Любовь и ненависть

Знаете, а ведь очень сложно сдерживать эмоции, особенно когда ты очень хочешь их выплеснуть. После концерта я хотела продолжать петь и танцевать, веселиться, рассказывать свои впечатления, тормошить Чимина и заставлять его петь вместе, теребить за щёки Гука за то, что он на сцене показывал всем язык, и хулиганить с Хосоком, потому что он хитро улыбается и всех заводит. Но мне пришлось их сдерживать, ведь обстановка за кулисами была не такая шебутная. Да и не со всеми было восстановлено общение. Парни приходили в себя, пытались отдышаться, напиться водой и унять своё волнение от первого концерта в туре. Стафф готовился к отъезду, все устали и хотели поскорее приехать домой, покушать и лечь спать. Напряжение от этих дней, наконец, ушло. Старт дан, начало положено, значит можно немного расслабиться. А завтра – опять в бой. Вот и не стала я никого донимать, просто собрала свои вещи и ждала в комнате отдыха всех. А потом и вовсе ушла в машину, спокойно сидела там, испытывая эйфорию и расслабленность. Мне было очень хорошо, даже усталость не чувствовалась. Парни, тихо переговариваясь, стали заполнять машину, опять обсуждая, как и что лучше сделать на втором концерте. Никогда не успокаиваются и доводят всё до совершенства. – Катерина, как тебе концерт? – спрашивает Чимин, когда они перестали говорить о работе. – Ох, это так потрясающе! Я даже не знаю, какие слова можно подобрать. Восторг для меня! Я готова продолжать танцевать и петь, вот честно! – живописую ему я на эмоциях. А у самой глаза блестят от счастья, улыбка не сходит с лица. – Твоё лицо всё отражает, поверь мне, – смеётся Чимин. Все на эту фразу улыбаются, ведь приятно слышать такие слова. – Честно, я не представляю, как сердце каждый раз выдерживает такое! Наверняка, там были фанаты, для которых это не первый концерт. Боже, я так не орала и не веселилась никогда! Спасибо вам, ребята, искренне, эмоции зашкаливают! – меня всё же прорывает на болтовню, я не могу сдерживать себя, слова сами вылетают. – Ого, как! Не думал, что ты так отреагируешь. Казалось, что ты всё спокойно воспринимаешь, даже задумывался, а фанатка ли ты по-настоящему. Но сейчас ты убедила. Тебе тоже спасибо, такие эмоции очень приятно видеть, – говорит Юнги. – Мы на сцене не можем оценить всё нормально: в голове работа, движения, слова. – Я не хочу проявлять такие эмоции, потому что не знаю вашу реакцию в обычной жизни. Я стараюсь отделять работу писателя с вами и фаната внутри, – уже более спокойно отвечаю я. – Но иногда всё же можно было бы. Ты так светишься, что засматриваешься на тебя. Это льстит, – скромно замечает Юнги тихо, улыбаясь. – Я учту, – улыбаюсь уже сама себе, отвернувшись от парней к окну, потому что чувствую, как мои щёки становятся красными от смущения. – Не отворачивайся, мы всё равно видим, что покраснела, ха, – сдаёт меня Чимин, улыбаясь. А я, смеясь, хлопаю его по рукам за это. Всем хорошо, все довольны и улыбаются. Уже у коттеджей, по приезду, меня тормозит Юнги, за ним останавливается и Тэ. – Катерина, можно тебя на минуту? – спрашивает он меня. Остальные успели уйти вперёд. – Конечно, – отвечаю я. – Ты прости нас. Как-то так быстро вчера всё вышло, мы не успели парней тормознуть. А потом ступор напал, мы не должны были оставлять тебя одну, – произносит спокойно Юнги. – Да, я присоединяюсь. Эмоциональные качели тура, ещё и это. Мы постараемся больше не допускать подобного. Прости, пожалуйста, – говорит Тэ. – Ребят, вы не виноваты. Никто не мог ожидать подобного. Я буду осторожнее впредь, и если у меня будут планы, я буду ставить вас в известность. Тогда и недопонимания не будет, – отвечаю я. – Ты не думай, что мы против твоего общения с кем-то. Просто неожиданно было. Ты имеешь право делать всё, что захочешь, – говорит Юнги. – Давайте просто забудем всё. Я не хочу ругаться или выяснять что-то. Сейчас всем тяжело, а вам – тем более. Пойдёмте ужинать. Завтра опять концерт, вам надо отдохнуть успеть. – Ты же знаешь, что ты классная, да?! Я бы всем показал, куда им идти! – восклицает Тэ, провожая меня до моего дома. – Тэ, я не умею. Но попробую научиться. – Главное, чтобы не на мне, – шутит он. Мы смеёмся. Все разошлись по своим