некую уверенность и свежесть. Чистая гладкая кожа, будто за ней тщательно следят, отчего на лице не видно ни одного прыща, ни одного проблемного места. Он…смотря на него, я испытываю эстетическое наслаждение, будто стою перед всемирной признанной моделью. Гриша превзошел все мои ожидания. Вика отпускает меня и устремляет внимание на мешающие куртку и обувь. А я, как больной дурак, не могу оторвать взгляд от второго гостя. Высматриваю каждый миллиметр на идеальном лице, невольно осознавая, что рядом с ним буду выглядеть как самое настоящее «говно». — Не узнаешь нашего Гришу? Ну вот, посмотри внимательно на этого вот красавца, запомни хорошенько, — словно продавец аксессуаров, проговаривает Вика и забирает у Гриши пакет, пройдя на кухню. Шелест пластиковых упаковок, стеклянный звон от бутылок — подозреваю, что в пакете лежит выпивка и небольшая закуска к ней. Конечно же, забываю предупредить Вику о бардаке на кухне в лице горы немытой посуды. Корпусом поворачиваюсь и начинаю делать шаг, как чужая рука останавливает, схватив крепкой хваткой за запястье. Вздрагиваю и резко поворачиваюсь, словно напуганный зверек, на знакомый, близкий, но так непривычно звучащий голос: — Привет, Артём. — я словно попадаю в другой мир от его голоса, взгляда и сильной хватки. Чуть басистый мелодичный голос с некими нахальными нотками звучит совершенно иначе, нежели в голосовом чате Дискорда. Будто его голос мягко обволакивает сознание, манит и ослепляет внимание, акцентируя только на себе, на своих зеленых глазах, окончательно добивших мою силу воли сдвинуться и уйти. Гриша разглядывает меня, жадно проходится глазами только по лицу, на остальном он не задерживается. Всё происходит между нами так медленно, неторопливо, но проходит лишь пара минут. Дьявольское обаяние надо мной ускользает и ослабевает, и я отвечаю, чувствуя излишнюю сухость в горле: — П-привет, Гриш. Так…непривычно слышать тебя и…видеть. Проходи, не стой на пороге. — запинаюсь я. Он отпускает мое запястье, от его руки осталось тепло, и аккуратно убирает обувь поближе к сапогам Вики, поправив их положение, словно чувствовал свою обязанность в этом лишнем действии. Я прохожу вместе с Гришей на кухню, на которой вовсю орудует Вика, давно разложившая вещи из пакета на стол и бегло разглядывающая ящики и полки в поисках бокалов — любая наша пьянка начинается с такого рода поисков. Интересное удлиненное горлышко с плавными волнами у боков близкой к моему взгляду бутылки, хранящая янтарного цвета жидкость, моментально бросается в глаза. В центре горлышка сияет глянцевая узорчатая белая надпись с фирмой на чёрном фоне. — Как понимаю, тебе захотелось чего-то экзотичного, да, Вика? Ты еще не покупала и не пробовала виски. — спрашиваю я. — Ага, вот решила поэкспериментировать, а то давно у меня лежат. Да и к тому же Гриша приехал ко мне погостить, вот и подумала, почему бы и не отпраздновать. Да еще и с тобой, — раскладывает бокалы Вика. — Вот только из закусок хватило на горький шоколад, вычитала в Интернете, что с крепкими виски он заходит на «ура». Вот я купила шесть штук к трем бутылкам, чтоб точно хватило. Я прошу Гришу сесть за стол, а сам ищу штопор проходясь по нижним ящикам. Отдав нужную вещицу Вике, я сажусь напротив Нейзи за стул у входа на балкон. Я втайне разглядываю его внешность в целом, кидая взгляд то на подругу, то быстро на Гришу. Я вижу, как он разглядывает с интересом кухню, на которую, по моему мнению, и глядеть нечего: белые, чуть грязные шкафчики, белоснежный холодильник, серые полы — только всё не «первой свежести». После кухни он устремляет внимание то на меня, то на Вику, то на балкон, словно применяя ту же тактику, что и я. Вика, уже разобравшись с пробкой на первой бутылке, разливает по бокалам янтарную жидкость. Древесные нотки заполняют комнату, как только третий стакан полностью заполняется. Девушка также кладёт на стол шесть пачек горького шоколада и раскладывает на три пары. — Если что, пьем медленно. Я нашла не простую русскую парашу, а шотландские виски! — восклицает Вика. Я не