Сказание о златокрылой птице

      Впервые за много дней пути запахло морем. Не слабым отголоском, разбавленным привкусом торфяника и болот, а настоящей солью и высушенными морскими водорослями. Затопленная долина Гуйли осталась позади, под ногами под тонким слоем бедной почвы ощущалась сплошная скала. Время и стихия придали перевалу Тянхэн причудливую форму сводчатой арки, словно нечто колоссальное пробило себе дорогу сквозь сплошной горный массив.       Чудовища, следовавшие за обозом по пятам, отстали, ночи стали спокойней. Это ощущалось и во снах людей. Они теперь пахли мягче, слаще, даже дышаться стало легче. Оставалось лишь гадать, как в отсутствие Гуй Чжун Мораксу удавалось вселять в лишившихся дома смертных это чувство спокойствия и безопасности с учетом произошедшего в Ассамблее. Возможно, к этому приложили руку и другие просветленные адепты, потому что Моракс, по ощущениям Алатуса, всегда был больше военачальником, нежели духовным лидером, способным ободрить и дать надежду. Сказал бы кто Алатусу, так стремившемуся вернуть себе свободу, что он будет изнемогать без приказов в арьергарде — не поверил бы, наверное. Даже если Босациус все еще переживает из-за своей подпорченной физиономии, это не дает ему права отказываться от помощи сильного бойца. Летучий Змей сам заявлял, что он им нужен.       Что ж, видимо, придется ему напомнить.       Ночь была по-летнему теплой и прозрачной, сторожевые костры видно было издалека. Дрожащая цепь огней уходила к горным «вратам», отмечая границы лагеря и протяженность каравана. То тут, то там доносились знакомые голоса. Первасес травил какие-то смешные байки в окружении человеческих детей, вызывая взрывы заливистого смеха. Вот уж кого получалось отлично находить со смертными общий язык. Остальные якши обычно держались в стороне и почти не переговаривались. Напряженные, они всматривались в темноту и ждали нападения, хотя по ощущениям, демонов поблизости не было. Наверное, стоило бы подойти к отряду Бонанас, мимо которого он как раз проходил, и предупредить, что опасности нет и сегодня спокойная ночь. Сама Витой Моллюск медитировала у небольшого родника, вытекающего из скалы, и ее окружал ореол из переливающихся в свете сигнальных огней капель воды. Алатус бесшумно скользнул мимо, не желая мешать, и продолжил свой путь в начало обоза. Босациус если не на передовой, то явно где-то на спуске к гавани.       Под колоссальной каменной аркой кряжа было темнее всего, но тем ярче пылали сторожевые костры. Возле одного из которых неподвижно сидела знакомая светлая фигурка, источающая почти осязаемое тепло. Алатус даже не сразу признал Индариас. Обычно струившиеся по плечам медные локоны перетекали в воздухе, словно плывущие языки пламени, отражавшиеся в зрачках пиро якши. Алатус помнил ее нервной пугливой девочкой в светлых ципао под горло, теперь же на ней было непривычное облегающее одеяние с глубоким вырезом на груди и меховой оторочкой на плечах. Скрестив ноги, она сидела перед костром, пламя которого изгибалось дугой и тянулось к ней. Но в ее позе, опущенных плечах и согнутой спине отчетливо ощущалось что-то темное и печальное.       Видеть ее такой было просто невыносимо.       Замерев в тени скал, Алатус стал пристально глядеть на низко стелящееся по земле пламя, после чего легонько шевельнул пальцами, словно пробуя на ощупь невидимую струну. Лениво струящийся по склону кряжа анемо поток извернулся, подчиняясь зову якши, и подхватил пламя, подпитывая его и закручивая его спиралью.       Инда тут же вскинула голову и испуганно уставилась на разбушевавшийся костер, после чего вскочила и выставила перед собой свое тлеющее, словно раскаленные угли, копье. В одну секунду ее апатия сменилась напряжением, с которым Индариас оглядывалась по сторонам. Одной рукой она удерживала древко копья, а в другой расцветало похожее на огненный цветок защитное заклинание. И кажется, она только сейчас ощутила, что демонов поблизости нет.       — Кто здесь? — спросила девушка, настороженно всматриваясь в темноту.       