Genjitsu no yugami

      Этот чертов день настал. К нему я готовилась всю жизнь, и, наконец, вот она – точка невозврата. С самого утра все символично унылое и полностью олицетворяет настроение пришедшего дня. Я бы с удовольствием укрылась бы одеялом и дальше пошла спать, но надоедливый будильник и Дима уже во всю играли свои серенады, не давая уснуть. Привстав с нагретой кровати, на меня смотрел календарь с обведенным числом июня с надписью: «Десятый круг ада – математика». Когда Ярик говорил, что экзамены близко, я лишь закатывала глаза, но сейчас они широко раскрыты и до конца не верят в действительность. На телефоне пришло уведомление и всплыла иконка с именем Багровой, которая говорила, что подойдет ко мне через два часа. Я лишь недовольно застонала и пошла на кухню, откуда на всю квартиру тянулся аромат кофе.       — Почему такое кислое лицо, Кристина? – зашел папа и в своей манере взял турку и допил кофе, которое там было.       — Так у нее сегодня первый экзамен. Я бы удивилась, если бы было по-другому, — мама повернулась к нам, с ножом в руках.       — Как хорошо, что в мое время не было ваших этих ЕГЭ или что там у вас?       Я как в бреду кивнула, ковыряя вилкой желток яичницы, все думая, что что-то здесь не так. Оглянувшись по сторонам, все в комнате стояло на своих местах и не выбивалось из своей картины, но мне все же не давало особое чувство покоя.       — Кстати, как ты будешь до пункта проведения добираться? – этот вопрос мама повторила во второй раз и только тогда я подняла голову, чтобы посмотреть на ее уже недовольное лицо.       — Меня Лада встретит, и мы вместе поедем.       — А почему вас этот парень не отвезет. Как его там зовут? – мама стала щелкать пальцами, чтобы вспомнить.       — Ярик.       — Ярослав, — я и папа ответили в унисон: только я с беспристрастным лицом, а он с напряженной челюстью.       Я повернулась в сторону отца, который почему-то выглядел недовольно и очень агрессивно ел свою яичницу.       — Я что-то пропустила? – мой вопрос был адресован ему непосредственно.       — Ничего. Как экзамен закончится, сразу езжай домой, досмотрим «Бригаду», у меня сегодня выходной, — с этими словами он доел свой завтрак и ушел в направлении ванной комнаты.       — Что у тебя по успеваемости? – мама отрывается от экрана телефона и выжидающе смотрит на меня.       Я теряюсь, не зная, что ответить, но предчувствие мне подсказывает, что все не радужно.       — Стабильно.       Мамина бровь недовольно взмывает вверх.       — У тебя всегда такой ответ. Ладно, не буду сейчас ругаться, посмотрим на твой результат по математике и на наличие хоть каких-то знаний, — она вновь отвлекается на телефон. – Кстати, через неделю твой последний поход к репетитору по английскому.       — С чего такая щедрость?       Мама подозрительно на меня посмотрела.       — У тебя впереди экзамен по английскому, думаю, дальше смысла ходить нет.       Я пытаюсь скрыть улыбку, допивая свое кофе, однако сама замечаю приподнятые уголки губ мамы.       Дальше мы ели в тишине, но потом влетел Дима, который сразу эту тишину нарушил.       Посмотрев на часы и поняв, что прибытие Лады совсем скоро, я поспешила покинуть кухню и пошла собираться выходить.       Я прошлась по своим вещам несколько раз, чтобы ничего не забыть. Уже надела обувь и стала поправлять волосы смотря в зеркало, как подошла мама и протянула мне мой паспорт, с упреком глядя на меня. Я виновато взяла его с ее рук, попрощалась и пошла к лифту.       Пока я ехала я держала документ удостоверяющий личность, я разглядывала уже привычные страницы. И вот оно – опять то чувство чего-то недостающего, как будто что-то не так.       