Певерелл - это не просто фамилия, это состояние души

Тобирама проснулся легко, не ощущая никакого дискомфорта или сонливости. Перед глазами был невероятной красоты потолок с изящным орнаментом. Еще никогда мужчина не видел ничего подобного. Чего только стоит хрустальная люстра по центру! Мерные размышления неожиданно прервал резкий хлопок, заставивший Тобираму приподняться и увидеть странное низенькое существо непонятного происхождения. — Наследник проснулся, наследник хорошо себя чувствует? Тикки к вашим услугам, Наследник Антиох, — существо забавно повело большими ушами и поклонилось. — Ты… называешь меня наследником… почему? — поинтересовался ниндзя. — Тикки плохо объяснит все Наследнику, поэтому Тикки приготовил одежду для Наследника, чтобы он мог спуститься в зал и все узнать от Хозяина. Существо показало на диванчик неподалеку, где действительно лежала какая-то одежда. Недолго думая, Тобирама поднялся и отправился переодеваться. Ему все равно уже нечего терять. Он умер. К тому же, ему миролюбиво пообещали ответить на все вопросы. Мельком ниндзя заметил в зеркале свое отражение. Кажется или он помолодел, нет? — Э… Тикки? Когда с одеждой было покончено, и каждая замысловатая пуговка встала на свои места, Тобирама обернулся, но не заметил странного существа. Но тот тут же появился, как только его позвали, с хлопком, после чего попросил следовать за ним. Коридоры тоже имели великолепный вид, по пути рассуждал мужчина, красиво и со вкусом. И, учитывая то, как долго они шли, дом имел колоссальные габариты! В огромных окнах, что были закрыты и частично занавешены даже на вид мягкими шторами, открывался вид на какой-то лес лазурного цвета и горы. На улице вовсю разыгралось утро. Красивое, но странное место. Хотя бы взять этого Тикки. Раньше ничего подобного Тобирама не видел никогда, существо было, кхм, уродливо, но в какой-то степени мило в своем уродстве. О! А как мужчина удивился, когда увидел картину, которая двигалась! Один портрет, мимо которого им пришлось пройти, даже поздоровался с ним (для приличия пришлось поздороваться в ответ). — Мы прибыли, Хозяин и Хозяйка ожидают вас, — существо тут же исчезло с хлопком. Не оставив себе шанса посомневаться, Тобирама уверенно открыл двери, чтобы увидеть на диване мужчину с благородной сединой на висках с газетой в руках и чашкой чая. Рядом с ним сидела женщина. Она была куда моложе и обладала нежной красотой. — Доброе утро, Антиох, — произнесла та, излучая невероятное тепло. Тобирама бы сказал «материнское» тепло, чувствуя как что-то внутри приятно теплится в необъятной пустоте его души от того, как незнакомка на него смотрит. — Меня зовут Тобирама… — произнес мужчина. — И да… доброе… наверное… — Ты, скорее всего, сильно сбит с толку, — мужчина плавно отложил газету, с серьезным видом разглядывая ниндзя, но Тобирама не видел в этих пронзительных глазах опасности, как когда-то у Бацумы, в них было что-то приятно-теплое. — Позволь нам все объяснить, присаживайся. — Так… кхм, где я? И кто вы? — Тобирама уже начал обдумывать варианты того, кем являются люди (?) напротив него. Выходило так: женщина — Смерть, мужчина — Бог. Не, ну а что может придти в голову человеку, который только что умер! — Погоди немного, — улыбнулась незнакомка, протягивая чашку чая. — Ты не один тут, кто нуждается в ответах, поэтому нам будет удобно начать объяснения, когда все соберутся вместе. — Спасибо, — мужчина кивнул и попробовал чай, который оказался очень приятным на вкус. Немного погодя, в комнату зашел молодой человек, у которого волосы либо презирали законы физики, либо были невероятно пушистые, из-за чего пряди торчали чуть ли не во все стороны. И янтарные глаза. Невероятно янтарные. — Здравствуйте, мне существо непонятного происхождения сказало, что тут мне ответят на вопросы… — Здравствуй, Игнотус, проходи, — ответила женщина, протягивая ему заранее заваренную чашечку чая. — В том-то и дело, что я не Игнотус, — Тсунаеши решил уточнить, чтобы не было потом проблем, но ему понимающе кивнули и пригласили сесть около альбиноса. Как все чудаковато. И это посмертие? Савада очнулся в незнакомой комнате, где его встретило существо по имени Нико, которая постоянно называла его третьим молодым господином, и теперь он сидит здесь и ждет… Чего? — Остался еще один, — ответил на невысказанный вопрос Эван. И вот, спустя выпитую чашку чая в комнату вошел парень с невероятно длинными волосами, что были на скорую руку собраны в косу и перевязаны пурпурной лентой. — Здравствуй, Кадм. Проходи, не стесняйся, мы сейчас все вам объясним. Последний заторможенно кивнул в знак признательности и уверенно сел между шатеном и блондином. — Позвольте представиться. Меня зовут Лорд Эван Тарон Певерелл, а это моя жена — Леди Дора Сесилия Певерелл. И мы ваши… родители. — Подождите… — начал было Тобирама, но его остановили жестом. Лорд Певерелл достал откуда-то три свитка и передал каждому по одному, предлагая их просмотреть. — То есть… — Тсунаеши неуверенно посмотрел на свою новообретенную матушку. Она чем-то напоминала ему погибшую от рук Емицу Нану, но также была совершенно другой. — Для вас начинается новая жизнь. Мы воззвали к Богам, прося сделать нам дар в виде ребенка, и боги подарили нам вас. Шанс был дан, теперь все в наших руках. — Так, значит… мне не почудился тот голос… — задумчиво высказался Ваньинь, вглядываясь в пергамент. — Что ж, тогда у меня еще больше к вам вопросов. — Вот и начался период «сто тысяч почему», — хохотнула Дора, ласково поглядывая на своих детей, из-за чего те самые дети неловко переглянулись, не зная как на все реагировать.