Вместо ответа Алатус вновь повел рукой, словно рисуя спираль, и легкий ветерок дурашливо подхватил рукава и волосы огненной якши. Индариас на мгновение замерла, чуть нахмурилась, после чего повернулась и посмотрела прямо на Алатуса, замершего в темноте под прикрытием кустарника.       — Напугал… — укоризненно сказала она, опустив копье.       — Проверял рефлексы, — отозвался Алатус, выходя на свет.       — А если бы я атаковала? — не сдержала улыбки Инда, жадно вглядываясь в его лицо.       — Я бы увернулся.       Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь шорохом ветра и треском сверчков, потом девушка коснулась длинной бирюзовой пряди Алатуса, небрежно заправленной за ухо.       — Твои волосы… Тебе так шла коса, — с искренним сожалением проговорила Индариас.       — Мешают, — он не стал уточнять, что его хвост поредел настолько же, насколько пострадало его оперение после службы у паучихи. — А тебе идет это новое одеяние. Творение Мену?       Индариас каким-то нервным движением скрестила руки на груди и выдавила вымученную улыбку.       — И ведь не откажешь, он как лучше хотел, — вздохнула она.       — Мне нравится, — честно сказал Алатус.       Пиро якша несильно ткнула его кулачком в плечо и фыркнула.       — Командир Индариас? — послышался негромкий голос со стороны костра, и из темноты выступили несколько силуэтов якш, вооруженных копьями. — Все в порядке?       — В полном. Это Алатус, мой… — Инда замялась и прижала пальцы к губам.       — Мы слышали о тебе. Ты ученик Гуй Чжун, — один из мужчин стряхнул с плеча копье и стукнул им об землю. Остальные повторили за ним, словно он был какой-то важной шишкой, вроде старших братьев или Моракса.       — Не ученик. Просто… — при упоминании Богини Пыли Алатус только вздохнул. Хорошо, что его считают учеником Гуй Чжун, а не виновным в ее гибели мерзавцем.       — Что тебя сюда привело? Я думала, ты ушел, — тихо проговорила Индариас, глядя на него. — Босациус наказал нам охранять со своими отрядами жителей Ассамблеи, а я даже не попыталась узнать, как ты…       — Правильно сделала, — вот еще не хватало, чтобы девочки увидели его в том состоянии.       — Командир, пока все чисто. Если тебе нужно поговорить с другом, можешь отойти на время, — сказал все тот же, самый старший якша в этом отряде, и вот теперь Инда отчетливо залилась краской — от нее аж пахнуло жаром смущения.       — Но приказ… — растерянно возразила она.       — Поблизости по меньшей мере на милю никаких тварей, — подтвердил Алатус.       — Откуда ты знаешь? — спросил кто-то из отряда Огнекрысы.       — Просто знаю. Я чую вонь миазмов, — пожал плечами Алатус, слыша в темноте шепотки про то, что он «пробужденный» и «из небесного племени». Видимо, для них это было достаточным аргументом, чтобы поверить его словам. Ну или же они просто хотели верить, что сегодня ночью ничего не случится и можно хотя бы пару часов до рассвета забыть о постоянной угрозе нападения и сотнях человеческих душ, которых они обязаны были охранять ценой своей жизни.       Помедлив, Инда кивнула и первая двинулась по травянистому склону прочь от костра.       Трава была густо усыпана росой, и они вымокли уже спустя пару десятков шагов. Вопреки ожиданиям Инда молчала, а сам он даже не знал, стоит ли ему с ней о чем-то говорить. С момента разрушения Ассамблеи, казалось, минула вечность, словно целая жизнь, а Инда, пожалуй, была единственной живой душой, которая могла разделить с ним эту боль.       — Ты была в той гавани?       Огнекрыса покачала головой.       — Нет, только старшие братья. Вроде, Босациус говорил, что еще пару дней ходу.       — Мы уже можем увидеть ее отсюда… — Алатус запрокинул голову, вглядываясь в ночную темноту, в которую вертикально уходила отвесная скала. — Пошли? — он посмотрел на девушку. Красноватые узоры тускло переливались на ее личике, а по волосам словно струились огненные нити. Интересно, он выглядит так же?       — Куда? Ты хочешь подняться? — удивленно отозвалась Индариас.       — Попробую, — тот осторожно подхватил ее под руки, придерживая сзади.       — Но как ты… Ой!       Огнекрыса пошатнулась от неождианности, чуть не потеряв равновесие, но Алатус поймал ее за плечо.       