Брудершафт

В порт Рокэ увязался за Рамоном. Удивительного в этом не было: можно было не опасаться, что младшему соберанито грозит что-то опаснее его собственного любопытства, а от этого Рамон ограждал десятилетнего Рокэ уже почти что по привычке. Прежний пиетет перед сыном соберано уже сошёл на нет, поэтому Рамон не стеснялся перехватывать вверенного его заботам мальчишку за шиворот, а то и просто подхватывать подмышки в моменты особенного упрямства. Алва-младший обвисал в руках Рамона обиженным котёнком, но Альмейда перестал доверять обманчивому смирению на второй раз, в первый чувствительно получив пяткой по колену. Взывать к благоразумию Рокэ было бесполезно по причине полнейшего отсутствия оного, поэтому Рамон просто шёл вперёд, надеясь, что соберанито следует за ним в кильватере. А посмотреть было на что. В Сагнаре причаливало множество кораблей, но из Хексберг обычно приходили самые интересные, и наблюдать за разгрузкой Рокэ нравилось. Рамону тоже, но что позволительно демонстрировать мальчишке в десять, то не стоит показывать мужчине в пятнадцать. «Найери» величаво входила в гавань, и даже ко всему привычные докеры любовались, прикрыв глаза от солнца. Корабль был изящен, несмотря на немалые размеры, вода словно сама расходилась перед высоким носом, и Рамон с завистью подумал, что на таком корабле и простым матросом ходить за счастье. Резная дева на носу улыбалась знакомой улыбкой: неведомый мастер точно знал, как выглядит та, в честь которой корабль получил имя. Казалось, ещё немного, и в вырезанных глазах мелькнут зелёные искры. Рамон улыбнулся деревянной астэре и обернулся к Рокэ. Которого, конечно, рядом уже не было. Юноша вздохнул и отправился на поиски. Поиски затянулись. Алва обнаружился в противоположном конце доков, где на берег переправляли лошадей. Оттащить Рокэ от лошадей было невозможно, поэтому Альмейда дождался, пока мальчик получит отповедь от каждого сопровождающего и похлопает по шее хотя бы каждого второго коня. Под копыта Рокэ, к счастью, не лез, в этом Рамон уже успел убедиться, да и кони реагировали на того не в пример лучше, чем на самого Рамона. На обед оба попали уже к ужину, за что Рамон на правах старшего получил нагоняй сначала от своей старой нянюшки Кармелы, потом от матушки и напоследок ему достался строгий взгляд отца, напомнившего, что Рамон в ответе не только за себя, но и за Рокито. Как будто Рамон мог об этом забыть. …Он появился, когда Рокэ и Рамон тренировались на общей площадке. Вернее сказать, сначала появился свист. Долгий, переливчатый и очень уважительный. Рокэ довёл финт до конца и только после этого перевёл заинтересованный взгляд за плечо Рамона. Тот развернулся и упёрся взглядом в тёмные глаза под взъерошенными коротко стриженными тёмными волосами. Марикьяре, остриженный по бергерской моде, немногим младше его самого. — Сильны, — обладатель странной шевелюры и умения затейливо свистеть протянул руку. — Ротгер Вальдес. — Рамон Альмейда, — протянутую руку Рамон пожал. Имя было странным, но владельцу подходило. Да и фамилию Рамон вспомнил: не так много марикьяре, даже женившись на чужачке, остаются на севере, а не возвращаются на юг, и ещё меньше среди них капитанов больших кораблей. Однако отец Ротгера чтил обычаи и сына прислал на родину, учиться. Ладошку Рокэ Ротгер тряхнул с тем же пылом, что и руку Рамона, и расплылся в улыбке. Улыбка у него была странная — на неё хотелось отвечать, даже если секунду назад настроения улыбаться не было вовсе. — Не против? — Ротгер кивнул на площадку и коснулся эфеса шпаги. Рамон ухмыльнулся и сделал приглашающий жест. Через пару минут он понял, что встретил единственного из знакомых ему бойцов, который был быстрее Рокэ. Возможно, через пару лет Рокэ догонит этого Ротгера, но пока — пока сражаться с ним было всё равно, что пытаться плавать наперегонки с волнами. Отбиваться у Альмейды ещё хоть как-то получалось, но нападать, да ещё со шпагой в руке, а не с саблей — нет. Спустя четверть часа вымотанный