***

— А, все… я больше не могу. Мозги закипают от объема всего… этого, — воскликнул Тсунаеши, упав лицом в открытую книгу. — Я начал новую жизнь, но почему мне приходиться вновь учиться? — Потому что иначе мы не сможем здесь существовать, — привычно фыркнул Ваньинь, чувствуя некоторую легкую ностальгию в такие вот моменты. Новый младший брат вел себя, как Вэй Усянь, но куда сдержаннее и в рамках приличия нормальных людей, зная границы дозволенного. Хорошо, что воспоминания о прошлой жизни, как и сказала матушка, оказались припорошены дымкой, и потому больше не вызывали никаких бурных чувств. Было и было. Это очень упрощало им возможность начать жить заново. — Как выяснилось, мы были выдернуты из разных миров, и здесь наши правила не работают, так что приходится учить здешние незыблемые правила для нормального функционирования. Как ни крути, но чакра, духовная энергия или пламя предсмертной воли сильно отличаются от МАГИИ. — Отозвался Тобирама, фыркая. Теперь он являлся старшим братом и со спокойной совестью мог поучать младшеньких. — Я знаю, но надо же еще и отдыхать, а то загнемся под тяжестью знаний, так и не начав толком жить, — задумчиво произнес Тсунаеши, оглядывая братьев. — Кажется, я понял, почему выбрали именно меня… — на него заинтересованно посмотрели две пары глаз. — Чтобы вас, трудоголиков, шевелить и заставлять вовремя отдыхать. О, а отдыхать я умею! Парень потер ладони и гаденько улыбнулся. Тобирама и Ваньинь тут же поняли, что придется делать перерыв и никак иначе. Пакостный характер элементаля огня вошел в чат.