Они стояли на обрывистом уступе на вершине утеса, и вокруг, насколько хватало глаз, утопая в ночной дымке, возвышались горные пики, а к югу и по левую руку слабо мерцал океан в отблеске заходящей луны и тусклой рассветной зарницы.       — Как мы сюда попали? — по-детски ахнула Огнекрыса.       — Восточным ветром принесло, — Алатус подошел к обрыву и огляделся. Он не стал говорить Инде, что и сам не ожидал, что получится, потому что на такие значительные расстояния, да еще и вслепую, он не перемещался. Этот утес был не настолько высоким, как пики Заоблачного Предела, но зато небо было ясным и обзор здесь был отличный. Балансируя на краю на пальцах, Алатус глубоко вдохнул и задержал на мгновение дыхание, пробуя на вкус свежий ночной ветер. Как же ему не хватало этого ощущения — с силой оттолкнуться от земли и броситься вперед, ощущая сопротивление потоков воздуха всем телом. Вновь почувствовать этот толчок, с которым раскрываются за спиной крылья… Это магнетичное желание было настолько всепоглощающим, что якша едва не сделал этот шаг.       — Ты теперь, наверное, и летать можешь, — тихо проговорила Индариас.       — Не знаю. Когда попытался принять истинный облик, меня чуть не вывернуло наизнанку. Не хочу проверять снова, — признался Алатус, повернувшись к девушке.       Помедлив несколько мгновений, Инда подошла к нему и осторожно взяла его за руку.       — Можешь рассказать, как все было? — еле слышно попросила она. — Я устала от недомолвок. Нас с Бонанас и Гань Юй просто отправили в авангард и велели беречь людей, а потом примчался старший брат и закричал, что мы нужны Мораксу и Госпоже. Я видела лишь ее последние мгновения…       — Попробую.       Говорить об этом было все еще больно, но Инда заслуживала знать правду. Они уже раз пережили вместе тот кошмар в уничтоженной паучихой деревне, и, наверное, Инда смогла бы его понять.       Она и понимала. Ее пальцы стискивали его ладонь как клещами, почти до боли. Индариас слушала и ничего не говорила. Лишь после молча привлекла Алатуса к себе, обхватив юношу за шею.       — Ты не виноват. Не виноват. Слышишь? — прошептала она, неохотно отпуская его спустя несколько мгновений.       — Не уверен. По крайней мере не во всем. Но виноват, — отстранившись, Алатус перевел взгляд на посеревшее на востоке небо. — Думал, что смогу подчинить себе эту силу.       — Ну еще бы. К тому же без маски, — грустно отозвалась Инда. — Хотя, может, оно и к лучшему. Будь ты в маске, Госпожа, возможно, и не смогла бы до тебя дозваться.       — Что такого в этих масках? Откуда они? — перед глазами, как наяву, возник образ Индариас в той пещере, объятой клубами пламени, в приросшей к лицу изломанной маске.       — Это искусство клана Меногиаса. Овладеть им могут лишь пробужденные. Они помогают накапливать элементальную энергию, обостряют связь со своей стихией да и в целом усиливают, — пояснила она.       — Тогда почему бы не использовать их чаще?       Если бы пробужденные остались тогда прикрывать их отступление, как знать, скольких бы удалось спасти тогда? Тех вернувшихся патрулей, угодивших прямиком в пасти чудовищ.       — В масках мы сильнее, но уязвимей к порче и миазмам. Мену предупреждал, что в маски следует облачаться лишь перед тяжелым сражением или на пределе своих сил, — Индариас прижала ладошку к половине своего лица и посмотрела на Алатуса. — Но то, что делает нас сильнее, по итогу нас и убивает. Можно потерять себя за этой маской. А миазмы довершат начатое…       Некоторое время они молча сидели на крепчающем утреннем ветру и смотрели на светлеющий горизонт, а Алатус все размышлял о том, что ему поведала Огнекрыса. Нужно попросить Меногиаса обучить его этому искусству, чтобы он мог сражаться наравне с ним и с Босациусом.       — Красивое копье. Подходит тебе. У него есть имя? — Индариас легонько коснулась тускло светящегося зеленого наконечника копья, лежащего рядом на камнях.       — А должно? — озадаченно взглянул на нее Алатус.       — Старший брат любит повторять, что у достойного оружия должно быть достойное имя. Ведь это твой боевой товарищ, буквально продолжение тебя, — Инда нежно улыбнулась, и в ее руках спустя мгновение материализовалось ее алое копье, увенчанное причудливым наконечником, напоминающим языки пламени. — Я ужасно боялась своих способностей и сперва не хотела присоединяться с якшам Гуйли, но Мену убедил меня, что огонь может не только уничтожать. Пламенная Бабочка помогла мне это понять, — проговорила девшука, бережно поддерживая копье.       