домам и комнатам, потому что сегодня устали. Ужин каждый съедает быстро, не отвлекаясь. А я не могу успокоиться: во мне буря, внутри всё горит огнём, хочется выплеснуть энергию. И я подумала, что неплохо снова пройтись к морю. Взяла наушники, включила любимую музыку, – честно, не только Бантаны в моём плейлисте, – и вышла в тишину ночи. Оглядевшись вокруг, никого не увидела, в домах свет не горел, должно быть, все легли спать, кроме меня. Отдалась своим чувствам, стала танцевать, тихонько напевать себе под нос, понимая, что могу разбудить. Ветер обдувал разгорячённое тело, никаких посторонних звуков – только я и музыка. Тело само двигалось в такт. Я не думала, красиво или нет смотрятся со стороны мои движения. Я просто отдавалась ритму. От удовольствия даже глаза закрыла, так мне было хорошо в этот момент. Сколько это продолжалось – я не засекала, просто наслаждалась. В итоге, когда уже не стало хватать дыхания, я остановилась, чувствуя приятные покалывания в ногах и лёгкость свободной от разных мыслей головы. Я стояла с довольной улыбкой на лице и была счастлива. Сейчас меня ничего не беспокоило, даже вредный и молчаливый лидер, никак не покидающий мои мысли. …. Мысли Намджуна Всё с самого начала пошло не так, как он думал и хотел. В тот день, когда директор собрал их всех и рассказал про свою идею, настроение Намджуна было паршивым. Идея ему не понравилась, но в тот день он не особо обдумывал её актуальность. Намджун был не готов изначально к появлению ТАКОЙ Катерины. Он ждал фанатку, которая будет всех раздражать, допекать и приставать с расспросами. Но, увы, этого не произошло, и его накрыла разочарованность в себе. У него был план, как убедить директора отказаться от всего после приезда Катерины, показав, что она не сможет с ними работать и будет только мешать. План не сработал. Её поведение только больше раззадоривало Намджуна, злило, что он не прав оказался. И он не мог с этим ничего поделать, он внутри злился, хоть и понимал, что не должен… И с каждым днём исправить ситуацию было всё сложнее, он привык реагировать агрессивно, привык грубить в ответ. Много раз он порывался поговорить, что-то сказать в оправдание, но каждый раз мозг выдавал другие слова. И всё шло дальше в том же режиме: день за днём, месяц за месяцем. Вот они уже в туре, уже и первая часть книги закончена, хотя он опять же ожидал, что Катерина будет тянуть время, чтобы больше времени жить за счёт компании, быть рядом с группой. Опять не вышло. Первая часть была написана в рекордные сроки – за два месяца. Всё, как снежный ком, внутри него росло, негатив нужно было сменить на другое. И это произошло, но не так, как он думал – он стал желать её физически. После того её купания в море, он уже не мог спокойно смотреть на Катерину. В его голове каждый раз возникали увиденные им картинки. Стройное, подтянутое тело, по которому стекают капли воды, струящиеся волосы, доходящие почти до поясницы. Сладкая улыбка на губах, довольная и умиротворённая. Он не был готов к подобному, точно нет… Он хотел просто спокойно начать общаться, как и все парни, но, увы, его планам не суждено сбыться. Катерина, в его глазах, всё на своём пути сносит. Она, как тайфун, ворвалась и не хочет уходить из его головы. Когда он узнал о свидании, мгновенная злость опять поднялась в нём. Он ещё не понял, что это была банальная ревность. Те слова вырвались сами по себе, он просто привык говорить что-то обидное или грубое. А потом опять жалеть об этом… Сейчас он стоял на балконе своей комнаты и думал. Сон никак не шёл, хоть он и устал после концерта. А всё она, Катерина, как клещ, засела в его голове и сидит теперь там. Её истерика заставила его пересмотреть своё поведение окончательно. Дальше так не могло продолжаться, ему надо было извиниться. А сейчас и вовсе он был в смятении. Парни готовились к выпадам с её стороны, грубым фразам в ответ, но нет, ничего такого, просто улыбнулась, сказала всем «привет», и всё. Как будто накануне ничего не произошло. Это ещё больше заставляло стыдиться своих поступков и слов. Где-то глубоко внутри она ему нравилась, просто как человек. Чимин прав, она ведь всегда рядом, не ругалась, не обижалась, не ныла, всё терпела, ещё