На улице было пасмурно, не смотря на первый день лета. В Сибири лето не такое жаркое, но даже такая отвратительная погода бывает очень редко. В этот день лучше отдыхать дома, чем ехать в незнакомую школу и писать экзамен, который не факт, что сдашь с моими то знаниями. На всякий случай я стояла под навесом, потому что, судя по серым тучам, собирался дождь, а Багровой все не было на горизонте. На улице также было пустынно, хотя утро буднего дня и где же господа-рабочие? Осадок с завтрака до сих пор оставался, а плохое настроение накрывало волной.       — Почему такая грустная, подруга? – послышался звонкий голос Лады.       Я подняла голову и вижу девушку, выходящую из машины.       — Давай, поехали на казнь, — она широко улыбается, что невольно я отвечаю ей тем же.       — Неужели решила отметить это событие вызвав такси? – закрывая за собой дверь, поворачиваюсь к подруге.       Она хихикает и кивает.       — Да, надеюсь ради такого события сегодня ты потом пойдешь с нами в кафе, а-то в последнее время ты все время одна.       — «С нами» – это с кем?       — Ярик и я, кто же еще? – она смотрит в мою сторону, замолкая на секунду. – Или, может, Дазай? – она усмехается.       Моя голова поворачивается в ее сторону, боковым зрением подмечая, что таксист внимательно слушает нас. Я продолжительно смотрю на Багрову с прищуром.       — Это не смешно. Как персонаж аниме может пойти с нами?       — Ты мне это скажи, Кристинка, – лицо Лады разгладилось и ее карие глаза со всей серьезностью смотрели на меня. – Ярик мне много чего уже успел рассказать про это, – она замолчала и дернула головой нахмурившись. – И почему ты стала чаще проводить время с Ярославом? – она вновь поворачивает в голову в мою сторону, как-то слишком хитро улыбаясь.       — Не знаю, так само получилось, – я пожимаю плечами, радуясь, что странный вопрос Лады остался без ответа.       — Ну, рассказывай, как у вас дела? – подруга пододвигается ко мне ближе. – Он тебе ничего… не предлагал?       — Что Ярослав может мне предложит? – моя левая бровь взмыла вверх.       — На пример, ну не знаю, – притворно задумывается, потирая подбородок,       — Встречаться?       — С какой стати?! – я отодвигаюсь от Лады на столько, сколько это позволяла машина. – Нет! Он мне вообще не нравиться! – чуть громче, чем стоило восклицаю я, опять обращая на себя внимание уж очень любопытного таксиста. Так, почему я вообще обращаю на водителя внимание?!       — Ты же все время говорила, какой он интересный, умный, красивый. Его карие, шоколадные глаза, темные волосы и улыбка и бла-бла-бла я не помню дальше, но это – основное.       От этого я теряю дар речи, не понимая, когда я это говорила и что слова действительно знакомые.       — Я же это не про Ярика говорила… – задумчиво протягиваю я.       — А про кого же еще? У тебя больше нет знакомых кареглазых брюнетов.       Я пристально и долго смотрю на подругу, пытаясь вспомнить хоть что-то, но в голове все чаще и чаще всплывает образ некогда любимого мною образ Дазая. Но откуда картины того, как он держит меня за руку, показывает какие-то странные упражнения, притягивает к себе в подворотне? Разве такое было в аниме? В дополнении к этому, в голове звучит баритон его голоса и звонкий смех. За всем этим следуют еще множество других сцен с участием других персонажей Бродячих псов: кабинет Мори, причал и моряки, стоящие в строю; Чуя и его мотоцикл; Акутагава, недовольно открывающий дверцу машины и заваливая меня не лесными эпитетами, а потом вечерние посиделки с вином. Вдруг всплывает темный силуэт и ярко аметистовые глаза и циничная ухмылка на губах Федора Достоевского. Он начинает направляться ко мне, протягивая руку.       — Давай, расскажи мне все, и я отпущу из этого сна!       — Крис!       Лада касается моего плеча, обеспокоенно смотря на меня.       — Что с тобой?       Я не спешу отвечать, ибо осознание увиденного только начинает до меня доходить.       — Нормально, просто задумалась, – натянуто улыбаюсь, но судя по лицу Лады, этот ответ ее не устраивает. – Ты бы хотела оказаться в Бродячих псах?       Этот неожиданный вопрос сбивает ее с толку.       — С чего ты так резко об этом подумала?       Я пожимаю плечами.       — Просто, почему бы и нет.       Багрова хмыкает и прикусывает губу.       — Думаю, что нет. При всей моей люби к расследованиям, приключениям и Дос-куну, но реальность мне импонирует больше. А ты? – она с интересом смотрит на меня.       — Я уже не знаю. Если это поможет мне избежать все мои проблемы, учебы, прости             Господи, репетитора по английскому, вечный контроль, недосып или базмат, то да, конечно, я всеми руками за! — нервно выдаю я, не глядя на Ладу.       В машине повисает тишина. Слышится лишь шум за пределами транспорта и мое тяжелое дыхание.       — Знаешь, будь ты в Псах, то вместо этих забот появились бы другие. Сама представь: мир с одаренными, вечные проблемы с их ментальным здоровьем, ведь они особенные и из этого вытекают проблемы, когда один хочет господствовать над другим, и это касается не только Японию. Уверенна, пока в Йокогаме происходят противостояния Детективов и Мафии, прикинь, что в России с темпераментом и менталитетом нашего народа? Вспомнить того же Достоевского.       В словах Лады есть правда. Даже не так – это и есть правда. Судя из картин и «воспоминаний» так все и выглядит – новые загадки, которым суждено решиться только спустя время и с помощью более сообразительных людей, вечная борьба сильных сторон. По сравнению с этим, тот же экзамен по математике – это самое легкое, что есть. Каждый день начинающееся с тоски по реальности и самокопание каждый вечер, которое прекращается лишь с алкоголем. Непонятные ангелы, демоны. Зачем это все, когда можно просто крутить обертас на середине сцены?       — Извините, девушки, что отвлекаю, но мы прибыли, – таксист поворачивается к нам, выразительно хлопая глазами, чтобы мы побыстрее выходили из машины.       — Да, конечно, – Лада мило улыбается ему.       Оказавшись вне машины, мы с подругой идем к школе, которая каким-то чудом еще стоит.       — Вот скажи, в этом БСД может быть такое архитектурное сооружение? Я думаю, что нет, – Багрова усмехается и ведет меня к нашему классу, ожидающему списки.       Я оглянулась на школу: и в правду, где, как не в России будет такая старая, но родная развалюха?

***

      Вечер. Луна красиво блестит за окном, но нам с Акутагавой до нее нет дела, так как сплетни и кто штурмом Берлин взял, сами собой не обсудятся. Уже по устоявшей традиции я слышу стук в дверь, а за ней мой угрюмый сосед-коллега Акутагава в своем привычном костюме и недовольным лицом, молча проходит ко мне в квартиру, и сразу направляется на кухню, а я плетусь за ним следом, перебирая своими ножками. Я пойду на право, а он на лево, я достану бокалы, он – вино. Почему не я достаю алкоголь? Просто не принято ходить на лево. Акутагава все с также каменным лицом выпустит из плаща своего Расёмона, чтобы достать пробку, так как никто из нас не владеет штопором. На самом деле это не правда, просто как-то неловко казаться на глазах парня алкоголиком со стажем. Разлив жидкость по бокалам, мы присядем за стол и чокнувшись, сделаем первые глотки. До сих пор помню тот момент, когда учила Рюноске как правильно пить вино. Он много ворчал и злился, но сейчас Акутагава дегустатор лучше меня.       