Я бы кинул тебя в канализацию

      Оливер смотрел на Пауля и терпеть его не мог. Не описать это чувство — просто какая-то неприязнь.       Но кому, как не Оливеру знать, почему это происходит? Эта неприязнь и холодная война.       «Феромоны, энергия, темпераменты, воспитание, атмосфера, ом-м-м…»       Была очередная вечеринка, вернее дневное продолжение четырёхдневной тусы, кто-то втянул Риделя в эту задницу, а забирать не желал.       «Вроде бы Рихард? С ним бы я куда угодно пошёл. Он для меня как ангел-хранитель, спаситель и вообще классный человек… Как не пойти с ним? Поменяться ролями и приглядывать, чтобы теперь он не натворил ничего плохого» — думал басист, как про между прочим опять выискивая Рихарда.       — Всё в порядке? — спросил он у друга, уронившего голову на стол.       — С-спаси меня, — прохрипел Круспе.       Ридель поднял на руки самое дорогое, что имелось в жизни и потащил это тело в спальню.       — Вышли, — приказал он какой-то парочке, а потом, как оказалось, троечке, распластавшейся на кровати.       — Чего бы? — спросили девушки, отрываясь от парня.       — Человеку плохо. Не выйдете — помощь понадобится вам. Троим.       Говорил бы это мелкий Хирше — было бы смешно, но Оливер внушал страх и уважение. Ему это очень нравилось, он этим гордился.       Люди вышли, басист аккуратно положил Рихарда на кровать и закрыл окна шторами.       — Как ты? — спросил он взволнованно, но, не дождавшись ответа, убежал за водой и парой таблеток, назначение которых только он и знал.       — Ты уже вернулся? — прошептал Круспе, открывая глаза. Он думал, что Оливер ушёл на совсем.       — Не пей сегодня больше. Я… Хотел бы…       — Оторваться? — улыбнулся Рихард. — Оставь меня, выпью воды, будет отлично. Четыре дня тут, а ты трезвый и на стороже постоянно. Повеселись!       — Переживаю…       Рихард протянул руку к Оливеру, тот наклонился. Гитарист обвил его шею одной, потом обеими руками и замер на пару минут.       — Люблю тебя, иди отдохни от меня, — Цвен поцеловал своего Спасителя в щëку и отпустил.       — Я хотел бы остаться с тобой, и что бы ты меня не отпускал… Ладно! Пошёл я. Надо было познакомится с тем мелким, да? — безнадёжно спросил он. Эти двое изначально ходили знакомиться с новой компанией — возможно будущей группой.       Рихард кивнул и закрыл глаза, слегка потянувшись.       Ридель вздохнул и вышел из спальни.