и не давала самим внутри группы разводить мелкие ссоры. Ночь была тёплой сегодня, лёгкий ветерок обдувал лицо Джуна, и он успокаивался, расслаблялся. Даже был готов вернуться в комнату и попробовать уснуть, но тут увидел Катерину, которая решила выйти и тоже подышать воздухом, насладиться одиночеством. Моня опять стал заложником реакций своего тела. Глаза неотрывно следили за всеми движениями, запоминали каждый изгиб. Сейчас в нём не возникло откровенного желания, сейчас он просто получал удовольствие от увиденного: от плавных движений, взмахов рук, от такого непосредственного танца тела, не постановочного. Сам того не замечая, Намджун стоял, опершись о перила и улыбался, даже иногда хихикая, наблюдая её неуверенные движения. Время как будто остановилось, и были только они здесь… Он не слышал музыку из наушников Катерины, но по движениям напевал себе своё. Никто из них не знал, сколько прошло времени, каждый получил своё от этих моментов, каждый успокоился и принял свои решения. Намджун ещё около часа стоял на балконе, после ухода Катерины, и приходил в себя. Пытался это сделать, унять свои мысли и чувства. Наверно, было бы лучше снова поругаться, но он больше не хотел этого, внутри всё сжималось от одной мысли, как ей больно слышать грубость. В этом вечере, её танце он увидел, как ей тяжело всё проживать, и что она пытается найти компромисс ради всех. Но прежде всего, ущемляя свои интересы и желания. Он понял, что Катерина тоже любит моменты одиночества, любит побыть сама с собой. И при этом делает всё, что от неё ожидают, правильных поступков и полной отдачи. В голове всё смешалось: личное, работа и окружающее. Надо идти спать. Завтра, я обо всём подумаю завтра. Сейчас я переполнен мыслями, надо успокоиться. Надо пойти спать. Все последующие дни тура в Индонезии Намджуну казалось, что он наказан судьбой. Он постоянно натыкался на Катерину, занимающуюся чем-то будничным, пробуждая в парне множество новых чувств, к которым он не был готов. То она вечером, после концерта, лежит и читает книгу, вызывая трепет, то вместе с Чимином проводит «масочный режим», при этом они бурно что-то обсуждают или смеются над какой-нибудь комедией. Внутри скребли непонятные чувства, он завидовал, злился, ревновал, уже открыто признавая свою тягу к Катерине. Что уж скрывать-то?! Себе он смог признаться честно. А на людях – всё также держал дистанцию и так и не решился подойти, поговорить. Даже Хосок смог. После второго концерта он задержал Катерину у домика и попросил прощение за своё поведение, объяснив это привязанностью. Он не ожидал этого от себя, но общее мнение (Ага, оправдался так-то) и Чонгук зажгли в нём эту злость. Но потом он осознал содеянное и понял, что нет, это не он, он не такой! Намджун… Было ощущение, что до этого он не замечал всего вокруг происходящего: игнорировал улыбку Катерины, искреннюю и доверчивую, её смех, такой заливистый. Парень словно в коконе застрял, а сейчас он порвался, и всё стало проявляться в голове. Может, это началось с первого дня, когда их взгляды столкнулись? Он не мог уже ничего понять. Для него всё было шоком, неожиданно накрывшим его и перевернувшим сознание в голове. Но теперь он не мог отделаться от мысли, что везде взглядом ищет Катерину, следит за её передвижениями. За эти семь дней в Джакарте стало традицией наблюдать со своего балкона, как она опять купается или просто гуляет по берегу, или снова танцует, делая это ночью под шум волн и лёгкий бриз. Создавалось ощущение, что они одни, что это их отдельный мир, правда только в сознании Намджуна, ведь Катерина даже не подозревала всё это время, что за ней наблюдают. А ещё она продолжала иногда играть на пианино, если оно оказывалось поблизости, что служило ещё одним толчком к большей привязанности, особенно её исполнение классики, чаще произведений Шопена или Бетховена. Это сводило с ума. Это заставляло поджиматься пальцы на ногах от той теплоты, что разливалась внутри. Намджун не знал, что такое влюблённость, не знал, что такое любовь. Он ничего об этом не знал. У него были мимолетные связи для удовлетворения потребностей. Да, не самый лучший выбор, но других вариантов не было, пока. Пока он не разорвал свой кокон