Никогда.

— Сяо… Ты ранен!

Люмин подбежала к еле державшимся на ногах Адепту.

Ожоги на руках, порезы разной глубины, синяки… Тело Якши было полностью истощенно. Больно смотреть на то, как каждый раз возвращаясь с поле боя, на нем остается множество ран. Во время использовании своей силы, карма доставляет ему неимоверную боль, и даже не смотря на это он продолжает бороться. Он сам привык к этому, Сяо не видит в этом ничего страшного или необычного. В конце концов, это и есть его предназначение. Он был рожден для того чтобы убивать. Он, Якша, был рожден чтобы страдать, и страдание всегда будут составляющим его жизни. Раны, недомогание, истощение — все это стало уже чем-то обыденным. И если бы все это однажды прекратилось, он бы несомненно очень удивился.

Но иногда так хочется чтобы все это исчезло, и не вернулось.

Путешественница закинула его руку себе на плечо, и помогла ему добраться до привала. Конечно сам Адепт был очень раздосадован этим поведением, и упрямо отказывался от помощи, всю дорогу повторяя что с ним все в порядке.

Сяо не привык к чьей-либо помощи.

И когда наконец дойдя до привала, Люмин предложила ему обработать раны, он наотрез отказался. Это его проблемы… Он сам должен с ними справляться. Но Люмин была не согласна с ним. Она видела смерти, сражалась, получала ранения разной степени тяжести, была обречена спасать нации и была ответственна за многие жизни… Это тяжёлый груз что давит на тебя, до тех пор пока ты не провалишься под землю. И с каждым новом свершением он становится всё тяжелее и тяжелее. Она сама прекрасно знает какого это, когда на твои плечи легла такая ответственность. Сяо… не такая личность которая подпускает кого-то слишком близко. Но в этом и вся дилемма. Чем больше он будет дорожить человеком, тем сильнее он будет его отталкивать, ведь он не хочет чтобы из-за него пострадали дорогие ему люди. Он не хочет делать им больно, но контролировать карму он не в силах.

Какая ирония… Адепт чьё предназначение уничтожать зло, в итоге сам может породить это зло.

И даже если люди с глазом бога могут сопротивляться карме, остаётся некий осадок… Что-то тяжёлое на душе. Люмин знает это. Она знает что он «холоден» не просто так. И ещё она знает что человека который только начал открываться, нельзя заваливать вниманием и любовью. Эта теплота просто ошпарит его как кипяток. Помнится однажды, путешественница подарила Сяо маленький брелок. Такой непримечательный, сделанный своими руками из бусин и ниток. Но Сяо всегда им дорожил, хоть и сначала не хотел это признавать. Он так дорожил этим подарком, больше чем дорожил собой.

А дорожил ли он собой вообще?

Путешественница села на колени напротив Адепта. — Сяо, прошу тебя, не упрямься. Позволь мне обработать твои раны. А ещё ты должен хорошенько отдохнуть. — она смотрела на него взглядом полным сожаления. — Я просто хочу помочь тебе.

Разве такие Адепты как он должны нуждаться в помощи?

Разве он может принять помощь?

Руки трясутся? Не более чем минутная слабость. Ссадины он получает не впервые, но впервые за долгое время получает человека которого это заботило бы.

Почему?

Потому что это путешественница?

Кто был рядом всегда, когда только мог? Кто готовил ему миндальный тофу? Кто никогда не боялся его грубой речи и холодного взгляда? И кто же сейчас кристально чистыми янтарными глазами, смотрит на него?

Люмин.

Его дорогая Люмин.

Если он доверится снова, интересно, ему будет так же больно как тогда? Или болеть будет по другому? Обжигающая, колющая или пронзающая… а возможно все вместе?

Как однажды ему сказал Моракс: «Если ты кого-то любишь, ты должен быть готов к его потери.»

Но он не готов.

Поэтому он никогда не признает того что он её любит. Никогда не признает, и никогда не скажет.