***

— Все очень просто, Игнотус, ты прирожденный легилимент/окклюмент тебе просто достаточно посмотреть человеку в глаза, чтобы прочитать их поверхностные мысли. Впрочем, все люди различны. Кто-то думает громко, кто-то тише, а кто-то может использовать специальный артефакт, защищающий их от таких, как ты. Но такие артефакты редки, так как очень сложны в изготовлении и дорого стоят. Если не получается автоматически, нужно произнести либо вербально, либо невербально «легилименс». Все понятно? Тсунаеши мог только кивать, завороженно слушая отца. Если бы он был чуть помладше, точно бы раскрыл неприлично рот. Эван умел подавать информацию спокойным и доступным способом. Это импонировало и заставляло уважать мужчину. — Отец! — Ваньинь ворвался в комнату, даже не заметив, как легко у него вырвалось обращение к Эвану. Быстрее всех на такое обращение перешел Тсунаеши, разглядев в Лорде Певерелл того, что не смог в свое время найти в Емицу, предавшего собственного сына. Потом подтянулся Тобирама, имевший слабость к искренности (именно поэтому он любил возиться с детьми). Ваньинь же оказался последним, так как был привязан к прошлой семье сильнее остальных. — Что такое, Кадм? — мужчина не злился, что прервали персональный урок с Тсунаеши, так как понимал, что мальчики не будут нарушать расписание индивидуальных занятий друг друга просто так. — Я видел призрак прошлого! Точнее слышал, я слышал А-Лина, когда зажал этот брелок в руках, чтобы успокоиться от приступа гнева. Что это за брелок? — Ох, совсем вылетело из головы, — стукнул себя по лбу Эван. — Где Антиох? — Я здесь, — в комнату зашел Тобирама, словив удивленные взгляды. — Просто брат никогда просто так не переходил на бег. Вернее, я раньше никогда не видел, чтобы он вообще просто так когда-либо бегал, даже когда опаздывал, поэтому я здесь. И не зря, как оказалось. — Все верно. Кадм, дело не в подвеске, а в камне, который находится в ней, — ответил Эван. — Он называется «воскрешающий камень». Один из трех артефактов, подаренных нашей семье самой Госпожой. Остальные два у твоих братьев. Бузинная палочка у Антиоха — самая сильная в мире палочка, и мантия невидимка — у Игнотуса. — Их правда подарила сама Госпожа? — Возможно, кто-то считает иначе, но не я, — кивнул Лорд Певерелл. — Твой артефакт, Кадм, может призвать дух умершего человека, чтобы поговорить с ним. Остальные свойства камня неизвестны, о них может рассказать только его истинный хозяин, то есть ты. Госпожа сама выбрала для вас артефакты, и они выбрали вас, вы их истинные хозяева, пока ходите по этой земле. — Я видел А-Лина, короткая картинка о том, как он присутствовал на моих похоронах и разговаривал со мной, рассказывая, как ему меня сильно не хватает, — произнес Ваньинь, сжимая подвеску в руке. — Теперь понятно, почему камень отдали тебе, — кивнул сам себе Эван. — Ты сильнее всех ценишь семейные узы несмотря ни на что. — Семья… для меня это слово раньше означало нечто глобальное и всеобъемлющее, — Тсунаеши покачал головой, отгоняя то, что не хотел трогать. — Не то, что сейчас. Теплое и сокровенное. — Я рад, что мы с Дорой смогли стать для вас настоящей семьей. Ребята довольно кивнули, обдумывая все сказанное за сегодня.