и не понял, что может быть больно от самого себя, что внутри может просто гореть, и это не изжога от острой еды. Что при виде человека хочется смотреть только на него и слышать сказанное им, чувствовать тепло от этого и ловить кайф. А потом вновь понимать, что нельзя подойти и обнять. Нельзя. Никак. Что сам всё испортил и не знаешь, как исправить. Даже если просто извиниться, после не будет ничего, потому что все шансы упущены. – Намджун, не хочешь поговорить? – Юнги сел рядом с лидером в самолёте, следующем в Южную Америку, а точнее в Бразилию. Он долго наблюдал за ним, чтобы успеть заметить его взгляды и изменившееся поведение. – О чём? – Намджун не думал, что Юнги видит его новое отношение к Катерине, но его заметили все парни, но только Юнги решил поговорить. Они летели в бизнес-классе, поэтому были отделены от остальных, не опасаясь быть услышанными. – О Катерине. Ничего не хочешь сказать? – Юнги не умеет увиливать и говорит всё, как есть, за это его и любят и не любят в группе. – Да нечего, вроде… Я не злюсь, не грублю в последнее время, с чего ты вдруг? – А того, что ты влюбился! Думал, никто не заметит? – С чего ты взял?! – Намджун тушуется от прямого вопроса – такой подставы он не ожидал, совсем. Он уж точно не предполагал, что это кто-то заметит. – Ты думал, мы не заметим, как твой взгляд изменился. И что ты постоянно смотришь на неё. Да твой взгляд тебя выдаёт с потрохами! Катерина не увидела этого просто потому, что боится на тебя смотреть. – Юнги, я… я не знаю, как это вышло. После её истерики и состояния я словно очнулся. Я сам не понял. И до сих пор я понять не могу, что происходит. – Любовь в твоей голове случилась, вот что! Вопрос, как исправлять ситуацию будешь? – Ты задаёшь слишком сложные вопросы. Я ещё не разобрался в себе, а ты хочешь каких-то исправлений. – Ты, главное, подумай обо всём теперь. И так открыто не пялься. Помни: мы всегда на виду, и здесь все всё видят. Им не надо знать о нашей личной жизни! – Ты сейчас вот.. сильно облегчил мне жизнь. Блин. Спасибо, – Намджун закрыл глаза, не в силах бороться. А Юнги привычно надел наушники и погрузился в сон. Неужели я так банален? Я всё время на неё смотрю?! Блин…Действительно, чего уж там… Я ПОСТОЯННО смотрю на неё. Ааа. Правильно ли это? Что дальше делать? Надо всё исправлять, но теперь это так затянулось и запуталось, что я даже не представляю, КАК?! Почему ОНА?! Я же всегда был уверен, что моей первой любовью будет кореянка. Русская – это же так сложно! Там ТАКОЙ набор мыслей. А характер? Ещё неизвестно, что она в себе скрывает… Так, всё, надо успокоиться для начала… Первым делом контролировать себя. Постепенно начать просто спокойно говорить. Надеюсь, что потом я найду способ извиниться. Сейчас это будет неправильно просто подойти и сказать: «Извини». Да, успокоиться, начать общаться, хоть как-то, а потом и мысли придут дельные. Полёт до Южной Америки, хоть и не близкий, для Мони пролетел быстро. … Бразилия встретила солнцем и теплом. Тур продолжался, работа тоже, независимо от наших внутренних проблем. Я продолжала оформлять тексты второго тома, старалась меньше пускать слюней, как получилось в первой части. Но я оправдывала себя тем, что эта часть была больше про хёнов. Они уже совсем серьёзные личности, про них нельзя сладко и мило писать. К тому же я уже привыкла к группе, стаффу, ко всему и реагировала немного иначе, чем в первые дни. Я всё так же по ночам смотрела их новые видео, следила за инстаграмом, читала посты и фанфики про них. Я, наедине с собой, продолжала быть фанаткой. Концерты так же заставляли визжать и кричать, петь все песни. А утром я снова просыпалась писателем, работающим на Хайб. Свидание с Чан Уком я отменила ещё тогда, после концерта, всё честно ему объяснив. Он не стал обижаться или выяснять что-то, просто принял, на этом – всё. Мы продолжили общаться в рамках необходимого. Намджун… Что сказать? Он всё по-прежнему был в моих мыслях, но я старалась не контактировать с ним, наблюдая издалека. Правда всё никак не могла перебороть себя и не ходить с ним по музеям. Ведь этот человек их находил везде, где бы мы не оказывались. Всегда с нами была охрана и кто-то из парней, обычно это Тэхён или