Глядя на Инду, прижимающую к себе оружие, словно самую большую драгоценность, Алатус невольно подумал о том, как оставил нефритовое копье Моракса перед тем, как вобрать в себя всю энергию миазмов. Ему не хотелось осквернять дар Владыки Камня в той битве с паучихой.       — А потом я сожгла заживо весь свой отряд… — вздохнула Индариас. — Прямо как тогда. Когда меня пришли убивать жители той деревни, уничтоженной пробудившимся чудовищным цветком.       — Ты защищалась. Это другое.       Огнекрыса покачала головой. Медленно и отрешенно.       — Алатус, можно попросить тебя об одолжении?       Инда смотрела на него спокойными ясными глазами, и он сперва даже не понял, о чем она. И от последующих слов Огнекрысы у Алатуса внутри все неприятно екнуло.       — Если я вдруг снова потеряю контроль, останови меня.       — Не потеряешь. Все будет нормально, — отрезал Алатус.       — Пожалуйста…       Юноша содрогнулся и с усилием качнул головой. Словно когтистой лапой полоснули по сердцу поверх едва подзаживших, не до конца затянувшихся ран. Едва ли Огнекрыса сделала это нарочно, но сказано это было так… Знакомо…       — Обещаю, — тихо сказал Алатус.       Инда благодарно улыбнулась и привалилась к его плечу. Копье на ее коленях рассыпалось снопом искр, которые тут же подхватил ветер. Небо над океаном окрасилось в розовый, серую дымку в низинах и над водой позолотили первые солнечные лучи, заливая горы вокруг и зеленые луга.       — Это она? Та гавань, — Индариас привстала со своего места и подошла к обрыву на южной стороне. С этой высоты отлично просматривался утопающий в зелени берег с редкими постройками, несколько пирсов с небольшими парусными лодками на привязи. На гористом кряже, вплотную подступающем к берегу с запада, в лучах восходящего солнца поблескивали среди зелени и скал знакомые металлические конструкции — баллисты Гуй Чжун.       — Новый дом. Надеюсь, — закинув копье на плечо, Алатус остановился рядом с ней. — Пора возвращаться.       Над растянувшимся на полмили обозом уже курился дым от костров, на которых разогревали пищу и кипятили воду. Лагерь просыпался. Ночные патрули должны были уже вернуться и скоро сменятся дневными дозорными. А Алатус так и не сделал то, что собирался. Надо как-то отыскать Летучего Змея и выбраться из хвоста обоза. В тех же патрулях от него будет куда больше пользы, чем от нарезания травы и сбора сушняка для костров.       — А я тебя ищу по всему лагерю, — у потухшего костра их поджидал Мену с увесистым свертком. Увидев Алатуса с Индариас, гео якша удивленно приподнял брови. — Надеюсь, я не помешал?       — Мы были на утесе. Мне нужен Босациус, ты знаешь, где он? — требовательно глядя на старшего, спросил Алатус.       — Должен быть уже в гавани, но ты не уйдешь отсюда, пока не приведешь себя в порядок, — Мену всучил ему мешок и выжидающе изломил брови.       Распустив тесьму на свертке, Алатус вытянул из него странного вида лоскуты расписной ткани, потом штаны, ленту с позвякивающими побрякушками амулетов и крайне озадаченно посмотрел на Меногиаса.       — И что с этим делать? Обмотаться ими поверх штанов?       — А я еще думала, что у меня платье сложно застегивается… — пробормотала Инда, сочувственно хихикнув.       Мену горестно возвел глаза к утреннему небу.       — Так и знал, что ты не оценишь художественный замысел. Что тут непонятного? Это рукав. А это элементы декора с зашитыми в ткань оберегами и вышитыми защитными заговорами… Что? Что я такого сказал?       — Ну ты заморочился. Это же просто одежда… — Алатус осекся, потому что вид у Меногиаса стал таким, словно его смертельно оскорбили.       — А я говорила, — кашлянула Инда, стараясь не улыбаться слишком ехидно.       — Это не просто одежда, — сердито отчеканил гео якша.       И он был прав. Алатус провел пальцами по тонким письменам, вплетенных в узор на ткани. Сколько времени и сил было вложено в эту вышивку?       