***

— Что делаешь? — Тсунаеши посмотрел на Тобираму, заглядывая в пергамент, который тот разглядывал. Свиток сообщал, кто такой Антиох Певерелл, являясь своеобразным аналогом паспорта. — Меня волнует приписка около дара Смерти, о том, что я бессмертен. — А, у меня тоже есть такая приписка, я сначала не понял, что это значит, а потом мне пришлось в ускоренном режиме изучать новый мир с нуля, поэтому совсем забыл. — Там, вроде, еще что-то было написано, — отозвался Ваньинь, что сидел неподалеку и изучал книгу по кровной магии. — И будешь ты жить, пока твоя воля этого захочет, и будешь ты жить с тем, кого любишь, пока время это позволит… Что это вообще значит? — Похоже на небольшую игру слов и значений. Мне кажется, имеется в виду, что… мы бессмерты, пока не захотим обратного, то есть отправиться за грань к Госпоже. Значит, мы не сможем постареть… — Но если нас смертельно ранить… Умрем? Или нет? — Тобирама задумался. — Скорее всего, умрем. Дар — мы просто перестанем стареть, но нас можно будет убить, ведь иначе мы уже не были бы людьми. Так ведь? — Я тоже так считаю, — кивнул Цзян Чэн. — Кто читал кодекс рода, поймет, что для Певерелла важны искренние взаимные чувства, так что, если мы отыщем свою любовь, то мы будем жить столько же, сколько и она? — продолжил рассуждать Тсунаеши. — Нет, тут, скорее всего… говорится о похожей концовке на сказочный лад «жили они долго и счастливо, умерев в один день». То есть, мы будем как-то связаны с этим человеком, из-за чего погибнем вместе с ним, если он умрет. Но тогда зачем давать нам бессмертие? Возможно, связь будет работать в обе стороны, и избранник обретет такое же бессмертие, как и мы, потеряв способность к старению, — размышлял Тобирама. — Избранник? Не избранница? — уточнил Тсунаеши, заметив, как Ваньинь напрягся. — Есть какие-то возражения? — поинтересовался Тобирама, но было заметно, как он нахохлился в оборонительную позицию. — Нет. Я тоже… по «избранникам», просто в моем мире такое не приветствовалось, — потер затылок младший, краснея щеками. — У нас тоже скептически к этому относились, но Вэй Усяню было плевать на все, поэтому всегда и везде можно было наткнуться на этих милующихся голубков… Я к чему веду. Отношения — это хорошо, мне самому плевать, кто будет моей парой, парень или девушка, но когда везде и всем демонстрируют свои чувства — противно. — Но мать и отец часто… — Это не то, то есть… смотри: объятья и чмок в волосы дома это нормально, держаться за руки — пускай, но когда два человека в публичном месте липнут друг к другу, бесстыдно флиртуют и целуются — вот это уже перебор. — Я тебя понял. На такое действительно будет неприятно смотреть, хотя бы потому, что этикетом это не предусмотрено, — фыркнул Тобирама. — Серьезно? — Тсунаеши прыснул, расхохотавшись не на шутку. К несчастью или счастью для других двоих братьев, у парня был очень звонкий заразительный смех, что захватил и их.

***

— Прошу прощение за опоздание, но у меня возникли проблемы, — произнес Тобирама, заходя утром в столовую. — Это… — Тсунаеши от неожиданности чуть не уронил вилку. — Ничего страшного, Антиох, проходи и садись, — произнес Эван, разглядывая заостренные уши старшего сына и отросшие за ночь волосы. — Просто ваши тела наконец-то адаптировались к миру и к магии, и теперь вы примите свои наследия. — То есть я стану ледяным эльфом? — Тобирама выучил наизусть свой свиток, так что ему даже не потребовалось его доставать. — Ты уже им стал, дорогой, осталось только привыкнуть к этому, — улыбнулась Дора. — Потом я научу вас скрывать признаки своего наследия. — У меня из-за наследия проблемы с контролем гнева, и я уже много раз это замечал, — ответил Ваньинь, вспоминая те книги, что удалось найти в библиотеке о вервольфах. — Стоп, я же не буду выть на каждую полную луну, так? — Ты вервольф лишь на 21%, что не предусматривает превращения и зависимость от лунных фаз. Скорее, ты просто перенял полезные свойства этих существ: обостренные пять чувств, сила, ловкость и, к сожалению, эмоциональность — слабость к отрицательным эмоциям. Но все поддается контролю. — Объяснила Дора. — Например, в нашем роду было много русалок, тритонов и сирен, поэтому я пью больше воды, чем обычные люди. Так как я сквиб, к сожалению, больше никаких «плюшек» от наследия мне не досталось, если не считать просто приятный на слух голос. — Да, мы заметили, — улыбнулся Тсунаеши, вспоминая тот ассортимент чая, что есть на кухне. Там больше трехсот сортов чая! Они еще удивлялись, как матушка может выпивать по несколько чашек за час. Куда все девается? Вот и ответ на вопрос. — Игнотус, будь осторожен, твоя совместимость с наследием превышает 90%, поэтому могут быть проблемы с контролем. Не потеряй свою человечность, — предупредил младшего сына Эван. — В прошлой жизни я тоже мог управлять огнем, так что, думаю, смогу договориться сам с собой, а если не получится, то у меня есть кому помочь, так ведь? — Тсунаеши посмотрел на своих братьев, те с готовностью кивнули.