хочу задаваться вопросами о том, где она взяла их и сколько хранила — я хочу расслабиться. — За встречу! — восклицает Вика, и мы чокаемся бокалами с янтарной жидкостью. Я неторопливо пью, чуть-чуть поднимая стакан с каждым глотком, делая короткие перерывы. Пытаюсь распробовать вкус. Чувствую древесные и мясные нотки этого странного, нового напитка. Спиртом не особо пахнет, неужели и вправду шотландские? Но сами по себе виски терпкие и горькие. Но выпиваю стакан до дна, хотя я не особо оценил вкус. Если бы была возможность, то отказался бы. Гриша выпил содержимое стакана быстрее, чем я и Вика. Передо мной шелестит обёртка шоколада, и только сейчас Рофлер решает «закусить шоколадом». Я забываю о времени. Разговоры льются, подобно равнинным рекам — неторопливо. С темы на тему, с истории на историю — я только слушаю чужую речь и изредка отвечаю то кивком, то «да/нет». Алкоголь нежно опьяняет сознание, незаметно обхватывает всего тебя в свои мягкие теплые объятия. Не учитывая непривычный вкус, который мне не понравился, виски повели себя лучше, чем та же водка или коньяк. Вика жалуется, что бутылки скоропостижно закончились, хотя именно она влила в себя большую часть. Я выпил полтора бокала и больше не притронулся, хотел насладиться атмосферой и не терять контроль. Вика в шутку готова разбить пустые емкости и пойти за новыми, но Рофлер тут же останавливает ее. С кухни мы переходим в зал. Гриша первым занимает диван и всё пространство на нем, отчего Вика тяжело вздыхает и плюхается тому на ноги. Небольшой вскрик — диван вмещает нас троих без проблем. Я поудобнее сажусь, расплываясь по месту, и откидываю тяжелую голову на подушку сзади. Гриша и Вика вновь что-то обсуждают, а я комфортно располагаюсь между ними и наслаждаюсь их присутствием рядом. Слышу предложение Вики посмотреть хоррор-фильмы и ленивое «давай» Гриши. Доносится смех девушки и зевание Рофлера, изредка посмеивающегося над реакциями подруги. Слышу шелест ткани дивана и одежды и пару маленьких шагов — Вика спускается на пол. Я занимаю побольше места, как и Гриша. Он подсаживается ко мне поближе, а я снова откидываюсь на подушку со спины и прикрываю глаза. Теряю ощущение реальности, расслабляюсь настолько, что перестаю слышать друзей. Но последним слышу удивленный возглас Гриши и странные звуки с пола от Вики. Сладких снов мне…

***

— Мы дали тебе достаточно времени на раздумья. В какую фирму пойдешь? — доносится из трубки грубый старый голос отца. Хоть в стельку пьян, хоть при смерти, всё равно — лучше ответить на звонок и желательно сразу. Пришлось тихо пройти на балкон, чтобы не разбудить мальчиков, которые уж очень мило легли друг на друга. — Я же сказала, что хочу работать самостоятельно. Мне не нужны ни Charmer, ни ESH — я хочу начать с чистого нуля. — твержу одно и то же из раза в раз, словно действительно разговариваю со стенкой. И без того я устала участвовать везде, куда меня только не запихнут, лишь бы не видеть их подольше и не натыкаться на эту проклятую тему. Я не выдержу еще нескольких нервных срывов. Конечно же, ему будет всё равно где и когда меня довести. — Вика, забудь уже об этом! Тебе предлагают заранее вакансию, а ты как идиотка уперлась в изначально провальную идею. — фраза, которую слышу какой раз и знаю наизусть все случаи и возможности, когда возможно ее получить. Я держусь, чтобы не выбросить смартфон, как в прошлый раз, и не устроить новый «марафон ссор». Когда уже у меня появится право выбора? — Пап, у меня уже двенадцать часов, и я собиралась лечь спать, пока ты не позвонил. Обсудим днем. — произношу я, натягивая привычную заботливую и добрую маску. Меня тошнит от самой себя. — Ты опять будешь занята весь день. Время идет, и никто тебя вечно ждать не будет. Либо выбираешь ты, либо я. — звонок прекращается. Я не могу больше слушать одно и то же каждый гребаный день. Надеюсь, у Артема осталась здесь пачка сигарет? Без нее я сейчас выброшусь в окно. Когда у тебя нет настоящего права выбора, лучше действительно взять и прыгнуть. Хотя бы это я решила и выбрала сама.