Положив сверток с одеждой на камень, юноша стащил потрепанный ханьфу, взялся за пояс штанов, чтобы распустить. Краем глаза он заметил, как вспыхнуло лицо Инды и как пиро якша поспешно повернулась к нему спиной. Алатуса буквально обдало волной жара от девушки.       Удивленно приподняв брови, юноша скинул оставшуюся одежду и принялся натягивать новые штаны. Меногиас несколько мгновений наблюдал за тем, как Алатус вертит в руках ленту с позвякивающими на ней яшмовыми амулетами, после чего решительно шагнул к нему и стал помогать одеваться.       — А все же, для чего эти лоскуты? — заправляя светлую безрукавку с едва заметным орнаментом облаков в штаны, спросил юноша.       — Дополнительная защита. Ну и в целом элемент декора, — Мену затянул тесьму на единственном левом рукаве Алатуса, соединяя с наплечным щитком и кожаными накладками. После чего вытряхнул из свертка сапоги из мягкой кожи и замшевые перчатки. — Я постарался учесть твой стиль боя и то, как ты движешься.       — А это зачем? — Алатус пошарил рукой в перчатке у себя за спиной, нащупывая глубокий вырез на лопатках. — Сначала Инду осчастливил, а теперь и меня?       — Потому что декольте подчеркивает женственность и формы Индариас, — невозмутимо отозвался Мену.       — Старший брат! — пискнула залившаяся краской до корней волос девушка.       — Одежда должна быть не только функциональной, но и подчеркивать индивидуальность! — непререкаемо заявил гео якша. — А еще — быть эстетически приятной глазу. Тебе вот приятно смотреть на Инду в этом наряде? Эй, Индариас, постой, я не не договорил! Ну вот…       Алатус проводил убегающую Огнекрысу взглядом и посмотрел на свои руки, затянутые в перчатки. На левом запястье в плотной кожаной оплетке в квадратной оправе ярко светился бирюзовый камень.       — Вообще-то это для крыльев, — на его спину легла жесткая ладонь Меногиаса. — Чтобы не рвать каждый раз одежду.       Юноша повел плечами, пытаясь привыкнуть к этому новому ощущению. Прежняя одежда была свободной, а этот наряд облегал словно вторая кожа и не сковывал движений. В этом Мену действительно постарался на славу — подогнать все так, чтобы идеально сидело. Не зря столько мерок в тот раз снимал. Правда, насчет крыльев... Едва ли этот разрез ему вообще пригодится, учитывая, как плохо у него с трансформациями теперь.       Мену смотрел на него с плохо скрываемым удовольствием и гордостью, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не начать все поправлять и подгонять на нем.       — Попробуй подвигаться и помахать копьем. Хочу посмотреть… — Мену резко замолчал и нахмурился. Алатус сделал было пробный выпад, но гео якша вскинул руку в запрещающем жесте и шикнул.       Алатус настороженно повел головой, вслушиваясь в шум ветра и доносящиеся отовсюду посторонние фоновые звуки, пытаясь вычленить в нем что-то, что почувствовал Меногиас.       — Что-то происходит… — тот медленно положил руку на растрескавшуюся скалу. — Ты что, не чувствуешь? — в голосе старшего звучала неприкрытая тревога, поэтому Алатус подошел к скале и приник к ней всем. И только теперь ощутил это — едва различимый, на грани восприятия гул, отдающийся во всем теле.       — Осиал? — одними губами спросил он.       Мену опустился на колено и зарылся пальцами в утоптанную землю, прикрыв на мгновение золотистые глаза. Из-под рукава его плаща вывалилась ярко пульсирующая янтарная подвеска гео элемента.       — Нет. Не похоже. Что-то…       Меногиас не договорил, потому что скала ощутимо содрогнулась, сверху по трещинам зашуршали дымными струйками мельчайшие частички песка и почвы, посыпались мелкие камни.       — Надо отвести людей от подальше от скал, вдруг обвал, — быстро проговорил Мену. — Я — на спуск, а ты вернись на подъем и проследи, чтобы отогнали повозки подальше. Живей! — гео якша хлопнул в ладоши и рассыпался янтарной пылью, словно втянувшейся в растрескавшиеся камни у подножия утеса.       Скала под незначительным слоем дерна и нанесенной почвы вибрировала уже настолько отчетливо, что этот гул отдавался даже у Алатуса внутри, поэтому юноша поспешил с перевала вниз. Но внутри все скрутило от скверного предчувствия.       Камнем в этих краях повелевало лишь одно божество.