***

Время то бежало, то замедлялось, но никогда не останавливалось, таким образом прошло немало лет, и вот трое братьев стояли с цветами около свежих могил. Их родители прожили свою жизнь ни о чем не жалея. Эван дожил до трехсот двадцати четырех лет, Дора благодаря крови магических существ могла прожить и того дольше, но предпочла отправиться вслед за любимым, зная, что ее сыновья выросли самостоятельными и сильными мужчинами, способными справиться с утратой и жить дальше, заботясь друг о друге. — Игнотус, все хорошо, дай волю чувствам, — Тобирама, обнял младшего брата, заметив, как его магический фон стал нестабильным из-за сдерживания эмоций. Не долго думая, парень уткнулся в плечо старшего брата и заплакал. Лорд и Леди Певерелл заменили им семью, стали идеальными родителями, подарив счастливое начало новой жизни. За это они были им безмерно благодарны, и поэтому их было так трудно отпустить. Ваньинь подошел сзади и обнял обоих братьев, утыкаясь кислым носом где-то между ними. Было грустно, что они больше не смогут просто встретиться с родителями, обнять, но они — Певереллы, для них смерть — начало чего-то нового, но никак не последнего. Богиня Смерти благоволит им. Просто нужно немного времени…

***

Певерелл — древний магический род темных волшебников некромантов. Самыми известными представителями этой семьи являются трое братьев Антиох, Кадм и Игнотус Певереллы. Талантливые волшебники с неиссякаемым потенциалом. Но в последнее время некоторые волшебники стали косо посматривать в сторону братьев. Столько лет прошло, а те не только не обзавелись семьей, но и живут так, словно у них в запасе целая вечность. Кстати об этом, сколько уже им лет? Почему они не постарели ни на день? — Если так продолжится, на нас могут открыть охоту, — произнес Тобирама, пролистывая гримуар, который был написан руками прошлых Лордов Певерелл. — Даже если мы держимся друг за друга, долго не протянем, если все маги ополчатся против нас. — Я много думал на эту тему, — отозвался Тсунаеши. — Люди по своей природе очень завистливы, поэтому с этим действительно стоит что-то сделать. — Что? — Закрыть поместье Певерелл. — Хочешь запереться здесь изнутри, изолировавшись от общества, и чахнуть в одиночестве? — Ваньинь не понимал. — Разве это можно назвать нормальной жизнью? Как по мне, больше на существование без смысла в жизни похоже. — Мы закроемся не навсегда, — миролюбиво произнес Тсунаеши. — А на время, пока люди не забудут о нас, к тому же просто без подготовки отрезать себя от мира опасно, нужно подготовиться и оставить лазейки для возвращения. — Кажется, я знаю, что надо делать, — Тобирама схватил листы бумаги, набрасывая пункты плана. — И все же, зачем нам это делать? Мы здесь, чтобы поддерживать род Певерелл. Если уйдем в тень, для всех мы окажемся просто далеким прошлым, потеряем власть, авторитет, влияние… — А вы не задумывались, зачем нам давать бессмертие, если многие маги и так достаточно долго живут? А что если… — начал рассуждать Тсунаеши. — Что? — братья посмотрели на младшего, готовясь услышать истину, которую может сказать только интуит и потенциальный прорицатель. — Мы здесь не просто для поддержания рода Певерелл, мы здесь чтобы хранить этот род, и наше время еще не пришло. Вы же сами прекрасно знаете сколько уже исчезло и появилось новых именитых семей. Госпожа Смерть просто сделала задел на будущее, чтобы Певереллы были вечны, — Тсунаеши старательно подбирал слова, чтобы объяснить звоночки интуиции и свои предчувствия. — Над Богами не властно время, что если Она знает что-то о будущем, поэтому призвала нас? — То есть именно поэтому мы не можем найти кого-то ближе, чем знакомые или друзья. Просто не то время, — предположил Ваньинь, давно заподозрив неладное, потому что не испытывал ни к одному встречному человеку ничего сильнее обычной человеческой симпатии. И это странно, ведь даже в прошлой жизни ему кто-то да нравился, чтобы хотеть завести отношения, например, Вэнь Цин или Лань Сичень. — И когда это время настанет? — Нескоро, — уверенно и хмуро ответил Тсунаеши. — Поэтому мы ничего не потеряем и не пропустим, если закроем поместье Певерелл. — Тогда действуем по плану.