Посидев еще пару минут в тишине, мы посмотрим друг на друга и начнется наш вечер обмывания, промывания и полоскания всего на свете… Прилично захмелев с четвертого бокала, мы начинаем проходить поголовно по всем членам Портовой Мафии. Ну, как «мы», в основном это Акутагава с чуть раскрасневшимися щеками и с хмурым лицом.       — Ты не представляешь, как я устал делать всю грязную работу. По началу было весело, потому что мог получить хоть какое-то поощрение от Дазая-сана, а сейчас ему не до меня. Вечно возится со своим тигром, как с ручным котом, – он замолкает, чтобы залпом выпить остатки пятого бокала с вином. – Хочу в отпуск. Никогда в нем не был, — зажмурив глаза, шипит Рюноске, поднося ладонь ко рту.       Я пододвигаю к нему сырную нарезку, продолжая крутить в руках ножку от бокала, смотря вперед невидящим взглядом, подперев другой рукой свою щеку. Конечно, я всегда слушала Акутагаву, и иногда вставляла свои пять копеек, но именно в эту посиделку я не думала, какой следующий вопрос задать, разоблачающий коллег, а как бы задать вопрос своему собеседнику, при этом не раскрывая основные факторы. Я имею ввиду сделку Достоевского и все связанное с этим. А пока, в голове та самая обезьянка, которая бьет в тарелки.       — Думаешь, Мори даст тебе отпуск? – перевожу взгляд на Акутагаву.       — Должен! – он ударяет кулаком об стол.       Я подпрыгиваю от неожиданности.       — Полегче, Акутагава, верю, – решившись, я пододвигаюсь к нему и осторожно начинаю задавать свой вопрос. – Вот, если бы ты оказался в сложной ситуации, когда стоит выбор между твоим благополучием, разумом и коллективом, то что бы ты выбрал?       Вопрос поумерил пыл темноволосого парня и заставил задуматься. К моему удивлению, ответ не заставил себя долго ждать.       — Гин относиться к первому или ко второму? – заметив на моем лице замешательство, он вздохнул, опустив голову. Затем он поднял свои серые глаза на меня. – Смотря от ситуации. Если это настолько тяжко, то, не смотря на верность, всегда стоить выбирать себя. Но если это семья… Гин, то конечно же коллектив. Я пожертвую всем, ради сестры.       — То есть, ты готов пойти на предательство? – мои брови взмывают вверх. Неожиданно слышать что-то подобное от «Верного пса Портовой Мафии».       — Судя по тому, что ты задаешь такой вопрос, значит случай действительно тяжелый, – его глаза все также направленны на меня. Взгляд пронизывающий все тело, от которого хочется спрятаться, не смотря на нетрезвость Акутагавы. – Я уверен, что ты ни за что не предала бы Портовую Мафию, а то, что ты редко задаешь такое глубокие вопросы, значит, что стоит выбрать себя. Мы достаточно сильны, чтобы противостоять всем трудностям. Ты же не сомневаешься? – он усмехается, делая глоток из пополнившегося бокала.       — Я уверенна в силы Мафии, но информация, которую от меня требуют, может погубить не одну жизнь, – в голове всплывает момент из манги, с отлетающей головой Акутагавы.       — А что ты получаешь?       — Ответ на вопрос, который у меня на протяжении долгого времени.       — Это стоит предательства?       Действительно, а что, если мне это ничего не даст, и я просто расскажу будущее? Хотя, с другой стороны, Федор не дает впечатление подлого человека, однако представляется «крысой». Может, сейчас я ищу отговорки, чтобы еще оттянуть свое решение, но, что-то внутри меня подсказывает дать свой ответ немедленно, будто грядет что-то важное и не связанное с Бродячими Псами. А что, если я пожалею о своем решении, и я сойду с ума от тягостей повседневности и все увиденное – ни что иное как пыль в глаза, а реальность еще скучнее?       — Я не уверенна, – перевожу свой взгляд на окно, где во тьме скрывается очень знакомый силуэт.