Рамон уступил соперника Рокэ, с восторгом прыгнувшему вперёд. Вальдес, казалось, вообще не заметил предыдущего боя; по крайней мере, его скорость ничуть не снизилась. Рамон невольно залюбовался. Десятилетний Рокэ уступал старшему противнику, но не так, как это делал Рамон. По крайней мере, после него Ротгер всё-таки смахнул со лба пот рукавом, одобрительно хлопнул мальчика по плечу и плюхнулся рядом с Рамоном, настолько близко, что только чудом не уселся ему на колени. Рамон отсел. Ротгер немедленно пододвинулся ближе. Рамон покосился на него, но в этот момент между ними вклинился Рокэ. — Вы сильный фехтовальщик, — тоном знатока сообщил соберанито. — Завтра нам стоит встретиться снова. — Из вас тоже выйдет толк, — абсолютно серьёзным тоном ответил Вальдес. — И вот из него, — он кивнул на Рамона, — тоже. Но другой. Рокэ посмотрел на Ротгера с таким интересом и недоумением, что Рамон не выдержал и расхохотался. — Вы лишили Рокэ Алву дара речи. Шпагу у него я выбивал, но такого чуда при мне никому не удавалось. Алва перевёл взгляд с хохочущего Рамона на широко улыбающегося Вальдеса, поразмыслил мгновение, явно взвешивая подобающую моменту реакцию, и тоже улыбнулся. Через час Рамон и Ротгер сидели на скальном берегу, свесив ноги над бившимися в камень волнами, и пили вино, утащенное Рамоном из отцовского погреба с молчаливого попустительства няни. У Рамона и Ротгера в руках было по бутылке. Рокэ собственная бутылка пока не полагалась, так что ему давали отхлебнуть из собственных, по очереди. — Вы у нас надолго? — наконец сформулировал Рамон. — Года два, наверное, — беззаботно отозвался Ротгер. — Или сколько меня выдержит папочкина родня, пока не решит, что достаточно победила бергера во мне. — То есть пока волосы не отрастут? — не удержался Рамон. Вальдес взъерошил собственные короткие пряди и выразительно посмотрел на гриву Рамона, схваченную лентой. — Мне кажется, родня сдастся раньше. — Мы знакомы неполный день, но я вам уже верю. Они отхлебнули вина и не сговариваясь синхронно протянули бутылки Рокэ. Мальчик деловито взял обе, отпил по глотку, вернул и после этого спросил: — Если мы пили из одной бутылки, значит ли это, что мы выпили на брудершафт? — последнее слово соберанито далось нелегко. Вальдес посмотрел на Рамона, отставил бутылку, стремительно перегнулся через него, поймал мордашку Рокэ ладонями и звучно чмокнул его в губы. — Вот теперь значит, — провозгласил он и склонил голову: — Рокэ. — Ротгер, — кивнул просиявший Рокэ. Взгляд тёмных глаз Вальдеса вновь упёрся в Рамона с безмолвным вопросом. Рамон даже успел удивиться: успел привыкнуть к словесному потоку из уст нового знакомого. Пальцы Ротгера скользнули по его ладони, смыкаясь на бутылочном горлышке. Вальдес, не отрывая от Рамона взгляда, приложился к бутылке и протянул Рамону свою. Рамон отпил. Ладонь Ротгера легла ему на плечо, притягивая к себе, губы коснулись губ. Рамон ни разу не пил на брудершафт до этого, но был уверен, что после него целуются не так. Касание не было символическим, чужие губы накрыли его собственные, и Рамон вздрогнул. Девушки тоже целовались не так. Он ответил на поцелуй, чтобы скрыть смятение. Глаза Ротгера были по-прежнему открыты, в них плясал синие отблески. Через мгновение он улыбнулся Альмейде в губы и отстранился. — Рамон. Слышать собственное имя было почему-то непривычно, но странный акцент Ротгера ласкал ухо, как песня флейты. Чужое имя легко легло на язык. — Ротгер.

***

— Знаешь, я именно тогда впервые увидел у тебя в глазах синее пламя, — Рамон облокотился о борт «Астэры» и посмотрел вниз, в разогнанные кэцхен волны. Вальдес неопределённо хмыкнул. Рамон посмотрел на него искоса: искры плясали в глубине зрачков Ротгера и сейчас, Рамон видел бы их, даже закрыв глаза. Вальдес поймал его взгляд. — А я увидел в твоих зелёное. Его ладони легли на планширь рядом, почти соприкасаясь с пальцами Рамона. Колокольчики пели в унисон с флейтой, а два моряка смотрели на огни в глазах друг друга.