Чимин. Они понимали такую привязанность и старались всегда быть рядом, чтобы избежать прошлых ошибок Мони. Чимин стал моей отдушиной во всём этом, он всегда готов был повеселиться, помочь, просто побыть рядом. Стал настоящим другом. Странно, да? Но вот так вышло. – Катерина, что делаешь? – Чимин подходит ко мне после концерта, уже в отеле. Мы сидели в общем зале, закончив ужин и расслабившись. Следующий концерт в Чили через два дня, завтра у нас сборы и поздний вечерний вылет. А сейчас можно было отдохнуть. – Да ничего. А что, есть предложения? – я улыбаюсь ему, собственно, как обычно. – Тэхён предлагает выпить у него в номере. Ты как? У нас есть соджу. Клубничное, как ты любишь. Посидим чуть-чуть, поболтаем. – Ты знаешь, а я соглашусь, пожалуй. Кажется, хочется действительно выпить. – Тогда кидай вещи к себе и приходи, – Чимин кивает Тэхёну, тот улыбается в ответ. Через минут двадцать я подхожу к номеру Тэ. С собой я захватила клубнику, виноград и сок. Ну, кто его знает, куда нас занесёт? – Заходи, – после моего стука в дверь, Тэ открывает и впускает в светлый и просторный номер. – Устала? – спрашивает Чимин, разливая спиртное. Парни развалились на диване, оставив мне в пользование кресло. – Да нет, я же не прыгаю на сцене, успевая при этом петь и «отдаваться» всем вокруг. Может, только шум лёгкий в голове от криков фанатов. – Эх… Да, мы устали. Впрочем, это того стоит, – умиротворённо произносит Тэ. – Точно. Ладно, давайте выпьем, чтобы тур завершился благополучно. Мы дружно чокаемся и выпиваем. С парнями я могла расслабиться, не думать лишнее. И сейчас мы просто болтаем ни о чём, планируя свои выходные дни между концертами. Парни хотят пройтись по магазинам с утра – им всегда мало. А я решила, что просто высплюсь. Через час я уже была готова на откровенные разговоры – мне же много не надо, мне и бутылочки соджу хватит. Парни-то, прожжённые, им надо по пять выпить, чтобы опьянеть, или они так хорошо научились скрывать. Тут они меня и подловили, а потом признались, что для этого и позвали выпить. – Катерина, а ты любила когда-нибудь? – неожиданно спрашивает Чимин. – Зачем тебе это знать? – Да так, просто интересно. Ты же не малолетка, должна была быть хоть раз влюблённость. – Хмм…Влюблённость, может, и была, но не любовь, любви точно раньше не было. –А сейчас? – осторожно интересуется Тэ. – Сейчас?.. Сейчас не знаю. Если ты никогда не любил, ты не знаешь, что это. Но сейчас я точно знаю, где у меня находится сердце, и точно знаю, как оно болит, не физически, – становится грустно, алкоголь даёт о себе знать, порывает наделать глупостей. – И совсем никаких трепетных ощущений? – Тэхён, Чимин, вы скажите, что вам от меня сейчас нужно, к чему все эти вопросы? – Намджун, – тихо произносит Чимин, наблюдая за моей реакцией. А я услышав имя, закрыла глаза, ведь в голове сразу возник его образ. И слёзы сразу просятся скатиться. Глубокий вдох. – Мы видим, как ты на него смотришь. И эти походы за ним по музеям и выставкам… Ты же не видишь в этот момент ничего вокруг, только и следишь, как он перемещается по залу, останавливается у очередного шедевра. – Это как наркотик. Ходить с ним в музей. С самого начала мы никогда не ссорились ИМЕННО В ТАКИЕ МОМЕНТЫ. Это сразу создало ощущение покоя, с нашего первого похода, ещё в Сеуле. Мне уютно в эти моменты с ним. Не знаю, наверно, надо прекращать, становится слишком заметно, да? – Думаю, многие стали обращать на это внимание, – замечает Чимин. – Значит, я больше так не буду делать. Парни, давайте не будем на эту тему, потому что это не то, о чём хотелось бы болтать. Простите, я пойду лучше. – Катерина? – тормозит меня Чимин. – Да? – Ты знай – мы будем только «ЗА»! – говорит он мне. – Ты прости, что стали спрашивать. Мы не хотели причинять неудобства. Мы, в любом случае, тебя поддержим, – провожает меня Тэхён. – Надеюсь, это только между нами. – Конечно. Я шла в свой номер резко протрезвевшей и грустной. Значит, всё так заметно?! Боже, надо следить за собой. Да, как бы я ни старалась, чувства не уходили. Да, мы больше не ссорились, но и не общались. А в сердце только сильнее расцветали чувства, просто от одного взгляда. И что делать дальше – я не представляла.