***

      Уже который день подряд у меня не выходят из головы слова Достоевского и Дазая. Принять ли предложение Федора? Выбрать сторону здравого разума или мечты и грёзы оказаться рядом с предметом воздыхания, который принадлежит моему воображению? Казалось бы, выбор очевиден, но я настолько не хочу возвращаться к истокам, ведь если я покину это измерение, то вернусь к серой реальности и больше никогда не смогу почувствовать то, что со мной случилось в Йокогаме.       Все на свете указывало выбрать сторону Достоевского, без единого намека на другой исход. Все-таки, это и есть решение? Это я могла узнать только при встрече одной из сторон, и это не Фёдор.       Уже знакомый парк, все та же одинокая скамья и воспоминания, проведенные вместе с кареглазым брюнетом. Ни души рядом, только дуновение легкого ветра и солнце, уходящее за горизонт. Вспомнив свое первое появление, я решила символически надеть голубые брюки, белую футболку, накинуть кардиганом, белые кроссовки и те самые золотые сережки, с которыми было столько мороки. Я на секунду перенеслась в прошлое, невольно вспомнив все моменты, проведенные здесь – работу в Портовой Мафии, открытие во мне способности, сплошные загадки и странные видения о прошлой жизни. Так хотелось пережить все эти моменты еще раз, но все уже минуло, а сейчас я дожидалась Дазая. Я не до конца понимала, зачем позвала его, хотя не совсем собиралась рассказывать все, что есть на самом деле.       — Только не говори мне, что хочешь окончательно отказаться от моего предложения, Кристина, – погрузившись в себя я не заметила присутствия постороннего человека рядом со мной.       — Ты тут как оказался, Федор?! – раздраженно выдала я, невольно пробуждая внутреннюю силу, которая начала окрашивать глаза в привычный фиолетовый.       — Теперь у нас с тобой почти одинаковые глаза, – проговорил Достоевский, не дрогнув ни единым мускулом на лице.       — Тебя здесь не должно быть! Сейчас придет Дазай.       — Я знаю. Поэтому я тут, чтобы помочь тебе не сделать опрометчивое решение.       — С каких пор ты Ангел-хранитель? – усмехнулась я.       — По сути я это делаю не из добрых побуждений, – он ухмыляется.       — Точно, как я могла забыть то, что ты говоришь информацию, а я предаю всех, – мои слова так и брызгали ядом.       — Я меняю сделку. Я не только говорю тебе причину твоего появления, но и помогаю выбраться отсюда, – его глаза блеснули, а худая кисть протягивается в мою сторону.       — Теперь я не могу взять время на обдумывание, так?       — Его и до этого не было, ты сама его придумала. Или тебе настолько приглянулись картины из твоей жизни и не задели тебя должным образом?       — Ты все-таки связан с этими видениями, – обреченно говорю я, грустно улыбаясь.       — Разумеется, это твое Наказание, – он смотрит на меня продолжительно, а его протянутая рука опускается. – Наверное, ты догадалась, что именно ты видела, – он не перестает пристально смотреть на меня, но не дождавшись моей реакции, на его лице расползается злорадная ухмылка. – Или нет? – медленно проговаривает Федор, во все глаза наблюдая за мной, пока я смотрю вперед, пытаясь признать для себя горькую правду осознания.       — Давай. Скажи это, ты уже знаешь, не стоит тянуть, – обезумевшие аметистовые глаза       Достоевского как два огонька направленны на меня.       — Это моя реальная жизнь, в то время, как я тут, – медленно и как гром среди ясного неба произношу это.       — Я так полагаю, ты уже знаешь, почему оказалась здесь?       Хоть Федор все это время сидел рядом не шелохнувшись, однако его присутствие сильно давило и казалось, что вся поляна наполнена им одним, не давая и толики места или воздуха, чтобы вдохнуть.       Сердце билось как никогда, бросало то в пот, то в жар. Хотелось зажмуриться и досчитать до десяти, затем открыть глаза и понять, что все происходящее оказалось лишь сном, но в этот раз, этот сон достиг своей кульминации и возможного завершения.       — Ты знаешь! – Достоевский вновь это повторил, тем самым доводя меня до той самой точки кипения.       — Да, я знаю! – я резко поворачиваюсь в его сторону и обезумев, пододвигаюсь к его лицу так, что любой клаустрофоб уже бы упал в обморок. Его спокойное лицо как-то уж слишком насмешливо смотрело на мое – разгорячённое и красное. – Да, я догадалась уже относительно давно, почему я тут оказалась и как вернуться обратно, но не хотела признавать то, что… — я обрываю себя на полуслове, заметив периферийным взглядом, подошедший очень знакомый силуэт.       — Признавать что, Кури-кун? – беззаботно и в такой привычной манере говорит так не вовремя подошедший Дазай.       Я поворачиваю голову в его сторону, пытаясь привести свое дыхание и глаза в порядок, думая, как бы объяснить присутствие Достоевского перед моим носом. Однако, повернув голову обратно, я с удивлением подмечаю пустое место рядом со мной и ни одного намека на кого-то сидевшего рядом со мной.       — Что за…? – я сглатываю, растерянно оглядываясь и прикладывая ладони к моим горячим щекам.       — Кури-кун, так что ты не хочешь признавать? – Дазай аккуратно касается моего плеча.       Я поворачиваю голову в его сторону и смотрю в его карие блестящие глаза, от которых я никак не могу оторвать свой взгляд.       — Я не хочу признавать, что нахожусь… – делаю паузу, окончательно решившись сказать самое главное. – … что нахожусь все также в реальности, но не признавая ее.       Глаза Дазая расширяются на секунду, а затем приобретают свою обычную форму.       — Разве это плохо? – он наклоняется ко мне. – Сейчас ты тут в гуще событий, рядом со мной, – он говорит это медленно, как будто объясняя ребенку.       — Нет, – я мотаю головой, смотря вперед невидящим взглядом. – Нет! Это неправильно!       — Почему? Ведь ты сама хотела оказаться рядом со мной тут, – Дазай все вьется и вьется, нашептывая мне на ухо.       — Я не хочу! – я отталкиваю молодого человека от себя. Он не падает, удерживается и смотрит на меня по-доброму улыбаясь.       — То есть ты хочешь вернутся к учебе, изнывающим тренировкам, походам к репетитору, контролю родителей, насмешкам, одиночеству, рутине, серой погоде и тоске? – с каждым словом он становился ближе ко мне, пока вновь не оказался напротив меня.       — Тогда, в самом начале, я бы отказалась. Зачем мне все это, ты прав, однако, благодаря небольшим отрывкам из моей текущей жизни, я вижу, что учеба подходит к концу, тренировки тоже, к репетитору я вовсе отныне не хожу, мои ненавистники от меня отстали, я не одна – рядом со мной верная подруга, каждый день не такой как предыдущий. Здесь – я лишняя. Я принадлежу своему миру, а не миру грез и ложных надежд.       — А как же я? – он наклоняется ближе, заглядывая в мои глаза, и расставляя руки по обе стороны от меня. – Ты забыла свою симпатию ко мне?       — Ты тоже – мое воображение. Зачем мне все это представлять, когда есть реальный кареглазый брюнет с красивой улыбкой? – с нервным смешком выдаю я.       — Ну как же, – он отходит от меня. – Думаешь тебе там будет легче? Сейчас у тебя экзамены. Полная скукота! Зачем жить настоящим, когда можно попрактиковать свою способность? – его глаза полного безумия, смотрели на меня.       — Вот именно, что это я придумала, чтобы отвлечься от тяжелых дней реальности.       — Чушь! Ты придумала все, чтобы забыть все! – настроение его лица меняется и из дружелюбного тона он перешел на агрессию.       Моя грудь часто вздымалась, а дыхание сбито.       — Ну, давай, скажи, что это! – его темные, полного мрака глаза исподлобья направлены в мою сторону. – Признай уже для себя, где ты находишься!       Я тихо и обреченно отвечаю:       — Искажение реальности.       Время резко останавливается. Фигура Дазая развеивается, как и все, что было по близости. Я встаю со скамейки, и она пропадает, как и все. Теперь вокруг меня одна пустошь и звон будильника на фоне.