★★★

      — Ты пьян, да? — спросил он, подходя к Хайко, который страстно целовался с каким-то кудрявым парнем. Вроде Думом.       — М-м-м! Оливер! Давай знакомиться, а то ты убегал от меня всё время!       Ридель постепенно вывел Пауля из квартиры.       — Погуляем, мелкий?       Очень хотелось добавить «придурок».       Хирше кивнул и потащил нового знакомого в неизвестном направлении.       — Так вот!..       Он начинал уже тысячный ниочëмный рассказ о каком-то нарике из его окружения.       «Толкнуть бы тебя в канаву…»       Пауль считал себя везде у всех желанным гостем, но было это не так. Только не у Риделя!       «А я ведь видел, как ты клеился к Рихарду. Даже целовал его!»       -… Он умер, неприятно, но такова плата!..       «Вы напились, ты прижался к его груди».       -… А вот мой друг считал себя алкоголиком, но это была неправда…       «Наверное, здорово быть мелким. Рихард мог обхватить тебя руками и посадить на свои колени. Так он и сделал».       -… Он был геем, кто-то смеялся, кто-то боялся. Жуткий на самом деле тип…       «Я бы не посмел сесть к нему на колени. Я слишком большой. Но ты бы не смог защитить его. Помочь, как я сегодня».       -… Я купил там гитару! Научился играть, но согруппники твердят, что не научился…       «Это зависть, простая неприязнь, ненависть или ревность?»       За пустыми разговорами, вернее монологами Хирше, музыканты дошли до заброшенного дома.       — Пойдём! Там круто! — поманил Пауль.       «Нам надо подружиться. Нам в группе играть скоро. Слюбится-стерпится!»       Дом не был заброшенной стройкой — это были полуразрушенные руины.       «Куда он меня завёл? Чëрт!»       — Смотри! Там тоннель между зданиями — моё любимое место. Пойдём?       Пауль был таким искренним, весёлым, беззаботным.       «Бесит!»       Это и раздражало и вызывало зависть. Пока Оливер дрожал из-за переживаний о Круспе, своей гитаре, коммуналке, вопросах: «что есть?», «что пить?», «пить? А это вообще можно употреблять?..» и заботился обо всём в мире — Пауль валял дурака.       Был таким безответственным, что мог проколоть себе ухо по пьяни, покрасить волосы непонятно чем, рискуя их потерять, заехать в глушь, не зная обратного пути, пить просроченное пиво просто так, «почему бы нет?», забрать у кого-то одежду и носить её без зазрения совести. Натворить бреда и чувствовать себя прекрасно!       Целоваться с парнем, не видя в этом греха, давать в задницы главарю своей группы, не уметь играть и выступать на людях, тупо шутить, не стесняясь ничего, мог есть что угодно, не думая, что может помереть в туалете…       Он делал всё, чего никогда не сделал бы Оливер, чего никогда не позволил бы Круспе.       Пауль был странным, но свою странность он подавал как норму. Может быть это и отталкивало Оливера?       Если бы он понимал…       «Я боюсь, что Рихард станет таким» — пронеслось в голове.       Оливер целый анализ провёл в мыслях, пока они шли по коридору, усыпанному стеклом. В какой-то момент Пауль остановился и кивнул на стенку, на которой красовалась огромная кровавая надпись: «Ich habe dieses Leben gefickt»       — Это?.. — похолодел Ридель, рассматривая осколки, камни, гвозди, окурки и прочий мусор, он бы никогда не посмотрел на стенку.       — Моя кровь. Мне иногда тоже бывает грустно. Пойдём дальше.       Басист хотел было придать этим словам значение, но передумал.       «Малой придурок есть малой придурок!»       — Могу отсюда сальто сделать! Смотри! Сделаю сальто и окажусь на той стороне! — пьяный Пауль собрался прыгать через провал в бетонных плитах.       Ридель не успел подумать о ненависти и отвращении, он кинулся к Паулю и поймал его под руки, когда тот уже летел во тьму. Он бы не перепрыгнул на ту сторону коридора, потому что сальто делал уже на дно ямы.       Если бы не торчащая арматура и выступающий бетонный блок — Оливер улетел бы вместе с новым знакомым.       «Дебил!»       — Ты перед всеми так понтуешься беспонтово?.. — спросил он, восстанавливая дыхание, паника только что подкатила к горлу горьким душащим комом. Очень своевременно.       — Нет. Первый раз хотел прыгнуть.       — Зачем? — протянул Ридель.       — Нам с тобой в группе играть или просто видеться часто, одна компашка теперь как-никак, нам с тобой общаться, а ты ненавидишь меня.       — Почему тебя волнует моё мнение? И с чего ты взял, что я тебя ненавижу? — начал рассуждать Ридель и сам задумался.       «Почему сразу ненавижу? Просто не хочу быть его лучшим другом. Просто не хочу… Видеть его рядом с Цвеном».       — А ты разве не это делал все четыре дня? Смотрел на меня, как на ошибку. На дефект. Ревнуешь к другу? Так я это… Пока что с Кристофом целуюсь. Я твоего Рихарда только в щёчку целовал, она такая классная, заценил? Так вот, один раз, когда ты на меня посмотрел… Я честно, не делал больше ничего! Так я вот что думаю-то!..       — Всё. Тихо. Заткнись.       Хайко смолк, глядя на сурового басиста.       Они молча шли по улице обратно на вечеринку. Пауль правда молчал, а вот Ридель прокручивал в голове свои же мысли.       «Феромоны, энергетика… Простая ревность и страх…»       За поворотом должен был быть дом, где, самое важное — спал Рихард и, не такое уж важное — тусовалась толпа народу.       — Ну так мир? Не злишься? — спросил вдруг Пауль, нежно беря Оливера за руку и переплетая их пальцы.       — Дурак? — он отнял руку. — Нет. Не мир. Не трогай меня. Как-нибудь привыкну к тебе в своей жизни, но не лезь ко мне больше.       Хайко улыбнулся и, зажмурившись от солнца, потом ступив в тень Оливера, усмехнулся:       — Я бы погулял с тобой ночью. Очень хотел бы сходить куда-нибудь… — начал мечтать он.       Ридель закатил глаза и, уходя вперёд, бросил через плечо:       — Я бы кинул тебя в канализацию.