***

Тобирама уже несколько месяцев безвылазно сооружал в подземелье нечто, которому еще не дали названия, но оно было предусмотрено для скрытия поместья от посторонних глаз и мощной защиты от нападения, при этом производя в процессе редкие побочные артефакты, которыми стали маховик времени (несколько видов), зеркало Еиналеж. Ваньинь разбирался с состоянием Певерелл, отправив все в недавно возведенный банк Гринготтс, выбрав для семьи серьезного и ответственного гоблина, Гарддука, обвесив его клятвами и обетами, после чего начал обсуждать автономную систему управления деньгами под руководством этого поверенного. Все для того, чтобы братья Певерелл спокойно могли уйти в тень и спустя большой период времени имели лазейку, которая поможет им вернуться обратно в общество. Тсунаеши… Тсунаеши в один из дней привел в поместье мужчину по имени Бард Бидль. — Я немного не понимаю… зачем? — Тобирама сильно устал от недосыпа, поэтому тяжело соображал, но и Ваньинь не улавливал ход мыслей младшего брата. — Он писатель, а люди падки на различные сказки, — произнес Тсунаеши, протягивая братьям творение Барда Бидля, которой оказалась сказка о трех братьях, встретивших Смерть. — Эта история многим объяснит наше резкое исчезновение, а также оставит после нас легкий шлейф, чтобы не забывали. — О, я бы никогда до такого не додумался, — произнес Тобирама, взвешивая все плюсы этой сказки. Хоть она и оскорбляла род Певерелл, принижая умственные и духовные способности братьев, в ней что-то было. Альбинос с уверенностью мог сказать, что сказка быстро распространится и долго не забудется. — Но для подтверждения этого, придется немного поднапрячься, — Ваньинь считал, что люди хоть и доверчивы, но ко всему божественному и эфемерному подходят с неким скептицизмом. — Поэтому мы оставим наши артефакты магам, — объяснял Тсунаеши. — Отдать ценнейшие дары не понять кому, ты с ума сошел? — встрепенулся парень, сверкая фиолетовой радужкой вервольфа. — Вспомни слова отца. Мы истинные хозяева артефактов до тех пор, пока ходим по этой земле. Пока мы уйдем в тень, нам дары не особо будут нужны, но, когда вернемся, всегда сможем их вернуть только одним усилием мысли. — Почему бы и нет? — кивнул Тобирама, протягивая обвешанному обетами Барду Бидлю свою белую бузинную палочку, которая, почувствовав настрой хозяина, приняла нейтральный древесный цвет в руках сквиба. Тсунаеши поспешил снять с себя мантию, которая замерцав потеряла свою «дороговизну», напоминая чем-то плед из необычного материала. Ваньинь немного колебался, ведь так он потеряет связь с душами родителей, Певереллов, которых иногда призывал в Самайн, чтобы пообщаться и поговорить, но все-таки вытащил воскрешающий камень из подвески и отдал его писателю, что обязан будет раздать дары другим магам по своему усмотрению. Когда переговоры закончились, ближе к закату поместье покинул последний гость Певереллов, который в ближайшем будущем станет самым популярным автором детских сказок. Интуиция Тсунаеши никогда не лжет. Ну а само поместье на рассвете просто исчезло с глаз обывателей, при всем при этом никто ничего не заметил, уверовав, что так и было.