Куда души приходят умирать
Кружили орбы над дольменом
В тени забытых дней, веков.
Кружили орбы над дольменом
В астральных сумерках оков.
То были вдревле изваянья
Ныне разграбленных святынь.
Сейчас видни лишь очертанья
Забытых прежде тех твердынь.
А всё плазмоиды танцевали
Над тем дольменом дикий пляс,
Как будто этим укрывали
Свой сверхъестественный palace.
Они всё кружатся и вьются
Над тем дольменом вековым,
И меж собой они грызутся
Под тем дольменом золотым.
Был самым старшим среди них
Плазмоид с серой сердцевиной —
Он клял как чёрт всех душ нагих
Со всей той мрачной чертовщиной.
Совокупленье душ убогих
Видно всем мистикам ночным:
Глядят на них из преисподних
И чешут языком гнилым.
Все сущности из подземелья
Провожают заупокойный караван,
Плывущий как левиафан
В паскудном сновиденье.
Последний миг… Последний час…
Пора уж в хладный путь,
В последний путь идти, томясь…
Хотя, что я изрёк, забудь!
Те знанья людям недоступны,
Простым — лишь тлен — и смертным нам,
Как мощна крепость неприступна
Жестокосердным злым врагам.
Паранормальщиной сплошной
Смердит на погребеньях,
Как словно прах неуставной
Гниёт в упокоенье.
А между тем колокола
Всё так гремят в гробницах,
Звучанье рока разнося
В мертвецкой веренице.
Не верят люди, что они
На фотографьях проявляться
Способны в мраке толкотни —
Ведь надо утешаться!
Поток тот ринет в мыслеформу
И сумрачных очей огни:
«Прошу тя, путник, дай нам корму
И нас во царствие помяни!..»
А под дольменом в глубине
Без чисел подземелищ
Гробов, почивших в целине
Славянских диких капищ.
Все души там заключены —
Дольмен для них могила.
Колокольный звон! Обнажены:
Они тот тлен пленили.
Молились за них горячо,
Их родичи безутешны.
Увы, спастись не суждено
Тем самым душам грешным.
Томятся приведенья там,
Из-под горы тот земляной не умолкает барабан.
Но вот вопрос возник, наверно:
То рай для них или инферно?
Неясно до сих пор…
Вдали за долом мглистых гор,
Перед заката сумрачным окном
Слышно лишь только колоколен гулкий звон…