Ведь так будет только больнее…

Сяо раздосадованно смотрел на нее, и на секунду смягчился во взгляде. — Люмин, я не нуждаюсь в обрабатывании ран. Но раз ты так настаиваешь, то можешь обработать. — всего лишь один раз. Всего один раз он проявит слабость. — Но только в этот раз. Путешественница улыбнулась нежной улыбкой, после чего встала и начала копаться в своем потрёпанном рюкзаке. Затем достала все необходимое для обрабатывания ран. — Я рада что ты согласился, Сяо. Она была очень сосредоточена. Аккуратно наносила лекарство на вату, будто бы считая каждую пролитую каплю. Сяо же в недоумении смотрел на все её движения. Зачем же так бережно? Разве это так необходимо? — Сейчас будет немного пощипывать. — Люмин села ближе и протянула руку с ваткой к лицу Сяо. Рука нежно коснулась его бледной кожи, и что-то перевернулось внутри Адепта.

Такая мягкая, теплая рука.

Вспоминая всех старых братьев и сестер, становится тяжко на душе. Ведь то что было потеряно не вернуть, и он не хочет снова рисковать.

Но, Люмин… Люмин такая добродушная.

Его Люмин. Его любимая Люмин. Та, от чьей улыбки становиться тепло на душе. Та, чей голос он слушает, как когда-то слушал прекрасное пение зябликов на склонах Ли Юэ. Та, от чьих прикосновений будто бы цветы распускаются прямо в сердце, медленно заполняя все пространство внутри.

Дорогая, горячо любимая Люмин.

Рука путешественницы нежно проводит ваткой по ране Адепта, большим пальцем придерживая его щеку, и изредка поглаживая её.

Нет.

— Сяо.

Он никогда не признает что любит её.

— Сяо?

Он никогда…

— Сяо? Что-случилось?!

Никогда.

— Неужели так сильно заболело?!

Никогда.

— Сяо? Ответь что-нибудь!

Никогда…

Адепт прикоснулся к руке Люмин, которой она обрабатывала рану, и прижал к щеке ещё больше и крепче. — Никогда… никогда не отпускай меня. Пожалуйста… — почти шепотом, дрожащим голосом произнес Охотник на демонов. Останься навеки. Останься рядом. Я ведь так люблю тебя. Так прошу только ты никогда не уходи. Прошу тебя, моя милая Люмин. Только ты не оставляй меня. Слезы. Соленые слезы катились по щекам, заставляя раны болеть больше чем прежде. Но разве это так важно? Пока его любимая Люмин рядом, всё встаёт на задний план, кроме неё. Пока он держит её руку, пока она рядом с ним, разве можно беспокоиться о чем-то?

Когда она рядом, все хорошо.

Пока она рядом все хорошо.

И пускай он не готов к её потери. Разве Якша не имеет право любить? Разве Якша не имеет право ненадолго забыть о страданиях? Было невыносимо больно терять. Было безумно больно смотреть на страдания его любимых. Было больно отпускать.

Было…

Люмин была озадачена происходящим. Она впервые видела Сяо в слезах. Впервые слышала его дрожащий голос, и ощущала слезы на своих руках.

Сяо плачет.

Сяо плачет.

Смотря на то как стекает каждая слезинка, становилось больно. Что-то внутри билось, как стекло, а осколки пронзали лёгкие.

Прошу не плачь, Сяо.

Люмин начала поглаживать его щеку обеими руками, вытирая слезы. — Не отпущу. Не бойся, я никогда не отпущу. Никогда не уйду, обещаю. Путешественница опустила голову на плечи Адепта. — Никогда не отпущу. Я всегда буду рядом. Сяо отпустил руку с щеки, и неловко приобнял. После секундного замешательства, Люмин обняла его в ответ. Поглаживая его голову, она запустила свои пальцы в его мягкие, черные как смоль волосы. — Никогда. Руки Сяо сжимались вокруг Люмин все плотнее. И через пару мгновений объятия стали настолько прочными, насколько это было возможно. Он так крепко держал ее, думая, что если ослабит хватку лишь на миг, то потеряет ее навеки.

— Никогда.